Черт не путал

— Что вы себе позволяете, — снова возмутился последний.

— Помолчите, не до вас сейчас, — одернул Буданова профессор и повернулся к Мишину: — Но под лежачий камень вода не течет. Благодарю за откровенность, Борис Николаевич.

Рязанов пожал руку и вся комиссия вышла на улицу. Мишин проводил всех.

Но медиков мгновенно окружили журналисты и Рязанову пришлось дать интервью... В конце добавил, что приезжать к доктору без согласования бесполезно, необходимо в начале списаться с ним по интернету. Электронную почту можно там же найти.

Журналисты стали постепенно рассасываться, понимая, что больше им тут ничего не светит. И к полднику Зыряновка полностью освободилась от приезжих. Борис снял табличку-объявление с ворот и к ним в дом потянулись местные. Они уже слышали интервью профессора Рязанова, но хотелось пообщаться лично. Борис подтвердил, что он врач-кардиолог и ответил на волнующие всех вопросы:

— Если заболит что-нибудь, то это не ко мне, — пояснял он, — к местному фельдшеру, а если уж сердечко прихватит крепко, то приму любого, в любое время и без денег.

Люди уходили довольные и разносили вести по всей Зыряновке, в которой продолжалась обычная крестьянская жизнь начала ХХI века. Если в двадцатом жили, то сейчас выживали — вот и вся разница. Но те, кто сумел наладить бизнес, возразят, естественно. Их меньшинство, но голос у них весомее большинства. Оксюморон, но аксиома. Или парадокс, но факт — это по-русски!

Тихо жила Зыряновка, а в областном Н-ске жизнь кипела во всю. Журналисты испражнялись статейками, заметками, блиц-опросами, репортажами и пытались "изнасиловать" минздрав области, который молчал, как рыба. Интервью с профессором Рязановым крутили по телевидению чуть ли не ежечасно. Но нового взять не могли — он тоже замолчал по неизвестным причинам.

Естественно, что областной министр, Бычков Юрий Антонович, обсуждал проблему с главным кардиологом, но позитивного решения на данном уровне не видел. Лицензию на медицинскую деятельность Мишин мог получить без проблем. Но это только одна сторона вопроса. Другая — он должен где-то работать. Но лицензию даже на открытие захудалого медкабинета он не получит без приобретения необходимого оборудования, которое Мишину абсолютно не нужно. Но, как говорят юристы, если закон нельзя перепрыгнуть, то можно обойти.

Бычков пригласил на расширенное совещание прокурора области, руководителей Росздравнадзора, Роспотребнадзора, налоговой инспекции и главного кардиолога области Рязанова. Докладывал последний:

