Черт не путал

— Тебя, Борис, спрашивала, а больше ни словом не заикнулась. А участковый вообще рта не раскрывал, оттолкнул меня и осмотрел все комнаты. Молча и ушел.

— Кто этот участковый, что за человек?

— Старлей. В Николаевске живет. Серый какой-то — ни хорошего, ни плохого о нём сказать не могу, — ответил Строганов.

— Странно... чего им надо было? — рассуждал Мишин. — Если бы на прием, то озвучила бы это Прохорова и за участковым бы не ходила. Странно... А может быть, это участковому надо было осмотреть мой дом? Вам так не показалось, Софья Игоревна? Он ничего в доме не трогал, осмотрел и всё?

— Ничего не трогал, но заглянул в каждую дырку. Я смотрела за ним.

— Ладно, разберемся, — в задумчивости произнес Мишин. — ты, Иван Сергеевич, куль к себе вези. Мы потом с Мариной себе нагребём немного.

— А чё немного-то?

— Закончится — ещё нагребем.

— А-а, ну тогда ладно, — пробурчал Строганов и повёз куль к себе домой.

Борис с Мариной прошли в дом. Мишин сел в кресло и молчал долго. Марина не тревожила его, понимая, что он "переваривает" ситуацию. Потом всё-таки не выдержала, подошла и обняла сзади за плечи.

— Всё думаешь? — участливо спросила она.

— Да... Что общего между этим участковым и Прохоровой?

— Что общего? — в задумчивости повторила Марина. — Раньше ведь жизнь другая была — колхоз, работа, клуб. Жили, работали и веселились. Прохорова больше веселиться любила, чем работать. Мальчики, алкоголь... на учете у этого Голосуева стояла. Если она печень не совсем пропила, то со здоровьем у неё всё нормально должно быть. Зачем приходила?..

— Теперь всё встало на свои места, — довольно ответил Борис, — всё понятно. Ты всё, Мариночка, объяснила.

— Что я объяснила, чего понятно?

— Да всё понятно. Я Прохоровой не нужен. Её Голосуев заставил проверить: дома я или нет. А потом пришел, оттолкнул тёщу и осмотрел дом.

— Но зачем? — не поняла Марина.

— Уточнить обстановку. План дома.

— Но зачем? — снова повторила Марина.

— А это уже второй вопрос, — усмехнулся Мишин, — и нужен он был совсем не для полиции. Но ничего, разберемся и с этим.

V

Мишин просматривал файлы поликлиник и больниц, выискивая тяжёлые случаи заболеваний сердца. Это кроме того, что ему на почту поступала масса писем-заявок на лечение. Но сейчас он выискивал конкретных людей, связанных с правоохранительными органами. Близких родственников-сердечников генералов полиции, следствия, прокуратуры или ФСБ. И такой как раз появился — родной брат начальника ГУ УВД области Кочергина Сергея Павловича.

Кочергины прибыли уже на следующий день. Родной брат генерала Андрей с трудом перенес поездку и сейчас приходил в себя в комнате отдыха. Синюшность кончиков пальцев, носа и ушных раковин постепенно уменьшалась, но не проходила совсем. Кожа оставалась серой, одышка.

Сопровождающий кардиолог стационара областного МВД передал Мишину историю болезни.

— Зачем вы мне суёте эти бумажки? — с усмешкой спросил Мишин.

— Но как же, — возмутился кардиолог, — здесь все исследования, анализы, анамнез.

