Ведьма

Пройдя в подземелье по сложным лабиринтам, из которых не выйти, не имея плана и факела, я, наконец, увидела Симона. Он сидел в одиночной тесной камере, прикованный по рукам и ногам.

— Вы узнаете его? — спросил Танер.

— Да, мы хорошо знакомы. Симон из Ла Валетта, сын виконта Альберта Леонера, ведьмак из Школы Ирбиса. — не стала скрывать я.

— Отлично. Известно ли вам, что мастер ведьмак покушался на жизнь нашего государя? — спросил глава гвардии.

— Да, мне об этом рассказали.

— Можете ли вы назвать причины или хотя бы предположения причин, по которым сей выродок сподобился на столь гнусное преступление?

Я затылком чувствовала ухмылку Эйльхарт. Поступить по-другому было бы слишком, даже для ведьмы. Симон был одним из немногих, кого я без колебаний могла назвать другом, потому что он доказал это не раз и не два. Я была ему обязана даже больше, чем жизнью. А что более важно, он не был связан с моими делами с чародеями.

— Да. — ответила я.

Этого ответа от меня не ожидал явно никто, особенно Филиппа.

— Не просветите ли и нас? — спросил Танер.

— Ведьмаки хорошо поддаются заклятиям Месмера, особенно если они верят собеседнику. — ответила я.

— Хотите сказать, что это вы спровоцировали Симона из Ла Валета напасть на нашего короля? — удивленно спросил Танер.

— Лис, что ты несешь? — рявкнул ведьмак, но ему тут же двинули обмотанной тряпицей дубиной по крепкой шее.

— Не совсем. Я действительно задействовала ведьмака, но на жизнь Его Величества я и не думала покушаться. — словно не обращая внимания сказала я.

— Слабо верится, однако я все же спрошу. Какие цели вы преследовали? — поинтересовался Танер.

— Охотники на ведьм. Хотела перебить их до того, как они обретут реальную власть в Редании. Опоздала, к сожалению. И что скрывать, у меня к ним и личные счеты имелись.

— Лис, не надо! — крикнул ведьмак.

— Разрешите и на этот счет полюбопытствовать? — спокойно задал вопрос Танер.

— Как изволите. Но учтите, история не самая короткая.

— Мы вас внимательно слушаем. — ответил гвардеец.

— Несколько лет назад было совершено зверское нападение на Школу Ирбиса. Перебиты оказались все, кроме меня и Симона. И то только благодаря тому, что мы в момент нападения выполняли заказ в Заречье. Погибли даже те, кто не являлся ведьмаками, например, престарелые кухарки, пара детей, еще даже не успевших преступить к Испытаниям, и мой отец и наставник Артур де Верес. В связи появлением у меня некоторых связей, удалось установить, что нападение было совершено именно лицами впоследствии назвавшими себя "охотниками на ведьм". Я признаю, что получилось очень некрасиво, но согласитесь, Танер, есть преступления, которые нельзя простить и спустя года.

— Уж простите, но я вам не верю. С чего вы напали на усадьбу в Денесле ровно в день приезда Его Величества? Однако даже, если все так, как говорите вы, закон нарушен. А если смотреть объективно, то ведьмак, по тем или иным причинам обнажил меч вне церемоний рядом с королем, что уже, по сути, покушение. Есть ли способы выявить действие заклятия? — спросил Танер скорее Эйльхарт, чем меня.

— Для человека, наложившего его, запросто, а вот для постороннего практически невозможно, особенно учитывая, что мой друг скорее всего будет упираться. — не дожидаясь ответа советницы ответила я.

— Это так, госпожа Эйльхарт? — спросил Танер.

— Боюсь, что да. — не слишком довольно ответила она.

— Мы зашли в тупик. — констатировал Танер.

— Снимете с меня двимерит и я все докажу. — сказала я.

— Госпожа де Верес, и не пытайтесь. — предостерег гвардеец.

