-Толку от них никакого — сказал как-то Лосняков — Георгий, пойми. У них уже всё есть, они хотят большего, но совершенно не то, что мы требуем от них, да еще и совершенно не таким способом. Им не нужна эта крепость, им нужна "культура и социальный пакет".
Орех сам понимал, что многие из спасенных живут "балластом", еще большим, чем были когда-то некоторые из пассажиров поезда. Тогда, два года назад, неумех и лентяев подстегивала сама жизнь, хочешь — не хочешь, а чтобы выжить надо было трудиться, и народ втянулся в рабочий ритм, а теперь, когда вопрос выживания снят с повестки дня, новички не понимают, чего ради карячится. Тем более строить какие-то укрепления, если кроме Поселка никого и нет. Ну, не считать же за врагов "тележечников" и пару других небольших поселений, который в последних год появились на островах и в лесу, основанных жителями поселка.
Георгий нервничал, это было плохо. Требовалось выпустить пар, но в поселении этого не сделать, а оставлять Поселок было опасно. Максимум на что Орех решался, это короткие вылазки по "базам", точкам сбора хлама, раскиданным по разведанным территориям, и наблюдение за некоторыми семьями тварей.
Не все группы тварей уничтожались мародерами ,некоторые оставлялись в покое. Группы, слишком многочисленные, что бы их можно было истребить без потерь, живущие в отдалении от "охотничьих угодий" мародеров и не располагающих имуществом, полезным для Поселка, такие группы тварей не истреблялись. А некоторые даже прикармливались, их направляли на соседние боле слабые семьи. Со временем Орех заметил, чем крупнее "семейство", чем оно старше, чем меньше в нем "новообращенных", тем твари в нем разумнее. Нет, до современного человека им было далеко, но использование огня для обогрева, использование примитивного оружия и строительство простейших жилищ было им уже доступно. Кроме того, все подобные семьи имели своего идола. У тварей, чьи предки провалились сюда более трех поколений, были распространены странные и страшные ритуалы, был свой мрачный культ, олицетворением которого всегда была какая-то статуя из прошлого, неведомыми путями попавшая в селение. Бюст Ленина, античный герой, пара влюбленных, какой-то бронзовый полководец времен Наполеона, любые гуманоидные статуи превращались в объект культа и покрывались дарами. У оснований этих монументов приносились кровавые жертвы, они являлись центром поселений, вокруг них вертелась вся жизнь тварей. Именно к ним, к статуям стремились новые потерянные души, если оказывались неподалеку, именно под взорами мертвых истуканов проходили обряды тварей, их странные свадьбы, похороны, моменты взросления и изгнания. Бывший военный, Орех считал необходимым постоянно изучать повадки своих врагов, а считать всех тварей тупыми животными было нельзя, значит, они были врагами. Потихоньку были сделаны довольно крупные открытия. Например, первые три, иногда пять, поколений твари деградируют, зато потом они начинают заново строить свое общество, выходя на уровень первобытных племен. До третьего поколения у них почти всегда отсутствует инстинкт самосохранения, именно такие твари бросаются на всех и вся в моменты "провалов", боле старые семьи подтягиваются к месту "провала" только по призыву. Опять же, если рядом с провалом нет "Идола", то свихнувшиеся будут привязаны к месту провала, а если есть, то по непонятным причинам они откочевывают туда, к статуе, не важно, есть там уже семейство или нет. Опять же, если твари почти всегда охотятся на себе подобных, каннибализм у них в порядке вещей, то новообращенных пришедших во время бури к идолу они не тронут, примут в свою семью, а вот на оставшихся у места провала вполне могут напасть сразу после окончания светопреставления. Орех, и его бойцы, научились узнавать метки которыми обозначают свои границы группы А-тварей, Б-тварей, В-тварей и Альфа-тварей. Литеры А,Б,В получили