Больше, чем жизнь

Оставалось только допрашивать нежданно доставшихся мне пленных.

-Ты кто такая? — повторил я, глядя на девицу. Ух, не хуже тех, крутобоких с постоялого двора, разве что физиономия не круглая и в веснушках, а вроде бы даже породистая. Еще лишние проблемы!

-Княжна-а... — прохныкала она.

-Какая еще, ко всем богам, княжна?!

-Княжна Алицийская-а-а...

Вот тут-то бы мне прекратить допрос, догнать тех молодчиков (или, опять же, найти по следам) и вручить им девушку, но я не устоял.

-А это что за хрен?

-Мой жени-и-их...

-Ничего не понимаю, — сознался я. — Ты — княжна. Это — твой жених. Те парни вам кем приходятся?

-Это стражники моего отца, — выдала девица. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не отдавай нас им!..

Я понял, что влип.

-Так, — произнес я. — Как вас зовут? Обоих? Да, выуди этого парня из лужи, если сумеешь, я туда не полезу, и так грязный...

-Я — Злата, — ответила она, всхлипывая. — А он — Золот.

-Парочка на погляденье, — мрачно сказал я. — И что им от вас нужно было?

Ну, и так ясно было, что это не почетный эскорт, я просто решил удостовериться, что все понял правильно. Удостоверился: папенька Златы послал стражу вернуть загулявшее дитятко. А дитятко намеревалось сочетаться браком с этим вот Золотом, причем незаконно, поскольку законно тому ничего не светило. Ну кто всерьез рассматривает в качестве супруга для единственной дочери какого-то пятнадцатого сына дальнего владыки? Да еще докажи, что и вправду законный сын, а не приблудыш какой-нибудь! Однако Злата оказалась девицей упорной, вот и устроила побег...

-Ты как, — потыкал я мыском сапога парня, — не раздумал жениться?

Судя по его мычанию, он не раздумал. Вот ведь недоумок! А может, рассчитывает, что суровый князь сменит гнев на милость и отсыплет дочурке приданого? Кто его разберет...

-Тогда сиди тут, сторожи свою девицу, а я схожу, посмотрю, далеко ли кони ваших друзей занесли, — сказал я и тяжело вздохнул. — Пойду, в общем...

Смотрел я недолго: сытые кони взяли с места в галоп, а когда их сумели заворотить, не знаю, я дотуда не дошел. По-хорошему, мне бы скрутить этого паренька, кинуть девчонку поперек седла да и привезти к батюшке. Но я ведь уже думал: мне же может и перепасть как пособнику или еще как-то, а зачем мне это? Стало быть, бросить этих двоих, пусть бегут, как умеют, причем тут я? Мне самому бы убраться подальше! Ведь предупредили камешки о беде, да кто ж знал, что так обернется... Впрямую-то они ничего не говорят, вернее, я толковать не умею. Так, едва-едва...

Не вышло, однако, уехать. По возвращении я застал дивную картину: вполне уже очухавшийся после драки (то есть избиения) Золот тянул Везунчика за повод, вынуждая сделать хоть шаг, а Злата манила коня пучком прошлогодней травы.

-Ну же, хорошая лошадка, — услышал я, — хорошая! Иди сюда, иди! Ну, скорее, давай же!

-Лошадка никуда не идет, — сказал я, отбирая повод у Золота. — Это моя, понимаете ли, лошадка, а с конокрадами в моих краях разговор короткий — руку долой. Ну? Пенька подходящего поблизости не видите?

-Нам... нам бы только выбраться... — заплакала Злата. А и правда — Злата! Сама белокожая, косы золотистые, чуть не по пояс, губы алые, полногруда, тонкотела... Эх, княжна, попадись ты мне в моей далекой юности, твой дружок давно бы уже в канаве придорожной лежал! — Лишь бы батюшка не достал!

-И это, конечно, отличный повод увести коня, — кивнул я, поглаживая Везунчика. Тот довольно фырчал мне в плечо, мол, не сдал позиций. Ну и молодец, гнедой, потом сухариком угощу, недосуг сейчас за ним лезть. — Говорите сразу, может, вы чего-нибудь сперли? Ну там, фамильные драгоценности, столовое серебро или еще что?