— Можете посоветоваться с королевской советницей. Быть может, она возьмет на себя ответственность за мое поведение без кандалов. — предложила я, глядя в глаза Эйльхарт. Один из самых приятых моментов в моей жалкой жизни. Она не понимала, что происходит, но чувствовала, что, как минимум, не до конца контролирует ситуацию. Пусть шансов выкарабкаться у меня был мизер, игру я ей явно поломала. Она колебалась, пусть и пыталась это скрыть. Но видя мою намеренно не скрываемую ехидную улыбочку, она все же спасовала.

— Не вижу смысла в этом, Танер. — ответила советница.

— В таком случае, по законам Редании ведьмака придется отпустить. — задумчиво сказал Аврелли.

— Пусть посидит еще сутки. — предложила чародейка.

— Такое решение может принять только король. — возразил глава гвардии. — Ведьмак Симон из Ла Валетта, вы освобождаетесь из — под ареста, однако на время следствия ваше оружие будет конфисковано, так же в течение этого времени вам запрещено покидать город.

С Симона сняли цепи и вывели из камеры. На его место завели меня, прежде чем дверь закрылась, я окликнула ведьмака в надежде, что он истолкует мои слова верно:

— Симон, верь мне и не наделай глупостей.

Люди Танера потрошили мои карманы. Кинжал естественно отобрали вместе со всеми магическими побрякушками что у меня были.

— Снимай кольцо. — скомаНдовал Аврелли.

— Имей совесть, это семейная реликвия. — ответила я.

— Таковы правила. Снимай, не заставляй применять силу. — спокойно, но менее вежливо попросил шпик.

Я подчинилась. Стянув с меня еще и сапоги, Танер развернулся и вышел вместе со всей делегацией.

Меня несколько раз допрашивали. Временами агрессивно, но не особо жестко, что удивительно. Пару раз подержали в ведре с водой, да грозились лишить хлеба и воды.

Заскучать мне не давали. Первым делом меня навестила королевская советница. Она явно не понимала, что происходит, не могла понять логику моих действий.

— Я твой последний шанс, Алиссия. Я прошу у тебя совсем немного. Лишь порядочности и хоть каплю заинтересованности в будущем собственного дома. — прохаживаясь по камере и временами морщась, говорила чародейка.

— Да нет. Ты просишь меня в очередной раз продать душу. Угрожай, пытай, жги. Мне уже все равно. После всего ты вряд ли меня чем-то удивишь. — ответила я.

— Это был форс-мажор, ты это прекрасно знаешь. На кону судьба Севера, а ты цепляешься за личную обиду.

— Ну, да. В этом ты вся, Филиппа. Лажаешь на каждом шагу с умным видом, как со мной, когда храмовники чуть меня не замучили до смерти, потому, что ты не смогла в них вбить нужные инструкции. Каждый твой провал расхлебывают другие. Думаешь, я из одной лишь личной неприязни посылаю тебя в гузно раз за разом? Дворцовые интриги — это, конечно, увлекательно, но они имеют мало общего с управлением страной. Ума в тебе может и много, но вот мудрости с наперсток. Иначе бы Радовид к тебе бы прислушивался, иначе бы Йеннифер из Венгерберга и Цирилла Цинтрийская не удрали бы от тебя, сверкая пятками, иначе бы вторая война с нильфами закончилась бы быстрее.

— Раз тебя это так беспокоит, где ты была Алиссия? Когда почти весь Север загинался от голода и болезней? В Редании царила полная анархия. Не тебе меня судить, ты не знаешь, на что мне приходилось идти, чтобы сохранить хоть остатки порядка на Севере и не отдать его нильфам. В отличие от тебя, я никогда ни от кого не пряталась, как крыса.

— Во время войны, я ездила по Северу, лечила людей, убивала чудищ, снимала проклятия, сражалась под Бренной. Это не войдет в летописи, Филиппа, однако я была на своем месте и делала, то, что умею лучше всего, причем за куда меньшие деньги, чем ты. Я не пряталась в столице за многоуровневым оборонительным сооружением, у меня не было трехразового питания, мне редко даже спасибо говорили, и не часто кто запоминал хотя бы в лицо, не говоря уж об имени, да и постель, даже если она вообще случалась, мне никто не грел.

— Я сейчас расплачусь. — саркастично ответила чародейка.

