Сердце Арронтара. Две судьбы

— А ещё его добавляют в противорвотную настойку для беременных как основной компонент. И вообще при отравлениях, если нет настойки, можно просто пожевать кусочек мха — сразу легче станет. При пищевых отравлениях, конечно, на яды это свойство не распространяется.

Тогда Эллейн промолчала, но после стала спрашивать про то или иное растение всё больше и больше. Нарро рассказывал. Они даже купили в одной деревне большой альбом для рисования, где Элли начала конспектировать его "лекции" и схематично зарисовывать растения.

А потом и не только растения... Грибы, ягоды, даже животных.

— Откуда ты столько знаешь?

— Я потратил на это всю жизнь, — отвечал дартхари, улыбаясь. — Я изучал природу, повадки животных, свойства растений. Мне нравилось. Потом придумывал зелья и лекарства. Я ведь лекарь, Элли. В первую очередь именно лекарь... а потом уж всё остальное.

Она вновь промолчала, лишь закусила губу.

А Нарро не задавал вопросов. Он замечал, как Эллейн пряталась от собственных мыслей за альбомом для рисования, рисуя и слушая его. Замечал, как при этом разгорались, словно от страсти, её глаза, видел румянец на щеках... И старался рассказать как никогда интересно, вспоминая всё, о чём когда-то слышал или читал.

В этом их блуждании по разным лесам и полям не было никакого смысла, Нарро понимал. Но понимал он и кое-что другое.

Иногда нужно просто сбежать.

Вот они и сбежали...

* * *

Однажды вечером ветер принёс с собой запах кислого молока.

Он был настолько сильным, что Нарро на несколько секунд застыл, раздувая ноздри и пытаясь вдохнуть как можно глубже...

Молоко... да. И кровь.

— Что с тобой? — обеспокоенно спросила Эллейн, когда её спутник, игравший с Вимом, вдруг застыл и уставился пустым взглядом в никуда.

— Женщина, — прохрипел дартхари. — Рожает. Тяжело... Очень тяжело. Я чувствую. Я должен идти.

Эллейн оторопела.

— Идти?.. Куда?..

— Деревня. Недалеко... Идёшь со мной. — Не вопрос — утверждение. — Вим, ты тоже.

Она не успела ответить — Нарро схватил девушку за руку и потащил за собой, прочь от поляны, где они даже не успели разжечь костёр, куда-то в чащу леса. Правда, через несколько минут быстрой ходьбы действительно показалась маленькая деревенька, окруженная покосившимся частоколом. В самой крайней избе кто-то громко кричал, что-то билось, лаяли собаки... Они замолчали, как только Нарро быстро перепрыгнул через частокол, взяв Эллейн на руки. Просочившийся сквозь колья Вим деловито огляделся, отряхнулся, будто от воды, и важно зашагал за хозяином.

В дверь стучать не понадобилось — она была распахнута настежь, а выбежавшая из дома молоденькая девушка, в панике мявшая фартук, с размаху налетела на Нарро и, громко ойкнув, непременно свалилась бы на землю, если бы мужчина не подхватил её под локоть.

— Здравствуйте. У вас переночевать можно? Мы с сестрой очень устали, — вежливо сказал дартхари.

— Что вы! — девушка всплеснула руками. — Мама моя... рожает она у нас! Уже столько часов, так мучается, мочи нет слушать! А лекарь-то наш помер третьего дня, послали в город за новым, да не поспели... — и она, всхлипнув, разрыдалась. — Вот говорила я бате — куда ты, старый дурак, обрюхатил мамку, как она рожать-то будет, ей годков-то уже... А он — сдюжим да смогём! Смогли! Ох...

Эллейн даже сама всхлипнула — почему-то ей было ужасно жаль и эту девушку, и её маму, и даже незадачливого "батю".

— Вам повезло, мы с сестрой как раз лекари. Может, позволите пройти в дом и осмотреть вашу маму?

Впрочем, позволения Нарро решил не дожидаться — попросту переставил немного обалдевшую девицу в сторону и вошёл в избу.

Запах крови ударил в нос, почти вытеснив из воздуха аромат кислого молока.