Судя по их рассказу, сокровище у князя Алиции было одно — дочь. Вот ее и увел проезжий юноша. Темная история, не нравилась она мне. Что же это, княжна с первым попавшимся парнем удрала? Они явно о чем-то не договаривали, но, в сущности, мне-то что за дело?

-Ну, — сказал я, выслушав до конца, — бывайте. Те ребята нескоро вернутся. — Разве только уже совладали с лошадьми, мог бы я добавить, но не стал. — Идите, куда хотели, а мне до вас дела никакого нет.

-Но помогите же нам! — взмолилась Злата, ловя мой взгляд. Ах, какие у нее были глазищи, синие, светлые, как лесные озера! Когда-то давно я бы в таких утонул, а теперь глянул и отвернулся.

-А чего ради? — спросил я. — Неприятностей мне и своих хватает, мне только вас двоих осталось на шею повесить!

Оказалось, я личность незаменимая. Стражников разогнал, это раз (каким образом, девица, понятно, не знала, и хорошо). Два — у меня есть конь. У этих беглецов тоже был, но удрал с остальными вместе, да и далеко бы они уехали на одной клячонке вдвоем? Три — я человек опытный и вообще понимаю, что делать и куда прятаться.

На этом месте я чуть было не начал смеяться, но сдержался. Мне самому бы понять, куда деваться! Я не знаю, где тут свой, где чужой, кто чем живет... И вот, пожалуйста, спасай этих юнцов! А может, папаша Златы как раз прав, и нечего ей бегать по лесам и долам, а нужно выйти замуж, за кого сказали, и не взбрыкивать. А Золота надобно высечь на конюшне, чтобы не сманивал благородных девиц...

Но что теперь, бросить их на дороге, что ли? Не научили меня такому.

-Ты, — сказал я Золоту, — иди вперед и смотри в оба. Нам лошади нужны, еще одна точно, а лучше две, так что ищи любой постоялый двор. — Как кони меня воспримут, я предпочитал пока не думать. — А ты, Злата, сидишь в седле и ничего не делаешь. И молчишь. Одно слово — полетишь в канаву.

-А ты? — тихо спросил Золот.

-А я веду Везунчика под уздцы, — охотно ответил я, — и слежу, как вы исполняете мои указания. Не знаю и знать не хочу, что там у вас произошло с родителями и чем это может закончиться, но если что — я ни при чем.

Они хором заверили меня, что им бы лишь убраться из владений Златиного папаши, а там уж никто не выдаст, но я не поверил. Зато использовал обоих юнцов, чтобы выведать, что сейчас происходит в этих краях. Знание это меня не обрадовало.

Когда-то в этих краях была империя. Большая, богатая, как полагается, это я помнил. Ну, стараниями моего хозяина (вернее, его предшественников, этому такие свершения не по зубам были) с ним империя развалилась сперва на королевства, а теперь и вовсе на княжества, мелкие такие, но гонору! А уж взаимных обид!.. Удивительно, как это они собрались отправить союзное войско навстречу моему хозяину, не иначе он настолько всех допёк своими выходками, что договорились и об этом. Так или иначе, тут куда ни плюнь — княжество. Еще полдня пути, будет уже не Алиция, а Олиния, к примеру. Или там Фойрон, это без разницы. Главное, оттуда беглецов не выдадут, или выдадут, но за хороший выкуп или какие-то преференции. На то Злата с Золотом и рассчитывали, когда бежали.

Мне, если честно, вся эта история да политика даром не нужны были, мне бы в общих чертах... Но эти двое так усердно нагружали меня знаниями, что скоро я уже без труда мог сказать, кому, кроме Златы, приходится родней ее бабка и все в том же роде. Ерунда, а вдруг пригодится?

Еще меня беспокоили те ребята, что чуть не скрутили Золота (он и по сию пору кривился и кособочился). Они покуда не появлялись, но кто их разберет? Лошади меня и в темноте перепугаются, оно даже лучше, понесут, не разбирая дороги, но я все же предпочитаю хорошо видеть, кто на меня бросается. Пусть у меня ночное зрение отличное, но мало ли?

-Я спать хочу... — жалобно сказала Злата, когда начало темнеть.

