Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Девушка подошла к окну и принялась вглядываться во тьму, прислушиваясь к звукам снаружи. Дождь усилился, свечение садовых ламп стало еще более размытым; в какой-то миг Летиции показалось, что она различает неясные силуэты среди мрака ночи: тени разделялись и сходились вновь, словно души непримиримых врагов, продолжающие схватку даже после смерти их земных оболочек. Через непродолжительное время все затихло, но эта тишина была тягостней и тревожней шума дождя и завываний ветра. Госпожа ди Рейз, пытаясь побороть накатывающий страх, вернулась в постель и стала наблюдать за огоньком свечи, колеблющимся от ее дыхания. Я должна выйти и посмотреть, как там отец и Ланн, думала Летиция. Почему никто из них до сих пор не пришел ко мне? Она зарылась лицом в подушку, убедив себя подождать еще немного.
Ночное безмолвие разлетелось вдребезги: тишину расколол звериный вой. Один из оборотней попался в ловушку и теперь издыхал на кольях, смазанных ядом. За голосом волка, полным страдания, последовал звон стекла, треск молнии, разрезавшей небо, оглушительный раскат грома и предупреждающий окрик Ланна, потонувший в этой какофонии звуков. Летиция схватила медную подставку со свечой, дрожащими пальцами отперла дверь и бросилась в коридор. Не сделав и дюжины шагов, она остановилась.
Архен встряхнулся, сбрасывая на пол осколки стекла. С его шерсти капала вода, на левом предплечье была рана длиной в палец. Летиция затаила дыхание, не в силах шевельнуться, полумертвая от страха. Архен медленно повернул голову, встретившись с ней взглядом. Вожак ожидал увидеть тощего, нескладного подростка, но будущая невеста оказалась красивее, чем он представлял. Волк оскалил пасть и направился к Летиции, мягко ступая по каменным плитам. Девушка выронила свечу: подставка с дребезжащим звоном покатилась по земле; обретя власть над своим телом, она метнулась обратно, к двери спальни, но та оказалась запертой — Летиция сама захлопнула ее, уходя. Архен приближался, ей было некуда бежать. У госпожи ди Рейз подкосились колени, и она осела на пол, не отрывая спину от двери, — как будто кто-то, находившийся в пустой спальне, по ту сторону знакомого ей мира, мог впустить ее внутрь и тем самым спасти.
Волчья пасть была в дюйме от ее лица. Архен коснулся холодным носом нежной девичьей шеи, зарылся мордой в мягкие волосы, вдыхая ее аромат. Прямо как человек, промелькнуло в мозгу Летиции, пока она отчаянно скользила пятками по полу, пытаясь как можно сильнее вжаться в дверь.
— От тебя пахнет мертвыми цветами, — сказал Архен, и Летиция удивилась, что без труда может разобрать его слова. В глубине коридора забрезжил свет, послышались шорохи, топот сапог и тяжелое пыхтение бегущего человека. — Я буду с тобой нежен. Так, как не был еще ни с кем.
Натан вынырнул из-за поворота. В одной руке он держал фонарь, во второй — клинок, на который опирался, как на трость. Его колени дрожали. Архен обернулся и прыгнул вперед, на время оставив девушку в покое.
— Беги, — сказал отец. — Беги, Тиша.
В тот момент Летиция не думала о том, что Натан вряд ли сможет противостоять сильному молодому волку. И куда подевалась вся ее храбрость? С трудом поднявшись за ноги, она опрометью бросилась прочь.
— Я сохранил тебе жизнь, а теперь ты выходишь против меня с серебром? — Низкий, грудной голос Архена подчас перерастал в рычание. — Эта девушка принадлежит мне.
Натан поставил лампу и обеими руками стиснул клинок, широко расставив ноги. Ди Рейз решил не тратить силы на разговоры со зверем. Старая рана болела, но если он пошатнется и упадет, битва будет проиграна. Возможно, ему удастся продержаться до прихода ульцескора — если же нет, то он пожертвует жизнью во имя дочери, как должен был сделать много лет назад.
