Ледяной князь

— Князь, — раздался над ухом голос Латъера. Слава Богине, жив! — Давай ее мне.

Северин без споров аккуратно передал меня в другие руки. Так, хватит валяться пора уже прийти в себя. Глаза с трудом, но открылись. Некоторое время я тупо смотрела в темное небо, пока не сообразила, что уже давным-давно глубокая ночь. Светильников не было, но мужчины этого, кажется, даже не замечали, преспокойно сновали туда-сюда.

Еще одно отличие. Северяне, похоже, видят в темноте не хуже кошек.

— Хозяйка, — наклонил ко мне голову Латъер. — Вам лучше?

Нашла в себе сил ответить:

— Да. Поставьте меня, пожалуйста, на ноги.

— Как скажете. — Он аккуратно опустил меня на землю, придержав, однако, за плечи. И спасибо ему за это, ибо колени подгибались, и все никак не хотели слушаться.

— Сколько? — шепотом спросила я.

Он понял.

— Трое, включая того из слуг, что был с тобой. Сарон сильно ранен. Ильги не так сильно, но тоже опасно. Князь все готово?

— Да, — ответил Северин откуда-то из темноты. — Ночных стоянок больше не будет. Чем быстрее пересечем границу, тем лучше. Ронэ я уже подлечил, так что проблем быть не должно. Лазорь, умеешь ездить верхом?

— Нет, — сгорая от стыда, пробормотала я.

— Ничего страшного поедешь со мной. По коням ребята! Лучше бы нам быстрее попасть домой.

И снова дорога. На этот раз без остановок, лишь ночью разрешалось встать на стоянку. И то только с полуночи и до первых лучей солнца, а потом снова вперед.

Численность отряда сократилась с десяти, включая меня, до семи человек. Сарон не размыкал синие от боли губы и все неловко пытался приспособиться удерживать поводья одной рукой. Второй у него не было.

Ильги, второй слуга, первым был погибший возница, совсем еще молодой парень то и дело тянулся к перевязанной голове. Что с ним я спрашивать побоялась.

Его Светлость доказал, что Князем зовется не просто так: каждую остановку что-то там творил с ранами своих воинов. Лечение явно было успешным, раз никто из них не умер от лихорадки. А вот Белая излечилась сразу, правда садиться на нее никто не спешил — повесили поклажу.

Не знаю, как я смогла выдержать эту безумную скачку. Сама Богиня помогла не иначе. Я сидела в седле перед Князем и то чувствовала себя ужасно, так что же было бы посади он меня одну на лошадь? Боюсь даже думать!

Они появились внезапно. Черные тени на лошадях мчались сквозь ветер и снег, а впереди них бежали почти неотличимые цветом от снега собаки. Или может волки? Огромные, чуть меньше лошадей, и с горящими глазами.

Зверюги заметив нас побежали отрываясь от всадников и через несколько минут с лаем и визгом, как нашкодившие щенята, крутились и прыгали вокруг Князя. Неужели узнали? Похоже на то, хоть я и не представляю, чтобы маленький песий разум мог запомнить кого-то кроме хозяина.

Вот прискакали и всадники. Скинули с голов капюшоны... и оказались девушками, хотя я и не сразу это поняла. Не было привычных мне кос и причесок. Были короткие воинские стрижки, которые у нас даже не все мужчины носили...

Но они были красивы. Все светловолосые, но разных оттенков, с темными мерцающими глазами. Высокие, под стать мужчинами, это я заметила, когда трое из всадниц спешились и поклонились Князю. Он тоже покинул седло.

Была среди них и самая красивая. И вот она то и слетела с седла, да бросилась в объятия Северина, повисла на шее прижалась так, как никогда не прижалась бы ни сестра, ни дочь. В сердце больно защемило.

А чего я ожидала? Наверняка он любит, а уж в ее-то чувствах не усомниться никто. Горящие глаза, каждое грациозное движение, все твердит: мой. И то с какой ненавистью она глянула на меня. И как ненависть сменилась злым презрением и злорадством, стоило ей заметить шарф закрывающий лицо.