твари первых поколений, Альфа — соответственно имеющие культ. Странно, но эти знаки были практически всегда идентичны, с небольшими нюансами, но было невозможно перепутать символы разных групп или разных семей. Две семьи из одной группы всегда будут иметь похожую систему знаков, сильно отличную от другой группы, и довольно отличимую внутри своей ниши. В целях эксперимента в Поселке даже изготовили статую и мародеры притащили ее в Долину. Не прокатило, твари игнорировали "новодел", зато случайно выловленный постамент с ангелом, явно украшавший ранее чей-то склеп, после первых же трех "провалов", привлек к себе более двух десятков тварей. Попытка натравить на них соседний, довольно крупный клан, ранее всегда успешная, не удалась, альфа-твари пришли, обнюхали А-тварей и ушли, видимо идол действительно как-то воздействовал на племена. Провели обратный эксперимент, метким выстрелом уничтожили Идола, и через два месяца от крупной колонии тварей не осталось и следа, они были раздерганы соседними семьями, а часть из них покончила с собой. Все наблюдения тщательно записывались, благо у мародеров теперь было кое-что из аудио-видео техники, пусть и простейшей, но достаточной для фиксирования фактов. Потом, в самом поселке, старательные архивариусы под чутким присмотром Кега переписывали данные на бумагу, стуча на нескольких печатных машинках, некоторые кадры отпечатывались, а вся видеозапись переносилась на видеопленку. Фуру с кассетами, вполне годными для подобных записей, мародеры нашли давно, а электронщики без труда собрали агрегат, позволяющих переносить на ВХС кассеты запись с любого иного носителя. Записывались не только особенности жизни тварей, мародеры делали аудио записи своих заметок по поводу всего, а некоторые объекты снимались на фото или видео камеры. У Егора Фомича был уже целый аналитический отдел, занимающийся обработкой принесенной информации, но серьезных прорывов не было. Самым серьезным было вычисление соотношения времени у "нас" и в "поселке". За то время, которое пассажиры провели в долине, на Земле прошло больше десяти лет.
— Георгий — оторвал Ореха от раздумий голос Тимофея, одного из братьев, прозванных в Поселке Тим-Тим — там ребята нашли что-то странное в мародерке, просят посмотреть вас.
— Хорошо Тим — Георгий кивнул коротко стриженому жизнерадостному здоровячку — пять минут, где, говоришь, нашли?
— У того склада, ну на котором той зимой языка взяли — Тимофей сделал неопределяемый жест — Тим там с парой бойцов Онзо, вас ждут.
— Хорошо, щас оденусь и двинем.
Орех торопливо пошел к своему домику, он все еще жил в деревянном срубе, расположенном внутри Замка. Тимофей побежал к реке, видимо заводить катер.
Дома Орех сильно не задержался, незачем. Снял бронежилет, надел кожаную броню, растянул ремешки бронника и надел его поверх кожанки. Пристегнул щитки, проверил разгрузку, взял шлем и всё, готов к труду и обороне.
Тим ,как и ожидалось, стоял у катера. Небольшой катамаран, на котором раньше катались по прудам в каком-нибудь парке, был превращен умельцами в рассыльное судно. Педали, крутя которые люди запускали вращение лопастей, заменили небольшие моторы, снятые то ли с бензопил, то ли с какой-то другой садовой утвари, бак с топливом, борта, дополнительные сиденья, и транспорт на шесть персон, развивающий приличную скорость и обладающий хорошей маневренностью, при умелом управлении, готов. На борту, кроме Тима, был один из ребят Никанора, именно он управлял посудиной, Водяной никогда бы не доверил свое имущество, а все суда проходили по его ведомству, сухопутным, и тем более силовикам.
" Поломаете, а мне расхлебывать!"— только это можно было получить при попытке выцыганить хоть надувную лодку у хозяина верфей и повелителя сетей. Он бы и надувного круга не дал никому, будь его воля. Так что любой посудиной, больше надувного матраса управлял кто-то из его парней.