Эллейн немного испуганно оглядывалась по сторонам, не очень понимая, зачем она здесь нужна и что ей теперь делать. Но тем не менее пошла за Нарро вглубь комнаты, по направлению к ещё одной двери, успев заметить на столе таз с окровавленной водой и какие-то спутанные тряпки.

Мужичок, метнувшийся им навстречу, пытался что-то сказать, но дартхари просто отодвинул его в сторону, а девушка пискнула из-за спины Эллейн:

— Батя, это лекари! Лекари...

Последним, что видела Элли перед тем, как Нарро затащил её вслед за собой во вторую комнату, был мужчина, резко выдохнувший от облегчения и прижавший к груди свою дочь.

— Здравствуйте, — сказал Нарро, заходя в помещение, пропитавшееся запахом крови и пота. — Не бойтесь, мы лекари. Мы можем вам помочь.

Эллейн прищурилась, пытаясь рассмотреть лежавшую на кровати женщину в задранной до груди рубашке, и еле удержалась от испуганного вздоха — такой измученной она выглядела. Бледное лицо, только на щеках яркие пятна, лихорадочно блестевшие глаза, руки, судорожно вцепившееся в одеяло, и запах... теперь и она его чувствовала.

— Ребёнок. Спасите, — прошептала роженица еле слышно. Нарро улыбнулся, сел на стул рядом с кроватью и положил свои руки на живот женщины. Прикрыл глаза и сосредоточился...

В комнате вдруг наступила тишина. Эллейн с удивлением покосилась на роженицу, как-то разом начавшую правильно дышать и прекратившую нервничать, а потом поняла: Нарро просто использовал магию Разума.

— Элли, иди сюда.

— Зачем?..

— Ты нужна мне.

Она неуверенно приблизилась к дартхари, и тот, взяв Эллейн за руки, посадил её на кровать. Затем Нарро перехватил обе её ладони, переплёл её пальцы со своими и вновь прижал свои руки — вместе с руками Эллейн — к животу роженицы.

Мягко поглаживая одновременно и живот, и дрожащие пальцы, дартхари тихо сказал:

— Просто почувствуй, Элли. Там, внутри, есть жизнь. Маленький человечек с бьющимся сердцем. Закрой глаза... и почувствуй. Смотри сквозь свои руки... представь, что у них есть глаза, которые знают и видят эту жизнь. Ты сможешь, я верю. Ты видела смерть, сможешь увидеть и жизнь.

Она почувствовала, как потеплели пальцы, закрыла глаза и задрожала, потому что действительно увидела. Да и разве можно было не увидеть?..

— У него синие глаза...

— Да.

— И волосики... рыженькие...

— Да.

Эллейн всхлипнула.

— Он задыхается... Нарро, я вижу, он задыхается!

— Ты ведь хочешь ему помочь?

Она кивнула.

— Тогда следуй за мной.

Элли не успела спросить, что это значит — почувствовала, как из их с Нарро рук будто что-то тянется, какая-то ниточка, которая становилась всё шире и крепче. И она обвивала ребёнка, обхватывала его со всех сторон, словно создавала кокон.

Эллейн подалась вперёд, прижимая свои ладони к ладоням Нарро, стремясь помочь и не зная, что делать.

— Элли... Мне нужна Вода, совсем немного. Ты сможешь дать её мне? Туда, в кокон. Ты ведь владеешь этой стихией.

Она кивнула, по-прежнему не открывая глаз.

— Тогда давай. Совсем немного.

И наблюдала, как Нарро распределяет капельки воды по всему кокону, увлажняя и постепенно расширяя пространство, чтобы ребёнок мог выйти наружу.

И он действительно начал выходить — медленно, но верно...

— Элли, когда я скажу "давай", ты отпустишь мои руки, опустишься вниз и примешь малыша, хорошо?

— Да...

Несколько ударов сердца, кокон, который Нарро постепенно отпускал, короткий и резкий вздох роженицы...

— Давай!

Эллейн распахнула глаза, упала на колени перед кроватью и протянула руки туда, где уже показалась головка новорожденного.