Летиция выбежала во двор, ветер швырял холодные капли ей в лицо и яростно трепал одежду. Фонари больше не освещали площадку перед домом, тучи быстро двигались по небу, гонимые ураганом, и из-за них не было видно ни луны, ни звезд. Госпожа ди Рейз звала Ланна, пока не охрипла и не промокла насквозь. Она вернулась под надежную защиту крыльца, дрожа от холода и ветра, когда чья-то ладонь легла ей на плечо.
Куртка Ланна висела клочьями, на бледном, измазанном в земле лице было несколько мелких порезов, с острия клинка стекала кровь, а взгляд был отрешенным, как у безумца. Летиция до смерти перепугалась, увидев его: ходячий мертвец, недавно вылезший из могилы и собравшийся отомстить всем живым.
— Где он? — хрипло спросил Ланн. Он потряс Летицию за плечо. — В доме?
— Да, — ответила она, и слезы вперемешку с дождевыми каплями покатились по ее лицу. — Я видела его. Он говорил со мной. — Ульцескор хотел обнять ее, прежде чем броситься в дом, но Летиция быстро залепетала, вцепившись в рукава его куртки: — Мой отец. Помоги ему. Пожалуйста.
Ланн понял, что секундное промедление может стоить жизни Натану, отстранил девушку и шагнул в полумрак прихожей. Где-то вдалеке гулко стучала трость — или это был ветер, бросавший камни в окно? Мутный свет луны, выглянувшей из-за облаков, проник через распахнутую настежь дверь; на стене заплясали тени от листвы. Ульцескор пересек прихожую и побежал вдоль бесчисленного ряда арок; он бежал так быстро, как только мог, но все равно опоздал.
Темный силуэт волка, изредка освещаемый белой вспышкой молнии, стремительно удалялся от дома. В звероловной яме находился мертвый человек, неподалеку от ловушки встретил смерть его товарищ — голова с лицом, закрытым спутанными волосами, лежала в траве отдельно от шеи.
Натан сидел у стены, дыхание с хрипом вырывалось из его груди. На боку расплывалось мокрое темное пятно. Ланн опустился на корточки перед ди Рейзом, бегло осмотрел рану: она оказалась рваной и глубокой, но не смертельной. Натан схватил Ланна за рукав, не давая ему подняться. В его глазах ульцескор увидел понимание — и молчаливую покорность судьбе.
— Что ты думаешь о моей дочери? — спросил Натан. Ему было трудно говорить.
— Я предпочитаю не думать о ней.
— Мудрый ответ, ульцескор. — Ди Рейз попробовал улыбнуться, но острая боль исказила улыбку, сделав ее мучительной. — Если бы я не вмешался...
— Я знаю, — кивнул Ланн. — Мне жаль.
У Натана не осталось сил для всплесков гнева и упреков. Ланн вовремя не пришел на помощь, но ведь и его дочь покинула спальню, когда ей было велено оставаться внутри. Окошко в ее комнате было небольшим и узким, а тяжелая дверь не подалась бы под напором хищника. Летиция сама подвергла себя опасности. Перед мысленным взором Натана возникла строчка из календаря: '6 мая. Полнолуние. Луна в Гидре'. Слова Ланна подтвердили его опасения: ульцескор ему искренне соболезновал.
— Этого не избежать?
— Нет, — качнул головой Ланн. — Я сожалею, — снова сказал он.
— Ты не мог быть в двух местах одновременно.
— Отец!
Летиция стояла в конце коридора. Бледный луч посеребрил слезу, скатившуюся из уголка глаза, мокрые пряди в беспорядке лежали на обнаженных плечах, ветер трепал подол длинного, свободного платья. Ланн выпрямился и отошел, давая ей возможность убедиться, что Натан жив и тень смерти не стоит у его плеча. Девушка бросилась к отцу и опустилась перед ним на колени, бормоча извинения. Ди Рейз, сделав над собой усилие, ласково погладил ее по голове.
Между тем Ланн тщательно осмотрел разбитое окно и осколки на полу — на них остались следы крови, и ульцескор не сомневался, что она принадлежит волку. Раньше Ланну не приходилось забредать так далеко от родных мест, и он искренне сожалел, что пустился в дорогу с минимальным снаряжением, не прислушавшись к советам мастера. Он задумчиво растер кровь между пальцами.
