Печать Волка. Книга 1

Окончив сольный концерт, к которому не пожелала присоединиться стая, вожак повернулся к девушке. В небесах висела растущая луна, потешаясь над ним обоими.

Летиция заговорила первой. Ее голос дрожал от гнева.

— Ты проклял меня, — она сильнее стиснула плечо, — пока я лежала на том алтаре, не имея возможности защититься. Я ничего не видела и не понимала, что происходит...

— И что с того? — спросил волк.

Она на мгновение утратила дар речи. Продолжая поток обвинений, Летиция уже не выглядела столь уверенной. Куда ему понять? Он ведь...

— Это низко. Так... не поступают.

— Не поступают люди?

Она кивнула.

— Именно это я и имела в виду.

Архен мог бы рассказать ей, как пытался вытащить Летицию на поверхность, вонзив зубы девушке в плечо. Вокруг головы волка, слово дым, клубились алые ручейки крови, оживляя красками мрачный подводный мир. Он хотел спасти ее от смерти — или полного, неотвратимого безумия, но озеро не собиралось ее отпускать: черные водоросли, которые не удалось перегрызть или порвать когтями, крепко держали пленницу. Архен успел вдоволь нахлебаться отравленной воды, ослаблявшей тело, и едва шевелил лапами. Последним усилием он разжал онемевшие челюсти, вылез на берег и растянулся на камнях, наслаждаясь передышкой. Долгое время ничто не нарушало мертвенную тишину склепа, и волк почти уснул, когда над головой раздался пронзительный скрежет, способный разбудить мертвого.

Купол раскрылся — четверти круга разъехались в стороны, уходя в камень, в воздухе разлилось серебро. На ночном небе висела полная луна, и она никогда не светила ярче. Сначала Архен съежился под этим светом, но прекрасное и чистое, как лицо невинной девушки, белое сияние исцеляло и придавало сил. Летиция всплыла на поверхность, словно утопленница, а волк опять уверовал в то, что сможет ее спасти. Он поднялся на лапы и двинулся к озеру с твердым намерением вернуть свою мардагайл, которую две недели назад украл у него город.

Ему не удалось достигнуть цели. Невидимая сила оторвала Архена от земли и швырнула об каменную стену, как только он ступил в воду. Вожак взвыл от боли, из разинутой пасти закапала кровь, но нападавший остался глух к его страданиям и, схватив Архена за загривок, потащил его вверх по лестнице. Волк извивался и лязгал зубами, неизменно наталкиваясь на пустоту, которой нельзя причинить вред. Его бросили во тьму зала, как беспомощного, слепого котенка, вздымая облако пыли. Архен, рыча и кашляя, с трудом встал и сразу столкнулся со следующим препятствием.

На месте входа в склеп располагалась глухая стена. Приблизившись к ней, волк обнюхал ее и тщательно исследовал лапами. Ничего. Вход был закрыт, замурован; колдовство одержало верх над разумом. И тогда Архен смирился и отступил.

Но вожак решил не посвящать Летицию в подробности этого маленького приключения. Он потерпел поражение. Ему не хотелось в этом признаваться.

— Если тебе от этого станет легче, Летиция ди Рейз, я пытался тебя разбудить, — только и сказал Архен. — Не получилось. Ответь и мне на встречный вопрос. На небе новая луна, со времени укуса прошел месяц. Почему ты не превратилась в волчицу?

Летиция растерянно покачала головой. Это стало откровением для нее самой. Произошло что-то, не поддающееся ее разумению; кто-то бессовестно украл время ее жизни, а она узнала о воровстве лишь сейчас, и от кого? От волка.

Архен бросил короткий взгляд на кинжал.

— Что у тебя в руке? Серебро? Ты хочешь убить меня этим?

Летиция, отогнав тревожные мысли, стиснула рукоятку обеими руками и выставила оружие перед собой. Смерть принимала разные формы: иногда она являлась в виде костлявой старухи в черном балахоне, именуемой Кроной и всюду сопровождаемой воронами, иногда — в виде прекрасной юной девы с пылающим взором. Луна омывала госпожу ди Рейз своим светом, ветер взлохматил ей волосы и трепал полы изорванного платья. Увидев Летицию такой, Архен ощутил удовлетворение — выбор, сделанный наугад, оказался исключительно удачным; даже если он погибнет, в венах волчьей невесты будет всегда течь его кровь.