-И я, — вздохнул Золот. — Но лучше пойдем дальше, вдруг погоня за нами?

-Ага, а мы с Везунчиком на ходу спать умеем, — хмыкнул я. Вообще давно пора было устраиваться на ночлег, но я не знал здешних мест, поэтому медлил. — Мы еще в Алиции?

-Не знаю, — вздохнула Злата и покосилась в собственный вырез. Красиво, красиво, мог бы я сказать, но промолчал. Мне эти вещи без надобности, я их оцениваю исключительно с эстетической точки зрения. Да-да, я и таких словес от хозяина набрался! — Хорошо, если нет...

-Ладно, сворачиваем с дороги, — решил я. — Вон, тропинка какая-то, посмотрим, что там, вдруг жилье!

4.

Жилья мы никакого не нашли. Почти до темноты шли, тропинка вскоре пропала, но Везунчик уверенно шагал вперед, и я ему поверил. В итоге мы вышли на большую поляну, а на ней обнаружился вросший в землю дом. Старый-престарый, кровля давно обрушилась, стены прогнили, только зиял ход в подпол...

-Я посмотрю! — вызвался Золот и прежде, чем я успел хоть слово сказать, сунулся вниз.

Ну и вылетел оттуда, как ошпаренный: глаза навыкате, челюсть трясется, слова, похоже, по пути прожевал!

-Ну и что там? — спросил я. Везунчик спокойно щипал траву на лужайке.

-Не-не-не... — сказал Золот и сел в мох.

-Я сам гляну, — отстранил я Злату и подошел к темному провалу.

Там было тихо, пахло грибами.

Я, ухватившись за балку (крепкая оказалась, почти не гнилая, на голову не рухнула), спрыгнул вниз и осмотрелся. Толку-то — ничего тут не было, и почему вдруг Золот так ошалел, я не понимал. Обернулся было сказать, что здесь безопасно, можно спускаться: хоть заночуем в относительной безопасности и сухости (не так тут оказалось сыро, как казалось), — но не успел.

В лицо бросилось что-то злобное, ожегшее холодом, пахнувшее открытой могилой... разбившееся о меня.

-Ты кто? — спросил я, озираясь. — Где ты, покажись? Я не причиню тебе вреда!

-Уходи отсюда! — расслышал я и увидел-таки какие-то полупрозрачные лохмотья. — Уходи!

-Еще чего! Это отличный подвал, я намерен тут остаться, и ты мне не помеха!

-Вот как? — И она появилась, это жуткое потустороннее создание, клочья плоти и ткани на непрочном костяке, кривая ухмылка черепа, облезлые пальцы с когтями...

-Слушай, перестань, — сказал я. — Мне не страшно, а те ребята вообще тебя не видят. Напугать ты их можешь, но надолго ли тебя хватит?

-А ты... — Чудовище остановилось. — Ты меня видишь?

-Да, — неохотно ответил я. — Можешь прекратить притворяться.

-Я привыкла, — сообщило привидение, застыв на расстоянии вытянутой руки от меня. — Я очень мерзко выгляжу?

-Очень, — сказал я. — Может, ты примешь тот вид, в котором умерла?

Возникла пауза.

-Нет, — сказало привидение. — Никогда.

-Ну, хотя бы стань такой, чтобы на тебя не противно было смотреть.

-Это я могу, — прозвучал ответ, и мерзкая харя напротив меня изменилась.

Она по-прежнему была полупрозрачной, но теперь я видел не облезлый череп, а хорошенькую маленькую синеглазую девушку с каштановыми волосами. На ней было... ох, сколько лет я не видел таких нарядов? Словом, она носила синее, затканное золотом многослойное платье с высокой талией и летящими рукавами, на ней был драгоценный убор, а еще она показалась мне очень грустной. Ничего удивительного для привидения.

-Красиво? — спросила она и повернулась, взмахнув рукавами.

-Не то слово, — честно ответил я. — А ты и правда так выглядела?

-Знаешь, — ответила она, — то, что ты меня видишь, еще не дает тебе права задавать мне подобные вопросы!

-А все же?

-Ну... почти, — призналась девушка-привидение. — Понимаешь, у меня никогда не было такого платья при жизни, так неужели я не имею права надеть его теперь?

