Хроники Ликвидатора

Ликвидатор

Тьма.

Безмерная усталость. Человеку хочется, наконец, остановиться, и закрыть глаза.

Покой... тишина...

Мне ли об этом мечтать. Они не отстанут, их много... и они будут преследовать. Меня догонят, и хладнокровно убьют.

Я знаю...

Человек вспомнил, как сам преследовал и убивал, убивал без малейших угрызений совести.

Никаких эмоций, только работа.

Да, они выполняют всего лишь свою работу, ничего иного они не умеют, и не хотят знать. Совесть...

Он сам не ведал, что скрывается за этим словом. Скольких он убил...

Женщин, стариков, детей. Убивал вооруженных и безоружных, слабых и сильных, виновных и случайно попавших под руку, невольных свидетелей своей работы.

Их было много, он не считал, жизнь скольких он оборвал, как беззащитный цветок. Раз за разом он представлял себе их лица, нет он не испытывал вины, ему не в чем было себя винить. Это была всего лишь его работа, и кто-то должен был ее выполнять.

Он должен быть сильным, чтобы смело встретить свою неизбежную смерть. Он вспомнил то чувство невольного уважения, которое возникало у него, когда он убивал сильных людей. Да, он хотел умереть также как и они, это было бы хорошее завершение его жизни.

Выстрел... смерть... финал... бурные овации...

Нет, не сейчас... жизнь...

Так хотелось жить, еще минуту... еще час... хотя бы день...

Просто дышать, чувствовать на своем лице игру солнечных лучей. Нет, он будет бороться, бороться за свою жизнь до конца, каким бы этот конец ни был.

Упрямство. Оно было присуще ему как ничто иное. В этой игре, игре на выживание он всегда был первым. Первый...

Да, так его звали. Он привык к своему имени. Кровавые поединки, борьба не на жизнь, а насмерть, были его стихией. Он привык быть первым, привык.

Теперь у него нет имени. Безымянный. Не так уж это оказывается и страшно. Какой смысл в именах теперь, когда он один против всего мира.

Там, раньше он был первым среди многих, отныне он стал воплощенным одиночеством.

У него не было друзей, они были командой, отрядом убийц. С самого начала он предпочитал работать сам, без напарников. Доверие... Он доверял только себе, и никому больше в этом мире.

Они отряд, вместе...

Он усмехнулся, возможно, им известно слово дружба. Он знал их, всех кто его преследовал. Они все начинали вместе. Детский приют, школа, специальная зона, армия, работа.

Вот только осталось добавить ко всему перечисленному... специальная. И учили их в этих специальных заведениях с самого детства особым, специальным предметам. Возможно, именно тогда все и началось. Причинно следственная связь...

Он помнил свое первое убийство, это был сосед по комнате в приюте, Рвач, так его звали.

Сейчас он просто бы его простил, но тогда причина казалась самой, что не наесть серьезной.

Это был день когда он стал Первым. Его упорство и глупое желание выделиться были замечены. Воспитатели вручали лучшим ученикам нагрудные значки. Лучшие в группах стали первыми.

Он помнил радость, с которой начищал до блеска свой значок. И ярость, когда обнаружил пропажу своей собственности.

Собственность может в этом все и дело, ему до этого ничего не принадлежало. Он был ничто, ноль в квадрате, а со значком он стал... стал первым в группе.

Рвача он бил головой об каменные ступеньки лестницы. Бил сильно, с четким намерением убить... и убил.

С тех пор его сторонились, никто его не наказал.

Воспитатели что-то говорили про естественный отбор, но он их не слушал. Сердце его переполняла радость от того что у него есть знак и он — Первый.

Но в группе не заладилось, Рвач был веселый малый, наверное, они его любили. Он воспринял это как бойкот. В принципе и раньше у согруппников после занятий практически не оставалось сил на общение друг с другом, друзьями они не были, их воспитывали быть жестокими. Но после смерти Рвача что-то изменилось, он видел это в их глазах, они боялись его, и поэтому ненавидели.

Их учили, что страх это проявление слабости, а они не хотели быть слабыми. И тогда они начали его травить, вместе...

Они увидели в нем врага, они нападали, а он защищался. Их было много, а он был один. Воспитатели не вмешивались в естественный отбор. Они били его, били не раз, но не убили. И тогда он понял, в чем разница между ним и группой, теми, кого он презрительно называл про себя, толпой. Они не способны были убить именно сейчас. Они не созрели для убийства.

А он, он был готов защищаться. Они били его, и он знал, что это им нравится. Процесс избиения доставлял им удовольствие, они побеждали свой страх, и они били Первого. Именно это подтолкнуло его к действиям, регулярные драки сказывались на успеваемости, значок могли забрать и отдать кому-то другому.

Он знал, что волк, вкусивший крови не вернется в лес, а группа, вошедшая во вкус, не забудет, как он валялся избитый в их ногах. Проблема была в группе, и тогда он понял... что если не будет группы, то не будет и проблемы.

Он хорошо подготовился, у него было достаточно времени. Он решил убивать их по отдельности, воспитатели останутся в стороне, все-таки естественный отбор.

В начале нужно было убить самых опасных, он помнил, как их убивал, их было двое. Убийство это не поединок, в нем главное достигнуть своей цели, во что бы то ни стало. Он убивал их сзади, внезапно и не по правилам, он знал, нет правил, когда на кону стоит собственная жизнь.

В следующие два дня он убил еще семерых.

Он уже плохо помнил, как прошла их ликвидация, когда какое-то действие совершаешь достаточно часто, оно становится привычным. Воспитатели не вмешались, их намек был более чем очевиден.

В группе осталось еще несколько воспитанников. Они напали на четвертую ночь, их было трое, они тряслись от страха и двигались слишком громко. И они были ликвидированы...

Он хорошо помнил, как это произошло, возможно, потому что впервые убил троих одновременно. Они боялись, и страх стал его оружием. Его удары были четкими и выверенными. Сопротивлялись враги слабо, видимо не хотели жить. В конце концов, он правильно сделал, что оставил напоследок самых слабых противников.

Он остался единственным учеником в группе, и его не стали переводить в другую группу, именно так он и стал одиночным бойцом.

Позже он часто сходился в жестоких учебных спаррингах с первыми других групп, его ярость и беспощадность позволили ему стать лучшим в приюте.

Он был первым в спецшколе где их учили стрелять из всего, что стреляло.

И в особой зоне, где приходилось отрабатывать смертельные приемы на приговоренных к смерти заключенных. Он был единственным из воспитанников, кто убивал в каждом спарринге.

Когда их направили в армию Первый оказался единственным из своего выпуска, кого направили для прохождения службы в разведку, и это обстоятельство его не удивило. За его плечами был опыт убийства сотен заключенных, и желание оставаться Первым любой ценой.

В армии не любили таких, как он. В разведке у него не появилось друзей, он остался одиночкой, и был этому факту искренне рад. Он старался подтвердить свой статус, быть только Первым. Он слышал о новом спецподразделении "Зенит", сотни бойцов которого сражались с врагами государства во всех уголках мира. Они боролись с террористами, их любили, на них равнялись. Все хотели служить в "Зените", но туда принимали только сирот, подготовленных по специальным программам, из специальных приютов.

Еще тогда было не поздно все исправить, но он сделал свой выбор.

Ликвидаторы... так стали называть одиночек подобных ему, специальное подразделение секретного отдела армейской разведки. Ликвидаторы не работали группами или в паре, у них были собственные номера.

С приходом в армию вместо воспитателя Первому был назначен собственный куратор. Только лучший мог стать первым, и только куратору можно и нужно было давать отчет в своих действиях.

Он пришел в армию восемнадцатилетним сосунком, теперь он понимал что, несмотря на наличие большого количества убийственных знаний, ему не хватало самого главного, опыта.

Убивать на войне оказалось гораздо труднее и интереснее, чем сходиться в смертельной схватке с заключенными, которые в принципе не способны были оказать достойное сопротивление, отступить, заманить в западню.

