| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Нет, не могу. Фу, — обняв колени ногами, поморщилась я. Или могу, но если только меня здесь продержат до экзамена на чунина. Что же ты наделала, Голопрыгова? Думала, что тебя здесь примут с распростертыми объятиями, как героиню-спасительницу, а вот на тебе дулю пролетарскую прямо в нос разбитый буржуйский. Шелестящий шаг нарушил ход моих размышлений, а через несколько секунд перед моей камерой предстала изящная женская фигурка:
— Ты говорила, что знаешь о Нагато, — если бы голосом можно было бы убивать, я бы уже лежала на земле околевшим трупом. Я узнала тон, но относительно личности еще оставались сомнения. Пришло активировать шаринган, да и он не помог в этой кромешной темноте.
— Я много чего знаю, Конан-сан, — короткий кивок, девушка протянула мне сверток, но схватить мне его не дали. — Обмен, да?
— Почему ты отказалась говорить открыто? — девушка смерила меня взглядом. — Ты была настроена вполне решительно, до того, как увидела Пэйна.
— Потому что однажды меня уже чуть не убили, — всматриваясь в темноту, проговорила я в ответ. — Второй раз я так подставляться не хочу.
— Но ты все же пришла, — отрезала Конан, а я буквально зависла, пялясь в одну точку чуть левее ее головы.
— Пришла, — короткий кивок. — Но я не была уверена, что в комнате мы не одни.
— А сейчас?
— А сейчас особенно, — горящий шаринганом взгляд обратился к тенши. — Пусть осветят помещение, чтобы я видела каждый угол, Конан-сан. И тогда, обещаю, вы не будете разочарованы.
Мне не ответили. Девушка бросила сверток на пол, молча развернулась и вышла из помещения. Я выдохнула, осторожно развернув "подарочек". Кусок хлеба, завернутое в суконное одеяло, — что же, для начала хватит. Вонзив зубы в ломоть, я блаженно прикрыла глаза, чуть ли не замычав от удовольствия. Все же, еда, это главное в жизни человека, а вот любовь, радость, да и остальные радости жизни — приложатся. Главное, поесть как следует. Эту ночь я пережила относительно неплохо, надеюсь, завтра будет лучше.
~~~
Я считала дни, отмечая смены караула у двери наверху. Каждые две смены равны одному дню, одной черточке на стене. Пятнадцать черточек, если учесть сегодняшний день, пятнадцать дней в полном одиночестве, наедине с железной кружкой воды. Как же хорошо, что здесь нет зеркала, иначе бы я просто с ума сошла от отчаяния. Да, Саске, кажется, мне так и не придется поздравить тебя с выпуском.
— Я вижу небо разве только во сне, — единственная песня, которую я помнила, получалась безумно фальшиво. — Что с этих пор неудивительно даже! Я этой участи достоин вполне! Ведь таково, признайтесь, мнение ваше!
— Заткнись уже! — кто-то с силой ударил ногой по двери. — Когда же ты сдохнешь?!
— Не дождешься, болезный! — вцепившись в прутья камеры, заорала я в ответ. — Скорее ты раньше меня помрешь!
— От твоих песен, точно!
Я хмыкнула, смачно так сплюнув на пол через прутья. Интересно, сколько еще меня здесь продержат, если я откажусь говорить прилюдно? Надеюсь, что я таки помру раньше, чем начнется война, в противном случае, я просто сойду с ума. Дверь со скрипом отворилась, впуская в мое темное царство тусклый свет. Я коротко посмотрела на нарушителя своего спокойствия, снова вернувшись к созерцанию тусклой стены напротив.
— Ты не передумала? — девушка несколько щурилась, стараясь разглядеть мое лицо. Мне же, наоборот, теперь было предельно ясно видно с кем я разговариваю, и как мой визитер реагирует на каждое слово. Я качнула головой, бегло улыбнувшись:
— Конан-сан, как вы думаете, сколько стоит человеческая жизнь? — девушка нахмурилась, а я продолжила. — Или жизнь человека, которого все считают богом?