— Все вы, господа, знаете из прессы, что в деревне Зыряновке доктор Мишин провел уникальную операцию по пересадке трикуспидального клапана сердца с четвертой степенью регургитации. Поясняю, что при четвертой степени операция не показана и бесполезна — это аксиома для всего медицинского мира. Таким больным проводится паллиативная (поддерживающая) терапия таблетками и уколами, которая состояние не улучшает. Прогноз у таких больных неблагоприятный. Но вся фишка в том, что Мишин поменял клапан без привычного нам разреза, без хирургического проникновения в сердце. И это совсем не фокус, господа и не сказки. Мишин — великолепный кардиолог, врач высшей категории. И вы все наверняка слышали из прессы, как два месяца назад шаровая молния прямо в квартире убила супружескую пару — то были родители Мишина. Но молния почему-то не тронула его самого. Мишин тогда решил уехать в деревню и там уже понял, что молния "вправила" ему мозги, извините за выражение. Теперь он может класть руку на область сердца больного, а его электромагнитное излучение проникает внутрь и исправляет погрешности. То есть в данном случае силой внутренней энергии Мишин привел в норму отверстие между предсердием и желудочком сердца, выправил съёжившиеся клапаны и так далее. Я лично выезжал в эту деревню Зыряновку, с Мишиным общался и больного смотрел, бывшего больного, если сказать правильно. И не одного его он таким путем вылечил. Мишин высококвалифицированный доктор, но чтобы он мог открыть хотя бы медкабинет, требуется лицензия. А там перечень необходимого оборудования, в котором Мишин не нуждается, ему не нужна аппаратура. Теперь он может без аппаратов просканировать любой орган человека и более качественно, естественно. Но выход есть, господа. Если Мишин не станет открывать клинику и медкабинет, то может зарегистрировать кабинет кардиолога. Там тоже есть перечень, но он приемлемый: кушетка, ширма, фонендоскоп, тонометр, секундомер, термометр, весы с ростомером... Да, кроме кушетки с ширмой Мишину и этого не нужно, но пусть будет. Каратаев, о нем вы тоже все слышали, заплатил Мишину за лечение пятьсот тысяч рублей по договору о возмездном оказании услуг. Мишин оформил ИП и поставил Каратаеву клапан, а тот деньги. Всё законно, налог уже оплачен. Больных Мишин станет принимать в соседнем доме с вывеской "Кардиологический кабинет". Расценки мы ему утвердим на уровне среднемировых цен и пусть работает доктором, а не поставщиком услуг населению. Поэтому господин министр и пригласил вас, чтобы в последующем не было вопросов и трений. Кто за, кто против?

Все молчали, переваривая в голосе информацию, и никто не хотел сказать первым ни за, ни против. Но всё-таки тишину нарушил прокурор области:

— У меня вопрос, Юрий Антонович, а почему Мишину в больнице бы не работать? И вопросов бы вообще не было.

"Да, да, верно", — почти враз высказались все остальные. Поняв, что ни за что отвечать не придется.

— Антон Павлович уже докладывал о трагедии семьи Мишиных, — объяснял министр, — ранее он действительно работал в областной больнице, но дома напоминало всё о случившемся. Он уволился, продал квартиру и уехал в Тмутаракань, образно говоря. Но жить как-то надо и в Зыряновке он уже женился. Поэтому я считаю, что нам необходимо поддержать доктора. А уж больные, поверьте, будут в восторге.

— Я — за, — первым ответил прокурор.

С ним согласились все.

Довольный Рязанов сообщил Мишину о принятом решении по интернету и скинул предварительные расценки, с которыми доктор согласился. Теперь Мишин мог работать вполне нормально.

Он с Мариной пришли к Строгановым.

— Минздрав разрешил мне открыть кардиологический кабинет и работать по их расценкам. Вполне приемлемые расценки. Иван Сергеевич, необходимо выстругать широкую доску, покрасить белым и на этом фоне написать крупно: Кардиологический кабинет. По бокам нарисовать красные кресты. Когда высохнет, прибить к воротам. А мы пока с Мариной в Николаевск съездим: надо закупить кушетку, ширму, стол типа хирургического.

В райцентре их случайно встретил главный врач ЦРБ. Мишина он узнал по Марине, местные практически все друг друга знали в лицо, как говорится, с горшка.

— Вы, если я не ошибаюсь, врач из Зыряновки. А я главный врач районной больницы, Каратаев Виктор Афанасьевич.

— Вы не ошибаетесь, я доктор Мишин Борис Николаевич.

— Хотелось бы знать, Борис Николаевич, кто вам дал право принимать тяжелых больных в Зыряновке?

— Это право мне дали диплом врача и соответствующая лицензия, Виктор Афанасьевич.

— Но я справлялся в местном Росздравнадзоре — никаких лицензий у вас нет. Теперь я уже сомневаюсь — есть ли у вас вообще диплом? — возразил Каратаев. — Я уже сообщил в прокуратуру и они в ближайшее время проведут проверку, по результат которой примут правовое решение.