— Вы, господин Митрохин, хотите прикрыть свой зад? Вы своей нерешительностью или непрофессионализмом довели больного почти до последней стадии болезни. Я бы вас диплома лишил, да не в моей это власти. Так что сиди здесь и не вякай, лепила хренов. А господам Кочергиным я обязан разъяснить суть заболевания, метод лечения и прогноз. Стеноз митрального клапана — это уменьшение отверстия, соединяющего левое предсердие с левым желудочком сердца. Всё так и было, но ваш лепила, Сергей Павлович, тянул время и вовремя не направил больного на комиссуротомию. Клапанный аппарат преобразовывался, увеличивалась соединительная ткань с рубцовыми изменениями кольца клапана. Начался процесс кальциевых отложений. Отверстие уменьшилось до сантиметра и даже меньше. Здесь уже комиссуротомией не обойтись и требуется замена клапана. А это более сложная и ответственная операция. Возрастает и риск послеоперационных осложнений, процент смертности. Поэтому хирурги кардиологи отказались от операции на областном уровне. Если вы, генерал, решите возбудить в отношении Митрохина уголовное дело, например, по халатности, то доказать его вину в суде будет очень сложно. Но любой хирург кардиолог оторвал бы ему яйца, образно говоря. Но время для разговоров вышло и пора приступить к операции. Вы, генерал, и лепила остаётесь здесь, а мы с Андреем Павловичем уходим в другое помещение. Минут через сорок-пятьдесят он вернётся сюда абсолютно здоровым человеком.

Больной разместился на хирургическом столе в другом помещении и уснул. Марина уже ничему не удивлялась и спокойно снимала с него рубашку, когда тело поднялось над столом на несколько сантиметров. Грудная клетка засветилась и стала почти прозрачной с небольшим голубоватым оттенком. Пальцы у Мишина тоже засветились и стали удлиняться, входя вглубь грудной клетки. Вот они вошли в левую половину сердца и раздвинули отверстие до пяти квадратных сантиметров, одновременно выпрямляя клапаны, словно они пластилиновые. Рубцовая ткань под пальцами рассасывалась или разминалась, а кальцинаты собирались и выкидывались в медицинский лоточек. Створки клапана, кольцо и папиллярные мышцы очистились, хордальные нити подтянулись и электромагнитные пальцы Мишина вышли из грудной клетки, приняв свой обычный вид.

Сердце работало, как часы и тело бывшего больного опустилось на стол. "Проснись", — приказал Мишин. Пациент открыл глаза и пока ничего не понимал.

— Вы абсолютно здоровы, Андрей Павлович, одевайтесь, — Марина подала ему рубашку, — никаких лекарств принимать больше не нужно. Но мышцы отвыкли от нагрузки, поэтому бегать и прыгать первое время не рекомендуется. Пойдемте, в соседней комнате вас ждет брат.

Обнимашки, вопросы о самочувствии... Мишины наблюдали за Кочергиными с довольными и радостными улыбками. Всегда приятно сделать добро человеку.

— Может быть, чайку с вареньем и пряниками? — предложила Марина, — или чего посущественнее?

— Нет, — сразу же отказался Андрей Павлович, — хочется поскорее домой попасть. Семью порадовать.

— Понимаю, — согласился Мишин, — конечно, вы можете с доктором ехать, а вас, генерал, я попрошу остаться ещё на несколько часов. Надеюсь, вы не против?

— Конечно, я останусь, Борис Николаевич. Ты, Андрей, езжай, порадуй семью.

Марина проводила кардиолога и Андрея Павловича до машины. Вернулась в дом, но в гостевую комнату не прошла.

Генерал сразу же засуетился:

— Я понимаю, Борис Николаевич, вы великий хирург и труд ваш должен быть оплачен достойно. Здесь пять миллионов, — он пододвинул чемоданчик к Мишину.

— Сергей Павлович, извините, но расценки на операцию утверждены минздравом и я уже получил необходимую сумму. Поэтому чемоданчик попрошу забрать. Я предложил остаться вас совсем не за этим.

— Извините, Борис Николаевич, просите всё, что угодно, — ответил с подобострастием генерал. — Слушаю внимательно вас.

Борис кивнул Марине и она привела в комнату маму.

— Сергей Павлович, это моя тёща Софья Игоревна, она объяснит вам ситуацию, как говорится, из первых уст.

Генерал выслушал Строганову очень внимательно и пока молчал в задумчивости. Видимо, недопонимал пока своей функции из-за малозначительности поступка участкового инспектора.