-Я думаю, имеешь, — серьезно ответил я. Ей было лет пятнадцать, не больше, и я мог только гадать, что же случилось с этой девочкой много лет назад. — И тебе очень идет этот наряд. Но все же, кто ты?

-А ты? Ты первый пришел в мой дом, так назовись!

-Меня зовут Север, — пожал я плечами. — Больше я ничего не могу сказать.

-Ты меня видишь, — сказала она, — а значит, ты не простой человек. Остальные чувствуют, когда я их пугаю, но...

-Ну, пускай, — согласился я. — Я непростой человек. Я вижу то, чего не видят другие. Как тебя зовут?

-Эстриель, — ответила она. — Княжна Ольсийская.

"Везет мне на княжон", — подумал я, а вслух сказал:

-Я никогда не слышал об Ольсии.

-Я не удивлена, — ответила она. — Это ведь было давным-давно...

-Ну так расскажи мне, как ты очутилась здесь и почему пугаешь путников!

Это оказалась очень короткая и очень гнусная история. Ее выкрали накануне свадьбы, чтобы получить выкуп, вот и все.

-Наше княжество было бедным, — сказала Эстриель. — Но оно могло похвастаться храбрыми мужчинами!

-За тебя не заплатили выкуп? — сообразил я.

-Не заплатили, — ответила она. — Они решили, что отобьют меня силой. И они поймали всех, кто был причастен к моему похищению. И запытали до смерти.

-Идиоты, — сказал я с отвращением, — ясно же, что исполнители не знали, где тебя держат! Кстати, откуда ты сама обо всем узнала?

-О, я слышала, — повела рукой Эстриель. — Знаешь, охотничьи рожки перекликались совсем близко, мне казалось, прямо у меня над головой. Только у меня был заткнут рот, я не могла кричать, не то бы меня нашли. Уж собаки бы услышали! Они лаяли, а след взять не могли, я ведь не своими ногами сюда пришла... А вход в подвал спрятали так хорошо, что главарь сам, бывало, не сразу мог его найти. Ну и... один человек, тот, кто был посвящен в тайну этого места, пришел сюда через несколько дней. Он мне все и рассказал. Он хотел прикончить и меня, но у него не хватило сил — он умирал от раны. Где-то здесь должны лежать его кости...

-Их всех убили, — негромко произнес я, — а ты...

Она смотрела на меня, несчастный призрак, и в ее огромных глазах я прочел, как это было.

Разбойников поймали и казнили. Кому повезло, того прикончили на месте. Княжну искали, но не нашли, хотя она была рядом, руку протяни!

А она — тут я рассмотрел, наконец, кости в углу, едва прикрытые ветхим тряпьем, остатки веревок, — она умерла в этом подвале, не в силах дозваться помощи. Совершенно одна — ее тюремщик скончался раньше, — от голода и жажды, и теперь только ее мстительный дух витал на воле...

-Что с тобой сделали? — спросил я одними губами. — Что?..

-А ты не видишь? — горько сказала она.

-Ты понимаешь, о чем я. Тебя...

-Нет, что ты, — сообразила Эстриель. — Я была слишком дорогим товаром. Так меня не трогали. Просто оставили связанной и... вот.

-Если я похороню твои останки, ты сможешь упокоиться? — спросил я.

-Не знаю, — задумчиво ответила она. — Я поклялась, что буду вечно преследовать моих убийц и их потомков... Ну, ты понимаешь. Что еще мне оставалось делать? Я так хотела умереть! А оказалось — это не просто слова, и я осталась здесь... Только сюда никто не приходит, а если кто является, убегает в ужасе! — Она помолчала. — Но ты попробуй. Я не отказалась бы обрести покой. Я могу выходить отсюда... совсем недалеко, только до опушки, и мне хотелось бы лежать там. Там очень красиво. Ты сделаешь?

-Конечно, — ответил я, направляясь к ее останкам.

-Но все равно жалко, — капризно сказала княжна. — За последние... ой, много-много лет ты единственный, кто меня видит и с кем я могу поговорить! И сразу — в могилу!

Я помолчал. Несчастная девчонка, такая страшная смерть, несколько веков ожидания, а потом — небытие...