— Не надо. Тут и так сыровато на мой вкус.

— Чего ты добиваешься? Хочешь спасти ведьмака?

— И это тоже. — спокойно ответила я. К моменту разговора я уже успела настолько перебояться, что впала в некоторую апатию, и мне почти все было до звезды.

— Если ты считаешь, что я в последний момент тебя вытащу из петли, то ты ошибаешься.

— Из костра. Меня же вроде сжечь хотели. Или я что-то упустила?

— Тем более.

— Ну, так сиди и наслаждайся зрелищем.

Все же забавно заставлять человека сильно нервничать, при этом самой находясь на волоске от гибели.

Она ушла явно без ответов на вопросы.

За день до казни ко мне все же пустили Симона. Он сдал все с таким трудом возвращенное оружие и хорошо приплатил тюремщику, но зато нас проводили в допросную, где можно было говорить не через дверь.

— Лис, какого черта ты творишь? — с некоторой злостью спросил ведьмак.

— Я слишком поздно поняла, что весь этот цирк с наемниками в Денесле был рассчитан не на меня, Симон. Она хотела, чтобы ты это услышал, а главное, отреагировал и попался. Это был единственный способ переломить ситуацию. Понимаешь?

— Какой к лешему "переломить ситуацию"? Ты сидишь здесь и ждешь казни!

— Все не так просто. Моя смерть вызовет вопросы. Много вопросов. Уже мое положение заставляет некоторых размышлять. Симон, у меня немного шансов, но в разы больше, чем было бы у тебя. Успокойся и постарайся не совершить новую глупость, хорошо?

Вздохнув ведьмак ответил:

— Ладно.

Оглядевшись и прислушавшись, он залез за пазуху и достал оттуда маленький сверток.

— Трисс передавала привет. — пододвинув ко мне тряпицу сказал Симон.

Развернув ее, я обнаружила свое кольцо.

— Давай, Лис. Перенеси нас куда-нибудь в Вызиму или на Скеллиге, как ты хотела. — шепнул ведьмак.

— Рано. Я воспользуюсь им, но позже. Пока, что у меня есть шанс выйти отсюда свободным человеком.

— Не глупи.

— Симон, пожалуйста, поверь мне, хоть сейчас. Не встревай. Иди и нИ о чем не волнуйся. Теперь у меня точно все шансы. — ответила я.

Вечером меня посетил совсем уж необычный для подземелий гость. Король, неотрывно глядя мне в глаза, присел напротив и сказал:

— Я задам всего один вопрос. Почему, госпожа де Верес?

— Я этого не делала, Ваше Величество. Думаю, вы и сами это прекрасно понимаете.

Радовид вздохнул, встал и развернулся. Мне только и оставалось сказать ему в спину:

— Вы уже не мальчик для выполнения приказов, которого требуется кто-то, кивающий за спиной. Вы в силах разобраться в происходящем. Только вот станете ли?

Он на мгновение остановился, но не обернулся и покинул мою камеру.

Никогда не любила утро. Это было не исключением. Едва солнце сквозь решетки начало бить в глаза, дверь камеры открылась, мне швырнули мои сапоги, дали надеть их, и потащили наверх.

Меня встретил какой-то плюгавый священник, Танер и Эйльхарт. Когда первые два отчитали положенное и удалились, Эйльхарт, пользуясь тем, что я была прикована к столбу, а мои охранники проверяли повозку, обратилась ко мне:

— Я давала тебе много шансов, Алиссия.

— Как и я, вам, госпожа Эйльхарт. — чуть улыбнувшись, ответила я.

Лучшим утешением было видеть ее с трудом скрывающее беспокойство лицо. Я не знала, успею ли я удрать теперь. Мне нужно было оказаться максимально далеко от Филиппы, чтобы она не успела исказить телепорт. До этого я боялась умирать. Действительно боялась. Но порой ожидание казни приносит не панику, а определенного рода смирение.

Я увидела, что повозка совсем не городская.

— Куда меня повезут? — спросила я охранника.

— На место преступления. В Денесле. Хвороста уже навалили, ждать не придется, не беспокойся. — с издевкой пояснил он.