Мишин вежливо попросил женщин выйти и пояснил:

— Сергей Павлович, я вовсе не жажду возбуждения уголовного дела в отношении полицейского Голосуева по факту злоупотребления или превышение должностных полномочий. Но действовал он не в интересах полиции, это понятно. А в чьих тогда? Что за мафиози здесь завелся, на кого работает этот Голосуев? Видимо, кто-то желает взять мою работу под патронаж? Какому-нибудь вору или лидеру ОПГ это выгодно. И к местному начальнику полиции я обратиться не могу — вдруг он тоже в чем-то замешан. Хотя вряд ли. Вы побеседуйте с Голосуевым, Сергей Павлович, скажет или не скажет — это неважно. Увольнение по недоверию вполне подойдет. А в остальном я сам разберусь.

— Всё сделаю, Борис Николаевич, всё. Но начальника местного ОВД тоже надо бы наказать — выговор или неполное служебное.

— Нет, Сергей Павлович, Бычкова не трогайте, так надо.

— Хорошо, — ответил генерал.

VI

Поселок городского типа и районный центр Николаевск... Множество деревянных домов еще царской постройки. Да, на века тогда строили, на века! Немало и двухэтажных кирпичных построек на шестнадцать квартир с огородами по несколько грядок каждому.

Проживало в советское время в райцентре около десяти тысяч человек, а сейчас осталось только пять. Ну что поделать — каждый желает жить лучше. Тем более, что западная идеология пришла, а свою упразднили.

Но и неплохие коттеджики в райцентре тоже присутствовали. Например, был такой официально двухэтажный, а по факту в три этажа. И вроде бы арифметику в школе все изучали... Так себе коттеджик, квадратов на пятьсот стоял на территории в двадцать пять соток, огороженный высоченным забором.

Еловый не был коронован, но авторитет имел солидный, имея статус теневого главы района. Имел своё ЧОП из бывших бойцов ОПГ и клал, образно говоря, на всех. С полицией жил мирно, в паритете, так сказать, и кое-кого держал на зарплате.

Содержал несколько горничных в доме и повариху. Все девушки в коротеньких униформах. Но чулочки с ажурными ободками должны быть у каждой разного цвета, а трусики носились только в красные дни. Большой любитель девушек был наш Еловый. И со стороны не гнушался приглашать. Вовсе не закомплексованные девицы посещали его с удовольствием — садомазохизмом не занимался и всегда платил хорошо. Правда, казанова уже был не тот, но на пару разиков его всё-таки хватало с разными молодками. Возраст за пятьдесят давал о себе знать.

Еловый занимался с двумя девушками, когда в дверь спальни настойчиво постучали. Он запрещал беспокоить его в спальне, но если уж стучат, то что-то случилось. Но Еловый от секса не отказался и продолжил сеанс только более настойчиво. Вторая девушка ласкала его яички и он вскоре все-таки облегчился. Недовольно натянул брюки и вышел в зал.

— Еловый, там к тебе Голосуев настойчиво просится, — сразу же робко протараторил охранник, денег требует и утверждает, что из-за тебя его из полиции уволили.

— Чево-о-о? — недовольно бросил Еловый, — пендюлей ему в жопу и выкинуть со двора. Чтобы духу его здесь не бывало.

Еловый успокоился и ушел в душ. После сел в кресло, размышляя, щелкал орешки. Необходимо встретиться с этим лепилой из Зыряновки и обсудить вопросы. Припугнуть, если потребуется. Не дурак же он и поймет, что со мной иметь дело выгодно. Денег с него никто не потребует, а только определенные услуги. Например, принять и вылечить того или этого больного по утвержденным минздравом тарифам. А генералов и судей с условием, что окажут содействие по профилю. Взамен его никто не тронет и защитит в случае необходимости.

Еловый был почти уверен в успехе — денег с Мишина он не требовал, а защиту обещал. А то, что вылечит кого-то без очереди — так-то ненаказуемо. Или попросит за кого-то: что в этом плохого?

Но необходимо пересечься, пообщаться и показать силу. Именно так решил Еловый. Он вызвал к себе бригадира Сиплого.

