Нам предлагали, по безопасному проходу, защищённому несколькими рядами, закованных в панцири солдат, пробраться к прямоугольному помосту. Это возвышение наскоро соорудили, приспособив в качестве основания фундамент разрушенного храма Луны. Подняв взгляд над головами бурлящей толпы, я посмотрел на тех, кто находился там.

Центральную часть помоста занимало странное сооружение, описать форму которого я бы затруднился. Рядом с этим аморфным нечто, неподвижно замер Илья, мрачно взирающий на вопящую толпу. Его чёрные одежды трепетали на лёгком ветру, придавая коту вид ангела смерти. Какая ирония! Вокруг хозяина расположились невозмутимые телохранительницы и лучи светила весело перемигивались на их обнажённых саблях.

Машина Ильи потеснила трон падишаха в левую часть помоста, откуда правитель зачарованно взирал на свой народ. У меня появилось впечатление, будто падишах не совсем понимает, на каком свете он находится. А времени, разобраться в этом вопросе, оставалось не так уж и много. Телохранители явно опасались ревущей толпы и жались к своему повелителю, косо поглядывая в сторону очаровательных амазонок Ильи.

Возможно это и было интересно, но важным для меня сейчас был только один персонаж. Объект моего непосредственного интереса находился на правом фланге и что-то оживлённо рассказывал Амалату, склонившись к самому уху генерала. О чём Ольга могла разговаривать с бравым воякой? С тем самым, с которым она до сих пор не перемолвилась и парой фраз? У меня возникло ощущение, будто кошка пытается его в чём-то убедить. Тщетно: тот казался погружённым в свои мысли и даже отрешённым.

Шарах продолжал беззвучно разевать рот, и я жестом дал ему понять, что он понапрасну надрывает глотку. Потом махнул рукой, и Галя поволокла Баджару наружу.

О, чудо! Народ отшатнулся, и волна безмолвия покатилась во все стороны, охватывая всё большее число присутствующих. Пока мы добирались до помоста, площадь охватило поголовное молчание. Больше ста тысяч человек молча смотрели на нас. Слышалось лишь возбуждённое дыхание тысяч глоток, сопение множества носов и прочие, ещё менее приятные звуки. Все напряжённо рассматривали Баджару, словно им явился самый опасный хищник на свете. Глупцы! Он был такой же добычей, как и все они.

Впрочем, было кое что, поинтереснее. Когда пленник начал подниматься по ступеням, он замер на какую-то долю секунды и молниеносно кивнул. Чего-то подобного я и ожидал, поэтому мне не составило особого труда проследить за направлением взгляда узника. Там мелькнуло знакомое лицо. Знакомое женское лицо. Зутра неотрывно глядела на своего возлюбленного, внимая словам рослого бородача в плоской чалме чёрного цвета. Такие головные уборы, насколько мне было известно, носили люди Фараха. Перед нападением на очередной караван, чалма легко превращалась в маску, скрывающую лицо нападающего. С другой стороны моей милой убийцы, неподвижно замерла женщина, чьё лицо скрывал глубокий чёрный капюшон. Хм, если Ольга на помосте, то кто это?

Заинтересовавшись, я пробежался взглядом по толпе, отмечая людей с аксессуаром, подобным Фараховскому. Ого! Сам Фарах почтил нас своим присутствием, расположившись в окружении пары десятков своих людей, недалеко от помоста. Вот только вместо чалмы он нацепил плащ с капюшоном, опустив тот на своё запоминающееся лицо, испещрённое множеством шрамов. Эти отметины оставил палач папаши нынешнего падишаха. А всего в многотысячной толпе присутствовало не меньше пяти десятков головорезов в чёрных чалмах. Похоже, кроме официальной части готовилось ещё одно, незапланированное мероприятие. Тем лучше. Веселее будет.

Толпа вновь зашумела; то ли приветствуя поднявшегося Баджару, то ли проклиная его. Впрочем, они могли шуметь и просто так. Точно гул прибоя волна человеческих голосов навалилась со всех сторон, усилившись до прежней громкости.

Окружённый этим грохотом я проследовал к возвышению и легко взбежал наверх, встреченный слабым наклоном Илюхиной головы. Падишах не удостоил меня даже косым взглядом, а Ольга и её собеседник одновременно повернули головы, пристально глядя на меня.

