Ведьма

— Ну, что, проснулась? — спросил меня кто-то. Я не успела ответить, как на мою накрепко закрепленную левую кисть прилетел удар кувалды.

Боль и ужас. Нет для чародея страшнее участи, чем попасть под "суд" храмовых фанатиков.

Если вы хотите сломить мужика, отрежьте ему яйца, если собрались выбить что-либо из чародея, калечить руки — лучший вариант.

Удар в кисть был достаточным, чтобы я потеряла всякую концентрацию, но недостаточным, чтобы я полностью потеряла чувствительность так же закрепленных ремешками пальцев. Серебряное кольцо с указательного пальца руки они не сняли, что им абсолютно не мешало.

Что у меня только не спрашивали. О том совершала ли я некромантские ритуалы, вступала ли в связь с женщиной или с животным, работала ли со скоятаэлями. Даже какой-то частью сознания было обидно, что нет, так как за каждый на самом деле правдивый ответ меня ждал удар молота по пальцу. Профессионалы. Это было видно невооруженным взглядом. Всегда начинали с мизинца.

Закончив калечить мою левую кисть и локоть, они приступили к правой. Когда они перебили все пальцы и на ней я вырубилась. Не знаю насколько точно, но когда я начала приходить в себя, я услышала разговор.

— Я сказала припугнуть, а не искалечить! — прошипел женский голос.

— Ну, Найвел — мужик горячий, чародеек недолюбливает. Сорвался немного. — попытался оправдаться один из присутствующих.

— Сорвался? Да вы из чародейки бесполезный кусок мяса сделали! — рявкнула женщина. Теперь я точно поняла, что это Эйльхарт. — Черт. Ладно, попробуем и из этого извлечь пользу. Отнесите ее в башню.

Пока меня тащили, я приходила в себя. Оставался предпоследний пролет до вершины башни. Я видела витраж с изображением мученицы Августины. Я знала, что Эйльхарт идет за мной, но решила рискнуть. Вырвавшись из рук расслабившихся мучителей, я сиганула через витраж.

Обратиться мне удалось без проблем, но лететь со сломанными крыльями тяжело и больно. Сова естественно кинулась в погоню, но куда ей до скорости, пусть и подбитого, беркута. Туман играл нам обеим не на пользу. Тем не менее, мне удалось отлететь на достаточное расстояние и относительно мягко приземлиться.

Путь до Рескигона, где в тот момент жила Беата, занял у меня четыре дня. Это было чуть ли не единственное место в мире, в котором я могла найти теперь защиту.

Беата приняла меня без вопросов. Забавно. Чародеи теперь даже, те кто возможно и хотел бы мне помочь, боялись. А во всех смыслах спасла меня монахиня.

Колдовать без рук — это все равно, что жрать ягодный кисель вилкой. Что-то поймаешь, но толку от этого мало. Я едва не тронулась тогда. Лишь через недели три я смогла держать ложку. Заживление шло медленно и болезненно. Лубки и эликсиры могли мне обеспечить лишь наличие пальцев, но не гибкость без которой чародейство становилось практически невозможным.

Беата терпела и мое почти полуовощное состояние в первое время, и истерики позже. Как-то чуть успокоившись после очередного приступа, я ее спросила:

— Какого лешего ты мне помогаешь? Мы ведь по разные стороны.

До сих пор помню ее саркастичное выражение лица.

— У тебя характер дерьмом наружу, а не вовнутрь. Редкое качество, а для людей твоего рода деятельности так и вовсе уникальное.

Не знаю, как, но она смогла вызвать в монастырь Симона. Я упоминала о нем не часто, но видимо орденская почта работает хорошо.

Мои руки тряслись от любой мало-мальски тяжелой работы. Я с трудом смогла заново научиться есть без посторонней помощи.

Это был конец для меня. Стремление Беаты и Симона меня хоть как-то развеселить скорее бесило. Такая инвалидность — это не только потеря возможности полноценно заниматься магией, а по сути, любым ремеслом в принципе.