— Ты угрожаешь? — аккуратные пальчики сомкнулись на прутьях, я тихо рассмеялась, просто поражаясь идиотизму ситуации. Я, значит, вся такая бегу мир спасать, а меня в тюрьму да на нары.
— Я знаю, кто такой Пэйн. И знаю, кто стоит за созданием Акацуки, — хрипло выдохнула я, чувствуя, как грудь сдавил кашель. — Этого вам достаточно?
— И.. кто такой, по-твоему, Пэйн? — осторожно спросила Конан, впившись взглядом в мои глаза.
— Покойник!
Длительное заточение очень плохо сказывается на нервах. Я бросилась на прутья, втиснув голову меж них. Даже не представляю, как выглядела эта картина со стороны, да, если честно, мне было плевать. Конан отшатнулась, отступив на шаг, потянувшись за кунаем.
— Заткнись, и иди сюда, — я зашипела, теряя всякие остатки самообладания. К черту Мадару, к черту Обито и их вселенские планы порабощения мира. Я слишком устала, чтобы играть в благородство ради людей, которые забили на меня большой и толстый.. полено. Отцепив пальцы от прутьев, я снова поманила девушку к себе, пылко зашептав:
— Я расскажу тебе то, о чем никогда не должен знать твой обожаемый бог. Поклянись мне, поклянись мне его жизнью, что ты никогда не расскажешь ему, что узнала сейчас от меня.
— Клянусь, — помедлив, ответила Конан, приблизившись вплотную к моему лицу. Не теряя ни мгновения, я положила ладонь ей на затылок, прижавшись губами к аккуратному ушку:
— Человек под маской, — хрипло, подбирая каждое слово, — Учиха. Он будет использовать вас, как использовал многих до этого. Убеди Нагато покинуть его, пока не стало слишком поздно. Если не хочешь, чтобы вас постигла судьба клана Учиха, уйди в сторону и найди своего учителя.
Она попыталась отстраниться, но я намертво впилась ногтями в нежную кожу головы, не дав ей этого сделать:
— Тише, глупая! — я зарычала, дернув синие пряди. — Тот, под маской, не пощадит никого, а вы окажитесь между молотом и наковальней. Не будет мира, только одна большая, кровавая война, которая не пощадит никого.
Она вырвалась из моей хватки, серьезно приложив меня головой о прутья. Я жалобно застонала и отползла к стене, дрожащей рукой держась за многострадальную башку. Боль была такая сильная, что из глаз хлынули слезы, неловко завалившись на бок, я опрокинула кружку с водой, но совершенно не обратила на это внимание. Впрочем, как и на то, что Конан давно покинула камеру, снова оставив меня наедине с тьмой и холодом. Держись, Ирин, просто держись..
Третий визит синеволосый ангел совершил, когда я уже потеряла счет времени. Здесь не было солнца, а сырость и холод стали моими вечными спутниками. Все чаще у меня поднималась высокая температура, руки трясло, порой мне казалось, что за мной наблюдает кто-то из темноты.
— Зачем пришла, эсу? — я лежала на затертом одеяле, рассматривая яркие вспышки под закрытыми веками. Слух и осязание обострились, так что я могла услышать ее шаги даже за пределами этого подвала. Что-то со стуком опустилось на пол, я заинтересованно скосила взгляд, не без удовольствия увидев тарелку чего-то горячего.
— Поговорить, — она присела на корточки, открыла небольшую дверцу и поставила тарелку в камеру. — Ты хочешь выбраться отсюда?
— А цена? — я осторожно подвинула тарелку к себе, принюхиваясь к ее содержимому. — Рисовый суп? Какая щедрость, за что бедная Саэки заслужила такое, светлая госпожа?
— Откуда ты знала про человека в маске? — пропустив насмешку мимо ушей, прямо спросила Конан. Я криво улыбнулась, отпив обжигающий супчик из тарелки. Желудок тут же заурчал, с благодарностью принимая подарок хозяйки.
— Он был в ночь уничтожения клана, — быстрый кивок. — Больше пока ничего сказать не могу, извините, тенши. А почему вы спрашиваете, что-то решили?
— То, что ты сказала, просто невозможно, — задумчиво проговорила девушка. — Но, если хоть часть из того, что ты сказала, правда...