Девушка-волчица, не принадлежащая никому, стояла перед ним с кинжалом наготове. Она — Медейна. Архен выжидал.

— После твоей смерти мой отец вернется к той жизни, которую вел до проклятья, — сказала она. — Я не знаю, что с ним, и где он сейчас...

— Жизнь слишком коротка, чтобы беспокоиться о ком-то, кроме себя.

Он снова поколебал ее решимость. В нем столько от волка, и в то же время — столько от человека, думала Летиция. Убив его, я испачкаю руки кровью существа, чья способность осознавать происходящее и принимать решения, основываясь на полученной информации, не уступают моим собственным. На голом плече был чужеродный шрам: холодная пиявка, намертво прилепившаяся к ее коже, пыталась слиться с ней воедино.

— Ты встречалась с ведьмами Лете? — спросил волк. Летиция кивнула, ничему не удивляясь. Архен пробыл здесь дольше нее. — Что они сказали тебе?

— Достаточно, чтобы понять: судьба волчицы, твоей спутницы, — не моя.

— Ясно. — Волк немного помолчал. — На открытой местности у тебя нет шансов.

Побелели костяшки пальцев, сомкнувшихся на кинжале.

— Я хочу убедиться в этом сама.

— За тобой пришел человек, — продолжил Архен.

— О, я знаю, — небрежно бросила она, стараясь не выдать своего волнения.

— Знаешь? — Архен наблюдал за ней краем глаза. Он не боялся внезапного нападения — девушка не могла соперничать с ним в ловкости. А вот ловец... ловец был опасен. Он перебьет всю мою стаю, думал Архен, испытывая при этом лишь смутное сожаление, всех, кого я обратил за время моего лидерства.

— Почему ты не выбрал Клер?

— Стая не пойдет за ней, — охотно объяснил Архен.

— А как же... — Летиция долго собиралась с мыслями, — любовь?

Волк презрительно фыркнул.

— Любовь?

Она быстро перебрала в уме имена.

— Исадора. Она похожа на меня.

— Цветом шерсти? — Архен оскалился. — Не смеши.

— Тогда что тебе нужно? — вспылила Летиция.

Волк облизнулся.

— Ты.

— Нет, — она мотнула головой, — я дам тебе то, чего ты хочешь намного больше. Долгие годы ты мечтал об этом. Ты видел сны, в которых...

— Смерть? — перебил ее волк.

— Людской облик. Ты все еще ненавидишь того, кто обратил тебя, но запрятал эту ненависть так далеко, что позабыл о ней. — Ее голос набирал силу, становился властным. — Вспомни, Архен. Разум человека, заточенный в теле волка, не может не протестовать. Он рвется... наружу. В нижние миры или сквозь врата небесные. Тебе решать.

— Волчий рай? — рявкнул Архен.

— Человеческий, — возразила Летиция. — Эстер понимала тебя лучше всех. Ты обращал людей насильно, как и твой предшественник, но она пошла на это по доброй воле. Именно поэтому ты ее выбрал. Достоинства альфа-самки здесь абсолютно ни при чем.

Вожак зарычал. Когда-то он сражался за свою жизнь, за положение в стае; он стал сильнее всех. Для Летиции это ровным счетом ничего не значило, и выражение ее лица ранило Архена сильнее, чем слова. Она испытывала к нему жалость.

— Чушь, — сказал он, не имея возможности закрыть уши.

— Нет. Правда. — Летиция шагнула к нему. Смертоносное лезвие отражало свет. Архен позволил ей приблизиться к нему вплотную, обвить руками его шею и коснуться губами острого волчьего уха. — Спасибо, что не дал мне умереть, — прошептала девушка. — Укрыл одеялом, когда мне было холодно. Накормил, когда меня мучил голод. — Она сглотнула вставший в горле комок. — Спасибо... и прощай.

Лезвие описало короткую дугу и пронзило воздух. Архен отскочил, грозно рыча, и ее объятья не смогли его удержать. Волка нельзя приручить; только не этого. Летиция со вздохом поднялась с колен. Глупо было надеяться, что он с радостью примет смерть от ее руки.

Архен взглянул куда-то ей за спину и отвел уши назад, оскалив пасть. Девушка оглянулась. На востоке светлело; звезды по очереди ярко вспыхивали и растворялись на фоне занимающегося рассвета. Волки вереницей двигались друг за другом, под мохнатыми лапами, опоясанными лентами тумана, пригибалась трава. Замыкал это шествие ульцескор, держа в правой руке клинок.

Человеческие взгляды встретились. Ланн долго пожирал ее глазами, как будто Летиция могла вдруг раствориться во мгле и перейти в иную, более совершенную форму существования. Затем непонимающе уставился на Исадору, черную волчицу, шагавшую перед ним. Он мигом осознал свою ошибку, и его сердце возликовало.

— Тиша...

Госпожа ди Рейз не смогла произнести ни слова, даже ответить на его короткое, проникнутое чувством приветствие, хотя ей многое хотелось сказать; и пусть для этого было сейчас не время и не место. Волки неровным кольцом окружили их троих: Архена, уже уловившего смысл происходящего, Летицию, на которой висело заклятье безмолвия, и Ланна, не сводившего с девушки глаз.

Архен не собирался растрачивать красноречие на своих соплеменников. Волчий закон предстал перед ним во всей красе: выживает сильнейший. Стая не выбирала, она ожидала исхода поединка, но Архен прекрасно знал, на чьей они стороне, чьей победы они желают. В конечном итоге, они не гнали его прочь — вожак сам избрал отчуждение; он предпочел 'Странника'.

Ликантропы, когда-то бывшие людьми, невзирая на сильную неприязнь к вожаку, за все время его лидерства ни разу не осмелились напасть на Архена. Он считался отцом семейства, главным, могущественным. Один на один Архену не было равных; а скольких он успеет порвать в клочья, если волки бросятся на него сообща?

Клер, Лилия. Исадора, Полночь. Робин, Пчела. Хальц, Пайпер и Карма со своим выводком. Вместе с Археном взрослых волков было семеро — двое погибли от рук ловца. Теперь этот мужчина, в котором стая видела избавителя, намерен разрушить все и вернуть волкам человеческий облик. Приживутся ли они среди людей? Архену было все равно. Чужие. Все они — чужие ему, но пока никто не лишил его права повелевать стаей.

— Разойдитесь, — зарычал Архен. — Прочь!

Волки помладше бросились врассыпную, поджав хвост. Клер и Исадора отошли на почтительное расстояние, Карма оттащила волчат в сторону, а Хальц лениво зевнул, не сдвинувшись с места.

— Говорящий волк, — Ланн ухмыльнулся. — Я впервые слышу, как говорит ликантроп.

С наступлением зари глаза ульцескора погасли и обрели привычный серый оттенок. Смерть приняла облик высокого мужчины с глазами короля. Лапы волка обвили бледные ручейки тумана. Проклятье с Архена не снимешь — кто найдет того ликантропа, что обратил его, кто станет его искать?

К Летиции вернулся дар речи.

— Ланн! — вскрикнула она.

Вожак прыгнул на ульцескора, повалив его на землю, Ланн защитился клинком: волчьи зубы царапнули по лезвию и сжали его в челюстях. Безоружный человек был легкой добычей; достаточно лишить его острых металлических безделушек, и он упадет на землю и станет молить о пощаде.

Металл не сдался под напором зверя, как и человек. Послышался негромкий хруст стекла, с руки ульцескора капнула кровь. Все чувства Архена мгновенно обострились и завопили в унисон, предупреждая его об опасности. Волк разжал челюсти, клацнул зубами перед лицом Ланна и метнулся в сторону.