— После отворота с трассы на Зыряновку есть местечко на проселочной дороге, где лес подходит с обеих сторон близко, — начал тему Еловый, — то есть там, если машина заглохла, то её не объехать. Отправишь туда четырех бойцов и пусть там караулят Мишина ежедневно. Это лепила из Зыряновки и машина там только у него имеется. Пусть бойцы вежливо попросят его подъехать ко мне, но на нашей машине. Свою он после заберет. Повторяю — вежливо попросить. Если откажется, то запихните в машину силой, но без побоев. Всё понятно?

— Понятно, — ответил бригадир. — А сколько его там ждать?

— День, неделю, месяц — пока не появится. Ждать с девяти утра до пяти вечера. Еще вопросы?

— Больше нет вопросов, Еловый.

— Тогда завтра с утра и начинайте. Свободен, — распорядился пахан.

Утром Сиплый с тремя бойцами выехал на Ленд Круизере к указанному Еловым месту. Сидели, ждали, разговаривали.

— Послушай, Сиплый, а на хрена нам этот лепила сдался? — спросил один из бойцов.

— Тебе какая разница? — ответил Сиплый, — дали команду — исполняй.

— Так жопа уже затекла от сиденья без дела. Чё его здесь ждать обязательно? В Зыряновке бы скрутили и привезли Еловому без проблем.

— Может, тебя отпинать в эту самую жопу, чтобы не вякал? — недовольно бросил Сиплый.

— А чё, я ни чё, — сразу же стушевался боец, — надо, так надо. Будем ждать.

Сиплый сам уже переваливался на сиденье, словно утка при ходьбе. Он вышел из машины, поприседал немного, размялся. Бойцы прогулялись "до ветру". Кое-как дотянули до вечера и уехали домой безрезультатно.

На следующий день всё повторилось. Но к обеду появилась машина со стороны города, а не от Зыряновки, как они ждали. То, видимо, пациенты ехали на прием к доктору. Сиплый сделал вид, что только что закончили ремонт автомобиля и пришлось проехать вперед, чтобы пропустить городскую машину на узком одноколейном месте дороги.

Неделя протекла безрезультатно, вторая. Но Еловый упрямо приказал ждать. Взбесился, когда ему доложили, что Сиплый с бойцами на дороге в Зыряновку, а сам Мишин разгуливает по Николаевску. Вечером дошло до мордобоя, но Сиплый упрямо клялся, что мимо него даже мышь не пробегала.

Прошел месяц. Ситуация не менялась. И Еловый отважился сам посетить Зыряновку. У ворот его встретил Мишин.

— В дом приглашать не стану, — заявил он, — но несколько слов скажу здесь. Понимаю, чего ты добиваешься Еловый, но под твою крышу не встану и в партнеры тебя не возьму. Обыкновенного русского разъяснительного языка ты не поймешь, а потому предлагаю другой вариант. Ты не разумеешь ничего, кроме силы. И даже тюрьмой тебя не напугаешь, ты там как рыба в воде. Ты, Еловый, я слышал, до девочек очень охочий, вот они-то тебя и сглазят. Это будет наказанием, пока истины не поймешь. Свободен.

Доктор захлопнул калитку ворот, а Еловый на штурм не решился. Он и так понял, что на него смотрят из каждой дырки в деревенском заборе.

Лидер местной ОПГ и теневой правитель района вернулся в свой коттедж. Плеснул немного коньяка в снифтер и присел в кресло. Рассуждал, как всё-таки подмять под себя этого лепилу-докторишку. Про сглаз девочек даже не вспомнил и решил поехать через несколько дней в Зыряновку ещё раз — он-то не успел сказать, что деньги не станет брать и предложит только защиту в обмен на официальный прием больных, но без очереди или с небольшим условием. От такого предложения может отказаться только дурень. А лепила далеко не дурень, если такими болячками ворочает и всех профессоров позади себя оставляет. Через него он поднимется, всю полицию под себя подомнет и авторитет заработает огромный.

Довольный Еловый допил коньяк из бокала и пригласил к себе девочек. Две горничные раздевали его сами, а он поглаживал их ножки и разминал груди. Но как только вошел в одну из них, так сразу раздался громкий пердёж и анальный сфинктер Елового расслабился полностью, а член вернулся в лежачее положение. Вместе с газами из кишечника вылетало всё содержимое, словно из водомета канализации.