— Конан-сан, позвольте откровенность, — утерев рот грязным рукавом, мягко улыбнулась я. — Мне плевать, что случится с вами, с Акацуки, даже с этой проклятой деревней. Но мне не все равно, что будет с людьми, которые мне почему-то еще дороги. Как по мне, вы законченные идиоты, рушите все, вместо того, чтобы строить.
— Тогда почему ты здесь?
— Потому что вы меня отправили в камеру, госпожа тенши.
Я закашлялась, попутно выплевывая часть сытного обеда. Желудок свернулся узлом, а к горлу подступила тошнота. В конце концов, меня скрючило в три погибели, а вся еда, вместе с желчью, оказалась на полу и ногах. Конан удачно отошла от прутьев, разделявших нас, так, что на нее не попало ни капли.
— Пэйн отбыл из деревни, — тут же начала она, брезгливо посматривая на мой свинарник. — Перед тем, как уехать, он приказал... освободить тебя.
— Тогда.. к чему.. этот разговор?.. — давя рвотные позывы, искренне изумилась я, вставая на ноги. — Или.. ты хочешь оставить меня.. для себя, так?
Конан промолчала, снова оставляя меня одну. Разница была только в том, что, на этот раз, она оставила дверь открытой, а уже через пару минут за мной пришли люди, которые пинками погнали меня вверх по лестнице. Освещенный коридор показался мне настоящим адом: глаза слепило, на меня напала какая-то ранее непонятная немощь, словно с тьмой от меня ушла часть силы, что поддерживала все это время. Охранники держались от меня на добрых пару шагов, воротя носы и строя такие гримасы, что в иной ситуации я бы даже оскорбилась.
Может быть. Я не знала, какие могут быть еще ситуации, где бы я вычесывала из собственной головы белесых гнид. Как ни странно, но отвращение к самой себе я не испытывала. Нет, я не испытывала ничего, кроме бескрайней усталости, от которой уже просто немело тело. Мои желания сосредоточились вокруг неизбежной, скоропостижной смерти, которая бы освободила меня от этого проклятого мира.
— Шевелись.
Шиноби позади, раздраженно ткнул меня рукоятью катаны в спину. Я оскалилась, втянув голову в плечи, тут же рванув к стене. Мои конвоиры переглянулись, осторожно поглядывая на то, как я вжимаюсь спиной в шершавую поверхность. В их глазах явственно отразилось сомнение в моем рассудке, рукоять снова ткнулась в мой бок.
— Живо!
От толчка мое тело покачнулось, потолок и пол на мгновение поменялись местами, а потом я сделала очередной неровный шаг. Впереди возвышалась тяжелая, серая двустворчатая дверь, у которой дежурили еще одна пара шиноби. Я нахмурилась, мысленно поражаясь такому обилию охраны. Наш Нагато так волнуется за собственную жизнь или это просто видимость зыбкой власти? В любом случае, дверь распахнулась, впуская меня в очередное овальное помещение. Десять колонн делили залу на две ровные половины, в тяжелом полумраке неистово плясали тени, от чего у меня мерцало перед глазами. Слепо щуря глаза, я продолжала упрямо шагать вперед, панически вслушиваясь в каждый шорох.
— Ты не передумала? — сухой голос раздался откуда-то сверху, я качнула головой, грузно облокотилась на одну из колонн. Ужасно клонило в сон, но инстинкты долбили изнутри, что нельзя закрывать глаза. И пусть тело не слушалось, буквально съезжая на пол, но разум еще был жив.
— Если ты решила убить меня.. тенши, — совсем тихо, делая над собой усилие, произнесла я, — сделай это... сейчас. Быстро.
На мгновение, всего на мгновение, мне показалось, что смерть уже раскрыла для меня свои холодные объятия. И больше мне нечего бояться. Какой-то нелепый фарс, который так любят эти проклятые японцы. Я закрыла глаза, чувствуя, как веки наливаются свинцом.
— Ты все равно умрешь, — шелестящая поступь, легкое прикосновение прохладных пальцев к щеке. — Твой последний шанс..
— ... упущен.