Он научился ходить по тылам врага, оставляя кровавые свидетельства своего присутствия. Научился уничтожать все, до чего могла дотянуться его рука. Он мог достать любые сведения, ликвидировать любого вражеского офицера.

И он делал это, вместо увольнительных он уходил за линию фронта, и бродил там подобно призраку смерти, и только в этом было для него истинное удовольствие жизни, убивая, он чувствовал себя подобным Богу.

Он ощущал, что только в его руках помиловать человека или уничтожить, как будто его никогда и не существовало. Это была подлинная власть, и подлинная сила. Из каждого своего рейда он приносил с собой жуткие трофеи, свидетельства своего торжества над жизнью, скальпы, содранные с еще живых иногда людей.

Он читал в книгах об индейцах северной Америки, и восхищался ими, не это ли настоящие мужчины, люди не боящиеся посмотреть в глаза смерти. Но, также как и в любой войне, ликвидаторы погибали, попадали в плен, новички набирались опыта и постепенно занимали места ветеранов и их номера. Четыре года длилась война, и к ее завершению он вновь стал Первым. Стать первым среди ликвидаторов это дорогого стоило.

Он стал убийцей с большой буквы, четыре года непрерывного конвейера смерти, он сбился со счета, скольких он отправил на тот свет, это уже не волновало его так, как раньше. В мыслях и движениях стала появляться какая-то апатия, отрешенность и равнодушие. И если бы война не закончилась, возможно, он тоже разделил бы судьбу ветеранов, часто погибавших из-за банальной усталости, ведь в отличие от обычных солдат и офицеров, подобным ему не давали отпусков.

По окончании войны его и остальных ликвидаторов перевели в Контору, там же оказались и их кураторы. И в этом не было ничего удивительного, кто как не кураторы знали о своих подопечных все. А потом была работа, которую он знал и умел делать. Вплоть до того памятного дня, когда ему пришлось сделать выбор, за который теперь приходится платить.

В тот день их собрали в малом лекционном зале. Присутствовали все кураторы со своими подопечными, и несколько крупных шишок из Генштаба. Почему-то подумалось, с каких это пор Контора подчиняется армейцам. После войны Контора была выведена в отдельную независимую структуру. Он плохо помнил, что произошло дальше. Все произошло как-то сумбурно, как и происходит в чрезвычайных ситуациях.

Один из генералов сообщил о том, что руководство трех республик взяло на себя решение самовольно, без проведения референдума распустить Союз. В связи, с чем группа патриотично настроенных офицеров Генштаба объявляет об образовании государственного чрезвычайного комитета, сосредотачивает в своих руках всю власть над страной, и рассчитывает на наше содействие.

Расклад был интересным, трех президентов поддерживали некоторые правоохранительные структуры, начальники которых видимо, рассчитывали обогатиться в том хаосе, который неминуемо образуется в случае распада гигантской страны.

Также на стороне раскольников были некоторые войсковые части, и большая часть управлений комитета государственной безопасности.

Руководитель Конторы поддержал ГЧК, и на словах и на деле.

На следующий день трем президентам было предъявлено обвинение в государственной измене, и объявлено о внеочередном съезде депутатов Совета. В принципе объявляли скорее для проформы, Совет уже заседал и объявил незаконными принятые президентами решения.

К вечеру следующего дня здание Верховного Совета было атаковано специальными частями КГБ. Защищали депутатов оперативники "Зенита", вобщем нашла коса на камень.

А ликвидаторы... тем временем ликвидировали трех президентов со всем их окружением, именно в этом было их скромное участие. А дальше все нормализовалось, они работали, как и раньше, в стране происходили какие-то реформы, было создано министерство внутренней безопасности. Официально было известно, что президентов убили какие-то террористы, видимо руководство комитета побоялось взять на себя ответственность за убийство нескольких тысяч раскольников, которых ликвидировала Контора.

Ликвидаторам же было все равно, им приказывали и они работали по объектам. В какой-то момент Контору перевели на оперативный простор Ближнего Востока. И Контора перестала, каким либо способом влиять на события, протекавшие в Союзе. Ликвидаторы зачищали гнездовища различных террористических организаций, наносили урон противнику и несли потери. Это были обычные трудовые будни Конторы.

А потом... был штурм. В момент проведения штурма представители руководства Союза объявили об обнаружении баз террористической организации, виновной в дестабилизации ситуации в стране.

Им было известно все, от расположения и численности персонала баз Конторы до психофизических характеристик отдельных сотрудников.

Штурмовали Контору спецназовцы "Зенита", Первому было бы интересно узнать, какой оказалась встреча людей прошедших вместе от Приютов до Армии. Было ли им приятно увидеть друг друга после стольких лет, или же они ничего не чувствовали, убивая друг друга.

Ему повезло, он был на задании, и он не должен был выжить...

Владислав Савельев был человеком жестким. За что его боялись и уважали. Сколько спецопераций на счету и не упомнить сразу. Профессионал до мозга костей, десятки блестяще проведенных штурмов. И ведь не прятался за спинами солдат, сам шел в самое пекло, и ребятишек выводил целыми.

В сорок восемь лет уже подполковник ГРУ, герой Союза, медалей и орденов посчитать сам черт ногу сломит. Не зря ведь и прозвище дали Счастливчик.

А все почему, было у Савельева полезное свойство, слушался он своего сердца, может и мистика, а в большой энциклопедии про интуицию отдельно написано.

Вот и сейчас, не нравилось Счастливчику его задание, совсем не нравилось. Вначале все шло, как и планировалось, штурм группы заняли позиции, в установленный срок началась атака.

Счастливчик знал о правилах в подобных Канторе учреждениях, все оружие хранилось в оружейных арсеналах.

Девяносто процентов персонала центральной базы было уничтожено в первые двадцать минут штурма, проблема заключалось в трудности преодолеть все пять уровней базы за более короткий срок.

Времени не хватало физически, проектировщики центральной базы припасли немало сюрпризов. Но сил на подавление сопротивления хватало с лихвой, вокруг каждой базы было сосредоточено, по меньшей мере, две дивизии спецвойск.

В конце концов, с немалыми боевыми потерями все базы были зачищены, а потери признаны оптимальными.

Именно тогда началась вторая часть операции, была проверена вся база данных Конторы, путем сверки и генетических анализов, некоторые трупы было невозможно идентифицировать, были установлены лица, отсутствовавшие на базах в момент штурма.

Многие были уничтожены в следующие несколько дней, но некоторые особо опасные объекты до сих пор не были обнаружены.

В первый раз ему пришлось столкнуться с ситуацией, когда ему противостояли не обычные преступники или резиденты иностранных разведок, а подготовленные по уникальным отечественным программам профессиональные разведчики. Его учили бороться с ЦРУ и МОССАД, но он не представлял, как выявить бывших сотрудников Конторы, использующих те же методики, что и он.

-Владислав Игнатьевич,— в кабинет ужом проскользнул майор Лугин, — есть новости по объекту. Вчера вечером, у базы в Дамаске в семь часов ровно по местному времени был замечен объект, который был идентифицирован, как Первый. Снайпер уже начал по нему работать, но Первый что-то почувствовал, вывернулся и покинул зону поражения. Штурм группа обложила его со всех сторон, и вступила в бой. Есть потери в личном составе... К сожалению объект ушел от преследования. Аналитики работают, но я полагаю в Дамаске любой иностранец как на ладони.

Счастливчик спокойно наблюдал, как работают песчаные часы, подарок жены на прошлый день рождения. Вот упала одна песчинка, вот другая, такая малость, а ведь за ними стоит несокрушимая величина — время.

Время, похоже, Лугин совсем не понимает, что сейчас Управление теряет один из самых важных своих козырей.