Я ласково улыбнулся обоим и послал кошке воздушный поцелуй. На её смуглом лице проступило что-то подобное усмешки. Только так улыбается сама смерть. Или тот, кто готов встретиться с ней. Ну значит к предстоящему аттракциону готовы все. Вот только...Я ещё раз взглянул на провинившуюся львицу и заметил тень усталого отчаяния в тёмных глазах.

Пришло ощущение лёгкого недоумения, когда я понял, что и вблизи не могу сообразить, как же выглядит таинственное приспособление Ильи. Странную штуковину словно скрывал стелющийся туман, постоянно оплывающий, как сосулька под солнцем, вот только, никак, не убавляющийся. Временами он напоминал контуры человеческого тела, потом становился подобен странному животному, а после вообще ни на что не походил. А если я смотрел на машину слишком долго, у меня начинала кружиться голова, словно это была пропасть, не имеющая дна. Ещё немного, и я рухнул бы в её туманную бездну. Я мотнул головой, прогоняя наваждение и подошёл к Илье, который всё так же угрюмо гипнотизировал толпу.

— Ну, изобретатель, всё готово? — прокричал я ему в ухо.

Он кивнул, повернувшись ко мне и вопросительно ткнул пальцем в сторону машины. Я покачал головой. Предстояло сделать определённые приготовления.

Галя успела поставить Баджару у края помоста и два рослых солдата нерешительно топтались рядом не зная, как им поступить. Сейчас узнают. Я посмотрел вниз и обнаружил, что чёрные пятна людей Фараха начали приближаться к нам, будто кто-то включил мощный магнит, притягивающий их. Зутру я, в этот раз, не увидел, но она несомненно была где-то рядом. Ну хорошо, начнём наше шоу.

Одним прыжком я переместился к трону и, ухватив правителя за ворот красочного халата, швырнул к его закадычному врагу. Баджаре пришлось слегка подвинуться, чтобы новосёл не свалил его на доски пола. Казалось, он не был особо удивлён. Про остальных я такого сказать не мог.

Охрана падишаха озадаченно вращала многочисленными головами, пытаясь сообразить, куда же исчез их подопечный. Толпа на площади, яростно заревела и взволновалась, затаптывая самых слабых. Крики о помощи и вопли боли смешались с возгласами изумления, а потом тишина вновь охватила, заполненную до отказа площадь. Ещё бы! Такого они ещё никогда не видели: правитель очумело вращающий отбитой головой, и его злейший враг стояли рядом, словно два заурядных преступника.

— Поставь на колени и второго! — скомандовал я Гале, — если кто-то вмешается — прикончи.

После этого я прыгнул назад, к Илье. Позади нас переливалась серебристым светом и потрескивала загадочная машина, а перед нами замерла в изумлении многотысячная толпа. И два человека — два правителя здешних мест стояли на коленях передо мной! Вот он — момент откровения!

Солдаты, топтавшиеся рядом с Галей, сделали пару неуверенных шагов в её сторону и мгновенно покинули наше общество, улетев прочь. Только теперь телохранители падишаха сообразили, откуда дует ветер и попытались отвоевать тушку правителя. Не тут то было. Илья небрежно взмахнул рукой и его амазонки молниеносно набросились на атакующих стражей. Тишина сменилась лязгом сталкивающего оружия и воплями раненых.

В окаменевшей толпе тоже назревали перемены: Люди Фараха соединились в единый плотный клин и скрыв лица за масками, начали прорываться к помосту. Периметр обороняли солдаты, стоящие спиной к нам и им было невдомёк, какой переворот произошёл за их спинами. Естественно, они начали отражать нападение неизвестных и внизу вспыхнула не менее ожесточённая схватка. Люди не принимавшие участия в начавшемся веселье, пытались вырваться из кровавого водоворота и жалобно кричали, попадая под удары сабель, пик и кинжалов. Толпа сделала попытку сбежать с этого сумасшедшего торжества и солдаты оцепления, получившие чёткий приказ сохранить кворум, просто открыли огонь из арбалетов. Если до этого мне казалось, будто я вот-вот оглохну, то теперь понял, что потерял слух окончательно — такой стоял рёв.