— Мне вас жаль, Виктор Афанасьевич. Прокуратура, конечно, может провести проверку, по результатам которой примут решение о ложном доносе. А это уже уголовная статья, дорогой, пока ещё коллега. И пойдете вы тогда двор подметать или санитаром работать. Но только после того, как срок, назначенный судом, отбудете. Сомневайтесь — позвоните в минздрав, там вам всё объяснят. Впрочем, вы и так всё знаете. А вот вашему собутыльнику, местному прокурору, советую тоже в область перезвонить. Прокурор области мою работу одобрил, а с вашего алкаша погоны немедленно снимет. Так что в добрый путь, дядя.

Мишин усмехнулся и с Мариной вошел в магазин. Кушетку и ширму купили, а вот операционный стол в обычных магазинах не продавался. Но это ничего, вдвоем с тестем быстро сделают деревянный, застелют клеёнкой и достаточно. Купленное упаковали в прицеп и туда же поместили снегоход — это для тестя, чтобы легче было зимой охотиться. Кроме того, закупили медицинские костюмы для всей семьи. Собирались уезжать, но налетели журналисты, закидали вопросами. Мишин вздохнул и ответил:

— Честно говоря, журналистов не уважаю, через забор лезут в частную собственность, профессиональным гоп-стопом занимаются, отбирая у людей информацию. Но юмор в сторону и кое-что расскажу. Я врач-кардиолог высшей категории и могу принимать соответствующих больных. Недавно в областном минздраве прошло расширенное совещание с участием Росздравнадзора, Роспотребнадзора, прокурора области, главного кардиолога области и руководителя налоговой инспекции. По результатам совещания мне дали разрешение-лицензию открыть в Зыряновке кардиокабинет и установили расценки приема больных с соответствующими заболеваниями. Да, я действительно могу лечить больное сердце, от результативной помощи которому отказываются другие врачи. Отказываются не из-за прихоти, а из-за запущенного состояния болезни, считая такое сердце неизлечимым. На свете достаточно парадоксов. Вот, например, только что перед вами со мной разговаривал главный врач ЦРБ Каратаев Виктор Афанасьевич и сказал, что подал уже заявление в прокуратуру, чтобы провели проверку моей деятельности. И он прекрасно знает, что моя деятельность законна, но она станет затмевать местную больничку. Полагаю, что вы меня поняли. Теперь у меня вопрос к вам, господа журналисты: не только вы, но кто-нибудь в районе, когда-нибудь видел местного прокурора трезвым на работе?

Посмотрев видео, прокурор области среагировал немедленно, отстранив районного от служебных обязанностей и направил в Николаевск проверку.

Местный тоже смотрел передачу и так нажрался, что на следующий день плохо ворочал языком, проверяющим ничего объяснить не смог. У него действительно обнаружили заявление главного врача ЦРБ, который был уволен с занимаемой должности и в отношении Каратаева было возбуждено уголовное дело о ложном доносе.

Дома, в семейном кругу, Борис произнес:

— Толком ещё никого не лечил, а возни-то, возни!.. Этому объясни, тому поясни, третьему растолкуй, а четвертому разжуй. Но вроде бы журналистско-административный шторм стихает и можно спокойно работать. Завтра у нас, други мои, новый пациент. Привезут грудного ребенка аж из самой Москвы, суеты будет выше крыши. Ребенок одного из Российских бонз. Будут охранники, журналисты и телеоператоры, профессора понаедут и все станут права качать. Ну ладно, как-нибудь справимся. Как вы, родственнички, сможете в обморок не упасть, когда увидите бьющееся сердце грудного ребенка?

— Ты его резать будешь, Борис, — ужаснулась Софья Игоревна.

Мишин хотел ответить, что режут свиней, но сдержался, пояснил:

— Нет, Софья Игоревна, резать я никого не буду. Операция будет проводится без вскрытия грудной клетки, но ткани станут прозрачными и всё будет видно. Будет видно, как я сосуды в сердце переставляю и так далее. Всё, как наяву. Сможете выдержать или в сенях останетесь?

— Я точно смогу, — ответил Строганов, женщины пожали плечами.