Северяне весело галдели между собой, собаки вертелись у них под ногами, даже лошади ласково тянули морды к девушкам... Только я сидя одна в седле, боящаяся даже шелохнуться чтобы не сверзиться с него неуклюже, была в стороне. Обособленно. Одна.

Я — чужая здесь. И это никогда не измениться.

Кажется, именно сейчас я осознала это до конца.

Хотелось плакать. И не просто, а реветь, уткнувшись в подушку, и молотить по ней кулаками. Что-то странное невероятно тоскливое металось в груди, билось как в истерике...

Одна... Чужая...

На что я надеялась, когда ехала сюда?

Зачем я нужна Князю, когда рядом с ним есть она? Конечно, я буду женой — навязанной обстоятельствами. А она любовницей, но горячо любимой... Чье положение лучше?

— Хозяйка, что с вами? Вам нехорошо?

— Все в порядке Латъер. Спасибо за заботу.

— Девушки будут сопровождать нас до самого дома. Теперь бояться больше нечего, — продолжал утешать меня Латъер. Добрый он... Видимо думает, что мне страшно. Да мне страшно, но боюсь я отнюдь не призраков и не смерти, а всего лишь будущего...

Вскоре Князь вновь сел в седло позади меня. Грозные воительницы пристроились по бокам и не прекращали весело щебетать, даже не пытаясь скрыть свою радость. В который раз меня поражает эта любовь по отношению к своему правителю. Моего отца только и могли, что ругать все кому не лень, хотя правил он куда как лучше предыдущего монарха. Что ж поделать, так у нас, людей, положено — обругал и сразу легче стало.

Ближе к вечеру впереди показалось каменная громада, как мне пояснили — замка. Первая приграничная застава, там мы и переночуем. К этому времени я уже почти засыпала в седле, то и дело краем уха ловя ехидные смешки девушек. Они переговаривались между собой, и я разобрала в чужом языке несколько предложений. Суть их сводилась к тому, что 'детям давно пора в кроватку'. Не очень приятно, знаете ли.

Наверное, я все же задремала, потому что когда открыла глаза, весь отряд уже спешивался во дворе замка. Суетились слуги, уводя лошадей, обнюхивались между собой собаки, что-то визгливо вопил тощий мужичок, размахивая руками... Лекарь, скорее всего, ибо смотрел он на Сарона и Ильги, которых стаскивали с лошадей и на руках утаскивали в теплое нутро каменного гиганта.

Князь спешился сам, помог слезть мне и тут же куда-то улетучился, оставив меня на попечение своим воительницам. О, Божиня...

— Чего желает, хозяйка? — на удивление чисто спросила одна из них, как-то особенно выделив последнее слово. А глаза ехидством так и посверкивали.

Нельзя выходить из себя и подавать вид, что меня это задевает. Пусть думают, что я ничего не замечаю.

— Горячую ванну, — ответила я.

— Я отведу вас в ваши... покои, — теперь тон был откровенно издевательским. И, правда, какие покои могут быть на военной заставе? Максимум келья и топчан... Хотя кто их знает, этих северян, может они прямо на снегу спят.

Пришлось для вида безразлично пожать плечами. Приняв это как ответ, девушки дружной стайкой пошли к воротам в замок. Шаг у них был широким, мужским и чтобы хоть как-то поспевать следом, мне приходилось быстро-быстро перебирать ногами, почти бежать, что затекшее за время, проведенное в седле, тело категорически не хотело делать.

Комната оправдала мои ожидания. Но хотя бы кровать тут была. Потом две девушки втащили туда большую бадью, натаскали воды... Ужин я попросила принести сюда же и мое желание немедленно выполнили.

