Железный герцог. Общий файл

Уже умирая, магмейстер все-таки успел выкрикнуть заклинание, и с неба упало черное облако огромных хищных мух.

Жужжащая туча разделилась, малая ее часть обрушилась на убийц и за считанные секунды так объела их тела, что теперь оставалось лишь добить бедняг, чтобы не мучались. Ослепшие и обезумевшие от боли, они с криками катались по траве.

А большая часть летучих тварей рухнула вниз, на Первую террасу, на дорогу, по которой скакали, набирая скорость, уторские всадники. Словно не желая расставаться со своими творениями, умирающий маг покачнулся на краю откоса и с тоскливым криком рухнул вниз.

Гриди, упавший было ничком, вскочил и бросился бежать к стоянке егерей. Поэтому он не увидел, как взбесились кони под атакующими Старую заставу всадниками. Как обезумевшие животные сбрасывали наездников и сами кидались с обрыва в бегущий далеко внизу Бен. Как сломалась, рассыпалась стальная лава.

На этот раз Двальди, предчувствуя близкую победу, послал в бой лучших, цвет уторского рыцарства. Не бестолковых крестьян и рыбаков, навербованных в прибрежных селеньях. Не суеверных горцев, для которых все необычное — это воля темных та-ла, которых дикари боятся до дрожи в коленках.

Рыцарей вряд ли бы испугали ожившие мертвецы или призванные зловредным магом кромешные твари. Но лошади — это всего лишь лошади. Даже тренированные рыцарские кони. Когда сотни ядовитых кровососов облепляют глаза и ноздри, любая лошадь перестает слушаться поводьев и думает лишь о том, как избавится от этой мерзкой мелочи.

У Титуса эт-Лидрерри всегда было отличное чувство юмора. Поэтому призванные им мухи норовили не только ослепить коней, но и забраться им под репицу, заставляя бедных животных брыкаться и кружить на месте, словно собака, ловящая свой хвост. Если бы магу удалось прожить еще хотя бы час, если бы вместо одного роя удалось вызвать хотя бы десяток — у Двальди не осталось бы конницы.

Если бы...

* * *

Когда-то давно, заблудившись на Кромешной стороне, Титус эт-Лидрерри наткнулся на пылающую яростным жаром долину. Земля там подобна пеплу, а камни горячи, словно раскаленный уголь. Населяют долину рои ядовитых мух и другие твари, еще более жуткие — и прекрасные в своей уродливости. Некроманту удалось договориться с королевой мух. Те, словно муравьи или пчелы, живут роями, и если рядовые твари бессмысленны, как обычные земные мухи, то их владыки разумны и весьма любопытны. Королева обещала при случае помочь.

Но проложенный магом путь дал возможность прорваться в Бенскую долину всего одному рою. На большее у умирающего некроманта не хватило сил.

Если бы...

* * *

Бывший первый маршал Келенора неторопливо спускался по истертым ступенькам Высокой башни и размышлял.

Последнее заклинание некроманта сработало очень кстати. Пока северяне придут в себя, пока перегруппируются, пока Двальди решит, кого теперь посылать на штурм... Какое-то время все равно пройдет, и отступающие защитники Старой заставы успеют соединиться с войсками принца Эдо. Но после смерти магмейстера северяне осмелеют и пойдут вперед без страха перед магией. А напор многих тысяч пятьсот рыцарей не остановят.

Значит...

Тут лестница кончилась, Мор открыл тяжелую дубовую дверь и вышел из Высокой башни. В нос ему ударил трупный смрад. Хоронить убитых было негде. Тела келенорцев зашивали в мешки и везли в сторону Иртина, где на большом поле заложили специальное кладбище для погибших воинов. Но никто не подумал, что делать с трупами северян... да и с мертвыми лошадями. Когда трупы мешали, то их сбрасывали в Бен, но специально никто тела не убирал, так что запах на заставе стоял соответствующий...

Больше всего от вони страдали возчики.

Но Мор даже не поморщился, когда вдохнул полный миазмов воздух. У подножия Высокой башни его ждали Лин Бургеа и Рунах Увельский, Хозяин Дома в Дубраве.