Каждое слово давалось тяжело. Я вымученно улыбнулась, тут же зайдясь судорожным кашлем. Каждый вдох давался с трудом, отдаваясь болью в груди. Как ни странно, но я уже ни о чем не думала. Все мои мысли, воспоминания, надежды и планы — все стерла лихорадка, убивающая медленно, но верно. Слабая, такая слабая, что становится тошно от себя самой. Рука сама потянулась к пальчикам ангела, накрыв их и слабо сжав:
— Жизнь.. в обмен на информацию?..
— Именно, Саэки.
— Ёку*
_________________________________
Ёку — идет, хорошо.
P.S автор, конечно, не клянчит, но ему очень важно узнать ваше мнение по поводу этой главы т.к она все никак не хотела даваться (ни легко, ни тяжело, вообще — никак)
Глава 12
О том, что даже боль может быть приятна
В Амэ не бывает рассветов. Есть только время, несколько тысяч мгновений, когда рваные тучи принимают траурно-алый цвет, низвергая на землю потоки крови. И в это время какая-то неведомая сила поднимает меня с холодной постели, заставляя боязливо передергивать плечами, чтобы уже через секунду топать к распахнутому настежь окну. Изо дня в день этот сценарий не меняется, принимая облик очередного утреннего ритуала, что-то вроде чистки зубов или проверка взрывных печатей по периметру дома.
— Пэйн вернулся, — чересчур спокойный тон тенши заставил меня нервно повести плечом.
— И давно ты здесь?
— Несколько минут. Ты спала.
Я качнула головой, кутаясь в шерстяной халат. Очередное тело Бога покинуло Амэ несколько дней назад, тогда же я и получила свою свободу. Настоящий Нагато, как я поняла, оставался в деревне, но не имел возможности проследить за своей помощницей, так что для меня появилась возможность выжить. Просуществовать еще один день, чтобы рассказать тенши что-нибудь еще.
— Я не могу вернутся в Коноху, — я старалась задавить в голосе всякую надежду, придав тону серо-безразличный тон. — Впрочем, хочешь кофе? Здесь, оказывается, есть банка неплохого растворимого.
— Я знаю, — тут же отозвалась ангел, проходя на кухню.
Она села за стол, сцепив пальцы в замок на гладкой поверхности. Мне осталось только фыркнуть, признав правоту девушки, и поставить на плиту старый покорёжившийся чайник. Сегодня Конан выглядела более сосредоточенной, чем обычно. Так, словно, в ее идеальной картине мира выпал очень важный кусочек, который она до сих пор не нашла. Или нашла, но вот незадача — он перестал подходить...
— Что вы планируете делать со мной, тенши?
— Если Пэйн решит, что ты не подходишь Акацуки, — она уставилась в одну точку, напряженно обдумывая свои слова, — он убьет тебя. Я надеюсь.
— Что может быть хуже смерти?
— Джигокудо*.
Конан посмотрела на меня так, словно это слово должно знать что-то особенно важное для меня. Возможно, так оно и есть, однако, сейчас я не видела в этом ничего впечатляющего. Разлив кипяток по чашкам, я села напротив синеволосой красавицы, нервно постукивая ногтем по столу.
— Так или иначе, но он должен открыть глаза на то, что происходит, — задумчиво продолжила я мысль, еще сонно жмурясь и давя в себе зевки.
— Если это правда, — поправила меня Конан, без тени улыбки на лице.
— Мне нужно было остаться в деревне, — я закурила, все же позволив себе зевнуть. — Меня ждет Саске и очень много нерешенных дел, которые требуют немедленного вмешательства.
Конан коротко кивнула, все еще сосредоточенно смотря в одну точку. Это.. напрягало, так я вам скажу. Складывалось такое впечатление, что мой ангел решил что-то скрыть, или вовсе — зарезать втихую и сбросить за стены деревни. А там, волки разберутся. Дождь за окном набирал силу, барабаня по крышам домов, крупными каплями ударяясь в окна и двери, как незваный и совершенно нежеланный гость. Тучи над проклятым селением привычно серели, наполняясь тяжелым свинцом и невольно нагоняя на меня тоску по родной Конохагакуре.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