Гневный окрик Летиции вырвал его из размышлений.
— Ульцескор! — Девушка резко поднялась на ноги и шагнула к Ланну. Запах дождя и полевых цветов, который она источала, коснулся его обоняния. — Мой отец истекает кровью.
— Принеси вина и чистую простыню, — мигом распорядился Ланн. — Тебе будет проще это сделать. Ты же здесь хозяйка.
Ланн хотел улыбнуться, пошутить, но ничего не приходило в голову, а уголки губ упорно не желали растягиваться в стороны. Ее лицо оставалось белым, как лепесток луноцвета; могло показаться, что это не Натан серьезно пострадал в схватке с оборотнем, а его дочь. Ледяные щупальца страха все еще опутывали разум Летиции, но она всеми силами старалась это скрыть: и это усилие над собой, заметное для всех, вызывало скорее жалость, чем восхищение. Госпожа ди Рейз отчаянно пыталась стать той, кем она быть не могла.
— Тиша. — Ланн назвал ее по имени: не знал, что еще можно сделать, как разбить лживую маску спокойствия, застывшую на ее лице. — Мне нужно перевязать рану. Все в порядке. Я побуду здесь.
До Летиции не сразу дошел смысл его слов; девушка развернулась и зашагала по направлению к кухне, потом остановилась и удивленно оглянулась вокруг, словно сомнамбула, которая вечером легла в свою постель, а ночью очнулась в незнакомом месте.
— Он вернется? — слабым голосом спросил Натан, когда дочь отошла достаточно далеко.
— Да, — рассеянно ответил Ланн. Сейчас он больше беспокоился о госпоже ди Рейз, чем об ее отце; наемник едва сдерживался, чтобы не сорваться с места и не пуститься ей вдогонку. — Он не отступится, пока не получит желаемое. Или не погибнет.
— Когда он придет снова?
— Этого я не знаю.
— Поклянись, что будешь с ней всегда.
Ульцескор покачал головой. Ди Рейз серьезно озадачил его своей просьбой, но Ланн все равно не колебался с ответом.
— Я не могу дать такой клятвы, — просто сказал Ланн. Натан испустил тяжелый вздох, похожий на стон, прислонился головой к стене и смежил веки. — В этом нет необходимости. Вам не о чем волноваться, я... — наемник понял, что оправдывается, и ему сделалось тошно, — я выполню свою работу тем или иным способом. Сегодняшняя неудача...
— Надо было запереть ее, — устало произнес ди Рейз. — Как ты и говорил.
Старый отец открыл глаза, и Ланну померещилось, что в них стоят слезы. Он поспешил откланяться, чтобы не стать невольным свидетелем мужского отчаяния, доведенного до предела.
— Все будет в порядке, — произнес ульцескор, в душе кляня себя за то, что не может придумать более утешительных слов. Он говорил это человеку, которого коснулось проклятие оборотня, и для которого, возможно, уже не было пути назад. — Можете на меня положиться. Я найду госпожу, — добавил Ланн, потому что Натан никак не отреагировал на его слова. — Она задерживается.
— Да. Сделай это.
Сделав несколько шагов, Ланн остановился.
— Вы поранили его?
— Поранил? — горько усмехнулся ди Рейз. — Взгляни вон туда. — Он простер указующий перст.
Под покровом теней в углу лежал обломанный серебряный клинок — от столкновения с волком меч вышибло у Натана из рук. Без острия клинок уподобился телу, утратившему голову. Ошеломляющая мысль пролетела в голове Ланна, и, на мгновение встретившись взглядом с ди Рейзом, ульцескор убедился в ее правдивости.
— Он... — Ланн тяжело сглотнул.
— Оборотень перекусил клинок, словно это было хрупкое дерево, а не металл. Это был хороший меч, не сомневайся. Я знаю в этом толк. — Натан выдержал паузу, наблюдая за реакцией Ланна. По крайней мере, этот юноша не был излишне самоуверен и бездумно храбр. — Не я прогнал волка, ульцескор. Он ушел, потому что учуял твое приближение.
