Поэтому, я неторопливо спустился на самый нижний уровень дворца и утопил пальцем незаметный выступ в каменной стене. Честь открытия секрета принадлежала лично мне. В первую неделю пребывания в этой развалине я не поленился применить особое зрение и немедленно обнаружил тонкие линии скрытой двери. Оставалось загадкой, каким образом об этом местечке, неизвестном никому, прознал Хамид. Впрочем, для этого слепца в столице не существовало никаких тайн, о которых он не узнал бы через день-два.

С едва слышным шелестом участок стены отъехал в сторону, освободив узкий проход. Посмотрев по сторонам, я шагнул в образовавшуюся щель, привычным жестом хлопнув по низкому потолку. Затрещав от натуги, стена вернулась на своё место. Оставалось только пройти под полуразрушенной аркой, повернуть за угол и оказаться в милом гнёздышке.

Однако, вместо этого я остановился и недоуменно уставился на предмет, расположившийся на полу. Предметом оказались две мужских, судя по размеру обуви, ноги, торчавшие из-за поворота. Ноги, обутые в добротные кожаные сапоги, лежали абсолютно неподвижно, что наводило на определённые мысли. Однако же, опровергая эти мысли, мои уши всё-таки улавливали едва различимый шорох, доносящийся из-за угла. Хм, мышей здесь отродясь не было. Думаю, покойничку кто-то составлял компанию.

Похоже, о моём присутствии никто не догадывался, потому как неведома зверушка продолжала заниматься своими делишками. Стоило устроить ей неожиданный сюрприз.

Неслышно ступая по ковровой дорожке, я прошёл под осыпающейся аркой и осторожно заглянул за поворот. Там было на что посмотреть. Ноги действительно принадлежали мужчине — рослому, атлетически сложенному и это было заметно даже через тёмный бесформенный балахон, забрызганный свежей кровью. Лицо мертвеца скрывала плотная чёрная маска с прорезями для глаз. Из-под карнавальной принадлежности торчала окладистая смоляная борода, слегка побитая молью седины. Завершал натюрморт изящный кинжал с изогнутой наборной рукоятью, торчащий из груди трупа.

Однако, вовсе не это привлекло львиную долю моего внимания. Куда интереснее оказалось наблюдать за вторым персонажем разыгрываемой сценки. Над покойником склонялась неведомая личность в тёмном мешковатом халате, лицо которой утопало в тени огромного капюшона. Руки убийцы (а кого же ещё?) в чёрных кожаных перчатках, быстро перемещались по неподвижному телу, демонстрируя неплохой навык и сноровку.

Но ни чёрная хламида, ни капюшон, ни даже абсолютно нелепые в здешнем климате кожаные перчатки, не могли скрыть одного непреложного факта — передо мной была женщина. Об этом говорило всё: поза, величина ладоней, изгибы, скрытого одеждой, тела и даже запах неизвестных, но весьма приятных, духов

Девушка, не замечая меня, продолжала сосредоточенно обыскивать убитого, торопясь и заметно нервничая. Из-под капюшона донёсся неразборчивый возглас, в котором соединились воедино раздражение и отчаяние. Очевидно искомый предмет упорно не желал идти в руки. Возможно, кстати, что искательница чужих секретов не совсем представляла, как собственно эти секреты выглядят. Я честно говоря и сам догадался с большим трудом.

Однако время шло, а ничего не менялось. Пришло время самому внести свежий ветер, знаменующий наступление перемен.

— Весьма прискорбно, — сказал я, пустив в свой голос, как можно больше горечи, — представительница прекраснейшей половины человечества вынуждена отбирать силой то, о чём могла бы просить в качестве подарка. Стоило бы ей, конечно, только заикнуться.

При первых звуках моей речи невысокая фигурка замерла, как застывает мышь, застигнутая кошкой. А потом мышь повела себя очень неожиданно. Сперва капюшон приподнялся, и я смог увидеть красивое молодое лицо с чёрными, точно сама тьма, глазами, а затем, вместо спасения бегством, моя незваная гостья бросилась на меня. На бегу она пыталась вытащить что-то из складок своей хламиды, но не смогла. Точнее — не успела. Я не позволил. Для начала я хотел ознакомиться с посланием Хамида, тем более интересным, что из-за него прикончили посланца. Ну а девушки, как говорится — потом.

Поэтому, когда прекрасная незнакомка на всех парах приблизилась ко мне, я отвесил ей полновесную оплеуху. Естественно не такую, как Ольге — я всё же хотел побеседовать с девушкой, чуть позже, но достаточно сильную, чтобы отключить её на время. Незнакомка, взбрыкнув ногами, отлетела в сторону и замерла без движения у подножия моей гигантской кровати. От халата отлетели какие-то застёжки, и он широко распахнулся, демонстрируя полуобнажённое тело, исписанное густой вязью цветной татуировки. Из рук незадачливой воительницы вылетел продолговатый предмет, сверкнувший тусклой желтизной и постукивая, укатился за кровать.

Тем не менее, я не торопился оценивать красоту увиденного тела или изучать железяки, покинувшие его. Я присел около мертвеца и распахнув его тёмное одеяние провел пальцами вдоль рукавов шёлковой рубашки. Обнаружив место уплотнения ткани, как следует дёрнул материю и в мою ладонь упал свёрнутый несколько раз платок, отороченный золотистой бахромой. Это и была та вещь, которую безуспешно искала моя гостья — секретное послание Хамида.

Тонкую, словно паутина, ткань покрывал плотный узор вышивки где, при желании, можно было отыскать буквы местного алфавита. Буквы эти складывались в различные слова, из которых пытливый ум мог слагать предложения. В общем — явный шифр. Так и было задумано: если бы платок случайно угодил в чужие руки; нашедший его свернул бы себе мозг, пытаясь разгадать загадочную шифровку, но так ничего бы и не понял.

Усмехаясь этой мысли, я подошёл к своему столу и распахнул небольшую шкатулку, украшенную голубыми полупрозрачными камнями. В подобных коробках знатные жители столицы прятали свои парфюмерные принадлежности. У меня же, здесь хранился почти невесомый порошок ярко алого цвета, лишённый вкуса и запаха. У этой пыльцы, как мне стало недавно известно, имелся один интересный побочный эффект. Помимо своего прямого назначения она, добавленная в пищу, отправляла едока в лучший из миров.

Травить я никого не собирался — такое расточительное поведение скорее подстать местным жителям, а намеревался использовать яд по прямому назначению. Расстелив платок на столе, я щедро посыпал его красным порошком, покрыв им всю материю.

Выждав пару секунд, тщательно встряхнул кусок ткани и взяв пальцами за уголки поднёс к окну, позволив свету проходил насквозь. При этом правда, обнаружилось, что я держу послание вверх ногами, но я быстро исправил ошибку, перевернув тряпицу.

Хм, сообщение от Хамида оказалось настолько любопытным, насколько и непонятным. Помахивая платком, с быстро выцветающей надписью, я сел в своё любимое кресло и уставился на оживающую девушку. Впрочем, её-то я, как раз и не видел — передо мной продолжали стоять строки послания, в смысл которого я пытался проникнуть.

Послание гласило: Филам начал говорить. Как и Сид, потерял рассудок. Сказал, нашёл древнюю гробницу с тайным оружием. Кто-то нанёс ему визит и напугал, до смерти. Говорит — это была она. Она забрала всё тайное оружие.

Чёрт, какое тайное оружие? Раскопки Филама меня интересовали по одной — единственной причине: некогда одноухий гробокопатель предоставил мне неопровержимые доказательства того, что в этом мире когда-то жили существа, подобные нам. А вот и самое самое интересное: эти существа вели войны с какими-то тощими демонами и массово гибли в них. В битвах использовали странное оружие, способное уничтожать наших предтеч. Не про это ли оружие писал Хамид? Оружие, способное убивать львов? И кто мог напугать до смерти человека, и так стоящего одной ногой в могиле? Кому досталось это самое тайное оружие? Какой такой ей? Не-ет, послание мне абсолютно не нравилось!

Я скомкал выцветший до блеклых тонов платок и отбросил его на чернобородого мертвеца — пусть забирает назад, мне чужого не надо. Возвратив взятое, я подарил своё внимание гостье, которая всё никак не могла очухаться. Она легко всхлипнула и её веки начали часто трепетать, помахивая огромными ресницами. Пока моя спящая красавица продолжала исследовать внутренности обморочных лабиринтов, я решил рассмотреть татуировку на её теле. Тело, кстати, оказалось просто великолепным!

Длинные стройные ноги, с изящными икрами и слегка полными бёдрами (это их ничуть не портило) шевельнулись и невысокие красные сапожки показали мне свои стёртые подошвы. Высокая грудь, стянутая узкой полоской багровой материи, отороченной зеленоватым бисером тяжело вздымалась, покачивая жёлтый медальон на тонкой цепочке. Чуть выпуклый живот...

По-моему, я слегка отвлёкся. Вроде бы, я собирался рассмотреть тату на этом теле. Тело, кстати...Нет, вернёмся к рисунку.

И здесь я угодил в тупик.

Узор, вне всякого сомнения имел какой-то смысл, иначе его попросту не стали бы наносить, вот только этот смысл ускользал от моего понимания. Всё это переплетение фантастических животных больше всего подходило какой-нибудь жрице храма Святой стороны. Откуда тогда взялись эти цепи на лодыжках, недвусмысленно утверждающих, о принадлежности некому мужчине? Судя по цвету, она может быть является его женой.

А вот ещё более дикая вещь: змеиные кольца, спускающиеся с плеч на грудь девушки, сцепившись там в смертельной схватке. Змея, в качестве нательного рисунка, не слишком приветствовалась в здешних местах.

Глаза гостьи, лежащей на полу, приоткрылись и я успел перехватить быстрый взгляд, брошенный на меня. После этого прелестная головка слегка повернулась в одну сторону, потом в другую. Вне всякого сомнения, девушка пыталась отыскать обронённый ею предмет. Это, между прочим, была довольно странная штуковина, отдалённо похожая на клинок. Короткое широкое лезвие жёлтого цвета имело сходство с листом дерева, а чёрный стержень рукояти казался непропорционально длинным, по сравнению с клинком. Никаких украшений на ручке не имелось.

Пока я рассматривал удивительный нож, девушка обнаружила местоположение пропажи и молниеносно завладела ею, зажав рукоять в ладони. Короткий вздох облегчения прорвался из полуоткрытых губ, и она начала подниматься на ноги, неотрывно глядя мне, куда-то в область живота.

— Приветствую тебя, красавица, — сказал я, подпирая щёку кулаком, — надеюсь ты извинишь моё настойчивое желание побеседовать с незнакомкой? Согласен — приглашение могло показаться излишне грубым, поэтому я готов принести любые извинения и даже искупить свою вину кровью.

Я хихикнул. Однако девушка осталась невозмутима, словно статуя; её губы были плотно сжаты, будто она опасалась пролить воду, набранную в рот. Свой странный нож девица держала перед собой, точно верила, он может ей помочь. Было нечто в этом, что мне очень не нравилось. Понять бы ещё, что.

— Может быть ты всё-таки разомкнёшь свои прелестные уста и соблаговолишь ответить на пару моих ничтожных вопросиков? Клянусь, птичка, я немедленно отпущу тебя на свободу, — беззастенчиво солгал я, пытаясь поймать взгляд бездонных чёрных глаз, которые птичка упорно прятала от меня, — я всего навсего хотел поинтересоваться, на кой чёрт ты прикончила этого парня? Если бы ты не продырявила его, на мои вопросы отвечал бы он, а ты спокойно отправилась по своим неотложным делам. Ну да ладно, оставим покойников в покое. Если ты сейчас пообещаешь убрать мусор за собой, я не стану вспоминать об этом неприятном инциденте. Честное слово! В качестве подтверждения я уже перехожу к другой теме; подскажи, не ты ли навещала одноухого Филама и напугала его до полусмерти?

Неожиданный удар угодил прямиком в цель: что-то промелькнуло на непроницаемом, до этого момента лице, какая-то неясная тень. Моя гостья определённо знала какой-то секрет. Пожалуй, стоило копнуть поглубже. Вот только как, если твой собеседник молчит? Это — как копнуть глубже гранит. Может эта чертовка немая и я совершенно напрасно мечу бисер? Некоторые секты практикуют вырезание языков своим адептам. Проклятье, надо было проверить: на месте ли язычок!

— Ну, не молчи же, поговори со мной, — продолжал увещевать я молчунью, — меня всего-навсего интересует, кто забрал у Филама одну вещичку. Вот и всё!

Девушка сделала шаг в мою сторону и высунув розовый язычок, облизнула сухие губы. Ага! Значит этот орган у неё всё-таки имеется. Через мгновение я получил ещё одно подтверждение.

— Ты не получишь его, — едва слышно, но очень твёрдо произнесла незнакомка, — тебе не удастся его поймать! Я остановлю тебя демон, ведь я люблю его!

Э? О чём собственно идёт речь? Я думал, мы разговариваем о похищенном оружии, а тут такое...Кого поймать? Кого она там любит? Кроме того, я наконец понял, какая именно штука мне не нравилась: девчонка, похоже знала, кто я такой и при этом считала штуковину в своей руке способной защитить от меня. Пора заканчивать весь этот балаган!

— Детям ножики — не игрушка, — сказал я, поднимаясь с кресла, — дай сюда эту ерунду, а не то я отшлёпаю тебя и поставлю в угол.

С ума сойти; она размахнулась, определённо намереваясь ударить меня! Я ухмыльнулся и раздвинул рубашку, обнажая грудь. Покончим со всем этим и дружно посмеёмся. А потом...

Я кричал. Вопил изо всех сил! Боль невероятной силы пронзила грудь в том месте, куда проклятая сучка вонзила свой нож. Эта гадость всё-таки воткнулась в меня! Сквозь невероятную ошеломляющую боль прорывалось искреннее удивление: как?! Ни одна материальная вещь не могла нанести повреждение льву, а этот листовидный кинжал меня разрезал!

От раны начало распространяться ощущение лютого холода, словно там было не лезвие странного ножа, а какая-то сосулька. Стужа сковывала меня, наполняя каждую клеточку тела дрожью и страданием. Мысли начали путаться, а ноги были уже не в силах поддерживать окоченевшее тело. Колени подломились, и я рухнул под ноги улыбающейся девушке. Эта тварь ещё ухмылялась!

— Как и было сказано, да поразит нечистого её оружие! — донёсся до меня, сквозь туман боли, звенящий торжеством голос, — теперь ты не сможешь ему навредить!

Она наклонилась и осторожно взялась пальцами, затянутыми в тонкую кожу перчатки, за цепочку браслета перехода. Действовала тварь очень осторожно, стараясь не коснуться обнажённым запястьем моего тела. Цепка легко сползла, оказавшись в ладони мерзкой воровки. Однако гадина не удовлетворилась добычей и потянулась к моему медальону. МОЕМУ! МЕДАЛЬОНУ!!! Этого нельзя было допускать ни в коем случае!

Превозмогая ледяные волны боли, сотрясавшие тело, я взмахнул рукой, отгоняя мерзавку прочь, а второй — вцепился в рукоять кинжала. А-а! Чёрный стержень оказался раскалён, словно его только вынули из плавильной печи. Меня трясло в ознобе, а ладонь горела адским пламенем. Почти ничего не видя от боли, я ещё раз махнул свободной рукой и услышал испуганный возглас. Пальцы, коснувшиеся было медальона, отдёрнулись и послышались удаляющиеся шаги.

Исторгнув оглушительный рык, я дёрнул за раскалённую рукоять и повалился на бок, сжимая дьявольское оружие в обожжённой руке. По золотистому листовидному лезвию стекали клочья голубоватого тумана, превращаясь в синие капли, исчезающие с тихим шипением.