Еще больше бесило отношение окружающих послушников и монахов. Без шуток, самое лучшим было безразличие. Хуже сочувствие. Еще хуже взгляды подобные тем, как смотрят на льва или гадюку без зубов, которые тебя которые тебя когда-то покусали. Но самой поганой была жалость уловимая у большей части населения монастыря. Кто-то стремиться к жалости, меня она просто выводила из себя.

Беата припрягла меня читать, переводить и надиктовывать перевод книг со Старшей Речи. За что я ей до сих пор благодарна. Наличие хоть какого-то занятия помогло мне не поехать кровлей окончательно.

Симон не уезжал. Нянчился со мной, как с ребенком. В глубине души я была ему очень благодарна, но временами мне хотелось на него накричать, чтобы он убирался и не видел меня такой.

— Большинство людей не могут колдовать, Лис, и что-то от этого не страдают. Здесь у тебя всегда все будет. Многие не имеют и крыш, над головой, а у тебя целый флигель.

— Дело не в чародействе, Симон, а в свободе. В поместье Молбургов, да и в Антруме, я была, по сути, бесправным существом, имевшим лишь свою миску и угол, по-своему уютный, конечно, но я не хочу возвращаться к этому унылому существованию. Именно чародейство дало мне шанс перестать быть лишним человеком. Положение, состояние, независимость. Все это пришло не просто так. Я впахивала, как проклятая, вкладывая силы и душу. Зарабатывала не только деньги, но и опыт, и репутацию. Теперь из-за одной суки все пошло баргесу под хвост.

Как-то он вытащил меня во двор и заставил взять в руки деревянный тренировочный меч, какие мы использовали, когда еще были детьми.

Некоторое время я упорно пыталась хотя бы как-то фехтовать, но в конечном итоге и тут мои силы иссякли. В очередной раз, выронив меч, я упала на колени. Симон подошел ко мне и присел рядом.

— Так было и раньше, Лис. Это трудно, но скоро станет легче. Ты делаешь успехи...

— Симон, не ври хотя бы себе. Я уже несколько недель топчусь на одном месте. Ты понимаешь? Ничего уже не буде, как раньше. Я гребанная калека, которой и пиво в корчме не доверят разносить. — стараясь сдерживать слезы уже полного отчаяния сквозь зубы сказала ему я.

— Это ты себе врешь, Лис. Я готов поспорить, что через месяц — другой ты сможешь начать колдовать.

— Тогда не ставь много.

— Ставлю свою жизнь. — с фирменной ехидной улыбочкой сказал ведьмак.

— Ты что задумал?

Симон подозвал послушницу и с улыбкой попросил:

— Сестра, будь добра, принеси горячую воду, мыло и полотенце.

Сам Симон залез в свою торбу и достал бритву.

— Давненько я что-то не приводил себя в порядок. — с задором сказал он. — Я тебя знаю, еще неделя и ты будешь обзывать меня ершиком для нужника.

Когда послушница принесла требуемое, Симон протянул мне явно недавно заточенную опасную бритву.

— Ты белены объелся? — спросила я ведьмака.

— Отнюдь. Сильно обрежешь, и вне зависимости от исхода, я перестану тебя мучить. Даю слово. Ну же, бери. Иначе удвою усилия.

Не знаю, что заставило меня согласиться на уговоры.

Даже, когда я участвовала в Испытаниях Симона, Казимира и Тадеуша, я так не боялась. И при накладывании самых сложных заклятий не вкладывала столько концентрации.

Шаг за шагом лицо Симона освобождалось от щетины. Он явно с трудом сдерживался от смеха, когда я перешла к горлу. А вот мне было не до веселья. Я боялась каждого неосторожного движения. Пальцы от этого ныли до онемения. Руки вообще плохо слушались, словно лучше мозга осознавая безумность этой затеи. По ощущениям я прикладывала сил больше, чем если бы разгружала бы повозку с зерном.

Симон еще и добавлял масла в огонь сообщая, где я пропустила.