Задумчиво скользнув взглядом по простоватому лицу Лугина, он в очередной раз подумал, неужели майор и в самом деле полагает, что подготовленный разведчик, имеющий навыки перевоплощения, владеющий, по меньшей мере, девятью языками, в том числе арабским, не сможет затеряться в полутора миллионном ближневосточном городе.

-Почему доложили только сейчас, — Счастливчик и не подумал сбавить свой тон, — где, черт возьми, оперативность! Вы полагали...!

Некомпетентность майора Лугина Савельева просто потрясала, и если бы у Лугина не было бы поддержки в виде тестя в Совете Безопасности...

-Взять под контроль дороги и аэропорт, особо следить за дорогой на Ливан, возможно объект постарается прорваться в Бейрут. Подключить местную резидентуру, преступный мир, передать приметы объекта в Интерпол, проведите переговоры с криминальными авторитетами данного региона, установите неофициальную награду за поимку преступника, желательно мертвым, тело предъявлять совершенно необязательно, достаточно головы, проведите информационную компанию по телевизионным и печатным средствам массовой информации, — Счастливчик зло окинул майора Лугина взглядом и приказал, — работайте! И еще майор Лугин, мне нужен ре-зуль-тат! Вам понятно! Действуйте! Проявляйте инициативу, черт возьми!

По лицу Лугина медленно растекалась бледность. По крайней мере, он хоть немного может держать себя в руках, не без одобрения отметил про себя Совельев.

Подождав пока Лугин прикроет за собой дверь, Счастливчик набрал нужный ему номер.

-Алло, — прорезался в трубке мягкий голос, — слушаю Вас!

-Саня, это я,— Коваль был, пожалуй, единственным офицером в руководстве ГРУ, кому Счастливчик безоговорочно доверял, — вобщем есть контакт, нашли его мои орлы, дальше сам работай...

-И где... нашли — ?

-В Дамаске, зацепили у местной перевалочной Базы, жаль блокировать не успели, хорошо Женька их выучил, на свою голову...

— Ладно, разберемся... я сейчас на него разнарядку дам, у меня ребята тоже не лыком шиты...

-Слушай Саня, а как там с Женькой, — Счастливчик знал, что рискует, задавая столь неудобный вопрос своему лучшему другу, — пронесло...?

-Нету больше Женьки Владик... нету... говорил я ему, здесь такие силы замешаны, отдай ты им эту Контору и живи дальше, у тебя же жена... дети... о них подумай...!

-Ну... это ты зря, Женька же упертый, выслушает и сделает все наоборот, — Счастливчик хорошо знал Женьку, Евгения Панкрашина, человека который был ему ближе брата.

Они с Женькой росли в одном детдоме, служили в армии, начинали вместе в спецвойсках, пуд соли вместе съели, и уже тогда Женька носился со своей идеей, что нет для государства более верных солдат, чем сироты...

А начинал с простого, сначала отбирал мальчишек по детдомам, потом воспитывал их в приюте и дальше по отлаженному конвейеру, создавал солдат без страха и упрека, людей, не имевших другой цели на этом свете кроме службы Родине.

И это сработало, уже через пятнадцать лет после начала проекта, сироты сражались на всех фронтах Союза, они не боялись смерти, не имевшие близких людей и родственников ребята, оказались самыми стойкими и жестокими солдатами.

Счастливчик помнил, с каким равнодушием один из таких солдат, почти мальчишка отрезал головы пленным афганским моджахедам, в Афгане их знали и боялись, а вскоре их узнали и в остальном мире, это был момент триумфа Женьки.

Основная масса воспитанников попадала в спецвойска, но некоторые так называемая Элита Смерти, Женька любил давать звучные названия, составили костяк Конторы, организации, которая за неполные шесть лет своего существования навела такого шороху в мире, что в Африке, и большинстве стран Латинской Америки о похождениях ликвидаторов до сих пор вспоминают с ужасом.

-Ладно, сколько их еще там осталось?

-Четверо, куратор восьмого, шестой, тридцать четвертый, и Первый!

-Хреново, Первого валить надо было в самом начале, это же такой отморозок, да на нем столько смертей Гиммлер позавидует, это же он "Зарин-6" на Конго распылял. Пять миллионов погибших блин, а в Индонезии он людей в котле варил, сам видел материалы по этому делу... Его в странах Востока... знаешь, как называют? Демон Смерти, твою мать...

-Я думаю нам под Дамаск нужно перебросить батальон спецвойск, ну что бы наверняка решить этот вопрос, а остальных мы найдем... не волнуйся Саня, все сделаем, как договаривались.

-Сделаем так, ты работай пока по своим каналам, а я тут ребят напрягу, "Зенит" и "Вымпел", ну и с "Альфы" пару спецов подкину еще... За взаимодействие сам отвечаешь, прям сейчас вылетай, и аналитиков толковых захвати, у тебя полный карт-бланш... — Не подведи меня Счастливчик!

-Абу Талиб, — неприметный маленький араб, стоял у порога не решаясь через него перейти, все таки есть какая-то польза от жуткой репутации, сопровождавшей его имя в странах Ближнего Востока, — Эмир Сахиб просил передать, что какие-то люди тебя спрашивают, ему предлагали... миллион долларов. Фарук сказал, что это большие деньги, Валид и Амер согласились, Абдель и Маджит поднимают своих людей...

-Спасибо тебе Абдаллах, — Первый задернул занавеску маленького окна, через которое по привычке наблюдал за возможными секторами обстрела, — ты принес...?

Маленький араб суетливо задвигался, и в его руках тут же будто из неоткуда появился бумажный сверток, многократно перехваченный крепкой бечевкой.

Беря свой заказ Первый заметил, что пальцы посредника немного нервно подрагивают, что же и не за такие вещи людей убивали, подумал Первый, устраивая поудобнее труп Абдаллаха в углу своей коморки.

О многом думал в эту ночь Первый, вспоминал детство, юность...

Размышлял о своем месте в этом мире. Он был частью системы, и теперь система отторгает его, как жить дальше, к чему стремиться... Он был уверен в своих силах, он знал, что сможет постоять за себя, но в тоже время понимал, что убийство тех, кто придет по его душу, не решит всех вопросов.

Они выполняют приказ... приказ... сколько приказов он выполнил, в какой то момент он почувствовал свое родство с ними. Родина, она нуждается в людях которые не рассуждают, а выполняют свою работу, жертвуют собой ... каждый день, ради миллионов своих сограждан, для Первого сограждане были абстрактным понятием, но это входило в программу обучения, каждый день они приносили клятву, и повторяли про себя о жертве которую принесут не задумываясь, ради тех самых абстрактных сограждан, Родины. А здесь, за пределами Союза, они олицетворяли силу Союза, сражались с его врагами, враги были реальны, а следовательно и сограждане уже не были абстрактным большинством.

Первый принял решение не сопротивляться, не наносить урона Родине убивая ее защитников, в конце концов политики и начальники уходят и приходят, а Родина остается.

Для всех воспитанников Родина была мантрой, которую они повторяли про себя каждый день, каждый час, не было в мире более фанатично преданных идее Родины людей, чем воспитанники спецприютов. Первый решил уйти не сопротивляясь, но он не хотел сдаваться, и нашел вполне приемлемый для себя выход.

Катя, тактический ядерный заряд КТ-11...

Куратор Первого предполагал использовать данное устройство для дестабилизации обстановки на Ближнем Востоке... Взрыв ядерного заряда стал бы очередной операцией террористической организации Белый Джихад, организации являвшейся ширмой для деятельности Конторы на Ближнем Востоке. Это вызвало бы панику, массовые жертвы, перемещение огромного массива беженцев, и в конечном счете к взрыву шаткой экономической обстановки поблизости от Ирака, Саудовской Аравии. А самым главным итогом стал бы рост цен на черное золото, что позволило бы Союзу за счет высоких цен на энергоносители провести модернизацию экономики, подтянуть социальную сферу.

Первый, порвал бечевку и раскрыл сверток, не так-то просто в арабской стране найти спиртное, судя по этикетке настоящая русская водка.