Все это омрачало только одно: ложась спать, я слышала, как в коридоре хихикают между собой воительницы (их комнаты находились рядом с моей). Конечно, говорили они на своем языке, но кое-что я поняла:

— Да, бросьте, откуда такие мысли? Когда уносили воду, я увидела мельком ее лицо, — говорила одна.

— И что же? — тут же жадно спросили остальные.

— Она такая же, как все люди.

Похвалой это не звучало.

Меня разбудили слова. Точнее нет, не сами слова, а глубокий с заметной хрипотцой голос, который их произносил. А еще жар. Наверное, впервые после того как я покинула свой дом мне было жарко...

— Зря ты прятала лицо.

— Княже?! — я подскочила на кровати, натягивая одеяло по уши и привычно закрывая ладонью лицо. — Что вы...

— Не бойся принцесса, — в свете луны я кое-как разглядела его, сидящего на полу прислонившись к моей кровати спиной. Сейчас он смотрел на меня и в синих глазах то и дело мелькали ледяные искры. — Мои подданные слишком уж рады моему приезду.

— И что с того? — возмущенно зашипела я, обалдевшая от его наглости. Это же надо! Что он позволяет себе? Пришел в мою комнату как к себе домой! А я ведь сплю, между прочим! — Неужели это повод нарушать все известные приличия?

Он потянулся и невозмутимо сообщил:

— Вашему отцу я обещал вас беречь.

— И это не дает вам права находиться тут!

— А моя совесть — дает. Что такого дурного в том, чтобы вас охранять?

— Ничего, если вы находитесь по ту сторону двери.

Князь наклонил голову.

— Там холодно. Коридоры плохо прогреваются.

Покосившись на его плечи вздохнула и отняла руки от лица.

— Сядьте тогда уж на стул.

— Не гонишь?

— Что с вами поделать...

Сальвит послушно перебрался на стул, а я удобнее подбила тонкую подушку и села, скрестив ноги под одеялом.

— У нас не принято, чтобы жених с невестой находились одни в спальне до свадьбы.

Он пожал плечом.

— Что поделать: походные условия.

И не поспоришь.

— Почему вы не спите, Князь?

— Помнится, кто-то обещал меня так не звать. И если я буду спать, кто станет охранять ваш сон?

— Ваши воины.

— Скажем, против сальвиров они не больно-то сильны.

Я подобралась.

— Что они такое эти сальвиры?

— Как и сказал Латъер — духи метели. Они охраняют границы, убивают всех, кто не принадлежит северной земле. К несчастью, от фактической границы они могут отдалятся достаточно далеко.

— Поэтому, — поразмыслив, предположила, — вы не пускаете людей в Хрустальную долину?

Помедлив, Князь кивнул:

— Отчасти. Посольство отстроили у самой границы с Даераном, туда духам хода нет. Я боялся, что они последуют за вами... К счастью, удалось их отвлечь. Лучше скажи, зачем прячешь лицо?

Потрогала пальцами шрамы.

— Не люблю когда пялятся.

— Шрамы это память. Их не надо стыдится.

— Может быть. Если у вас к ним иначе относятся.

— У нас женщины воюют наравне с мужчинами. Со всеми вытекающими последствиями.

Припомнив лица девушек, поняла, что среди них нет ни одной изуродованной. Но опять же, они не единственные на всем севере.

— В любом случае, вам пора. — Подытожила.

— Все же хочешь выставить меня в холод?

— Возьмите с собой стул. А я желаю спать.

Из темноты послышался смешок. После чего Князь встал и, пожелав приятных снов, вышел.

Я не спросила, а он не напомнил, что прекрасно видит в темноте.

Земля северная

Дальнейший путь меня уже не напрягал. Князь каким-то неведомым образом сумел внушить мне, что боятся нечего, что он всегда придет на помощь, даже если беда случится...

Однако, подлая червоточинка страха все же оставалась.

И косые взгляды, которые бросали на меня все встреченные северяне, чужой язык, совсем незнакомые и непонятно-непривычные движения и жесты — все это заставляло меня чувствовать себя более чем неуверенно.