Осторожно обхватив её ладонями, девушка помогла малышу выйти наружу и, распрямляясь, не успела даже ничего сказать — Нарро, наклонившись к ребёнку, шлепнул того по попке, отчего он начал громко вопить.

Последующие события смешались в голове Эллейн — она помнила, как Вим с важным видом сидел на коврике перед дверью, а Нарро говорил что-то матери новорожденного, мягко и спокойно улыбаясь, но не помнила, как он перерезал пуповину и мыл руки; помнила, как пылко и страстно благодарили их "батя" и старшая дочь, но не помнила, что она им отвечала и отвечала ли вообще; помнила, как Нарро бережно обнимал её и целовал в лоб, сидя на кровати в какой-то комнате, но не помнила, как они очутились в этой самой комнате...

Эллейн очнулась, когда Нарро уложил её в постель и накрыл одеялом.

— Не уходи...

— Элли, я сегодня не буду обращаться — замка на двери нет, не хочу пугать хозяев.

— Всё равно... Я ведь знаю, какой ты, и это неважно, в каком ты при этом обличье, человек или волк. Не уходи.

— Элли...

Она приподнялась и, схватив Нарро за ворот рубашки, утащила за собой на кровать. Он рассмеялся, когда девушка почти сразу застыла, уткнувшись носом в его грудь и обвив руками шею.

— Элли, пусти. Мне нужно хотя бы снять сапоги.

Нарро перестал смеяться, когда она подняла голову и посмотрела на него глазами, полными слёз.

А потом вдруг прошептала:

— Я хочу жить. Я хочу жить, Нарро...

Он моментально забыл про сапоги.

— Что?..

— Я хочу жить! — сказала Эллейн чуть громче и, подняв руку, стерла слёзы с глаз. — Я не знаю, как и почему, но сегодня, когда мы помогли этому ребёнку и его матери, я поняла, что хочу жить и что я при этом хочу делать. Нарро... я родилась заново... сегодня. Благодаря тебе.

Она вновь обняла его за шею и прижалась щекой к щеке.

— Я люблю тебя. Я никому не говорила этого, даже Эдигору... Но тебе я хочу сказать... Я очень тебя люблю.

Нарро улыбнулся.

Ему было тепло.

Впервые после смерти Фрэн.

— Элли, я тоже тебя люблю. И никому не дам в обиду. И если ты хочешь стать лекарем, то я научу тебя всему, что знаю...

— Да, очень хочу! — она рассмеялась. — Я так и думала, что ты догадаешься!

— Я догадливый.

Нарро поднял руку, погладил девушку по голове и запустил пальцы в алые волосы Эллейн, удивляясь, насколько изменился её запах после этого разговора, став более лёгким и совершенно утратив горький привкус.

— Ты возьмёшь меня с собой в Арронтар?

— Возьму.

Он немного помолчал, а затем спросил:

— А как ты поняла, что я хочу вернуться?

Она улыбнулась.

— Я ведь тоже догадливая.

* * *

Эллейн провела в Арронтаре почти пять лет.

Она иногда уезжала в Нерейск или куда-либо ещё — изучала растения, советовалась с лучшими лекарями или просто ездила в гости к Форсу, которого очень полюбила и которому полюбилась сама. Нарро тоже составлял ей компанию в таких поездках, навещая не только наставника, но и сына.

Жила Эллейн в усадьбе дартхари, причём проводила с Нарро так много времени, что все оборотни в стае считали её "женой" Вожака. Он не знал только, что по этому поводу думала Лирин, да и не желал знать.

Нарро никогда не обладал Эллейн, как женщиной. Он обладал ею совершенно в другом смысле этого слова. Нарро был тем, благодаря кому она захотела жить. Он был тем, кто подарил ей смысл жизни, научив тому, чего Эллейн по-настоящему желала.

Он был её первым настоящим другом.

А сам Нарро...

Рядом с Элли ему становилось легче, он не терзался и почти не вспоминал, не злился на Лирин и всегда пребывал в хорошем настроении. И был благодарен ей за то, что она никогда не говорила с ним о прошлом — ни о своём, ни о его. Они оставили прошлое позади и жили настоящим.