Первый не часто выпивал, все-таки такая специфика работы, спиртное противопоказано, но перед смертью, почему бы и не выпить... выпил... крепкая зараза... на глазах с непривычки выступили слезы...

Посидел, подышал, подумал...

Встал, забаррикадировал окна, двери. Перешел в соседнюю комнату, вот она Катя... Два дня назад транспортировал из убежища, восемь человек поднимали, чуть не надорвались, а вот кстати и они, уже и завонять успели похоронить бы надо по человечески, хорошие были агенты...

Первый не торопясь ввел кода доступа, дал подтверждение на подрыв, установил таймер на 60 секунд. После чего вдребезги разбил панель управления, от греха подальше...

Где-то не далеко заунывно начал читать свою молитву мулла, громкоговорители разносили по всему центру Дамаска призыв к верующим присоединиться к молитве.

Будет вам сейчас призыв к Богу, с усмешкой подумал Первый...

Лишь об одном жалел Первый, не испытал он в этой жизни подлинного человеческого счастья, не знал каково это иметь брата или сестру, что есть для человека родители, дружба...

Любовь, испытать любовь, у него не было любимой, а была лишь удобная женщина, любовь которой он покупал, приходя к ней как на роботу. Он видел людей, счастливых стариков, мужей и жен, гуляющих парами и с детьми, он не жалел о том, чего у него нет, но как хотелось бы это испытать...

Интересно, а есть ли Бог... И что он подумал бы обо всем этом...

А дальше была Вспышка!

И тьма...

16.00

Агентство ИТАР-ТАСС:

Сегодня в 14.30 по московскому времени, террористическая организация Белый Джихад, угрожавшая ранее произвести террористический акт в одной из столиц Ближнего Востока, произвела взрыв в центре Дамаска столицы Сирийской арабской республики.

По некоторым, пока не уточненным данным это был взрыв тактического ядерного заряда, порядка 2 мегатонн.

Пока не понятно, каким образом в руках террористов оказалась столь мощная бомба, согласно информации предоставленной экспертами подобный тактический заряд невозможно изготовить в кустарных условиях.

Создание бомбы мощность в 2 мегатонны требует больших технических, материальных и финансовых затрат. Есть предположение, что данный тактический заряд мог быть предоставлен террористам спецслужбами Китайской Народной Республики.

Данное предположение опровергнуто не было.

Представитель Комитета по чрезвычайным ситуациям Андрей Миронов сообщил, что Союз, как и все мировое сообщество, будет в этот трудный час плечом к плечу, рядом с братским народом Сирии.

Самолеты с гуманитарным грузом Союза уже на пути в Сирию. По предварительным данным в числе погибших и пропавших без вести числится свыше полумиллиона жителей Дамаска.

Количество раненных и получивших облучение сирийцев оценивается в районе 10 миллионов человек. Народ Союза в этот час скорбит о безвинно погибших жителях братской Сирии.

В школах Союза проходит добровольная акция сбора гуманитарной помощи детям Сирии.

Бог изрек Истину,

но мы поступим по-своему,

потому что Истина у каждого своя...

Древняя Ранксийская мудрость

Вспышка... Тьма... Вспышка!

У Первого двоилось в глазах. Только что он сидел в своей коморке в центре Дамаска, и вдруг Вспышка! Так был ли он, взрыв или не был?

Первый ощущал себя, по меньшей мере, странно. Окружающее пространство он воспринимал, как белый желеобразный туман, зрение то обретало, то теряло четкость виденья.

Глаза слезились, руки сами собой поднялись, чтобы помассировать биоактивные точки, стимулирующие работу глазного нерва...

-А вот это я бы вам не советовал делать!

Первый профессионально подобрался, в груди предостерегающе зашевелилось шестое чувство разведчика, не раз спасавшее его в безнадежных ситуациях.

Ему не нужно было оборачиваться, чтобы почувствовать присутствие собеседника за спиной.

-Почему? — Первый владел слишком малым объемом информации, что мешало ему разобраться в ситуации. Он понимал, что не контролирует происходящее, и это создавало для него определенную долю дискомфорта.

-Дорогой мой... или вернее будет сказать — Первый! — Разведчик ни чем не выдал своего замешательства, вероятный противник знал его рабочий позывной, дальнейшее не предвещало ничего хорошего. Первый решил повернуться к неизвестному лицом, и обнаружил, что не может сдвинуться ни на миллиметр, он не чувствовал своего тела, как будто его у него и не было.

-Вы правы мой друг, абсолютно правы. У вас нет больше вашего тела... Хм, я вижу вы даже не испугались, признаться меня радует мой выбор, похоже я в вас не ошибся.

Неизвестный собеседник обогнул Первого, и наконец предстал перед разведчиком, Первый несмотря на свою многолетнюю подготовку, и верность первому правилу ликвидатора, никогда ничему не удивляться, так неожиданно обнаруживший свою беспомощность перед непонятной ему силой, был потрясен внешностью представшего перед ним существа.

Это был черный шар, обострившиеся чувства подсказали Первому, что он имеет дело со злом, абсолютным вселенским злом.

Это было голодным, от существа исходила аура ненависти, Первый всем телом которого у него не было, почувствовал, как температура в окружающем пространстве упала до уровня снежной тундры, прелести которой он однажды имел несчастье лицезреть.

-Что... боишься? Не нужно бояться... — Первый с щемящей сердце ясностью осознал, что у существа нет голоса, все, что он услышал ранее было, не разговором, а скорее мыслеречью.

-Ты мертв, тебя больше нет, и в тоже время ты существуешь, не правда ли странно, — из глубины шара раздался треск похожий на смех, сопровождавшийся всполохами непонятных красных разрядов, сравнивать которые с молниями было бы такой же глупостью, как поставить в один ряд детскую рогатку и армейский гранатомет.

-Зови меня Креоном человек, я расскажу тебе, зачем ты мне понадобился, а ты решишь, сделаешь ли ты свою работу по хорошему, или же выполнишь ее по плохому, но выбора у тебя в любом случае нет!

Перед глазами разведчика раскрылась тьма.

В кромешной пустоте, он видел, как столкнулись два самых плотных комка тьмы, несшиеся навстречу друг другу с такой скоростью, что от столкновения двух громад, родилась непонятная вибрация, вибрация проникавшая всюду.

Восприятие разведчика ощутимо сместилось, и он понял, что видел рождение Света с точки зрения Тьмы.

Он видел, как лучи света сбивались в сгустки, видел первые столкновения Тьмы и Света, итогом которого стал Хаос, в котором уже мало что можно было разобрать.

Первый был свидетелем того, как Хаос не желая подчиняться ни Свету ни Тьме совместно породившим его, впервые вступил с ними в бой. Как Хаос, желая избежать влияния Света и Тьмы, оградился от них границей Круговерти миров.

Миллиарды песчинок неразрывно связанных друг с другом, окончательно разделили Тьму, Свет и Хаос, и каждая из этих песчинок оказалась миром. Первый видел, как Тьма и Свет заключили свой договор, как совместными усилиями пытались прорвать границу и уничтожить Круговерть миров.

Видел, как Хаос создал жизнь и призвал ее во всем ее многообразии нести службу на границе между Хаосом и его противниками. Миры оживали на глазах, неисчислимое количество живых существ заполнило всю Круговерть.

На глазах Первого проходили первые тысячелетия, время когда жизнь созидала, миллионы народов населили миры, эльфы, гномы, гоблины, люди, огры, на земле прозванные троглодитами, а также тысячи тысяч других рас, внешность и обычаи которых вызывали у Первого лишь оторопь, и желание не встречаться с подобными тварями лицом к лицу.

Он видел первые попытки Тьмы и Света взять под контроль миры, видел как первые эльфы и люди присягали на верность Свету, как великаны и эльфары торжественно клялись вечно носить в своем сердце Тьму.