Тем не менее мне удалось сохранить жизнь и невредимость ведьмаку.

Это естественно меня не вылечило, но дало нечто не менее полезное. Встряску. Именно благодаря ей я более — менее ожила. Прочла несколько книг по медицине и чародейским способам лечения подобных проблем, добытых Симоном.

Для возвращения гибкости мне фактически проходилось ломать пальцы заново. Так, как раздробленные в кашу конечности срослись, мягко говоря, не идеально.

Процесс был долгий и весьма болезненный. Беата не раз выводила из обмороков и даже пару раз из комы. Постепенно я, пусть и с неугасающей болью, но смогла, наконец, удерживать меч в руках. Она даже по-своему пошла на пользу. Дабы хоть как-то облегчить себе жизнь я стала перебрасывать меч из одной руки в другую, что позволило научиться фехтовать обеими руками в равной степени прилично.

Разработка шла медленно, но уверенно. Симон оказался прав. Спустя несколько недель я смогла сотворить первый Знак, а через пару месяцев почти полностью вернула способности к чародейству. Однако перчатки я не снимала еще. Сначала чары в перчатках служили своего рода лубком для перебитых суставов, потом в большей степени скрывали следы от увечий.

Впервые за свою жизнь я осознала, насколько важным может быть наличие людей, которым на тебя не наплевать.

Симон и Беата во многих смыслах вытащили меня с того света.

Часть IX. Возрождение

Постепенно вместе с Симоном я опять стала выбираться на заказы. В связи с тем, что мои возможности, как чародейки, были несколько ограничены, первым делом я приобрела небольшой одноручный меч. Надо сказать, в дальнейшем я не отказалась от него полностью. Временами удобнее, когда тебя считают наемницей, а не магессой. А благодаря, пусть и невеселому, опыту я освоила скеллигийский стиль фехтования с мечом в одной руке и кинжалом в другой. Для большей правдоподобности заготовленной личины я даже научилась подражать островному говору.

Каждое заклинание отзывалось тягучей мучительной болью в руках, но по мне лучше уж было так, чем полная немощность.

Я уговорила Симона отпустить меня на зимовку одну, а его порекомендовала знакомому купцу, отправляющемуся в Ковир. Ведьмаку, каким бы он хорошим другом не был, деньги необходимы.

Перезимовала я в поместье Локетеков. В которое Стефан меня так настойчиво приглашал. Работы было не очень много. Тем не менее, отношение местных было более, чем почтительное. Молодой барон фактически принял должность главы дома на себя, так как Локетек-старший был уже не способен в полной мере вести дела.

Стефан оказался весьма талантливым управленцем. Как он и утверждал, добро он помнил, но и зла никогда не забывал. Если к низовой прислуге молодой барон относился лояльнее своего батюшки, то большинство управляющих и лакеев от него просто выли. Стефан объяснял это тем, что именно придворная прислуга чаще всего воровала еще в его бытность сыном кухарки, чем загоняла его и ему подобных в еще более плачевное состояние и до кучи разоряла барона, особенно во времена войны.

При мне он отрубил руки двум управляющим и жестоко высек не менее дюжины лакеев. На мой вопрос, почему он их просто не выгонит к чертям, он отвечал, что раз уж его семья пригрела и воспитала воров, то ей за это и отвечать.

Стефан был очень мил со мной, хоть и благородно не настойчив, что пусть и льстило, как женщине, но видимо, я еще молода для чародейки, и меня в силу отсутствия привычки к такому явлению напрягало, что мне оказывает знаки внимания человек, которого я видела ребенком, сама будучи уже вполне взрослым человеком.

В общем, дабы не создавать проблем Стефану, которого активно пытались сосватать, как только сошел снег, я направилась в Содден, где меня уже ждал Симон.

Косые взгляды со стороны местных и Ордена Пылающей Розы были не единственным сюрпризом.

Местный комендант нанял меня для поиска женщины, прибывшей из Вызимы с каким-то поручением. Сам комендант хоть и дал добро на действия Ордена, но оказался не полным идиотом, чтобы уповать лишь на него.

