Печать Волка. Книга 1

Старуха посмотрела на нее пустыми, бесцветными глазами, напоминавшими рыбьи. Ничего зловещего Летиция в облике цыганки не увидела, как ни старалась, но позже, вспоминая этот взгляд, ее невольно пробирала дрожь. Шейла чуть пошамкала губами, затем произнесла:

— Не будет у тебя человеческого мужа, девочка. — Летиция попятилась, не веря своим ушам. Шейла сложила руки на груди, кивнула на выход. Вместо того чтобы требовать объяснений или возвращения монетки, госпожа ди Рейз ошеломленно побрела прочь. На пороге Летиция споткнулась, и цыганка, воспользовавшись моментом, добавила: — Ты достанешься зверю.

Летиция брела куда-то вперед, не обращая внимания на дорогу. Может, солнце нагрело девушке голову, и цыганка сказала вовсе не это? Или старуха имела в виду, что Летиция ступит на пустошь незамужней? Ну и Богиня с ней, если так. В самом деле, что за чушь, подсказывал здравый смысл, какой, к лешему, зверь? Это сгодится в лучшем случае на страшилку, которую рассказывают перед сном непослушным детишкам, но на предсказание? Невозможно.

— Эй, гляди, куда прешь!

Госпожа ди Рейз, утонув в раздумьях, смотрела только себе под ноги, и не заметила идущего навстречу мужчину — или, точнее, он шел ей наперерез. В Сильдер Роке трудно было нарваться на неприятности, но Летиции это удалось. Они даже не столкнулись: мужчина просто швырнул на мостовую перед ней горшки, которые нес в обеих руках. Горшки с грохотом разлетелись на десятки осколков, вывалив на землю содержимое.

Летиция подняла голову, огляделась. Грязные улицы и помои под окнами выдавали окраину города, шум и веселье ярмарки остались далеко позади. На Сильдер Рок опускались сумерки, перекрестки стараниями фонарщика озарялись желтыми огоньками, колышущимися в тумане. Напротив девушки стоял противно ухмыляющийся незнакомец, из соседней улочки ему на подмогу вышел еще один. Конечно, об убийстве не могло быть и речи — но грех не взять денег с одинокой путницы, затерявшейся в чужом городе, и заодно показать ей дорогу домой. Взять пару монеток... а может, и что-то еще.

— Смотри, что ты натворила! Хозяину своему нес! — деланно возмутился мужчина, а его напарник прислонился к стене и отвлеченно наблюдал за ними. — Теперь плати!

Летиция посмотрела на месиво из осколков и темной густой каши — такую не то, что хозяину, свиньям не предложат. Нож на бедре? Арбалет за спиной? Стилет, спрятанный в голенище сапога? Ничего подобного у девушки не нашлось. Имя отца? Не поверят. Кричать? Стыдно, но на худой конец сгодится.

— И сколько же стоит это... — Летиция на миг задумалась, подбирая слово, — угощение?

Грабитель подмигнул дружку и сообщил, не переставая ухмыляться:

— Все, что у тебя при себе. — И, видя, что Летиция не торопится вытаскивать кошелек, прикрикнул: — А не то хуже будет!

— Что может быть хуже двух идиотов, прицепившихся к беззащитной девушке? — со вздохом произнес кто-то. Летиция вздрогнула. Со вчера она успела позабыть о его существовании. Ланн вышел на свет, рассекая туман, остановился в нескольких шагах от разбойников и их невинной жертвы. — Может, вам еще по шлюхе привести?

— Было бы неплохо, — сказал 'пострадавший', ничуть не смутившись. — Одна у нас уже есть.

— Это моя, — невозмутимо отозвался Ланн, и, перехватив испепеляющий взгляд Летиции, с трудом сдержал улыбку. — Моя... госпожа. — Он небрежно взял в руку меч, воткнул острием в щель между камнями и оперся на него. — Вы точно хотите взять ее деньги? Или лучше предложите нам свои?

Грабитель вынул из-за пазухи кинжал и бросился в атаку, но клинок описал сияющую дугу и остановил его на полпути, оцарапав бок. Второй разбойник попятился и шагнул в тень, так и не подключившись к беседе.