Оставшиеся верными Хаосу расы целенаправленно уничтожались совместными силами армий Света и Тьмы. Единственная раса, оставшаяся верной Хаосу и присяге, Ранксы, истреблялась во всех мирах, и вместе с ее гибелью был утерян секрет перемещения по мирам Круговерти.

Первый видел, как в мирах проходили тысячелетия без Хаоса, как созданная для борьбы против жизни Смерть присягнула на верность Тьме. Смерть и Тьма обрушились на Жизнь, и Свет сделал свой выбор. Свет и Жизнь слились в единое целое, и с этих пор уже никто не думал об уничтожении Хаоса, началась великая война Света и Тьмы.

Миллионные армии в тысячах тысяч миров сходились не на жизнь, а на смерть, над стягами весело раздавался клич, — За Свет! За Тьму!

Первый наблюдал, как аватары Света и Тьмы, прозванные смертными за свою силу и мощь Богами, сражаются друг с другом, бьются в поединках, перенимают обычаи смертных. Боги рождались, жили и погибали, чаще всего от рук других Богов.

Всю свою силу отдали Свет и Тьма, каждый своим аватарам, и невольно превратились из участников великой битвы, в ее статистов, не имеющих никакого веса и влияния среди богов.

Миллионы лет проносились над мирами, а боги уже сражались не за абстрактные для них понятия Света и Тьмы, нет, теперь они сражались за власть...

За власть над смертными, и мирами... Некоторые из них по привычке продолжали называться светлыми и темными богами.

Но Первый не обманывался на их счет, здесь и не пахло бескорыстностью и добродетелью.

Первый перевел взгляд на существо назвавшееся Креоном, теперь он понял, что встретил не просто черный сгусток злобы, это была воплощенная Тьма, поднакопившая сил за эти бесконечные годы, и стремящаяся прибрать к своим рукам отбившихся от рук деток, независимых и гордых богов Тьмы.

Только одно не давало ему покоя, что нужно Тьме от простого ликвидатора...

-Нет, не такой уж ты и простой, мой мальчик... — голос Креона пробрал Первого до глубины его естества, — не буду ходить вокруг да около, ты должен выполнить для меня одну работу, работу которую ты умеешь делать, как никто другой, а за это... я дам тебе второй шанс, шанс прожить жизнь заново.

-Не хочу... заново, — в голосе Первого отсутствовали эмоции, но меньше всего ему хотелось проживать свою жизнь вновь.

-Ты меня не понял мальчик, не заново, а в новом мире, в молодом теле, с сохранением всего твоего жизненного опыта и памяти, — в голосе Креона отчетливо слышалось нетерпение.

-Зачем мне такая жизнь, в моем мире меня считали монстром, хотя я всего лишь хорошо делал свою работу, что такого во мне может измениться, и что хорошего ждет тот мир, в который я принесу с собой всю эту грязь..., — Первый чувствовал в своих словах истину.

-Молодой человек, вы просто не были в других мирах, вы выигрышно выглядите даже в сравнений с аватарами Света, и я не говорю уже о своих ребятишках... Всегда считал самокритику и самокопание признаком слабости, и не слишком ли поздно в вас проснулась самокритика, раньше это вам было не свойственно, — с сарказмом прокомментировал ставший уже привычным шар.

-Какая может быть работа у Тьмы для бестелесного ликвидатора? — спросил с настороженностью Первый.

-Наверное я не правильно выразился, не бестелесный, а скорее бесформенный, не способный в силу отсутствия опыта, управлять своими энергиями, — из шаровидного тела Креона вырвались тысячи прозрачных нитей, которые намертво связали его с Первым.

Первый увидел как по множеству прозрачных нитей, оказавшихся внутри полыми от Креона к нему начала перемещаться черная жидкость, ставшая при ближайшем рассмотрении похожей на газ черного смоляного цвета.

Первый не испытывал страха, если он нужен Креону то скорее всего не умрет. В момент соприкосновения жидкости с телом Первого передернула судорога боли.

Он чувствовал, как жидкость или газ, он уже плохо представлял, что еще может причинять такую жуткую боль, проникает в его тело, равномерно распределяется по органам, костям, сухожилиям, проникает в мозг, выступает на коже.

В какой-то момент, не смотря на всю свою суровую подготовку, он потерял на некоторое время сознание, а когда пришел в себя, то почувствовал, насколько сильно сводит пальцы на ногах и руках, судорогами боли. Первый несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, привычно быстро вошел в боевой транс, боль и ломоту в теле, как ножом отрезало.

Успокоив дыхание Первый открыл глаза, и вытянул перед ними свои руки, зрение полностью восстановилось, и более того похоже что многократно улучшилось, наверное теперь не потребуется оптика для снайперской винтовки, только мешаться будет...

Первый сжал пальцы в кулак, нормальный мужской кулак, кожа на теле чистая даже можно сказать золотистая.

Он провел ладонью по груди, многочисленные боевые шрамы рассосались, под упругой кожей перекатывались тугие мышцы, таких у Первого никогда и не было раньше. Мышцы ног мощные, коленные суставы толстые, развитые.

Хорошим телом обеспечил меня заказчик усмехнулся Первый, вот только одежду забыл презентовать, и орудия труда, или мне работу голыми руками выполнять, хотя идея не из последних, такими руками можно, и медведю шею как утенку...

Вот бы на себя в зеркало поглядеть, красавцем никогда не был, но все равно интересно.

Позади Первого раздались шлепающие шаги, он обернулся, из глубины желеобразного тумана вразвалочку вывалилось зеркало на четырех ногах, немного постояло в неуверенности и деловито направилось к Первому.

Четырехногое зеркало замерло в паре метров от разведчика, из глубины зеркала на Первого взирал юноша лет семнадцати, ростом под два метра, хотя Первый высоким ростом никогда не отличался, золотистые волосы обрамляли мужественное в чем то даже благородное лицо, у юноши был тяжелый взгляд, открытый умный лоб, прямой классический нос, довершал живописную картину гордо выпирающий подбородок.

Глаза были странные, казалось, они постоянно меняли цвет, в их глубине отражались тысячелетия, это были глаза человека, видевшего какой была вселенная до дня творения.

Первый еще раз оценивающе глянул на себя в зеркало, с таким противником он не вышел бы на поединок, таких можно убить только подлостью, с использованием уловок и ухищрений.

Мышц было ровно столько, сколько нужно, чтобы не казаться окружающим перекачанным амбалом.

Даже просто стоя, и рассматривая себя Первый чувствовал в своих мышцах спящую неукротимую силу, готовую взорваться в кажущемся хаосе убийственных движений.

-Теперь ты мой сын, — Первый рефлекторно повернулся, сам не сообразив, что поворачиваться начал еще до того, как услышал Креона. Перед ним стоял мужчина поразительно похожий, на виденное им ранее в зеркале отражение.

-Когда я создавал своих аватар, я вложил в них лишь малую частичку самого себя, в тебе больше меня, чем во всех так называемых богах Тьмы вместе взятых, — в голосе Креона присутствовало удовлетворение вкупе с досадой. — А я и не подумал бы раньше, что ты настолько силен, взять себе столько меня и остаться после этого в живых! Вот что значит истинная кровь Хаоса!

-Что ты со мной сделал, — Первого этот вопрос интересовал в первую очередь.

-Видишь ли, для того задания которое я хочу тебе дать, нужно обладать определенными способностями, детки выкинули нас за пределы миров, меня и Лот, ту кого считали раньше воплощенным Светом, время было жестоко по отношению к нам, ты не представляешь даже насколько долго пришлось нам копить свои силы, вновь восстанавливать утраченное, — Креон присел рядом с Первым, только сейчас Первый заметил что пол в этом месте, где бы он не находился, тоже состоит из тумана, — Отступники создали Хранителя, ты бы его назвал супербогом. Это существо не совсем разумно, но было наделено как силами Света, так и силами Тьмы, и если бы оно когда-либо решило бы встрять в междоусобицу богов, им бы не поздоровилось. Но они все это учли, Хранитель не проявляет интереса к делам богов, он защищает миры от Креона, то есть от меня болезного и от Лот, и собственных сил ему вполне на это дело хватает.