Нарро действительно очень любил Эллейн. Быть может, потому, что она олицетворяла всё то, чего он пока никак не мог достичь. А быть может, просто так, безо всякой причины.

И именно поэтому однажды утром он её отпустил.

* * *

Она не взяла с собой никаких вещей, кроме тетрадей с конспектами. И стояла посреди его кабинета в простом белом платье — живя в Арронтаре, Элли очень полюбила белые платья — и с заплечным мешком в руках, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.

— Так странно.

— Что именно?

— Я хочу и не хочу уезжать. Одновременно... И даже не знаю, чего больше...

Нарро подошёл ближе, забрал у неё заплечный мешок, отложил в сторону и ласково сжал руку Эллейн.

— Неважно, чего ты хочешь больше. Просто это тебе нужно.

— Уехать от тебя?

— Нет, глупенькая. Вернуться к ним. Твоё место там, так же, как моё — здесь. Это был только вопрос времени.

Нарро поднял её руку и поцеловал ладонь.

— Но прежде, чем ты уедешь, я хочу кое-что тебе подарить, — он достал из кармана тонкий и витой серебряный браслет, похожий на веточку какого-то растения, и застегнул его на запястье девушки. Эллейн смотрела округлившимися глазами то на браслет, то на дартхари.

— Что это?..

— Я бился над формулой два года, Элли. И наверное, никогда бы не закончил, если бы не ты. Я так хотел, чтобы ты могла навещать меня чаще, чем раз в полгода... Это артефакт перемещений. Не амулет, а артефакт. Я назвал его "Эллайнейро" — "прожигающий пространство".

Эллейн продолжала ошеломленно молчать, и Нарро рассмеялся.

— Ну хватит, закрой ротик, а то муха залетит. Посмотри на браслет. Видишь, эти звенья — на самом деле не просто кусочки серебра, а силовые руны. Соединяясь в цепочку, они образуют формулу пространственного перемещения.

— Но откуда они возьмут энергию для подобного перемещения? — Эллейн, наконец, отмерла. — Из Лианора в Арронтар или наоборот! Нарро, это слишком далеко!

— Верно. И эту загадку я решал ещё целый год. Но, как ты любишь говорить — ничего невозможного. Дай-ка палец.

— Что?..

— Дай палец, говорю.

Элли протянула ему сразу всю ладонь и только слегка вздрогнула, когда мужчина, поднеся безымянный палец к губам, осторожно прикусил его, затем выдавил каплю крови и размазал её по всей поверхности браслета.

Тот на секунду из серебряного будто бы стал бронзовым, но потом вновь вернулся к прежнему цвету.

— И что это было?

— Связь. Ты-я-браслет. Моя кровь в нём уже была, осталась твоя. Теперь он всегда будет знать, к кому перемещаться.

— Ты не ответил на вопрос. Откуда браслет возьмёт энергию для перемещения?

— Из тебя, Элли, — заметив её удивлённое лицо, Нарро расхохотался. — Нет, ты при этом останешься жива и даже ничего не почувствуешь. Этот артефакт относится к накопительным, он накапливает силу, и берёт её отовсюду. Если кто-то рядом творит заклинание, часть силы попадёт в артефакт. А так как ты у нас маг, то сама постоянно будешь его подпитывать, при этом даже ничего не чувствуя.

Эллейн посмотрела на Нарро с восхищением.

— Ты гений!

— Я просто хотел, чтобы ты почаще приезжала, — ответил он тихо, а потом сделал шаг вперёд и осторожно обнял девушку.

Она всхлипнула, чувствуя, как защипало в глазах.

— Пожелай мне удачи.

Нарро улыбнулся, пропуская сквозь пальцы мягкие алые волосы.

— Ты сама — чистая удача, моя Эллайна.

* * *

Когда она вернулась, во дворе императорского замка было пусто. А потом навстречу из кустов выскочил маленький мальчик. У него были тёмные волосы и глаза, как у Эдигора.

Увидев Элли, мальчик остановился, как вкопанный. Серьёзно посмотрел на неё и нахмурился.

"Сколько ему сейчас? — подумала девушка, тщетно пытаясь прикинуть, сколько именно времени она отсутствовала. — Должно быть, пять?.. Или четыре?.."