— Рыцарь Рунах, постройте отряд вдоль дороги за заставой. Лин, достань мои доспехи! — скомандовал герцог.

Мор проехал вдоль строя рыцарей. Пятьсот воинов, пятьсот ветеранов, с которыми он прошел не одну войну. Еще в Вельбире герцог знал, что настанет время идти в последний бой, поэтому сам отбирал рыцарей в "дружину пятисот", отдавая предпочтение седоусым ветеранам, которые не испугаются гибели, когда придется идти на верную смерть.

Сейчас Мор ехал вдоль строя и смотрел на всадников.

Ожидание, спокойствие, нетерпение, равнодушие, предвкушение... все было на лицах ... кроме страха...

"Значит, я правильно подобрал людей, — подумал герцог. — О смерти они будут думать в последнюю очередь".

Он отъехал ближе к обрыву, чтобы видеть всех сразу.

— Заждались?! — громко спросил герцог.

— Конечно! — выкрикнул кто-то.

— Давно пора проучить наглецов! Хватит им нашу землю топтать! Двальди на плаху!!! — поддержали крикуна другие под одобрительный гул голосов.

— Бесшабашные головы, — удовлетворенно сказал Мор. — Вижу — не ошибся. Будь нас хотя бы в десять раз больше, мы бы затоптали Двальди с его северянами перед заставой. Но нас всего пять сотен! Нам нельзя ждать, пока захватчики пожалуют сюда. Мы сами пойдем на них!

Герцог перевел дыхание и продолжил:

— Сейчас принц Эдо готовит капкан для Двальди. Наше стояние на заставе — приманка для северян. А мы — ее последний кусочек. Сожрав нас, северяне должны поверить, что больше никто не сможет их остановить. И что вся долина Альвы — у их ног!

Мор снова ненадолго замолчал. Его лицо скривилось в злой ухмылке:

— Наивные! Когда мы умрем, северяне пойдут вперед... Пойдут, уверенные в своей победе, не ожидая засад... И тогда Эдо захлопнет капкан! Деритесь за двоих, за троих, за четверых!!! И только посмейте, уходя за Кром, забрать с собой меньше трех душ! Найду и взыщу!

Раздался громкий хохот.

— А теперь... В бой!!!

* * *

В это время Двальди снова приказал приготовить к атаке "пушечное мясо". Плохо вооруженные, почти без доспехов люди, которые пошли на войну, чтобы спастись от долговой ямы, рабства на галерах или просто голодной смерти, были плохими бойцами. Двальди посылал их вперед — на верную смерть. Отступающие келенорцы наверняка будут огрызаться, и пусть эти последние бессильные укусы достигнут только бесполезных бедняков.

После выхода в долину Альвы "пушечное мясо" будет совершенно ненужным.

Сейчас, подчиняясь палкам и крикам сержантов и фельдфебелей, пехотинцы выстроилось перед щитами, которые ограждали лагерь. Уже сняли крючья, которые сцепляли щиты в прочную ограду. Вот протрубил рожок, войско приготовилось к рывку, но тут за щитами вдруг загрохотали копыта. Ограда разлетелась, и в рыхлую толпу из крестьян, согнанных со своих земель, рыбаков, у которых удачливые и богатые соседи отобрали за долги лодку и сети, беглых каторжников, воров и прочего люда, собранного тюрьмам да припортовым тавернам, врезался сплоченный отряд келенорских рыцарей!

Толпа мгновенно раздалась в стороны. Началась давка. "Пушечное мясо" обуяла паника, и это "почти войско" побежало, слыша, как за спиной стучат копыта келенорской кавалерии.

Визжа от страха, пехотинцы навалились на арбалетчиков, которые стояли на краю обрыва и едва не сбросили их вниз. Смяли уторских рыцарей, готовящихся идти к заставе. А потом в кавалерию северян врезался отряд келенорцев. И доблестные уторские рыцари дрогнули. Расступились. "Бесшабашные головы" вылетели на стоянку, развернулись, потоптав множество палаток, и снова врезались в скучившихся рыцарей-северян. И еще раз разрезали уторское войско. Мор заметил, что арбалетчики отогнали паникеров, и уже приготовились стрелять. Тогда он развернул отряд, снова врезавшись в толпу "пушечного мяса", прикрываясь паникерами от стрелков.