-В чем заключается моя задача, — Первый почувствовал, как вся его воля собралась в непоколебимый стержень.

Креон с хитрой улыбкой оглядел Первого, и понимающе усмехнулся.

-Потянуло на подвиги? — нет, не оправдывайся, дело молодое, куда тебе до моих лет. Вот что я тебе скажу мальчик, а ты мотай на ус. Впервые за все существование нашей с Лот вселенной, мы окончательно нашли с ней общий язык. Теперь мы связаны узами, считай их узами дружбы, я передал ей часть своих сил, а она поделилась своими наработками. Теперь нам нечего делить, но у нас есть дело, которые мы еще не закончили, нам нужно пообщаться с нашей... ну, можно сказать дочерью Магной, которую ты знаешь как воплощенный Хаос. Хотя зачем я тебе все это говорю, ведь ты сам воплощенный адепт Хаоса, только я еще не понял какой у тебя уровень... Странно это...

-Ну так вот, когда ты устроил у себя там большой Бум, то оказался в центре завихрения Хаоса, кровь Хаоса смешалась с твоей кровью, а потом тебя разнесло на миллиарды микрочастиц, нам с Лот пришлось попотеть собирая тебя по кусочкам со всех уголков вселенной. Интересно, твои атомы оказались неразрывно связанными с непонятным количеством элементарных частиц странного происхождения, возможно, это то немногое, что осталось от уничтоженных твоим взрывом людей, так что если вдруг вспомнишь, что-то чего на самом деле не совершал, или обретешь какую-либо удивительную способность, не спеши кончать самоубийством, не поможет. Зато может оказаться весьма полезным, и пригодиться в дальнейшей жизни, твоя память сможет вместить знания множества людей, просто в виде информации, а личность у тебя будет одна — твоя собственная.

Креон развел руками, и перед Первым материализовалась скатерть полная различной аппетитной снеди.

-Угощайся, — гостеприимно кивнул на скатерть радушный хозяин,— Знаю, о чем думаешь, почему такие древние, мудрые и великие боятся Хранителя. Причина проста, даже объединенные силы Богов Света и Тьмы не в состоянии уничтожить Хранителя. Мы же с Лот еще не вошли в полную силу, убить нас Хранитель может и не сможет, а вот навредить вполне в состоянии, справиться с Хранителем в состоянии только адепт Хаоса, по крайней мере, мы на это надеемся. Есть вероятность того, что подобный удар Хранитель в принципе не способен будет отразить, его функция защита миров от Света и Тьмы. Знал бы ты, как мы жалели с Лот, что не оставили в живых хотя бы одного из мастеров Жизни цивилизации Ранксов, они были великими воинами. Как говорят в вашем народе, хорошая мысль приходит после. Мы давно наблюдаем за вашим миром, в надежде создать война Хаоса, но до последнего времени ничего путного у нас не получалось, для нужного результата человек должен находиться в самом эпицентре взрыва, такой герой теперь у нас есть, это ты...

-Ваша дочь, Магна, как она может быть Вашей дочерью, — Первый плохо понимал механизм отношений в человеческой семье, еще тяжелее ему было понять, как подобные отношения складываются у таких сущностей, как Креон, Лот и Магна.

-Ну... ты и сам должен понимать, что когда две сущности проникают сквозь друг друга, то иногда из таких встреч рождается что-то принципиально новое, как Магна, — Креон залпом опрокинул в себя содержимое светящегося хрустального кубка, — попробуй Луару, истинный напиток Богов, амброзия вашего мира это просто кустарный суррогат.

Первый осторожно пригубил небольшой серебряный ковш с Луарой, почувствовал, как на языке переливается тысячами божественных оттенков потрясающе свежая жидкость, и не смог оторваться от емкости пока не выпил все до дна.

-А как я его убью, если он весь такой неуязвимый, может я и адепт Хаоса, но я же в нем абсолютно ничего не понимаю, — Первый знал что возможно он лучший киллер в своем мире, разведчик, скорее всего не пропадет в других технологических мирах, но биться при помощи магии, или меча, этому же нужно учиться, а времени на подготовку судя по всему, похоже, что не было.

-Ты выстоишь против любого из так называемых богов Света или Тьмы, а если потренируешься то сможешь противостоять и группе аватар, видишь ли мы с Лот не можем учить тебя, или вкладывать в тебя опасные знания, всегда есть возможность твоего падения в плен, а подобные знания в руках аватар были бы слишком... разрушительными, поэтому все наши с Лот знания были привиты тебе на уровне рефлексов, тебе не нужно думать как, просто делай и все будет работать само. Это наша защита от дурака, даже если тебя будут пытать, расщеплять на части и тому подобное, рассказать и научить чему-либо ты будешь просто не в состоянии.

-Зачем, — Разведчик не мог понять зачем, Креон и Лот сосредотачивают в его руках такое могущество, неужели они не понимают, что Первый может повести собственную игру.

-Не куда ты от нас не денешься, — с нехорошей улыбкой прокомментировал мысли Первого Креон, — Во первых ты для нас опасности не представляешь, у нас разные весовые категории, если ты конечно понимаешь о чем я. А во вторых... во вторых, наши дорогие аватары, создали гениальное по своей простоте и неотвратимости заклятье, тот, кто убьет Хранителя будет проклят в веках, если убийцей Хранителя станет аватар, то будет за это лишен всей своей силы. Если убьет смертный, то лишится своей бессмертной души, хотя подобные варианты я даже не рассматриваю. Богов заклятье обрекает на вечную жизнь в человеческом обличье, не самое приятное времяпровождение...

Первый наконец осознал всю грандиозность замысла вселенских сущностей, небольшой красивой комбинацией получить полный доступ к человеческим мирам.

Тем не менее, он испытывал определенную долю профессионального недоверия, помнил исходившую от Креона в начале разговора ауру злобы.

-Позвольте ответить вам на ваш невысказанный вопрос, — заметивший изменения в настрое собеседника хозяин щелкнул пальцами, и скатерть с остатками трапезы исчезла. — В результате изменений произошедших с вами, вы лишились физического тела, аура ваша настолько пропиталась Хаосом, так что всякое присутствие Света или Тьмы воспринималось вами враждебно на подсознательном, инстинктивном уровне.

В свете тех событий которые произошли с цивилизацией Ранксии, ваше поведение можно считать эталонным, для адептов Хаоса...

Так или иначе, но заклятье аватар тебя не убьет, ты просто лишишься сил, которыми и так не дорожишь, не умеешь пользоваться, а потому их отсутствие на тебе никак не скажется.

В виде бонуса можешь рассчитывать на вечное существование, смерть тебя не коснется, в этом заклятье сработает четко. Твой возраст остановится в районе 25-30 лет, стариться ты не будешь.

Убить тебя практически не возможно, просто части твоего тела будут регенерировать быстрее, чем их будут успевать отсекать. Так что убивать тебя дело гиблое, и не побоюсь этого слова бесполезное.

Детей иметь не сможешь, тоже действие заклятья, да они тебе насколько я понимаю и не нужны. Найдешь себе красивую принцесску и заживешь...

Боги с тобой связываться побоятся, убив Хранителя ты позаимствуешь этим у него часть силы, в результате чего все боги находящиеся поблизости от тебя станут уязвимыми, а жизнь это та ценность, которую боги какими бы они не были, ценят больше всего...

-Ты уверен, что мы поступаем правильно?

-У нас просто нет другого выхода...

-Я думала у нас еще есть время!

-Магна слишком быстро набирает силу... Нельзя упускать такую удобную возможность повлиять на события. Дальнейшее промедление подобно забвению, риск оправдан.