— Ватку с нашатырем положите себе в карман и как поплохеет — сразу под нос её, — пояснил Борис. — А теперь надо в полицию позвонить.

— Алло, подполковник Бычков Валентин Семенович?

— Кто это?

— Доктор Мишин из Зыряновки, здравствуйте.

— Здравствуйте доктор.

— Хотите быстро полковником стать, Валентин Семенович?

— Вы министр МВД? — ответил он.

— Нет, но завтра у меня будут люди повыше министра. Крупный чиновник из аппарата Президента привезет на операцию своего внука. Естественно, толпа журналистов. Надо бы омоновцев отправить для порядка и чтобы они мои требования выполняли.

— Я сам буду. Во сколько?

— Подъезжайте к десяти.

— Добро, буду.

Утром начальник местного отдела полиции прибыл вместе с ОМОНом. Познакомился с Мишиным и отдал команду бойцам:

— Скоро сюда прибудут важные лица, очень важные. Естественно, налетят журналисты и ваша задача не пустить их в этот дом. В этот двор. Это наш знаменитый доктор Мишин, — он указал рукой, — только он может отдавать вам команды: кого впустить в дом, а кого нет. Пятеро заходят во двор, а десять остаются здесь на улице. Во дворе смотрите за огородом, оттуда могут журналисты полезть. Ориентируйтесь по ситуации и помните, что люди приедут важные, пререкаться с ними не следует, но и команды их не выполнять ни в коем случае. Обнаглевших журналистов задерживать и сажать в автозак. Вопросы? Нет вопросов. Приступайте к выполнению задачи.

Естественно, что чиновник из администрации Президента хотел приехать без лишнего шума, но информация просочилась в прессу и журналисты в Зыряновке уже встречали его кортеж с гомоном и бликами фото и киноаппаратуры. Мишин на улице встречал их, пропуская внутрь чиновника и его дочь с грудным ребенком. Остальных попросил представиться и пропустил внутрь трех ведущих детских кардиохирургов страны. Пропустил одного местного телеоператора и одного московского. На этом всё. Оставшиеся штурмом ворота брать не решились, но полезли через огороды, где их тоже достойно встретили омоновцы.

В доме Мишин объяснял:

— Уважаемых профессоров прошу присесть вот на эти стулья и наблюдать за ходом операции...

— Что за бред, какая тут может быть операция в деревенской избе без какой-либо аппаратуры?— возмутился один из профессоров.

— Еще одна реплика и кто-то окажется на улице за воротами дома. Пришли — смотрите молча, без комментариев или валите сразу отсюда.

Профессура притихла. А Мишин продолжал:

— Мама ребенка и её отец пройдут в другую комнату, где отдохнут, выпьют чайку. Операцию смотреть не нужно. У дедушки может сердце не выдержать. А мама начнет в обморок падать и мешать мне. Марина, забери ребеночка, пожалуйста. А вы, Софья Игоревна, напоите чаем наших гостей в соседней комнате. По ходу дела я стану комментировать свои действия. Итак, ребенку три недели и у него обнаружили аномалию Тауссиг-Бинга. Это двойное отхождение магистральных сосудов от правого желудочка сердца. Редкий, я бы сказал редчайший врожденный порок сердца, при котором и аорта, и легочная артерия берут начало от правого желудочка. У ребенка наблюдается дефект межжелудочковой перегородки. Так обычно и бывает. Диагноз был поставлен ещё внутриутробно, но родители отказались от предложенного аборта. Обычно хирургическое лечение таких заболеваний проходит в несколько этапов, но сейчас будет только один — первый и последний одновременно, после которого ребенок станет абсолютно здоровым.

— Чушь полная, — вставил тот же профессор.

Мишин кивнул и его немедленно вытащили из дома силой.

— Продолжим, господа. Итак, аномалия Тауссиг-Бинга. Вы видите синий оттенок кожи у ребенка, дышит он затрудненно, сердечко часто бьется. Я уже провел асептику и антисептику внутреннего пространства и можно приступить к самой операции.