Однако рядом ехал синеглазый Князь, во власти которого стать настоящей живой бурей... Он не оставит меня. Я почему-то верила что он, как и я, не сможет забыть эту ночь, успокаивающий голос, свет луны. Иначе Князь не был бы Князем.

Сарона и второго раненого парня, Ильги, оставили в замке. Подлечатся, потом приедут... Но мне не хватало веселого и смешливого Ронэ который так интересно умел рассказывать и искусно отвлекать от грусти.

Северные земли значительно отличались от тех, к которым я привыкла. Для начала, тут было куда как холоднее. Везде вокруг виднелись горы, скорее всего горный хребет, но точно я не знала — даже на самых точных и подробных картах эта местность красовалась пустым пятном. Было много елок, как обычных зеленых елей, так и каких-то странных, чей цвет отчетливо отливал голубизной. Другие деревья — низкие едва ли мне по плечо, с большими мясистыми листьями (и это в таком холоде!) я опознать не смогла, а спросить постеснялась. Девушки-воительницы так приторно вежливо мне улыбались, что это отбивало всякую охоту к общению.

А еще здесь были собаки! Везде и всюду, они носились, сбиваясь в группы, больше походившие на стаи, и безнаказанно бегали по лесам-полям. Псы, сопровождавшие нас, нередко взрыкивали и подвывали, а те, стайные, отвечали. Общаются, что ли? Хотя какая разница, моя к ним неприязнь от этого вряд ли уменьшится. Что поделать, но заставить себя любить этих громадных и зубастых тварей я заставить себя так и не смогла.

На пути стали попадаться селения. Странные, без каких либо признаков частоколов или других ограждений. Неужто им нечего опасаться? Если не разбойного люда, то диких зверей-то точно надо! Хотя... возле каждого селения крутились по одной-две стаи собак. С такой охраной бояться нечего, но все же подобная беспечность меня поражала. Люди всегда ограждали свои деревни, до Объединения опасаясь нападения другого королевства, а после — просто по привычке. Или все от тех же разбойников, которые умудрялись делать свое черное дело, хотя отец и вырезал их шайки безжалостно.

В первом селе, что попалось на пути, мне едва не поплохело от увиденного. Дети, маленькие и не очень, словно подтверждая сказанные когда-то Князем слова, бегали по снегу босиком, в легких рубашонках и чувствовали себя вполне комфортно! По крайней мере, на собак забирались весьма активно и использовали их как лошадей, благо зверюги размером не сильно и отличались.

Следующим потрясением стало то, что все северянки очень коротко стригли волосы. А я так надеялась, что это касается только воительниц! Но нет, даже маленькие девочки вместо привычных кос носили стрижки, а мальчишки наоборот стягивали хвосты лоскутками ткани.

Нет уж, свои волосы обрезать не дам, ни за что! Лучше буду светить угольной макушкой среди поголовно светловолосых местных.

Зато Северин наслаждался. С ним здоровались буквально все встречные, не исключая, опять же, детей. Кланялись, задавали вопросы, улыбались и не стеснялись выражать свою радость по поводу его приезда. Многие из тех, кто посмелей, кивали в мою сторону, и Князь пояснял им кто я такая. Всех слов я еще разобрать не могла, но общий смысл уже стала улавливать. Еще немного, глядишь, и заговорю...

А к вечеру впереди показался первый приграничный город, в закатных лучах выглядевший... волшебно. Высокая белокаменная стена с дозорными башнями окружала его, за ней виднелись острые шпили башен, сверкавшие как драгоценные камни...

— Красиво, правда? — спросила одна из воительниц, что ехала рядом с моими санями.

— Очень! — забывшись, восторженно ответила я, за что немедленно поплатилась:

— Люди-то, небось, строить так и не умеют...

Я искоса глянула на нее, и ответила так вежливо, как смогла:

— Мы предпочитаем строить из дерева.

Девушка фыркнула и пришпорила коня. Ну и ладно, мне же легче.