-Это существо опасно, не следовало наделять его таким могуществом. Как ты собираешься ЭТО контролировать?

-Я все предусмотрел, уверен, его уничтожит посмертное проклятье Хранителя...

Хранитель ждал... Хранитель ждал всегда...

Хранитель ждал еще с тех времен, когда вечность измерялась, миллионолетиями... Он знал, что когда-нибудь они попытаются...

Те кто его создал считали, что Хранитель не имеет разума, как они ошибались...

Это были бесконечные годы одиночества, годы когда Хранитель обрел себя и осознал свою природу, годы отчаяния и пустых мечтаний о том чтобы войти в Круговерть миров и почувствовать вкус настоящей жизни...

Он был Светом и Тьмой, он был всем, что вложили в него его Создатели. Знания, которые в него вложили, в основном были убийственного характера. Это была магия всех видов и оттенков существовавших в мирах Круговерти.

Ни один из богов не обладал и десятой долей того, что мог и умел Хранитель... Но это не приносило ему радости, он хотел иного, его сущность тянулась к прекрасному.

И тогда Хранитель стал учиться, он комбинировал подвластную ему магию, старался упорядочить имеющиеся у него магические знания. Для него не стало откровением, что магия имеет свой механизм действия на окружающее пространство.

Он умел убивать, но не убил при этом ни одного живого существа, и стал учиться творить...

Он создал небольшой кусочек мира, который назвал Долиной. Он создавал горы и моря, и каждое творение было его собственным творением.

Он населил Долину дивными существами, и знал, что ни в одном из миров Круговерти, нет ничего, способного сравниться с ними по красоте. И он боялся, что когда-нибудь они придут, и окажутся настолько сильнее, что смогут уничтожить его и навредить созданной им Долине.

Миллионы лет он создавал защиту вокруг Долины. И теперь ничто в пространстве не смогло бы причинить Долине вред.

Это были годы, когда Хранитель постиг всю магию...

Это были годы, когда Хранитель создал собственную магию... Это были годы, когда Хранитель обрел мудрость.

Время, проведенное в созерцании Круговерти миров... Хранитель был готов... Хранитель ждал...

— Дальше ты пойдешь один, — Креон окинул Первого оценивающим взглядом, — помни о нашем договоре, тебе просто нужно убить его, магией ты будешь пользоваться автоматически, тех сил что мы тебе передали хватит с лихвой... Не забудь когда закончишь с ним, настроиться на амулет который мы тебе дали, только так ты сможешь попасть в тот мир в котором тебе суждено прожить свою вторую жизнь.

Креон с интересом наблюдал за куполом в фиолетовых разводах, который проступал среди сплошного тумана.

Купол был гигантским, и покрывал территорию равную по площади земной Евразии.

-Он должен быть здесь, он всегда здесь, чем он там таким занимается, что стоило бы скрывать пологом Света...

Первый анализировал ситуацию. Имеется объект А которому следует проникнуть в объект B для уничтожения объекта C. Простая такая задачка, только простая арифметика со времен приюта вызывала в нем настороженность.

Разведчик по своему опыту знал, что не бывает простых задач, бывает простой в деталях план, жизнь не статична, все движется и меняется. Малоопытного врага можно просчитать, предугадать его будущие действия, и построить на этом свою стратегию, но существо настолько древнее как Хранитель, в свою очередь достаточно легко способно предвидеть действия самого ликвидатора.

Значит нужно действовать нетривиально, забыть про классические каноны убийства, хотя здесь Первый понимал что лукавил, суть убийства всегда остается той же, что и на протяжении веков существования человечества, кто-то лишает кого-то права на жизнь, меняются лишь способы умерщвления живого организма.

-К выполнению задания готов, — произнес Первый скорее по привычке, чем по необходимости. Он оглянулся, заказчика уже не было, и это ему не понравилось. Несмотря на то, что разведчик уже освоился со своим телом и некоторыми его возможностями, он до сих пор не мог почувствовать момент появления или исчезновения Креона. Столь явное доказательство того, что, Первый пока не в силах контролировать происходящие с ним события, мягко говоря, сильно напрягало.

Туман, окружавший разведчика, медленно отступал. Первый стоял в мрачной пустоте, рассматривая Купол, что раскинулся перед ним подобно гигантской черепахе.

Что он знал о враге, древний, опасный, могущественный. Наниматели хотели сыграть на эффекте внезапности.

Первый был далек от мысли, что появление убийцы наделенного силой Света и Тьмы, станет для Хранителя новостью. Сам факт того, что Силы ждали появления существа несущего в себе кровь Хаоса, говорит о том, что эта попытка, несомненно, не первая, и предыдущие убийцы Хранителя наделенные лишь силами Света и Тьмы не добились большого успеха на этом поприще.

Это была ставка на неопытность Хранителя, нет, Хранитель конечно исключительно компетентен, иначе и быть не может. Но, Первый представил себе опытного городского охотника-живодера охотящегося на бродячих собак, нечаянно встретившего голодного льва. Сравнение хромое, но эффект внезапности будет обеспечен, тем более охотник понятия не имеет, что такое лев и с чем его едят. А в бою, особенно смертельном, главным преимуществом является время. И оно у Первого будет, кто бы сомневался.

Этот бой будет главным в его жизни. Первый знал, как поступит. Наниматели, просчитав возможные действия разведчика, допустили одну маленькую ошибку. Да, он был убийца, убийца с большой буквы, но он был воспитанником Деда, главного Наставника в Приюте. Он был машиной для убийства, но он не был бездумной машиной для убийства.

Евгений Панкрашин вложил в своих воспитанников многое, в том числе и способность, анализировать последствия своих поступков. Идеальные убийцы, они владели техниками подавления совести, в точности выполняя приказы начальства.

В тоже время каждый из них знал, что делает в чем-то благородное дело, уничтожая лидеров наркомафии, участвуя в локальных войнах по всей планете, защищая интересы свой страны. Именно поэтому многие воспитанники уходили служить в спецвойска, в специальное подразделение "Зенит", воспитание не мешало им иметь семью, дружить с обычными людьми.

Но в этом случае Первый, как и остальные ликвидаторы, был скорее исключением чем правилом. Ликвидаторы были жестче и возможно бесчеловечнее остальных воспитанников, но базовое воспитание у них было таким же патриотичным, они не убивали всех подряд, они убивали врагов, и в этом была существенная разница, которой Креон и Лот не увидели.

Хранитель купался в лучах рукотворного солнца, этот день был особенным, предчувствие его никогда не обманывало.

Как и всякое эфирное существо, он испытывал ни с чем не сравнимое чувство счастья, когда его тела ласково касались нежные лучи его создания.

Солнце было его первым живым творением, позже была создана сама Долина. Хранитель любил вести неторопливые беседы со своими творениями, которых щедро наделил разумом и магическими способностями, некоторые из них наравне со своим создателем несли великую Стражу. Хранитель понимал, что никто из них не сможет остановить и задержать вторгнувшегося врага, но он от них этого и не требовал, стража, которую несли созданные им воины, была составной частью предупредительной сигнальной системы. С по-настоящему опасными вторженцами он справится и сам.

Совершив еще один головокружительный пируэт, Хранитель привычно трансформировал эфирное тело в физическую плоть. Хранитель был существом бесполым, и поэтому живо интересовался всем, что касалось половых различий, интерес этот затрагивал все расы, но в основном сосредотачивался на людях. Большинство контролировавших миры богов предпочитали человеческое или эльфийское тело. Хранитель изначально был создан бесполым, в какую бы расу он не воплощался, результат оставался неизменным, Боги создавая Хранителя не желали появления новой сверх расы, способной составить им в будущем серьезную конкуренцию.

Спустя мгновение на теле Хранителя сидела удобная, комфортная одежда. Хранитель любил серебряные цвета, на его тунике золотыми нитями был вышит черный силуэт, смертельно опасная эфирная змея — Фрика.