— Давай, Тим, погнали, а по пути рассказывай, что там у вас приключилось, и какого вас понесло к этому складу аквалангов? — проговорил Орех, усаживаясь в кресло, некогда стоявшее на стадионе.
— Да это все Тур — отмахнулся Тимофей — он последнее время сам не свой, вот и собрал отряд. Сходил к Боссу, вас тогда в поселке не было, попросил разрешение на повторную проверку. Мол, посмотреть, был ли там еще один отряд " конкурентов". Взяли этот катер, метнулись, оказалось, конкуренты там были и не раз.
Орех невольно покосился на матроса ,но потом сам себя одернул. К такого плана поездкам Никанор допускал только проверенных парней, значит, этот пацан умеет держать язык за зубами.
— Лагерь у ЛЭП они уничтожили — продолжал Тим — приходили сушей. Из здания вынесли всё, но нычку в джипе не нашли, наверно и не искали. С нами, как обычно, послали одного из "хозяйственных" Лося ,вот он то как раз и нашел в здание фуражку.
— И, вы не могли привезти фуражку ко мне? — возмутился Орех — чего из-за какой-то шапки носиться туда-сюда?
Тима улыбнулся.
— Тим так же сказал. Грит, расскажешь, Орех тя отчитает. Скажет, что не гора к Магомету идти должна. Могли, само собой. Но вы бы все одно потребовали ехать. В фуражке какая-то схема, причем многое словами обозначено. Вернее названиями какими-то. Тур посмотрел, покумекал, да и послал меня за вами. Все что он понял, это числа. Вернее отсчет от зимнего солнцестояния. Нарисованный солнечный диск и снежинка врятли другое означают?
Орех кивнул, обычно самое простое объяснение является правильным. Если кто-то оставляет записку, то все должно быть понятно.
— Так вот, Тур посчитал, посчитал, выходит одна из дат, намеченная на фуражке, это завтра, сегодня же, если считать от него, сто двадцать пятый день от него?
Орех быстро прикинул в уме, да, сто двадцать пятый, вроде и кивнул.
— Так вот, на фуражке даты, плюс семьдесят, плюс сто девятнадцать и плюс сто двадцать шесть, возле того символа. А фуражка с эмблемой похожей на вашу — Тимофей ткнул в нашивку Ореха.
Гарик. — И что же за невезуха такая — Пакость старательно вытряхивал хвою, забившуюся ему под одежду — шли себе шли, и нате, Завал Завалович. Ладно, не перелезли, попробуем обойти. Нееет. И это не судьба. Потащились по тропе. Я говорил, что она нас тоже не приведет никуда? Говорил. Привела? Нет, не привела. Спору нет, посмотреть на "Караулку" стоило. Солидная крепость, хорошо когда-то тракт сторожили. Но вот попасть-то в нее никак, мост то давно уже обвалился. Ладно, нашли какой-то спуск, полезли, и где мы теперь? Я скажу — в пещере. Грязные, мокрые, усталые и с отбитыми боками.
— Пак, есть предложения? — Гарри видел, панку надо выговориться, ворчания его были беззлобны, во всяком случае, по интонации. А если вспомнить, что именно Пак предложил спуститься со смотровой площадки в ущелье, и именно он нашел подходящую осыпь, то становилось понятно, у бармена просто небольшой стресс, и он его снимает, как умеет.
— Разумеется есть — Пакость, кажется, остался доволен своей курткой и принялся одеваться — надо разводить костер, готовить пожрать и, пожрав, отходить на боковую. С утра будем искать дорогу в долину, того гляди стемнеет а ночью шляться по незнакомым горам, это верх идиотизма. У меня, лично, нет суицидальных наклонностей, да и за вами я их не наблюдал, пока ...
Спорить было бессмысленно. Рокки и Гарик переглянулись, улыбнулись, и не сговариваясь взялись за фонари, топор и кан.
— Пак, ты себя уже почистил, пачкаться, наверно, не хочешь? — Рокки задал вопрос, и не дожидаясь ответа, продолжил — так что с тебя лагерь, а мы с Гариком по дрова по воду.