Дорога была достаточно долгой. Я чувствовала, что Филиппа вопреки привычкам не отстает от обоза.

Я уже пришла к выводу, что мои шансы опять снизились до минимума, когда на полпути к Денесле снаружи послышался шум. Мой извозчик стеганул лошадь так, что меня скинуло с лавки на пол.

Нас догоняли, но не чародеи. Я воспользовалась кольцом и вынесла дверь. Похоже, в тот момент удача, наконец, вспомнила о моем существовании, так как одного из всадников вышибло из седла этой самой дверью.

Еще двое получили порцию пламени и тут же потеряли контроль над лошадьми. Последний из всадников до последнего держался сбоку повозки и не попадал в зону поражения.

Я уже думала разнести боковую стенку повозки, но его голова, отделенная от туловища, пролетела мимо окошка.

Мы прикатили в тупик. Возница остановился. С ним же остановился снесший голову охраннику всадник с замотанным на метинский манер лицом. Я не знала, чего ждать, а потому заранее сплела "крематорий" и выскочила из повозки.

— Не совершать глупостей, говоришь? — спросил знакомый насмешливый голос.

— Кто б сомневался? — ответила я, деактивируя заклинание, ведьмаку, выпутывающемуся из тканевого плена. — Ты его знаешь? — спросила я, указывая на возницу.

— Скажем так, ты с ним знакома лучше. — ответил Симон.

Я подошла к нему и чуть приподняла закрывающий глаза шлем.

— Хивай, Милетэлевы титьки!

— А я все думал, когда до тебя допрет. Соображаешь медленнее старика Брегинригса с будуна. — со смешком ответил краснолюд.

— Вы лучше поясните, что все это значит. — сказала я.

— Я побоялся, что у тебя отнимут кольцо или Эйльхарт тебе помешает. И решил подстраховаться. — ответил ведьмак. — Удалось перекупить пару полезных сведений и людей. Золтан согласился подменить возницу, еще пару головорезов нанял для отвлечения публики. Но сейчас не время рассиживаться. Вот, возьми. Все, что удалось вытащить. — протянув мне торбу, сказал Симон.

В торбе был мой обычный дорожный набор, деньги, кинжал и медальон-змея.

— Что теперь? — спросил ведьмак.

— Попытаю счастья в Нильфраарде или в Зерикании. И тебе советую того же. — ответила я.

— Я оправдан и меня никто не видел. Однако есть одна мыслишка.

— Не говори мне куда. Придет время, и я сама тебя найду. Золтан, и тебе советую погостить в Махакаме какое-то время.

— Я тебе, что целка эльфийская, чтобы от каждого шептуна шарахаться? — беззлобно отверг предложение Хивай.

— Но все же будь повнимательнее. И спасибо.

— А на спасибе пена будет? — со смешком спросил краснолюд.

— При первой же возможности, оно сможет хоть захлебнуться в темном махакамском. Мне действительно лучше ехать. — торопясь ответила Я. Симон подсадил меня в седло, и я рванула на юг.

Отъехав верст на двадцать, я телепортировалась прямо границе, дальше вы знаете.

Я рассказала всю правду. До конца. Единственное, о чем умолчала так это о том, что помимо вещей Симон передал мне письмо Радовида с помилованием, но без права возвращения в Реданию. Так же о том, что Радовид приучился присматриваться внимательно к любой информации, хоть косвенно связанной со своей придворной чародейкой. Из мыслей везущего меня капитана стражи, я знаю, что он явно нашел путь во всем разобраться в обход Эйльхарт. О его встрече с каким-то темерским шпиком из Лирии. О разговоре про какой-то якобы крестьянский самосуд, устроенный мужиками из Заречья и уничтожение крепости в горах несколько лет назад.

Меня скорее выдворили из Редании и Севера, и подтолкнули в Нильфгаард, но дали возможность заслужить возвращение. Это почти спасение. Теперь грамота надежно храниться у Симона и ждет меня. На юге Ложе будет достать меня гораздо сложнее. Мне нечего скрывать... Почти. Об этом не могли знать ни Филиппа, ни Ложа, никто другой.