— Вот и умничка, — я не скрывал облегчения: хорошо перейти от этого бедлама к обсуждению конкретных вещей, — думаю мы разобрались со всеми мелочами и можно переходить к главному. Вы все и так знаете: королевский дворец переполнен шпионами нашего любимого бунтаря, в связи с чем любой наш шаг, так или иначе связанный с людьми, станет ему известен достаточно быстро. Стало быть, полагаемся только на себя. Во-первых, выступаем немедленно.

Лицо Ольги утратило безмятежное выражение, а глаза натурально поползли на лоб. Она открыла рот и неразборчиво булькнула. Не дождавшись более основательного возражения, я продолжил:

— Во-вторых, мы не станем использовать транспорт или верховых животных, — на этот раз обе кошки возмущённо вскочили на ноги, но я поднял руку, вынуждая их заткнуться, — Я не пойму, вам лень лишний раз шевельнуть задницами? Поясню; у пеших гораздо больше шансов незаметно покинуть столицу и так же незаметно прибыть в Сен-Харад. Ясно? Тем более, пункт нашего назначения располагается не так уж далеко; каких-то пятьдесят лиг. Если не будем тянуть кота за хвост, то окажемся там ещё до полуночи. Какие-нибудь вопросы?

Как я и предполагал, вопросов не возникло. Галя усердно считала и прикидывала, разглядывая загибаемые пальцы, беззвучно шевеля губами, при этом. Видимо пыталась подсчитать, сколько ей потребуется времени, для преодоления пятидесяти лиг. Могла бы не считать: для льва — это плёвое дело. По лицу Ольги скользили быстрые тени, скрывающие выражение глаз.

— Мне необходимо подкрепиться, — внезапно выдала она, наглухо закрывшись Теневым Щитом — это что ещё за новости? — я слишком слаба для такой пробежки! У меня может не хватить сил до Сен-Харада.

— Я не заметил этой слабости, когда вы намеревались устроить здесь потасовку, — как можно язвительнее заметил я, — и убери этот чёртов щит, пока я не стукнул тебя башкой о стену! Ты же знаешь — я ненавижу, когда ты так делаешь. Никаких задержек не будет! Мы выступаем немедленно. Поужинаешь в Сен-Хараде.

Кошка злобно фыркнула изо всех сил стукнув кулаком по кровати, отчего несчастная мебель жалобно хрустнула. Однако тени с лица согнала. Ольга знает, некоторые мои угрозы — не пустой звук, а таранить стены королевского дворца дважды в день ей не хотелось.

— Если других возражений нет, то самое время отправляться в путь, — сказал я, потягиваясь, — эй, куда это вы направились?

Девушки, подошедшие к входной двери остановились и недоуменно посмотрели на меня. Ухмыляясь, я запустил руку под стол и потянул за металлический рычаг. Взвизгнули цепи, наматываясь на скрытый барабан и часть наружной стены поползла вверх. В образовавшийся проём хлынул поток свежего воздуха, отдающего недалёким костром.

— Оказывается, ты ещё способен меня удивить, — проворчала Ольга.

— Если я говорю незаметно, это значит — незаметно, — самодовольно хохотнул я, первым покидая помещение.

Мягкий свет Львиного Ока наполнял ночной воздух серебристым сиянием, отчего площадка куда я вышел, превращалась в странное сверкающее сооружение неясного назначения. На самом деле, когда-то здесь был заурядный балкончик, перестроенный извращённым гением архитектора в тайную лестницу. Заросли свисающих лиан полностью скрывали от посторонних глаз секретный путь, позволяя незаметно наблюдать окружающее.

После того, как кошки выбрались наружу, я нажал один из прутьев ограды и стена, поскрипывая, заняла своё место. Если я больше не собирался жить в осквернённом помещении — это ещё не значит, будто я не буду им пользоваться в будущем.

— Ну и куда дальше? — поинтересовалась Ольга, — ещё один подземный ход? Вижу, у тебя пунктик на этих штуках.

— Нет, мы вырастим крылья и полетим! — съязвил я, — почему бы тебе не заткнуться? Просто, следуй за мной — вот и всё.

Не дожидаясь, пока кто-нибудь сморозит ещё одну глупость, я начал спускаться, по прогибающимся ступеням, переступая две-три за один шаг. Лёгкий звон сопровождал нас, словно мы передвигались по натянутым лунным лучам, пробивающим плетение лиан.

Кружевная вязь ступеней нисходила прямиком к началу Затопленного тракта — некогда главному королевскому пути. Однако, нерадивые строители проложили дорогу в низине и воды ближайшего болота однажды затопили её, превратив в нечто непролазное. В этом отношении Сен-Сенали — уникальный город: с двух сторон к нему примыкает бескрайняя пустыня, с третьей — облизывает океан, а с четвёртой притаились гиблые топи — источник ядовитого гнуса, смертельно опасных змей и ядовитых миазмов.

Вот ими-то нам и предстояло дышать самое ближайшее время. Окрепший ветерок притащил омерзительное зловоние гниющих растений, способное свернуть чувствительный нос в подобие хобота. За спиной раздались совсем не сдержанные проклятия львиц, закрывающих лица ладонями. То ли ещё будет, — злорадно подумал я, — это ещё цветочки!

Ступени закончились, выведя нас на Затопленный тракт, больше похожий на заболоченную реку, протянувшуюся между рядами заплесневевших зданий. Странно представить, этот район примыкающим к стенам королевского дворца, но так оно и было. Смрад стал поистине непереносимым. К этому обонятельному удовольствию прибавилось и наслаждение для ушей: оглушительный рёв каких-то болотных тварей, видимо местных лягушек. Мне правда чудились одуревшие, от испарений, буйволы.

— И куда ты нас привёл? — простонала Галька, крепко сжимая двумя пальцами свой носик и от этого, произнося слова весьма неразборчиво

— Сюда, — коротко ответил я, стараясь не вступать в дискуссию, — а теперь направо и постарайтесь не оступиться: трясина держит очень крепко.

Ещё уцелевшие камни пропавшей мостовой влажно блестели, отражая свет маленькой луны. Сейчас они больше всего напоминали проталины чистой воды посреди тусклой неподвижной поверхности трясины и это здорово сбивало с толку. Всё время хотелось обойти предательские места, пройдясь по кажущейся твёрдой, поверхности болота. И не только меня одного. За спиной раздался оглушительный всплеск и не менее громкий взрыв ругательств. Ого! Я и не знал, что Ольге известны все эти выражения. А вот парочку таких я и сам не слышал, до сегодняшней ночи.

Над нашими головами скрипнули ставни, и чья-то взъерошенная голова высунулась наружу. Выругавшись, неизвестный спрятался в свою норку и громко хлопнул закрываемым окном. Как ни странно, но даже в этой клоаке, отравленной ядовитыми испарениями, проживали какие-то людишки. Большую часть времени они скрывались за рушащимися стенами гниющих зданий, но несколько раз кое-кто попадался мне на глаза. Настоящие выродки, свихнувшиеся от дурной атмосферы. Видимо, о творящихся за этими стенами извращениях, можно было бы написать целую библиотеку.

Я обернулся: Ольга, уже молча, трясла правой ногой, отбрасывая капли тягучей и чёрной, словно смола, жидкости. При этом кошка убийственно смотрела на хихикающую Гальку. Всё, как обычно. Так мы и за неделю до Сен-Харада не доберёмся. Твою мать!

Вздохнув, я повернулся и постепенно увеличивая скорость, начал бежать. Ноги, касающиеся влажных камней, скользили и я старался не думать, что произойдёт, если на полном ходу улететь в один из омутов. Тракт, подмытый источниками, местами провалился на неизвестную, но очень большую, глубину и в этих участках трясина могла спокойно поглотить целое здание да так, что и крыша не покажется на поверхность. Понятное дело — в таких условиях я не рисковал оборачиваться, но мои уши улавливали шлёпанье ещё двух пар ног, доносящееся из-за спины. Стало быть, эскорт продолжал преследование лидера

Какой-то серо-зелёный булыжник, величиной с голову, на который я собирался прыгнуть, заорал дурным голосом и взбрыкнув длинными конечностями, отправился в недра болота. Серая ткань трясины разошлась тяжёлыми кругами, а я проклиная всё на свете, с трудом удержался на ногах. Ну вот, теперь за моей спиной хохотали уже двое. Радовало только одно: до конца заболоченного участка оставалось совсем немного. Дальше затопленный тракт прекращал быть таковым, превращаясь в песчаный.

Стоило подумать об этом, как под ногами заскрипел песок. Мы достигли терминатора, где болото ожесточённо сопротивлялось наступающей пустыне. Здесь следовало удвоить осторожность, ибо песок, смешавшись с водой, образовал множество ловушек. По виду эти места напоминали ровный участок пустыни, но если неосторожный путник ступал в западню, зыбуны навсегда поглощали его. Об этом я немедленно рассказал кошкам, которые радостно собрались топать по ровненькому песочку.

Впереди мелькнула, вросшая в песок вешка — указатель окончания опасного участка, и я почувствовал облегчение. Теперь можно было шагать, не задумываясь о том, куда ставишь ногу. Подумать только: болота и зыбучие пески внутри городских стен! Если бы меня это хоть как-то волновало, я бы посадил градоначальника на кол.

В проходе между низкими, поглощаемыми песком, домами я заметил серую полоску городской стены. Над ней, расплывшейся плошкой, нависал Лик торговца. Оспины на щербатом лице ночного светила стали видны ещё чётче, складываясь в символы небывалого алфавита. Хм, до полуночи оставалось не так уж и много, а мы даже не выбрались за пределы столицы.

Впрочем, для этого оставалось лишь завернуть за угол и... И наткнуться на черноусого болвана, неподвижно сидящего на своём жеребце. Болван выглядел не менее удивлённым, чем я. Стало быть, никого не ожидал здесь увидать в этот час. И я сомневаюсь, что он вообще меня узнал. Прошлым утром капитан видел черноволосый смуглый вариант, а сейчас я предстал перед ним во всей своей красе: длинные, ослепительно белые волосы и нетронутая загаром кожа. В общем, на аборигена не слишком походил.

— Кто вы? Назовите свои имена! — потребовал капитан, оправившись от замешательства, — предъявите документы на право хождения по ночному городу. Если у вас нет разрешения, значит вы злонамеренно нарушаете приказ градоначальника Эфеама...

Если человек идиот — то это надолго. А как вы ещё прикажете называть того, кто за все эти годы не удосужился запомнить внешность почётных гостей падишаха? В общем, сам виноват. Я огляделся и убедившись в том, что бравый балбес совершенно один, обратился к девушкам:

— Ну и какого чёрта вы обе замерли, как идиотки? Ольга, ты вроде бы, собиралась перекусить, перед дорогой? Приятного аппетита!

Словно две молнии сверкнули мимо меня, мгновенно преодолев расстояние до ничего не понимающего капитана. Рефлексы у вояки оказались великолепные: даже не сообразив в чём собственно дело, он ухватился за рукоять сабли и успел наполовину вытянуть клинок из ножен. На этом, правда, всё и закончилось; оружие жалобно лязгнуло, отправившись обратно, а капитан громыхнул, улетев с лошади на песок.

Я подошёл ближе, наблюдая, как человек пытается повернуть голову и дотянуться до специального свистка, закреплённого на поверхности нагрудника. Однако Галька уже успела сорвать кирасу, отбросив её вместе со свистком.

— Кто вы? — хрипел вояка, пытаясь вырваться из таких, кажущихся слабыми, рук, — кто вы?

— Да какая разница? — удивился я его настойчивости, — не один фиг, кто тебя убивает? И вообще, лучше замолчи: считается дурным тоном, когда пища разговаривает во время еды.

Руки кошек, коснувшиеся обнажённого тела стали полупрозрачными, постепенно наливаясь алым светом. Тот же, кого эти руки касались, задрожал задёргался и открыл рот, взревев от жуткой боли. Галя деловито положила ладошку на разинутый рот прервав неродившийся вопль в зародыше. Кстати, любо-дорого посмотреть, насколько слаженно всегда охотятся львицы, забывая на время охоты о своих распрях и личной неприязни. Однако, на кой чёрт они мучают пищу? Можно же и без этих воплей.

Ольга подняла голову, и я увидел её глаза, светящиеся во мраке. Губы раздвинулись, обнажая пылающие багровым сиянием клыки и кошка, утробно рыкнув, поинтересовалась:

— Ты участвуешь?

— Странный вопрос — изумился я и распихав мурлыкающих, от удовольствия, девушек, наклонился к телу капитана, — конечно! Или мне не нужно подкрепиться перед дальней дорогой?

Пальцы коснулись пылающего жаром тела, и я ощутил бешеный поток энергии, прошедший через ладони в руки и дальше, к груди. Мы трое, точно оказались посреди огромного огненного урагана и впитывали его мощь каждой клеточкой своего тела. Я покосился на Ольгу: какое-то смутное воспоминание не давало мне покоя. Вот так же, когда-то мы с ней питались бок о бок. Но память рисовала кого-то другого — мягче, добрее. Тихий голос в морозной тишине: "Бедные дети..." Как наваждение! Я тряхнул головой. Исчезло, растворилось.

Всё хорошее имеет обыкновение заканчиваться. Кончился и бравый капитан, принесший нам этот щедрый дар. Его тело дёрнулось, раз, другой и замерло, холодея с каждой секундой. Этот сосуд был пуст. Выпит до дна.

Как всегда, после полноценной трапезы, казалось — стоит оттолкнуться ногами от земли, и ты воспаришь, подобно свободной птице. Но я точно знал: для таких фокусов нужно выпить намного больше. И то не факт, может и не выйти. Левитация — когда получалась, когда — нет.

— Иногда я задумываюсь, — говорит человек, присаживаясь на маленький табурет, который она всегда приносит на беседы со мной, — почему всевышний наделил вас силами, недоступными человеку. Ты — не первый лев, в этой клетке, но прежде мне не удавалось вести столь откровенные беседы, правда, никто иной и не выдерживал так долго. Скажи, почему злобные хищники столь щедро наделены?

В её вопросе не ощущается зависти или ненависти — только лёгкое недоумение. Странный человек. Видимо, именно по этой причине я делюсь с ней воспоминаниями.

— Мы — вовсе не злые, — я пожимаю плечами, — вы, люди, склонны называть жестокими и злыми всех, кто покушается на ваш покой. Особенно, тех, кто не относится к вашему племени. А касательно талантов...Как видишь, они не помогли мне избежать плена, как не помогли моим предшественникам спастись от смерти. Однако, отвечая на вопрос — возможно, именно характер нашего питания, позволяет овладеть могуществом, недоступным вам.

— То есть, для обретения силы необходимо стать людоедом? — женщина горько качает головой, — я уж лучше останусь человеком.

Однако следовало возвращаться к нашим делам, которые и не думали нас ждать.Оставив труп капитана под охраной неподвижно замершей лошади, мы направились прямиком к городской стене. Проблем не ожидалось: я много раз покидал столицу по ночам и хорошо знал, где находится шпионский лаз. Подземный ход должен был охраняться. Но охранник, как обычно беспробудно спал в засаде, распространяя удушливый перегар дешёвого вина.

— Я же говорила, у тебя нездоровое влечение к подземным ходам, -пробормотала Ольга, когда я запустил руку в песок и потянул за верёвку спрятанный люк, — может быть тебя пора переименовать в подземного льва?

— А, тебя — в мёртвую львицу? — раздражённо осведомился я, — благо теперь это вполне возможно!

Песок с лёгким шуршанием стекал в абсолютно чёрный квадрат хода. Проклятый охранник был обязан зажигать масляные лампы, освещающие шпионский ход, но как обычно напился раньше, чем успел это сделать. Придётся некоторое время передвигаться в полном мраке, где бесполезно даже наше ночное зрение. К великому счастью тайный ход представлял глубокую траншею, накрытую каменными плитами и засыпанную песком. Подобно обычной траншее, он шёл абсолютно прямо, избегая поворотов, подъёмов и спусков.