Пытаться что-то услышать в этом бардаке было задачей невыполнимой, посему приходилось полагаться только на глаза. И зрение меня не подвело, указав в бурлящем океане неистовствующей толпы, микроскопическую частицу, целеустремлённо двигающуюся в нашем направлении.

Один из солдат, попытавшихся остановить Зутру (а это была именно она) мгновенно исчез из виду, словно его поглотила бешеная круговерть человеческого водоворота. Красивая мордашка на миг замерла, стрельнув взглядом в сторону возлюбленного, и настойчивая девица продолжила сокращать расстояние до цели.

Ухмыляясь я наблюдал, как её любовник неотрывно следит за этим продвижением, и его физиономия отражает целую гамму тревожных переживаний. Он даже попытался вскочить, но Галя спокойно поставила ногу на его спину и усадила обратно. Падишах, в отличие от соседа, сидел смирно, понуро глядя в пол и не проявлял признаков строптивости. Похоже, переход от положения всесильного владыки к состоянию ничтожного пленника, окончательно его добил. Илья, внимательно изучающий сладкую парочку улыбнулся и повернувшись ко мне, поднял вверх большой палец. Ну вот, хоть кто-то оценил усилия, затраченные мной.

Тем временем амазонки практически закончили свой нелёгкий труд и начали сбрасывать трупы телохранителей вниз, с помоста. Правда им тоже досталось — уцелело всего шестеро прелестных девушек, с ног до головы забрызганных кровью. И кто у нас остался? Шестеро амазонок со своим хозяином; Галя с парочкой подопечных; кто ещё? Ах да — Ольга с бравым генералом. А почему это наш солдатик никак не реагирует? Да и Ольга как-то непривычно пассивна...

Стоило мне повернуться к упомянутым персонажам и в воздухе промелькнуло стремительное тело, обрушившееся в самую гущу человеческого муравейника. Оля ещё в полёте окуталась аурой своей охотничьей формы. Больше кошка не нуждалась в прикосновениях к человеческому телу. Как и во дворце Сен-Харадского наместника львица неторопливо двигалась вперёд, словно горячий нож резал кусок плотного масла. Вопящие люди мгновенно замолкали, падая на камни площади.

Она перемещалась так прямо, словно стремилась к какой-то определённой цели неизвестной мне. И тут я понял: ей навстречу, так же неторопливо и целеустремлённо шагала Зутра. В смуглой руке я заметил знакомый блеск прозрачного, в солнечном свете, треспа. Илья заинтересованно ткнул пальцем в татуированную девицу, и я согласно кивнул. Льву ещё не приходилось любоваться стервой, проковырявшей во мне отверстие. Пусть посмотрит, пока та ещё жива. Однако, чего же добивается Ольга? Следы заметать уже поздновато...

Две гибкие смертоносные фигурки приближались друг к другу так неотвратимо, словно были разноимённо заряженными частицами. Ещё совсем немного...Словно ощутив приближение грядущего взрыва, толпа подалась в стороны, освободив небольшой тихий островок посреди бурлящего моря. Зутра нерешительно ступила на берег этой импровизированной арены и замерла, неотрывно глядя на Ольгу, стоящую, напротив. Тело девушки было практически обнажено: всё-таки продвижение через безумную толпу достаточно тяжёлое испытание. Теперь я хорошо видел знакомый рисунок на худощавом теле, покрытом пылью и потом.

Внезапно Зутра прыгнула вперёд и попыталась ударить львицу своим оружием. Странное дело — на её лице было явное отчаяние, да и удар вышел какой-то нелепый. Ольга оскалилась, почему-то глядя куда

-то за спину нападающей. Потом неторопливо пихнула противницу открытой ладонью, и та отлетела назад, завалившись на бок.

Оля вновь уставилась в толпу, и я сумел различить мелькнувший среди мечущихся людей тёмный плащ. Да кто там?

Зутра смогла приподняться с земли и теперь стояла на коленях, продолжая глядеть в глаза приближающейся Ольги. А та двигалась мягким кошачьим шагом, так осторожно переставляя ноги, словно подошвы её сапог ступали по опасному зыбуну. Обронённый тресп лежал около ног Зутры, но девушка даже не сделала попытки его приподнять. Она лишь провела пальцами по щекам — ритуальный жест готовности к смерти и бросила короткий взгляд в сторону помоста.