— Я недооценил его, — медленно произнес Ланн.
Наемник с трудом оторвался от созерцания обломков клинка. С козырька крыши равномерно капала вода, тихо шелестел ветер, за окном стрекотали сверчки — и эту природную гармонию внезапно нарушил чужой, непрошеный звук. Летиция громко чихнула, и эхо разнеслось по пустым коридорам поместья, долетев до их ушей.
— Иди ей навстречу, — сказал Натан, а следующие его слова повергли Ланна в полнейшее замешательство. — Утешь ее, как сможешь.
Глава 8
Она просыпалась, открывала глаза и, видя перед собой два голубых ока, зловеще мерцающих в темноте, закрывала их снова. Волк был рядом, он терся об нее теплым боком и дышал ей в лицо. Почему доселе она полагала, что оборотни бывают только прямоходящими? Разве это делало их похожими на людей? Под ее ладонью обнаружилась жесткая шкура, в нос ударил запах мускуса и весеннего леса. Шрам на волчьем плече был свежим, рана едва успела зарубцеваться: одно неверное движение — и можно заставить ее кровоточить. Летиция осторожно погладила шрам подушечками пальцев. Волк проснулся и перевернул ее на спину, лапами придавив к постели. Когти, вонзившиеся в кожу, в одно мгновение стали сухими ладонями человека, морда волка превратилась в знакомое лицо, и прежде, чем она успела вымолвить хоть слово, он накрыл ее губы своим ртом.
— Ланн? — Госпожа ди Рейз, наполовину находясь во власти сна, приподнялась на кровати. — Ланн, ты здесь? — Фигура у стены шевельнулась, человек машинально откинул со лба волосы, сел прямо.
— Что? — хрипло спросил он. Кашлянул, прочистив горло. Его глаза не горели во мраке, только чуть сверкнули, когда Ланн повернул голову: привычный отблеск света, струящегося из окна.
— Где волк? Мой отец? — заволновалась Летиция, медленно возвращаясь к реальности. — Ночь еще не закончилась?
— Ты проспала целые сутки, моя госпожа, — мягко ответил ульцескор.
Вчера ночью Ланн, позаботившись о ране ди Рейза, с некоторой опаской отвел Летицию в ее комнату и почти насильно уложил в постель. Ему не давали покоя слова ее отца, сказанные напоследок: они одновременно и сердили Ланна, и будоражили его воображение. Девушка, пережив сильнейшее потрясение, мгновенно уснула; наемник же долго не мог найти себе места, вышагивая по коридору за дверями ее спальни. Утром он сжег тела и закопал яму, тем самым избавив Натана от ненужных расспросов; какое-то время пытался выследить вожака, порезавшегося об стекло, но капли крови были редкими и след обрывался на ступенях, которые вели в город.
Прободрствовав двое суток, Ланн крепко спал, и видения, являвшиеся ему, были тревожными и нездоровыми: ему снился запах паленой плоти, ленты дыма, струящегося над пепелищем, солнце, блестевшее на лезвиях клинков, сморщенные, окровавленные лица карцев, некогда его соратников, и огонь, пожиравший все. Ланн искал выход в лабиринте из пламени, и огонь заступал ему дорогу каждый раз, как он делал шаг. Он чувствовал жар и боль, но его одежда и волосы оказались неподвластны лижущим языкам огня, а кожа не покрывалась язвами и не чернела. Голос Летиции вырвал ульцескора из дремы и развеял чувство одиночества, мучившее его во сне. Эта девушка — всего лишь на время, как и те, другие; привязываться к ней было бессмысленно.
Летиция вспомнила все до мельчайших подробностей и возжелала ответов.
— Что будет с моим отцом? Он станет волком?
— Да.
Они помолчали. Госпожа ди Рейз кусала губы — ей не хотелось обнаруживать свою слабость. Она женщина, еще подросток, она испугалась: в тот момент мысль о том, что своими действиями она ставит под удар не только себя, но и остальных, попросту не пришла ей в голову. Архен собирался обратить ее, и, не появись отец, на Летиции бы уже лежало проклятье. Но ведь и так должно было случиться, разве нет? Она достанется зверю.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |