| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Так, почему именно сегодня?
— Не знаю, — Саэки пожала плечами, порывистый ветер растрепал ее волосы, ударил меня по щеке. — Видимо, Итачи был не слишком-то осторожен, его действия и разрушили клетку.
Я гулко выдохнула, блаженно опустившись на сочную травку. Все это было слишком сложно для меня, голова взрывалась от неожиданно всплывшей информации, а припекающее солнышко никак не способствовало активным мыслительным процессам. Интересно, а можно ли уснуть в собственном подсознании?
— Шисуи был прав: тебе нужно держаться подальше от предателя, — серьезным тоном сказала Саэки. — Если понадобиться, то он без раздумий убьет нас, понимаешь?
— Итачи не такой, — тут же возразила я, лениво прикурив сигарету. — Он очень страдает, ему нужно помочь.
— Не заставляй меня снова тебя бить, — зашипела девушка, больно пнув меня по ноге. — Ты как слепой котенок: идешь туда, где пахнет рыбой. Даже не думая, что тебя могут отравить.
— Но, заметь, в Акацуки я таки попала.
— Чудом, не умерев. С этого момента, ты будешь делать то, что я говорю, поняла?
— Это почему? — я привстала на локте, бросив на девушку испепеляющий взгляд. Такая перспектива меня совсем не радовала, хотя, и выбирать не приходилось.
— Потому что, ничтожество, я умнее и хитрее тебя, — процедила Саэки, скосив взгляд на мою сигарету. — И я, в отличие от тебя, знаю, что надо делать.
— Ты отвратительный человек, — ответила я, что, кажется, только польстило наследнице клана.
— Покинь Акацуки, здесь тебя будут только использовать, да и Обито... — задумчиво протянула Саэки. — Мы не сможем избавиться от него в одиночку, а посвящать в эту тайну кого-либо еще слишком опасно. Пока мы не можем ответить нашим врагам достойно.
— Но как же Итачи?! — сигарета выпала из рук, а я совершенно не понимала, что происходит. — Ты так его ненавидишь, что...
— Ты бесполезна, — оборвала меня Саэки, заставив беспомощно хлопать ресницами. — Кому нужен мертвый груз, который умеет только визжать? Знания — вот твоя сила, но ты совершенно не умеешь с ними обращаться. В наших руках информация, которая способна остановить войну, от которой зависят сотни жизней. Информация, за которую нам не раздумывая перережут глотку, Ирэ-чан. Что ты будешь делать, если Обито решит получить то, до чего не смог добраться Итачи?
— Ну, я... — сказать, что я проглотила язык, значит не сказать ничего. Я никогда не думала об этой стороне медали, и, как оказалось, зря. Девушка прожигала меня выжидающим взглядом, горделиво вскинув подборок. И в такие мгновения, мне казалось, что эта Саэки способна на все. Колючая зависть шевельнулась глубоко в животе, заставив меня по-детски надуть губы. Я не понимала ее, но, почему-то, чувствовала глубокое родство с этой надменной, жестокой наследницей Учиха. И не мудрено: мы делили на двоих одно тело, но какими же разными мы были.
Меж нами повисла долгая тишина, девушка позволила мне утонуть в тяжелых размышлениях, проявляя просто поразительное терпение. Плешивые крысы опасений гоняли мысли-тараканы, пока мой взгляд рассеянно блуждал по бирюзовой линии горизонта. Именно сейчас мне казалось, что я принимаю решение, от которого зависит моя — нет, — наша жизнь.
— Мы заставим наших врагов заплатить, — тихо, почти шепотом проговорила Саэки, почти не шевеля губами. — Данзо будет первым, затем Обито, Итачи, все эти крысы...
Я промолчала. Мне было нечего сказать, хоть я и понимала, как это неправильно. Но было что-то в ее взгляде, что-то такое, что заставило меня поверить в ее слова. Поверить в то, что она права.
— Я не хочу делать больно Итачи, — все же пролепетала я, посмотрев на Саэки. — Ни ему, ни Саске. Ты говорила, что Учиха — наша семья, они — наша семья. Все, что у нас осталось.
— Ты думаешь, что любишь его, но обожание — это не любовь, — отчужденно проговорила девушка, так и не посмотрев на меня. — Ему жаль тебя, это тоже не любовь. Лучше понять это сейчас, потом будет поздно.
— Но это не оправдывает убийство! — мой голос снова сорвался, а Саэки лишь насмешливо повела бровью. — Чем мы отличаемся от тех, кого ты презираешь, если готова убить члена семьи?!
— Мы... Ты не понимаешь, это...
— Нет, это ты не понимаешь! — я вскочила на ноги, размахивая руками, как широколопастной вентилятор. — Клан уничтожен, а мы, вместо того, чтобы спасти то, что осталось, уничтожаем это! У нас не осталось никого, кроме нас самих, а все, о чем ты можешь думать, это уничтожение последних Учиха!
— Да что ты можешь знать о моих мыслях, сука? — ровно, даже обыденно, вопросила Саэки, глядя на меня исподлобья. По моей спине пробежался табун диких мурашек, но было поздно спасаться позорным бегством:
— А разве они отличаются от мыслей гитэй, от мыслей Обито?! — я глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. — Саэки, пожалуйста, послушай: ты знаешь, чем все закончится, ты знаешь, к чему приводит ненависть и что она сделает с Саске. Неужели ты хочешь этого для нас?
Я замолчала, внимательно наблюдая за тем, как меняется выражение лица моего второго "я". Гнев в ее взгляде постепенно угасал, уступая место, как мне показалось, какому-то озарению. Она смотрела на меня так, словно видела в первый раз:
— Сохранить, говоришь? — медленно, растягивая каждое слово. — Почему мы должны сохранять то, что уже уничтожено?
— Потому что так будет правильно. Кроме нас, некому.
Она еще долго сверлила меня тяжелым взглядом, пытаясь разглядеть что-то, ведомое только ей одной. И снова я пожалела о том, что мне не дано читать чужие мысли. Чтобы действовать слаженно, мы должны преследовать общие цели, но как доверять той, о ком я совершенно ничего не знаю?
— Ты и я, — убежденно начала она, снова отвернувшись к линии горизонта, — неразделимы. Пока. Глупая, если хочешь жить с этой иллюзией любви, то я не буду тебе мешать. Я покажу тебе, как смотреть на мир глазами Учиха. Слушай меня, и никогда не сомневайся. Я научу мыслить и действовать, чувствовать, если понадобиться, так, как ты и не представляла раньше. Это поможет тебе выжить, и понять. Быть настоящей Учиха.
Я неуверенно кивнула, даже близко не представляя, на что я соглашаюсь. На губах настоящей Саэки играла кривая ухмылка, агатовый взгляд не предвещал ничего хорошего. Но, уж если выбирать между чужим психом и своим, то я предпочту того, с кем делю тело.
— Договорились.
* * *
Я открыла глаза, уставившись в серый потолок. Странно, но голова не болела, да и вообще, я чувствовала себя удивительно отдохнувшей, будто проспала целую вечность, а в это время набор рабов делал мне расслабляющий массаж под музыку Шуберта. Привстав на локте, чтобы осмотреться, я чуть не вскрикнула от удивления, столкнувшись с невообразимо знакомым глубоким взглядом.
— С пробуждением, — бархатный голос, глубокие тени под глазами, точно от недосыпа. Итачи все это время сидел рядом, как я надеялась, сторожа мой сон. Небо за окном еще не озарилось румянцем рассвета, разбушевавшейся дождь барабанил в окно. Но все это было неважно по одной причине.
— Ты здесь... — просто не веря своим глазам, шепнула я, протянув к нему руку. Подрагивающие пальцы коснулись острого подбородка, очертили линию скул. Глупо, наверное, но я просто не могла поверить, что он здесь, со мной. Что человек, для которого не было ничего важнее брата и деревни, остался со мной.
— Хотел убедиться, что ты в порядке, — коротко кивнул он, скользя взглядом по моему лицу. — Ты же...
Я не дала ему договорить, просто не смогла. Выкинув руку вперед, я схватила Итачи за майку, рывком повалив на кровать. Мне хватило всего нескольких секунд его замешательства, чтобы в красках и достаточно конкретно показать, как сильно я рада тому, что нукенин не сбежал.
Комментарий к части
Автор просит прощения за то, что так нагло задержал главу. А так же, за то, что тринадцатая часть получилась несколько сыровата. Творческий кризис, вроде как, отступил, но еще не до конца. В общем, как-то так..
Филлер II
Саэки
Если закрыть глаза и притвориться, то можно представить, что ты проходишь очередную тренировку на шесть чувств. Если постараться хорошенько обмануть себя, то можно смириться с пустотой и миром, таким же нереальным, как и то, во что она верила последние годы своей жизни. Саэки принимает позу лотоса, ее руки застыли в молитвенном жесте, вдох — выдох, чтобы не слышать оглушающих мыслей своего "тела". Сейчас она способна контролировать реальность вокруг, немыслимая сила, право слово, но кому это нужно, если реальность — просто клетка из плоти и крови.
Первые капли соленой воды заморосили, отбивая нервную дробь от щек и плеч наследницы клана. "Тело" снова плачет, забившись в угол, трясется от страха и боли, которую чувствует даже Саэки. Нервное движение правой брови, мир рушится, осыпаясь блестящими осколками, чтобы открыть перед девушкой свалку памяти "тела". Здесь нет слез и боли, здесь — сухие факты и перечень дат, ради которых можно потерпеть.
Я люблю теб...
Я не знаю, значения этих слов
Громовый голос под сводчатым потолком. Тени ее мыслей мельтешат среди грязных стеллажей, принимая облики тех, кого наследница клана совершенно не желает видеть. Он сидит неподалеку от сваленных в кучу альбомов их памяти, листает какую-то книжку в цветастой обложке. На ней нарисованы кривые облака.
— Призрак, — сухо констатирует она. — Убирайся.
Саске даже не удостаивает ее взглядом. Молодой человек, такой, каким запомнило его "тело", не старше восемнадцати лет. Он молча отмахивается от Саэки, с ленцой, показательно, переворачивает очередную страницу.
— Это мой мир, — продолжает Саэки. — Ты нереален.
Она не хочет признавать, но в глубине своей маленькой и черной души, девушка все-таки ради компании. Последнюю вечность в ее мире было одиноко. Она медлит, делает шаг, затем второй, нарочито медленно, присаживается за стол напротив младшего брата предателя.
— Откуда ты знаешь? — вдруг говорит он своим до омерзения обыденным тоном. — Откуда ты вообще можешь знать, что реально, а что — нет?
— Я видела мир ее глазами, я знаю, что тебе только двенадцать лет, — спокойно отвечает Саэки, протягивает руку и забирает цветастую книжку. Крупными буквами на обложке нацарапано "Мечты"
— Здесь есть и твои, — кивает младший Учиха, подперев щеку кулаком. — Почитай, может, вылечишься.
— Вылечусь? — Саэки приподнимает уголок губ в ядовитой улыбке. — От чего же?
— Проклятие Учиха, — Саске пожимает плечами, его взгляд падает на окровавленный меч, по лицу мстителя проходит уродливая тень. И смотря на это, Саэки становится до ужаса смешно. Этот смех — немой, оглушающий — раздается от стен, этим смехом шелестят страницы исписанных книг, с ним же — в дребезги разбиваются посеревшие витражи памяти. Скромный мирок рушится под безумный аккомпанемент, чтобы собрать мозаикой новый — очередной, нереальный.
— А теперь смотри, мальчишка! — почти кричит она, хватая Саске за шкимон, с силой толкая к телу его мертвого брата. — Вылечись от этого!
Побледневшее, окровавленное лицо последнего гения Учиха было слишком умиротворенным. Блуждающая полуулыбка застыла на помертвевших губах, даже сейчас он выглядел слишком живым. Счастливым. В этом отрезке мира всегда шел дождь, проклятие, даже небо оплакивало предателя, которого полюбило сильнее, чем солнце. Саэки отвернулась: она видела его смерть достаточно часто, чтобы больше ничто в ней не всколыхнулось.
— Ты знаешь, что так сильно мы можем ненавидеть только тех, кого когда-то любили, — сдержанно заметил Саске, присаживаясь перед мертвым братом на корточки.
— Тебе ли не знать, — хмыкнула в ответ девушка, подставляя лицо прохладному дождю. Саске криво усмехнулся, скосив на собеседницу алые глаза:
— Я ведь нереален, забыла?
Саэки моргнула, обернувшись к парню, но его уже не было рядом. Только безжизненное тело предателя клана, счастливое и такое родное.
— Ненавижу.
Глава 14
О том, что только в сказках все случается так, как мы хотим
Сколько себя помню, я никогда не любила долгие прелюдии. Жизнь в огромном мегаполисе вообще не располагает к промедлениям любого рода, чего уж говорить об удовлетворении физиологических потребностей. К сожалению, романтика ушла из нашего мира вместе с двадцать первым веком, когда были приняты долгие сетевые ухаживания вконтакте, обмен музыкой и колкостями, фотографиями, смотря на которых юные умы придавались фривольным фантазиям. Там же, откуда пришла я, все решала электроника: счетчики выделенных флюидов, подбор партнера через зональные фильтры, мгновенное вычисление оптимальной длины и диаметра. Никакого простора для воображения.
— Какой же ты красивый...
Томный, дрожащий, с тонкой хрипотцой — я не узнавала собственный голос. Никогда не думала, что мне будет доставлять столько удовольствия просто касаться его белоснежной кожи. Вот так: подушечками пальцев, невесомо, по острым ключицам, вверх, к тонкой шее и сонной артерии. Итачи откинул голову назад, не сводя с потолка внимательного вороного взгляда. На дне его глаз плескалось что-то, что было мне еще не знакомо. Дикое и манящее, как последнее полотно приговоренного к казни. Холодная ладонь парня уверенно скользнула под полы моей юкаты, мягко легла на бедро. Неправильно, но именно в этот момент я начала сравнивать его с братом. Если бы Саске был его возраста, был бы мальчишка так же терпелив, как бы он смотрел на меня, что бы говорил? Моя рука дрогнула, застыв всего в нескольких миллиметрах от лица нукенина, опасные мысли увели далеко от происходящей реальности.
— О чем ты думаешь? — тихо спросил Итачи, коснувшись холодными пальцами тыльной стороны моей ладони. Я чуть качнула головой, крепче сжав его руку:
— Обо всем. О тебе.
Учиха выдохнул, наконец закрыв глаза. Я не удержалась, скользнув ладонью на его грудь, чтобы почувствовать ровное, глубокое сердцебиение. Не помню, когда в последний раз мне было так хорошо. Наверное, никогда.
— Я думаю о Саске, — зачем-то сказала я, сплетая пальцы с пальцами отступника. — Хочешь, я расскажу тебе о нем?
— Расскажи, — чуть помедлив, кивнул Итачи, позволив мне устроится рядом с ним на узкой кровати.
— У него большие успехи в Академии, но он ни с кем не общается, — задумчиво проговорила я, вспоминая последние дни проведенные с мальчишкой. — Но, есть там один мальчик, Наруто, мне кажется, они станут хорошими друзьями.
— Наруто? — глухо повторил парень, словно бы для него что-то значило это имя.
— Да, — воодушевленно кивнула я, обрадованная тем, что смогла заинтересовать Итачи. — Еще, твой брат очень популярен у девочек. Просто... невероятно популярен, я бы сказала.
Учиха промолчал, но я была готова поклясться, что услышала тихую усмешку. Конечно, Итачи, я-то помню, какими глазами на тебя смотрела добрая половина женского населения Конохи. Наверное, припоминаешь старые деньки, да?
— Он тренируется?
— Постоянно, — я вздохнула, не желая разговаривать на эту тему. — Итачи, он мечтает о твоей смерти.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
