Ведьма

Дийкстра оказался прав. Если человек-колтун соскочил и вернулся восвояси, то отец Дариуш сославшись на важные дела, остался в столице, но отправил представителя Ордена вместо себя. Признаться, особого раздражения я от этого не испытывала.

Этот представитель встретил меня у ворот.

— Небось, не ожидала, что вместо святого отца поеду, я, а, греховный сосуд? — со смешком спросила Беата.

— Именно так, сестра. — только и оставалось мне ответить. — Каким образом? Успела задолбать настоятеля за пару суток? Если, да, то позволь пожать твою пропахшую горелой ромашкой руку. Так раздражать священнослужителей даже мне не удавалось.

— Ну, ты почти права. Дариуш меня явно невзлюбил, но когда на его вопрос о том, есть ли добровольцы на это дело, я вызвалась, он возражать не стал.

— Просветишь, почему он соскочил?

— Святой отец при всех его недостатках отнюдь не блаженный дурак, коим любит иногда притворяться. Полагаю, он быстро смекнул, что ему от этой поездки ничего не светит. А вот убытки от отсутствия контроля над храмовыми предприятиями даже в течение нескольких дней будут весьма ощутимыми.

— А ты тогда зачем напросилась?

— Во-первых, отдохнуть от дедовщины в виде уставного хождения в послушниках в течение трех месяцев. Во-вторых, целитель вам явно понадобится, и от меня там будет пользы больше, чем пока здесь.

— То есть, тебя пока не допускали до пациентов? — спросила я, удивляясь странности церковного устава.

— Да, но за эту поездку Дариуш обещал скостить срок послушания.

— Хоть так.

— Что мне ожидать, как целителю, на месте?

— Всего. — ответила я.

— А более конкретно? Ожоги, колотые раны, может, отравления?

— В первую очередь травмы не телесные, а душевные. Я поговорила с одним порученцем графа Дийкстры, он сказал, что единственный выбравшийся из замка поехал крышей. На вид он был стариком, хотя его родственники утверждали, что ему нет даже двадцати. И до инцидента он выглядел вполне соответственно возрасту.

— Успокаивающие настои у меня имеются. Кстати, не менее успокаивающая травяная настойка тоже. — тонко намекая сказала Беата.

— Принято к сведению.

Обогнав обоз, с нами поравнялся Вацлав.

— Слыш, госпожа чародейка, а что тут святоша делает? — поинтересовался наемник.

— А тебя это напрягает? — спросила я.

— А мне-то что? Хотя я Мелитэле поклоняюсь, мне Вечный Огонь, что гузну пиво.

— Зря вы так про культ Вечного Огня, ибо он более других близок культу Мелитэле, и уж тем паче зря вы так про пиво, дитя мое.

— А в чем разница? Ентих культов?

— Кроме общей концепции, по которой в культе Вечного Огня все идет от отца-огня, сотворившего все живое, а в культе Мелитэле от матери в трех ипостасях, то по большому счету разница не велика, дитя мое. Я вот была крещена в свете Мелитэле, но это не помешало мне вступить в Орден Вечного Огня.

Наемник задумался, анализируя большой пласт полученной информации, и вернулся к обозу.

— Теперь понятно, почему ты именно Мелитэле призывала в помощь, когда тебя прижали. — вспомнила я.

— Привычка — вторая натура. — пожав плечами ответила Беата.

— Не религиозная монахиня. Впервые такое вижу.

— С чего ты это взяла?

— У тебя весьма странные взгляды, подруга.

— Я всего лишь имею мозгов и образования чуть больше, чем большинство моих сестер, Алиссия. Это позволяет чуть по-другому смотреть на некоторые вещи.

— Например?

— Видя мир, людей, читая книги, со временем приходишь к тому, что истинное чудо Богов не в исцелениях и не в превращениях воды в вино, а в том, как вера, при ее искреннем и здоровом принятии, способна делать людей лучше и сильнее, когда это требуется. А главная проблема в том, что из веры всегда пытаются извлечь выгоду. Так, по утрам мы шьем рубахи для бедняков, а по вечерам сжигаем неугодных.