Когда герцог повел свой отряд в атаку, Двальди ехал в лагерь горцев, которые стояли чуть поодаль от основной стоянки. Он считал, что с защитниками заставы покончено, и решил наградить тех, кто нашел расщелину, по которой горцы поднялись наверх и решили битву в пользу Двальди.

— Проклятье! — выругался Двальди, когда узнал от подскакавшего офицера о беспорядке, который устроил отряд Мора. — Неугомонный старик! Решил в бою погибнуть? Ну, я тебе устрою почетную смерть! Арбалетчикам — перекрыть дорогу на Келенор! — Двальди, не глядя, махнул рукой, и один из молодых офицеров-порученцев сорвался с места и поскакал в сторону битвы.

— Граф! — обратился Двальди к другому порученцу. — Передайте вождям кланов: срочно выводить дружины к основному лагерю. Пусть встанут стеной от обрыва до стены! Барон! — он обратился к своему заместителю барону Грори, которому подарил свои доспехи. — Соберите рыцарей и ударьте во фланг отряду Мора. Разрежьте их пополам, а потом мы их раздавим между горцами и арбалетчиками.

"Бесшабашные головы" продолжали гонять вдоль откоса растерявшихся врагов. Но Мор заметил, что северяне начали приходить в себя. Наемники и арбалетчики разогнали остатки "пушечного мяса". Замешкавшихся отбрасывали ударами железных кулаков (кое-кто после этого даже выживал). Еще немного, и на келенорцев обрушится ливень арбалетных болтов.

Под стеной вокруг барона Грори стали собираться рыцари, а из-за палаток стали выходить шеренги горцев.

Мор понял, что надо на что-то решаться. Еще немного, и его отряд раздавят, как орех в клещах. И тут герцог увидел знакомый доспех с черной чайкой.

— А-а-а-а, вот ты где, проклятый рыбоед! — закричал Мор.

Он схватил висящий у луки седла рог и протрубил древний боевой сигнал Драконов.

"Бесшабашные головы" начали уже уставать от метания по лагерю северян. Каждый из них уже отправил за Кром по десятку уторцев, а тех все не убавлялось. Но, услышав звук рога, келенорцы встрепенулись. Мор пришпорил коня и, выхватив меч (копье он уже успел сломать), указал на большой отряд уторских рыцарей, среди которых мелькнул щит с черной чайкой.

Удар келенорцев был молниеносен и страшен.

Сотня-другая уторцев погибла, не успев обнажить оружия.

Северяне подались назад и в стороны, но не отступили, как ни надеялся на это Мор. Их было в несколько раз больше, и они успели придти в себя. Поэтому удар "бесшабашных голов" только раздвинул их ряды. Но теперь уторцы не отступили, и келенорцы завязли в их массе.

Мор неистово работал мечом, пробиваясь к "черной чайке". Он уже не замечал, что северяне начали "сжимать челюсти", в которых келенорцы найдут свою смерть. Он даже не заметил, что его спину прикрывают всего два рыцаря — единственные молодые среди сотен ветеранов, его порученцы Унтар Вельбирский и Валур Делми из Долгой долины...

Остальные воины отстали, отбиваясь от трех-четырех противников сразу. Только от Мора северяне шарахались как от чумного. Каждый удар экс-маршала убивал очередного уторца. И вот она "черная чайка"!!!

"Двальди" поднял было щит, но Мор ударил щитом и, поднявшись на стременах, обрушил свой тяжелый палаш сверху вниз, наискосок. Тело "черной чайки" под ударом герцога развалилось пополам.

— Я отомстил!!! — воскликнул герцог.

И тут ему на голову обрушился тяжелый удар.

— Вот и все... — сознание герцога померкло...

Огромный уторец снова взмахнул тяжелой булавой. От удара по плечу тело герцога вылетело из седла. Его погребла под собой лавина уторской конницы, которая спешила добить остатки "бесшабашных голов".