— Нет, — посоветовал Ланн, когда неудачливый грабитель дернулся в сторону. — Мне велели по возможности избегать насилия... — Клинок медленно чиркнул по шее мужчины, оставляя за собой неглубокий кровавый след. Разбойник тяжело сглотнул. — Но иногда оно так привлекает.

Госпожа ди Рейз громко и сердито затопала сапогами, удаляясь от места происшествия, и Ланну пришлось прервать забаву и последовать за ней. Чего доброго, опять ввяжется в какую-то историю. Он быстро поравнялся с Летицией. Судя по ее лицу, госпожу не впечатлило ни его остроумие, ни искусство владения мечом. Летиция была мрачной, как грозовая туча.

— Гнусная работенка, — бросил Ланн, шагая рядом с госпожой.

— Защищать девушку? — спросила Летиция, пребывая в полной уверенности, что наемник имел в виду совсем другое.

— И это тоже, — согласился Ланн.

Летиция стиснула зубы, но сочла ниже своего достоинства затевать спор. Как она могла подумать, что Ланн принадлежит к айлям? Они честные, благородные, уступчивые, у них культ дамы сердца, в конце концов! В действительности никому не нужен простофиля, вздыхающий под окном, но ведь это же красиво, об этом слагают песни! Неважно. Вот ведь увязался за ней, дурак, спокойно по улице не пройдешь, все оглядываются.

Госпожа ди Рейз преодолела негодование только на подходе к каменной лестнице.

— Зачем отец тебя нанял? — строго спросила она.

— Мне нравятся настойчивые девушки, — отозвался Ланн, — особенно те, которые раз за разом задают одни и те же вопросы.

— А что мне остается делать, если все уходят от ответа? — вспылила Летиция.

— От меня ты его точно не получишь. — Ланн поразмыслил и предложил ей руку.

Тишину разрезал громкий шлепок. Девушка в ярости ударила его по ладони, подобрала юбки и стала подниматься самостоятельно. Ланн закатил глаза, мысленно отметив падение нравов среди молодежи, и заторопился следом.

— Старого папочку не жалко?

— Нотации читать вздумал? — не осталась в долгу Летиция.

— Шатаешься по ночам где ни попадя. — Ланн подавил зевок. — Мало ли что могло с тобой случиться.

— У нас в Сильдер Роке все умирают от старости.

— И счастливыми? — съязвил наемник.

Как правило, обратная дорога кажется короче, но лестница насчитывала не менее пяти сотен ступеней, и Летиция, сердито взбиравшаяся наверх, вскоре прерывисто задышала. Ланн шел позади, держась от нее на почтительном расстоянии. А то чего доброго, нажалуется папочке, что приставать начал. От такой можно ожидать любой подлости.

Полнеющий мешочек луны освещал им путь. Девушка остановилась, села на ступеньку, поросшую мхом, подперла кулачками голову. Ланн встретился с ней взглядом. Камни на серьгах наемника слабо мерцали в полумраке, и его глаза, серые при свете дня, теперь тоже казались голубыми. Ланн стоял на три ступеньки ниже и смотрел на нее.

— Откуда ты приехал? — спросила она.

— Издалека.

— Там много таких, как ты?

— Каких?

Летиция на секунду замялась.

— С побрякушками в ушах.

— Не очень, — сказал наемник.

— А айли есть?

Ланн закатил глаза.

— Сдались тебе эти айли.

— А все-таки? — упорствовала Летиция.

— Нет.

— А ты их видел?

— Было дело, — неохотно сознался он.

— И что?

— Твой папаша заждался. Вставай и пошли.

Летиция скорчила недовольную гримасу, но послушно поднялась и стала взбираться по ступенькам. Ее не очень интересовал ответ на поставленный вопрос, просто хотелось слышать чей-то голос — не обязательно Ланна. На луну наползло облако, и вокруг стало совсем темно и мрачно, ветер безмятежно свистел в ушах, пригибая траву, где-то в городе переругивались собаки. Животные. Звери. Она не боялась темноты — раньше не боялась.