Сложность состояла в том, что никто не желал раскрывать мне личность пропавшей. Вещи жертвы, в большинстве своем не успели выгрузить и повозку мне категорически запретили трогать. Благо хоть в просторной комнате, снятой в таверне, не успели натоптать. Из выгруженного была лишь сумка с дорожной одеждой, парой амулетов и зелий, которые каждый опытный путник имеет при себе, а так же ряд гигиенических принадлежностей. Словом, вещи указывали лишь на то, что женщина была стройного телосложения, весьма педантична и путешествует не впервые.

Куда интереснее то, что Симон обнаружил маленькие затертые пятна крови на полу. Интуиция подсказывала мне, что я знаю этого человека. Запеленговать владельца крови было не сложно, но пришлось попотеть, чтобы выскрести хоть какой-то материал из половиц.

С помощью многоступенчатого заклятия Форта мне удалось выяснить гораздо больше. Первое, что жертва была чародейкой, второе, что ее держали в подземельях под местным храмом Святого Лебеды, закованной в двимерит, и третье, рядом с ней находится портал, очевидно созданный, как аварийный выход. Комендант явно знал, как минимум, первое, что объясняло, почему он не доверял Ордену Красной Розы. Эти ребята всегда больше других не любили чародеев, и кто-нибудь скорее по глупости мог провернуть и похищение "твари адовой". Так же комендант не хотел провоцировать Орден на своей земле.

Чародейка весьма спокойно дала использовать себя, как "стетоскоп", догадываясь, что другого шанса не будет. Удалось вытащить точные координаты телепорта.

Руки от довольно длительной и сложной магической операции до зубного скрежета ломило.

— И что теперь? — осведомился ведьмак.

— Что-что? Войду через их портал, вытащу чародейку и ходу.

— Ты уверена, что это не засада?

— Нет. Но комендант такого оправдания не примет. У этой пещеры есть лаз на северо-востоке от нужной нам точки. Буду тебе очень благодарна, если ты к определенному времени швырнешь туда картечь, к примеру. Дабы слегка озадачить публику.

— Лис, дорогая, иди-ка ты в гузно. — ласково сказал Симон. — Ты думаешь, что я тебя отпущу одну непонятно куда, но почти точно в логово головорезов, то рекомендую подумать еще раз.

— Милый, подумай-ка разок своей опаленной башкой, а не мошонкой. Ты ведьмак, а не просто наемный головорез. Выполнение заказа на человека тебе ой, как аукнется. А самое главное, ты мне там зачем? Собственно зайти, взять в охапку чародейку, да выйти. Больше геморроя с коррекцией широты канала для третьего пассажира.

— Ой, не придуривайся. Раз все так просто, я хочу увидеть это сам. То, что ты нашла чародейку сама, это здорово, но ты не думала, что они, таким образом, могут ловить на нее другую. Если все пойдет хорошо, то я мешать не буду, если нет, то меня они вряд ли ожидают.

— Симон, для тебя брать заказ на людей — последнее дело.

— Людей... — усмехнувшись, сказал Симон и посмотрел на мои руки в перчатках. — Подозреваю, что они коллеги или как минимум идейные соратники тех храмовников. Честно говоря, после того, что они сделали с тобой, мне сложно называть их людьми, Лис.

Мне нечего было ему ответить. Ведьмак не мигая смотрел мне в глаза.

— Вот только не надо этих щенячьих взглядов. — не выдержав, ответила ему я.

— Тогда не дури и собирай манатки. Ведьма сама себя не спасет. — поняв, что аргументы у меня закончились, ответил Симон и закинул за спину мечи.

Зная, что клиент чародейка, мне вдвойне не хотелось втягивать в это дело друга, не имевшего к моим делам с чародеями никакого отношения. Более того, я так и не рассказала ему целиком о прямых причинах своих увечий, но заказ был уже взят, и отказ здорово ударил бы по изрядно похудевшему от безделья и затрат на лечение кошельку.