Так погиб бывший первый маршал Келенора, Хозяин Гор и Долин земли Мор, "железный герцог", Золотой Дракон Эльрик Мор.

Глава 20

Что говорят жрецы в храмах Тима Пресветлого? Были та-ла — да нету их. Ушли, уснули старые боги, оставив наш мир и заботы о нем Великому Заступнику и матери его, Эйван Животворящей. А дикари, что порой встречают в глухих лесах, — это бывшие слуги, брошенные хозяевами. Все забывшие и забывшиеся. Одно умеют: жить, не нуждаясь ни в еде, ни в крыше над головой. Питаются солнечным светом да птичьими песнями, а зимой, когда стужа сковывает землю, спят под корнями деревьев, завернувшись в палую листву. Словно какой-нибудь барсук или еж. Какие из них боги? Нет в них ни света горнего, ни мудрости великой.

Бывает, честный витязь, заплутав на охоте, встретит такого вот полупрозрачного старичка с желтыми, как у кошки, глазами. Разговорятся они. Витязь, наслушавшись бабских сказок, начнет спрашивать лесного старца — как, дескать, славу добыть великую, богатство несметное, как сделать, чтобы красавицы любили? А старик пробормочет какую-нибудь чушь и уйдет тихонько — ни листочка не шелохнет. Будто и не было его. Где мудрость-то?

А подгорные та-ла — то вовсе порождения страха человеческого. Неуютно тому, кто привык по земле ходить, под каменной толщей, словно в могиле, оказаться. Вот и выдумывают рудокопы всякие сказки, чтобы оправдать свой страх.

Так говорят жрецы простецам, чтобы не впадали те в искушение, не тянулись к непонятному народу, владевшему когда-то этой землей. Да и тем, кто слушает эти речи, хочется верить в простой и понятный мир, поделенный на Свет и Тьму. Есть Тим и его матушка, которым всегда можно вознести молитву. Есть Кромешные владыки, от которых нужно держаться подальше. Все беды и несчастья — от темной нечисти. Но для того, кто искренне молится, кромешные не страшны. Тим Пресветлый заступится, Эйван защитит.

Да только верится в это лишь пока вокруг тебя — крепкие храмовые стены. А за ворота вышел — и вот она — Серая Сила. Безразличная к людской суете, равнодушная к молитве. Не злая и не добрая. Просто есть она — и все. Старые люди говорят, что раньше были умельцы, которые могли ту Силу на свою сторону перетянуть. Да мало ли что говорят старые люди...

* * *

После ухода ополченцев Иртин замер в ожидании.

Генрика каждый день, закончив дела по дому, спешила к Барбаретте, пытаясь как-то утешить испуганную женщину. Старая нянька плакала и беспрестанно бормотала о том, что наступают последние дни.

Генрика вполуха слушала причитания Барбаретты, а сама размышляла о том, что же означал "истинный" сон о красавице и мальчике. И о том, какова же на самом деле природа "истинных" слов.

В таком полусне-полуяви нельзя увидеть то, чего не существует. Нельзя увидеть умерших, даже очень дорогих тебе, людей. Прошлое и будущее скрыты от того, кто вызвал "истинный" сон. Но вот то, что происходит сейчас, в тот же момент... И не важно, как далеко от спящего до того места, которое он видит...

"Значит, все, что я видела, происходило на самом деле, — рассуждала девушка. — Вот только где? И с кем?"

А Иртин тем временем заполнили всадники принца Эдо. Кавалерия Восточной армии прошла через город и остановилась на ночевку на том же лугу, где разбивали лагерь ополченцы герцога Мора. Только теперь солдат было гораздо больше.

Вместе с Арчи и соседскими мальчишками Генрика побежала на луг, чтобы поглядеть на сунланцев. Спрятавшись в прибрежных кустах, они смотрели, как кавалеристы расседлывают коней и ставят палатки. Вскоре на лугу не осталось незанятого места, а степняки все подъезжали и подъезжали, располагались на обочинах дороги, ведущей в Вельбир.