Баджара ещё раз попытался вскочить — жилы на шее вздулись как канаты, а рот распахнулся в неощутимом вопле отчаяния. Он уже сообразил, что происходит и видел — спасения не будет. Кошка, тем временем, склонилась к поверженной противнице и пошептав ей на ухо, отступила назад. В лице львицы не было злобы или ярости — лишь некая, непонятная, грусть.

Рука Ольги поднялась вверх и луч светила, пройдя через лезвие превратил его в некое подобие молнии, зажатой в руке. И эта молния обрушилась с такой силой, что кошку слегка развернуло. Однако мне, поначалу, показалось, будто она промахнулась: Зутра продолжала стоять на коленях, глядя в лицо своему палачу. И только мгновение спустя смуглое тело начало изгибаться, будто исполняя хитрый акробатический этюд. Голова запрокинулась назад, открыв огромный алый шрам на длинной изящной шее. А потом, превратившись в сломанную куклу, Зутра рухнула на камни.

Ольга стояла над телом, понуро опустив прелестную головку, словно безумие, творящееся на площади её никак не касалось. Потом, опустившись на колени, провела ладонью по щеке покойницы. И вдруг, вскинув голову, испуганно уставилась за мою спину.

Лишь в самый последний момент я успел увернуться от сокрушительного удара, который наносил, позабытый мною генерал. Ого! Тресп в его руках был даже больше, чем отобранный у Баджары. Он был так огромен, что вояке приходилось орудовать обеими руками.

Но главное — глаза моего противника превратились в две мёртвые плоские ледышки, прямо как у Баджары, во время нашей схватки. Оставалось только восхищаться Ольгой и её предприимчивостью. Вот чертовка! Кто сказал, будто финальный поединок должен происходить с её участием? Когда она успела обработать Амалата, что ему наплела и как сумела протащить на помост этот исполинский тресп — все эти вопросы уже не имели особого значения. Важным сейчас было одно — старый вояка и оружие в его мускулистых руках. А уж как генерал умеет обращаться с мечами я видел неоднократно.

Естественно, никто и не подумал прийти мне на помощь. Илья посторонился, с интересом наблюдая за поединком, а Галина просто подпрыгивала от восторга. Надеюсь, всем так же весело, как ей...

Я кувыркнулся, подобрав своё оружие с помоста и сделал круговой выпад. Естественно, генерал легко парировал этот удар, благо более длинное оружие давало ему явное преимущество. Почему я не успел перекусить? Энергии, для ускорения, не было, приходилось использовать обычные рефлексы. Этого оказалось маловато. Генерал парировал парочку моих ударов и начал наступление, размахивая своим мечом словно изображал вентилятор. Нет, Ольга определённо колдовала с энергетикой своих подопечных, превращая их в машины для убийства. К сожалению, цель у них была не очень подходящая! Удар невероятной мощи выбил тресп из моих рук, и он запрыгал по доскам помоста прочь от меня.

На мгновение генерал остановился, провожая взглядом оружие и его плотно сжатые губы раздвинула непривычная улыбка. Этой секундной задержки оказалось вполне достаточно. Я тотчас ухватил Амалата за обнажённые предплечья и крепко сжал. Генерал недоуменно покосился на эти живые оковы и попытался поднять оружие, намереваясь закончить поединок. Ему было невдомёк: схватка уже завершилась. Волна энергии прокатилась по моему телу наполняя каждую клетку живительной силой. Тресп выпал из рук Амалата и упокоился у его ног. Рот вояки открывался всё шире и шире, исторгая вопль, который я не мог услышать. Боль, которая терзала тело генерала, состарила его и Амалат выглядел дряхлым стариком. Внезапно он сжал зубы и его глаза, на миг, обрели живой блеск и прежнюю пронзительность. Вояка изумлённо уставился на меня и его сморщенные губы пробормотали нечто, напоминающее: "Дьяволица". Затем зрачки закатились, и мой противник кулем опустился на пол. Странная усталость сковала меня, и я долго смотрел в упокоившееся лицо мертвеца.