— Мнительные сопляки, — с презрением сказал Ланн, и Летиция не сразу поняла, что он соизволил ей ответить. — Те, кто постарше — лучше. Время сбивает с них спесь.

— Тебе самому-то сколько?

— Двадцать семь.

— А порой ведешь себя, как напыщенный старик.

Летиция замедлила шаг, оглянулась через плечо. Ланн не отреагировал на колкость, смотря себе под ноги. Последние пятьдесят ступеней они преодолели молча, думая каждый о своем, а у ворот поместья их встретил сам Натан ди Рейз, сходящий с ума от тревоги.

Летиция взглянула отцу в лицо и ощутила острый укол совести. Он и раньше беспокоился, когда она устраивала вылазки в город, но никогда — настолько сильно. Строптивую дочь захлестнуло раскаяние. Оно длилось недолго.

Когда Летиция рассказала подруге о гадании, умолчав о тревожном сне, Вилл только пожала плечами.

— Не бери в голову, — посоветовала она. Камеристка расчесывала Летиции волосы перед сном, орудуя витиеватым костяным гребнем. — Может, позавидовала тебе.

— Старая цыганка? — изумилась госпожа ди Рейз. — Она сама меня за руку тянула.

— Тем более, — тряхнула рыжими кудрями Вилл. — А что дальше-то было? Ты всегда возвращалась, когда солнце еще не село.

От Летиции не укрылись взгляды, которыми Вилл и Ланн обменялись в орешнике, но она скрепя сердце поведала подруге оставшуюся часть истории.

— Да он просто лапочка, — хихикнула камеристка, мечтательно воздевая глаза к потолку.

— Нахал и мерзавец, — подтвердила Летиция.

Когда с прямыми обязанностями камеристки было покончено, Вилл широко зевнула и направилась к себе. Летиция забралась в постель, натянув на голову одеяло. На пороге Вилл задержалась — ее осенило.

— А знаешь что, Тиша? — Из-под одеяла раздалось недовольное сопение госпожи. — Давай вместе спустимся в город и расспросим цыганку обо всем. Она обязательно признается, если мы вдвоем припрем ее к стенке. Пусть тебе будет спокойнее.

Летиция беспокойно заворочалась в постели. Мысль показалась ей не слишком удачной. Потом девушка высунула из-под одеяла руку и помахала подруге, соглашаясь.

Глава 4

Далеко внизу волны бились о прибрежные скалы, взбивая пену, но до слуха доносился лишь негромкий, равномерный шум моря. Свесив ноги, Летиция любовалась солнечными бликами, дробящимися на воде: золотая дорожка тянулась от горизонта и до подножия горы. Когда они перебрались в Сильдер Рок, все это уже было: и скалы, и море под ними, и истрескавшиеся от времени ступени, и два черных моста, переброшенных через каньон. Она не бывала так далеко от дома и не ступала на эти мосты, побоялась бы: но, если верить поверьям, мосты возводили древние, они были прочнее камня и не рухнут до скончания времен.

Вообще-то сидеть здесь запрещалось, но Летиция по обыкновению перелезла через ограду, наплевав на осторожность. Можно ненароком поскользнуться на насыпи из щебня и сигануть в море, широко раскинув руки в полете, освободиться от земных оков... Раньше ей были чужды подобные желания. В чем дело? — спросила Летиция у себя, но ответа не получила. В груди словно поселился мелкий древоточец, который изо дня в день истязал ее изнутри. Девушка попыталась прогнать странные, тревожные мысли, удобнее устраиваясь на камнях.

— Тиша.

Натан ди Рейз стоял по ту сторону забора. Летиция велела подать завтрак в спальню, избавив себя и отца от неприятной беседы за столом. Но он все равно нашел ее, отложив в сторону дела. Забота о дочери была важнее.

— Что? — мрачно осведомилась она. Домашний арест сохранял силу — но Летиция находилась во владениях Рейзов, за оградой или нет. За три дня цыганка могла свернуть шатер и скрыться в неизвестном направлении. Летиция не возлагала особых надежд на затею Вилл, но это многим лучше, чем сидеть сложа руки и мучиться сомнениями.