Ульцескор поднялся на ноги, взмахнул клинком, словно пытался стряхнуть с него кровь после смертельного поединка. С меча полетели светлые капли какого-то вещества. Яд? Летиция села на корточки и несмело коснулась мерцающего пятнышка, оставшегося на земле. Архен понял раньше нее, чем являлось это вещество: серая шерсть вздыбилась на загривке, волка пробила мелкая дрожь. Смерть стояла ближе, чем он предполагал, она уже протягивала к нему костистые пальцы. Попади одна из капель ему в глотку — вожак был бы уже мертв.

Ланн раздавил пальцами еще одну стеклянную колбу, гнездившуюся на рукоятке. Жидкий металл заструился вниз по лезвию, заполняя руны. Он годился не для всех противников — именно поэтому хранился в узких сосудах, прилегающих к основанию клинка. Волшебный меч истекал серебром; холодные металлические слезы орошали землю и исчезали в высокой траве.

Волк раскачивался, выгнув спину. Ульцескор перебросил клинок в левую руку и простер правую к Летиции, глядя ей в глаза. На его ладони кровь смешалась с серебром.

— Смотри. — Он грустно улыбнулся. — Теперь ты мне веришь?

Она кивнула, выпрямилась и протянула руку ему навстречу. Архен грозно зарычал и бросился между ней и ульцескором, заставив Летицию попятиться. Ее обдало запахом мускуса и летнего дождя. Столь наглядная демонстрация ревности, на мгновение затмившей разум волка, привела в замешательство и ее, и Ланна. Архену следовало бежать; он еще мог перемахнуть через лежащего Хальца, который явно попытается его остановить, скрыться в руинах Лете или затаиться в лесной глуши.

Архен бросился на противника, разрывая подвижный молочный туман. Горящие глаза вынырнули из мглы, острые волчьи когти рассекли плотную ткань куртки и оставили глубокие царапины на плече ульцескора. Ланн нанес ответный удар: клинок лишь прорезал туман, расплескав серебро. Металл медленно стыл на открытом воздухе, теряя свои чудесные свойства.

В схватке волк сражается до победы или до смерти. Архен продолжал нападать. Ланн отшатнулся от следующего удара лапой, спасая лицо. Стая ответила одобрительным рыком. Злость и ревность переполняли Архена, доселе не знавшего, что такое предательство. Голубоглазый волк оторвал солидную часть рукава вместе с прилегавшей к нему кожей; ульцескор кружил вокруг Архена, терпеливо выжидая момента, чтобы нанести один-единственный удар, который решит исход поединка.

Спустя время Археном начало овладевать отчаяние. В нем крепла уверенность, что ульцескор не остановится, не упадет на колени, даже если он начнет вырывать из его тела куски мышц и дробить зубами кости. Боль истязала тело человека, но взгляд Ланна оставался спокойным. Он привык к таким схваткам, в которых превосходство силы не имело критического значения, — проигрывал тот, кто первым терял самообладание.

Человек ничем не рискует, кроме своей жизни, думал Архен, на моей чаше весов находится все: если я выйду победителем, то остальные волки впредь и тявкнуть не посмеют в моем присутствии. Они будут почитать меня, как бога. Может быть, я буду расхаживать на двух задних лапах, стану прямоходящим, прямо как... Архен мысленно одернул себя. Прямо как человек. Значит, истинной правдой было то, что он стремится вернуться к истокам? Вновь стать человеком? Но это... невозможно.

Клинок ульцескора чиркнул по мохнатому боку, высекая кровь; нервные окончания волка заныли и вспыхнули болью. На кончике меча не было серебра, клинок не нанес Архену смертельное увечье. Полученная рана лишь усилила страх и тревогу, терзавшие вожака. Ланн раздавил последний сосуд с текучим серебром и слизнул с ладони кровь. Сплюнул на землю осколки стекла.

Летиция с замиранием сердца наблюдала за поединком. Она прекрасно знала, что не может вмешаться. Волки, расположившееся на земле, мигом бросятся на нее — или, что хуже, на Ланна. Они без промедления убьют тех, кто посмеет нарушить правила.