Сказано — сделано. Рокки, прихватив веревку, отправился за топливом, он еще по пути сюда запоминал, где бы разжиться дровишками, а Гарри пошел к источнику за водой.
Свет от масленого фонарика был не особо ярким, даже усиленный линзой и зеркалами. Как не старайся, а фонарь потайной, его цель лишь подсвечивать то, что рядом, а не отвоевывать окрестности у ночного мрака. Гарик, лишь в общих чертах представляющий, где расположен родник, старался идти крайне осторожно. Ущелье, по которому парни шли последние часы постепенно превратился в широкий, поросший кустами и деревьями овраг. Где-то в этом овраге просто должен был быть родник, или не в самом овраге, а на его склонах. Воду Гарик уже нашел, она струилась под ногами, среди корней, журча и сверкая в лучах заходящего солнца. Мокро от нее было, а вот набрать ее не удавалось, слишком мелко и слишком трудно зачерпнуть. Кан, да пожалуй, даже кружка, не пролезали среди сплетения корней и веток, нависавших над ручейком, создающим над ним ажурную крышу. Старательно следя за ногами, Гарри не сразу заметил, где ручей пропал. Вроде вот он только что журчал под корнями, и раз — пропал. Луч фонаря заметался по стволам деревьев, выискивая пропажу. Минута и ручей обнаружил себя. Небольшая заводь под корнями старого искореженного дуба. Ручей пропал не случайно, он спрятался по старым стволом, замшелым, хорошо скрывающим не только от взора, но и от слуха.
-Вот ты где — улыбнулся Гарик. Он уже было нагнулся к воде, найдя местечко, где можно зачерпнуть, как заметил странный запах. По воде ветерком принесло знакомый, и уже подзабытый запах лакокрасочных изделий с явной примесью гари.
Любопытство не порок, зачастую именно оно дает шанс. Гарри понял это уже давно. Плохо быть неосторожным и неосмотрительным, а не любопытным. Аккуратно повесив кан на сук дуба, парень стал всматриваться в даль оврага, туда, откуда пришел странный запах. Ни сполоха. Если там что-то и горело, то горело скрытно, или слишком слабо. Гарик повторно нагнулся к воде, зачерпнул -полный кан, но чертов ветер, видимо решивший таки притащить парня куда-то, опять забил запах краски в нос парню.
— Тьфу ты — пробормотал Гарик — неужели уже так близко долина?
Запах краски по металлу был слишком специфичен, что бы принадлежать ЭТОМУ миру. Кан твердо встал на берегу, уперевшись боками в корни, фонарик опять стал выхватывать дно оврага, выискивая путь, показывая, куда можно наступить, хотя и не очень успешно. Корни по каким-то причинам отказались закапываться и все норовили оплести ногу. Слабенький свет едва справлялся с их хитрыми переплетениями. Зачастую то, что Гарри принимал за твердую поверхность, оказывалось клубком корней, упруго прогибающихся под ногой, а то и расползающихся в стороны. Шаг за шагом Гарик продвигался к кустам, из-за которых в очередной раз пахнуло краской. Шаг, другой, нога предательски соскользнула с толстого, но скользкого корня и заскользила дальше. Гарик попытался ухватиться, фонарик покатился, почему-то звякнув пару раз, корни опять предали, вытягиваясь, сохраняя свою целостность, но, не задерживая скользящего. Земля под телом оказалась слишком скользкой, будто сделанной из единого листа металла. Гарик отпустил корни и попытался сгруппироваться, он понял что падает.
— Стоять — тихий голос настиг парня в момент его очередной попытки встать — Стоять, и не дергаться.
Слова усилил легкий щелчок затвора.
— Да, я бы рад — в тон говорящему прошипел Гарик — да ногу, что-то, вывихнул что-л.
Луч, нечета фонарику потерянному парнем, сильный, слепящий, ударил в лицо, отразившись от лужи, в которой Гарик оказался, упав из оврага.