— Прекращай эти вылазки. — Натан казался строже обычного. — Тебе скучно?

— Нет, — рассеянно отозвалась она.

Отец помолчал. Когда он заговорил снова, в голосе послышались нотки вины:

— Ну, хочешь, устроим прием? Бал какой-нибудь? Пригласим Нортов, Алмеров, еще кого-нибудь... Или нет, танцевать ты не любишь, — спохватился он. Подумал еще. — Ну, тогда — большую партию в крокет.

Летиция отрицательно покачала головой. Взглянула на отца, собираясь улыбнуться, но уголки губ упорно не желали расползаться в стороны. Отец лжет, утаивает от нее что-то важное — иначе к чему эти разговоры, к чему наемная охрана?

Натан не очень разбирался в развлечениях, и его фантазия быстро иссякла. Не хочет — и Богиня с ней, но он все еще рассчитывал добиться от Летиции послушания.

— Не ходи больше в город одна.

— Угу, — раздалось в ответ.

— Обещаешь?

— Угу, — без зазрения совести соврала она.

Если в начале томительного заточения Летиция маялась от скуки и бесцельно бродила по дому, не зная, чем себя занять, то следующие два дня ей выходить никуда не хотелось. В Сильдер Роке по обыкновению начались затяжные весенние дожди. Тяжелые капли барабанили по крышам, за окном неистовствовал холодный ветер, весь мир окутала серая сумрачная пелена. Ярмарка закончилась вчера, но Летиция надеялась, что цыгане не станут срываться с места в такую непогоду, а предпочтут пересидеть ливень в тепле и под надежной крышей. Она даже помолилась Трехликой, обратившись к ней с просьбой о пособничестве. Молитва получилась не слишком рьяной, но Летиция убедила себя, что боги принимают любые.

— Тяни карту. — Госпожа ди Рейз помахала перед лицом Вилл карточным веером. Когда камеристка несмело потянулась к картам, не переставая следить за выражением лица госпожи, Летиция отдернула руку. — Не эту, — мягко сказала она. — Только не эту.

Подруга хмуро сдвинула брови, но взяла другую карту. Понять, врет Летиция или нет, было невозможно: за время знакомства с Вилл госпожа ди Рейз серьезно поднаторела в этом ремесле. В одном Вильгельма не сомневалась: сейчас за ангельской улыбкой Летиции, осветившей ее лицо, скрывался сам дьявол.

— Твоя очередь, Джо.

Джоанна, которую Летиция спасла от мытья ночных горшков исключительно ради карточной игры, испустила тяжелый вздох. Служанка то и дело бросала алчущие взгляды на комод: там стояло блюдо с теплыми мягкими булочками, посыпанными сахарной пудрой, и закончивший игру первым получал право скушать одну из них. Другие игроки при этом оставались ни с чем.

Булочка не досталась служанке еще ни разу. Джоанна зажмурилась, протянула руку к вееру Вилл и долго щупала холодные картонки, прислушиваясь к своему сердцу. Потом открыла глаза. На ладони лежал Черный Питер. Сколько Джоанна ни старалась корчить рожи и подмигивать госпоже ди Рейз, подталкивая ее к ошибке, через два хода пиковый король так и остался у служанки в руке. Она обреченно выложила его на стол рубашкой вниз.

— Мне работать надо, — сказала Джоанна, рискуя навлечь на себя гнев госпожи. Булочки пахли просто одуряюще и не давали ей покоя. Лучше убежать прочь, сглатывая слюну, чем и дальше терпеть это унижение.

Летиция пожала плечами, буркнула:

— Насильно не держим.

Какое-то время служанка надеялась, что госпожа сжалится и позволит взять лакомство. Хруст булочки на зубах у Вилл, которая вышла из игры первой, стал последней каплей. Джоанна поклонилась и вылетела из комнаты, сдерживая подступившие к горлу слезы. Летиция и не подозревала, какие страсти бушуют в душе служанки, иначе охотно бы ее угостила.

— Что слышно от Коула?

Камеристка сглотнула хлебный комок и покачала головой.

— Он не приедет. Пишет, что дороги сильно размыло.