— И, тем не менее, ты все еще в храме. Не тяготит?

— А что, разве во всем остальном мире все по-другому? — с иронией спросила монахиня.

По пути к обозу цеплялись многие. Странствующие рыцари, наемники и даже один бард. По прибытии, меня, Беату, Вацлава, и нескольких людей Дийкстры, разместили в таверне в ближайшем городке. Часть разбежалась по хатам, где принимали на постой, а остальные разбили лагерь в огромном поле между городком и крепостью.

Собрав оберег, дабы лишний раз не тратить магические силы, находясь на территории покрытой действием проклятия, я решилась на вылазку.

Все оказалось хуже, чем я думала. Прорваться к основному узлу было сложнее, чем предполагалось. По пути я, в общем-то на свое счастье, нарвалась на почти переродившегося драугира. Уничтожив оболочку духа и тем самым дав себе фору до появления полноценного драуга, я пришла к выводу, что проклятие еще и на крови.

Следующие два дня были проведены в беготне и бесконечных пинках людям Дийкстры для выбивания фактов из дражайших Фаберов. Баронесса, лишь молча погрузившись в полную апатию, взирала на открывающиеся нелицеприятные факты о ее "несчастном мальчике, погибшем во цвете лет". Юный барон, имевший не только крепкую руку, но и приятное лицо, естественно, имел успех среди местных девиц, чем без особого смущения пользовался. В очередной раз парню не повезло, прислужница забеременела от него и родила бастарда, которого, еще не женатый и не желавший портить репутацию барон признавать не хотел. Когда старейший слуга, буквально растивший юного барона с пеленок, пришел в его покои и попытался устыдить юнца, тот вышел из себя, снял испокон веков висящий меч со стены и зарезал старика, а труп выкинул из окна.

Найденные в глубоко в подвалах полуистлевшие, грубо свернутые в рулон портреты Силезелей, и показав их местным, я убедилась, что старик принадлежал этому роду. Удивительно, но почти все представители семейства были на одно лицо.

Копнув еще глубже, я узнала, что старик рассказывал своей жене, как в совсем раннем детстве его во время погрома вынес из цитадели писарь и выдал за своего сына, что спасло ему жизнь, но не титул и положение. Так же старожилы, пусть и нехотя, и явно расходясь в деталях, ссылаясь, на то, что слышали эту историю от старшего поколения в детстве, но рассказали о том, что когда Силезеля-старшего казнили, тот проклял Фаберов. Ходил так же слушок, что он был еще и колдуном. Вариаций текста проклятия было много, но все они сходились в одном, все Фаберы должны были погибнуть, когда падет последний Силезель. Спасение младенца отсрочило проклятие. По моим расчетам, еще и тело, выкинутое бароном, упало ровно на место казни главы рода.

У меня плавился мозг от объема переработанной информации. Более — менее сложив панораму событий, я сказала сидящей рядом Беате, которая периодически делилась своими наблюдениями и толкла сушеную вербену в ступке:

— Иногда мне кажется, что никакого Сопряжения Сфер не было, просто в определенный момент говно из людского характера переполнило предел и полезло наружу. Каждый раз, когда берусь за что-то, обязательно все притворяются невинными овечками, а в итоге, покопавшись в грязи, иной раз хочется оставить их заказанной нежити на растерзание.

— Что поделаешь? Нашла что-то? — спросила монахиня, пересыпая растолченную порцию в банку.

— Да, кстати, еще раз спасибо за разговор со священником. Еще и церковника бы я не выдержала.

— Да, без проблем. Кстати, зря ты так. Вполне милый дядька. Заочно тебя благословил.

— Что ты ему про меня наплела? — удивленно спросила я.

— Скажем так, приврала несильно. — ответила Беата. — Что у тебя?

Не успела я ответить, как с улицы зазвучал поставленный мужской баритон.

— Осенним днем в глуши реданской

Тебя я встретил, боль души моей.

Ты милосердна к простоте крестьянской

Спасаешь ли искусства ты мужей?

Ответь мне милое создание.

Открой дверь к сердцу своему.

Зачем томишь мое сознание?

Зачем жестокость к ближнему?...

— Бордель дальше по улице! — рявкнула в окно я.

— Вы не любите стихи, госпожа? — спросил молодой щеголь.

— Больше люблю прозу, а еще больше своевременность.

— Так мне прийти попозже? — улыбаясь, спросил бард.

— Ох, не советую.

Щеголь вздохнул, опустил голову и развернулся, но остановился и переспросил:

— Так, где там бордель?

— Напротив таверны дальше по улице. — ответила я и закрыла окно.

— Зря ты так. Он ведь старался. Да и симпатичный вроде. — со смешком заметила Беата.

— Не в моем вкусе. В этом отношении бардов не люблю.

— За что?

— Ну, в моем представлении люди спят либо по любви, либо когда в штанах сильно горит. Эти раздолбаи умудряются мастерски смешивать эти понятия. Не знаю почему, но раздражает.

Ждать больше было нельзя. Взяв образцы рун, порошок для их начертания, и ряд других полезных в таком случае предметов, я взялась инструктировать Вацлава.

— Смотри. Нам нужно пройти вот сюда. — указывая на точку на карте во внутреннем дворике замка. — Ты должен будешь прикрывать меня по пути туда, а особенно, когда буду рисовать руны, и накладывать заклинание. Призраки полезут, как опарыши из дохлой коровы. Ты с призраками уже имел дело?

— А то. Токмо я не понял, ну нарисуешь ты эти загагулины, а дальше что? Эта хрень, конечно воняет, как краснолюдское говно в жару, но сработает ли? — пошкрябав в затылке спросил Вацлав.

— Дальше я наложу заклинание.

— Ладно, понял. А сработает?

— Будем надеяться. Кстати, может появиться призрак более высокого порядка, по — научному драуг. Если он будет в твердой форме, как все остальные, то мочи его этим клинком, как можно дольше, а главное, не подпускай его ко мне. Понял?

— Ну, разумел. А если в не твердой?

— Тогда беги со всех ног. В таком состоянии ты ему ничего не сможешь сделать.

Тупость Вацлава прекрасно компенсировалась его невпечатлительностью и смелостью, возможно от отсутствия мозгов и исходившие.

Духи попытались запутать. Несколько часов мы проходили кругами. Пока, наконец, не забрели во внутренний дворик.

Сотворив заклинание-купол, периодически дававшее течь из-за нахождения в самом эпицентре чужеродной аномалии, я принялась наносить руны. Вацлав тем временем неустанно разрубал напополам прибывающих мертвецов.

Когда руны были наложены, купол стал действовать лучше, но эффект практически не чувствовался из-за возросшего напора не желающего отступать проклятия.

По мере сплетения заклинания мне все ближе удавалось подобраться к узлу. В момент, когда я уже схватила его и почти разорвала, случилось, то чего я боялась более всего. Явился драуг в бестелесной форме. В отличие от Вацлава я могла его отпугнуть, но для этого мне пришлось бы отпустить с таким большим трудом нащупанный узел, от которого он и пытался меня отогнать.

Драуг намеренно дал мне понять, что собирается обрести телесную оболочку, причем через меня. Я знала, что пусть ему это и не удастся при любом раскладе, но и у меня повышались шансы составить ему компанию по дороге в преисподнюю.

Я слабо помню, что произошло дальше. Кажется, я рванула узел и впустила в себя драуга. В любом случае последнее, что я увидела, это голубое небо.

Очнулась я уже совсем в другом месте. Рядом со мной сидела пожилая женщина, которая, как только я открыла глаза, удалилась. Я села на кровать и еще плывущим, но почти пришедшим к стабильному сознанием поняла, что я в Новиграде, в комнате, где я жила до отправления в Петра-холл. Башка трещала, так, будто мне уронили на нее полное ведро плашмя. На мне была длинная из добротного материала рубаха с широким воротом, вечно соскальзывающим вбок. Пока я сидела на краю кровати, и осмысливала свое положение, в комнату вошли.

— Зря села. Голова теперь болеть будет сильнее. — вместо приветствия сказала Эйльхарт.

— Сколько я тут валяюсь? — спросила я.

— Чуть больше суток. Я прибыла к Петра-холлу, как только смогла, но мне сказали, что ты уже непосредственно работаешь над проблемой... Хм, "переварить" драуга? Надо признать оригинальный ход, хоть и безрассудный. — осматривая мои зрачки сказала Филиппа.

— У меня не было выбора.

— Я понимаю. У тебя определенно есть задатки. Я не спорю. Но как бы ты не пыталась уверить клиентов, что ты настоящий профессионал, на деле ты пока невинное дитя, которое учить и учить.

— Мой наставник был иного мнения.

— И где они теперь?

— Вам это известно гораздо лучше меня.

— С чего ты взяла?

— У вас есть полное право сомневаться в моем опыте и квалификации, как специалиста, но не надо считать меня дурой, не способной сложить два плюс два. На крепость напали вскоре после вашего отбытия, предварительно выманив меня оттуда поразительно мастерски сотворенным разрывом. Сельские доморощенные колдуны на такое не способны. А если уже имеющееся сложить с фактом, что вы с наставником явно повздорили, то картина вырисовывается более, чем четкая.

— Алиссия, мне правда жаль, что ты оказалась в таком положении. Для тебя я сделала все, что смогла. Да, это я выманила тебя, но чтобы оградить от опасности. Заметь, тебя никто не искал и не преследовал. Тебе следовало ехать прямиком в Новиград. Я не бросала слов на ветер, когда говорила, что буду рада тебя тут видеть.

— Уж простите, но верится с трудом. Будь в крепости еще один маг, хрен бы ее взяли. Не мне объяснять вам эту арифметику.

— Артура нужно было убрать. Танед стал лишь последней каплей. Капитул годами покрывал его. Эксперименты Артура стали привлекать слишком много внимания. Я полагаю, ты о них знаешь даже больше меня. Это начало быть угрозой не только для Артура, но и для всех чародеев Севера. Короли скоры на расправу, а доверие к нам всегда было шатким. Именно поэтому он в свое время укрылся там, где его не тронули бы. Де Верес прекрасно знал, чем все это обернется. Прикрылся крепостью, ведьмаками и даже тобой.

— Тем не менее, его жизнь давала мне, как минимум удобное рабочее место со всем нужным оборудованием, крышу над головой, и стабильный заработок.

— Понимаю, поэтому предлагаю, то, что собиралась, еще отбывая из Антрума. Ты полгода-год ходишь у меня "на поводке", а дальше сдаешь экстерном экзамены Аретузы. За это время я постараюсь восполнить те пробелы, которые допустил Артур, и ты выйдешь настоящим дипломированным специалистом.

— Благодарю, но нет.

— У "поводка" лишь название унизительное. Этот способ помогает обучаться в кратчайшие сроки, ты удивишься, как многое сможешь подчерпнуть.

— Я знаю, что такое "поводок", но предпочитаю постигать науки самостоятельно.

— Полагаю, эмпирическим путем. — с издевательским смешком, проведя по шраму оставшемуся от укуса плавуна ответила мне Филиппа. Не знаю почему, но от этого прикосновения мне стало невообразимо мерзко.

— И им тоже. Работает, по-моему, неплохо. — ответила я.

— Верно, однако, в следующий раз тебе может не повезти. Отдыхай и подумай, как следует над моим предложением. Это твой шанс получить куда больше, чем ты имела, если сделаешь правильный выбор.

Часть VI. Репутация

Эйльхарт оказалась права — мигренью я мучилась достаточно долго. Все мои вещи были аккуратно сложены на сундуке, кроме серебряного перстня, который все еще был у меня на пальце. Тогда я не придала этому значения.