Когда-то на заре своей юности Хранитель наблюдая протекавшую в мирах жизнь, больше из подражания, чем из необходимости, решил создать собственные тотем, герб, стяг, а получился источник. Это была Фрика, одно из первых созданных им магических созданий, сотворенная, как карманный источник силы, она совмещала в себе множество качеств, ценность которых тяжело было переоценить.

Теперь Фрика украшала собой герб и стяг Хранителя, и являлась его тотемом, который набивали на груди маленькой татуировкой достигшие совершеннолетия многочисленные создания Долины. Фрика была бессмертна, практически неуязвима, и смертельно опасна. А еще она была лучшим другом и собеседником Хранителя, уже которое миллионолетие...

К Хранителю спускающемуся с холма Вознесения, плавным текущим шагом заспешил Лидер Стражи.

-Мой Господин, — бесстрастный голос Лидера нес в себе силу скрещенных в бою клинков, — сегодня день Предстояния. У вечной Стражи должен смениться Лидер.

Хранитель задумчиво кивнул головой. Стража создавалась им скорее как заслон будущему вторжению, чем реальная угроза завоевателям. Все стражи были людьми, созданными Хранителем по образу и подобию человечества населявшего невообразимое количество миров.

Однако была и существенная разница, стражи создавались им как абсолютные воины но, к сожалению, человеческое тело не вечно, еще не один Страж не прослужил Хранителю более ста тысяч малых оборотов времени.

Мысль о том, что он создатель не может гарантировать жизнь своим созданиям, была горькой и болезненной. В конце концов, Хранитель создал камень Судьбы, который смог смягчить боль его утраты.

Тот, кто в день Предстояния касался Камня, лишался физического тела, но обретал эфирное. В Долине никто не умирал, создания исчерпавшие ресурсы своего физического тела, уходили в эфир. А через определенное Хранителем время, вновь воплощались в физическом теле, не помня о своей предыдущей жизни. Камень Судьбы аккумулировал в себе все воспоминания и способности жителей Долины, ничто в этом крохотном мире не исчезало и не пропадало бесследно.

Предстояние, в этот светлый день, когда эфир наполнял своим сиянием окружающее Долину пространство, достигшие совершеннолетия прикасались к Камню и обретали Предназначение.

Так появлялись новые воины, строители, целители, каждый получал свою судьбу. Из года в год знания жителей Долины росли и все больше пополнялись. Прикоснувшиеся к Камню, знали и умели все, что знали и умели их ушедшие в эфир предшественники.

Жители Долины могли наблюдать за всем бесконечным многообразием миров. Секреты многочисленных воинских и магических школ Круговерти, не являлись таковыми для воинов и магов Долины. Благодаря камню Судьбы жители Долины всегда были в курсе последних магических разработок, и стратегических военных доктрин, создаваемых в мирах.

В Долине была своя магическая Академия, и школа мастеров Войны. Здесь создавались и развивались уникальные техники одиночного и массового боя, проверялись на практике тактические схемы.

Огромное множество магических методик и фехтовальных техник древности, упоминание о которых в мирах Круговерти возможно только в легендах и мифах, было в Долине ожившей реальностью. Потому что в отличие от жителей миллиардов миров Круговерти, жители Долины никогда и ничего не забывали.

-Хорошо,— голос Хранителя не выдал охватившего его волнения, этот Лидер во всем был лучше своих предшественников, система подготовки воинов созданная им сделала Стражу еще более опасной и непредсказуемой для возможного противника, жаль будет с ним расстаться, за прошедшие сто тысяч лет они отлично сработались. Конечно следующий Лидер будет ни чем не хуже, но все таки каждый новый воин это прежде всего новая личность, хоть и с багажом приобретенных знаний, обретшего Предназначение воина нужно заточить подобно новому клинку, придать прочность, закалить характер, знания решают многое, но не все, — ты знаешь свой Путь. Твое перерождение будет светлым. Тебе есть чем гордиться. Теперь любой Страж способен выйти победителем из битвы с младшим богом, во многом это только твоя заслуга Эвери...

-Мой Господин,— голос Стража не отразил обуревавших его эмоций, — я недостоин подобного обращения.

-Мое решение окончательно, — Хранитель знал, что испытывает Лидер, впервые за последние миллионы лет Хранитель назвал свою Тень, на самом деле он просто не хотел лишаться одного из своих лучших друзей, которых было не так уж и много. Большинство жителей Долины никогда не забывали, кто их создал, нельзя сказать, что Хранителю это не нравилось, но лишь не многие были в состоянии скрасить его одиночество.

Эвери, официальная Тень Хранителя, ближайший телохранитель и помощник. Тот, кто умрет раньше своего хозяина, сомнительная честь быть первым, заслонить собой от предательского ножа.

Но это была великая честь для Лидера, Тень живет вечно, и погибнуть может, лишь взяв на себя смертельный для Хранителя удар, один единственный удар.

Хранитель вспомнил гибель первого Эвери, лишь Тень спасла Хранителя от коварства Лот.

Первый шел, медленно продирался сквозь фиолетовые всполохи гигантского Купола. Статические разряды, бившие в тело, не причиняли ему абсолютно никакого вреда, а лишь наполняли его ауру силой и мощью. Казалось, его тело впитывает в себя магию защитного поля, да так оно на самом деле и было.

Первый был гигантской губкой, черной дырой, что, походя, грубо впитывала в себя изумительные по мощи и искусству плетения заклинания и проклятия Хранителя.

Подобно раскаленному ножу он прошел сквозь защиту Долины, как сквозь восхитительно нежное сливочное масло. Это аппетитное гастрономическое сравнение, как нельзя лучше характеризует, то с какой быстротой разведчиком было преодолено смущавшее многих великих Богов препятствие.

Пройдя последний слой преграды, Первый обернулся, прожженный им в куполе Долины тоннель неимоверно быстро срастался, спустя секунду Купол восстановился, можно было только дивиться его резервным возможностям.

Прямо перед ним в изумрудной дымке облаков проплывал материк, нет, несколько материков, как будто ожили древние мифы Земли о плоском мире.

Здесь были четыре материка, омываемые пятью океанами. Новое для разведчика чувство предвидения, назвало точную цифру населяющих этот мир жителей, около пяти миллиардов, сумасшедшее количество рас, многие уникальные существа были представлены в единственном экземпляре.

Над облаками ярко светило небольшое Солнце!

Между облаков то и дело проплывали летающие платформы, корабли и дивные создания, на земле называемые драконами. На многих драконах сидели всадники, управлявшие своими крылатыми скакунами при помощи светящихся жезлов.

-Хочу туда, — решил про себя Первый, — хотя шум я поднял порядочный, главное все сделать быстро...

Внезапно из пелены облаков вынырнула целая эскадрилья драконов, всадники продолжали сосредоточенно сжимать свои жезлы, в то же мгновение разведчика накрыло несколько десятков смертоносных плетений и разрядов молний.

-Однако, не гостеприимные, — усмехнулся Первый, его аура продолжала с успехом впитывать результаты трудов вражеских магов, настроение повышалось прямо пропорционально количеству появлявшихся врагов, жизненная сила била в теле фонтаном, — пусть еще побалуются...

Рядом с драконьими магами, как успел окрестить нападавших разведчик, появилась большая платформа, на которой, взявшись за руки, стояло, по меньшей мере, две сотни человек.

Стоявший впереди старичок с бородкой что-то яростно прокричал, и взмахнул, своим длинным синим жезлом.

На Первого накатила волна счастья, такого количества энергии ему еще не кидали, сердце неприятно кольнуло. Быстро просмотрев внутренним взором, выяснил, что внутренние резервы полностью заполнены, как и внутренние каналы, и энергетические центры. Хотя, а почему собственно этих центров должно быть именно двенадцать, можно ведь и больше... Первый быстро трансформировал, и сконцентрировал по линии позвоночника еще два десятка новых энергетических центров.

Пустые центры силы начали быстро заполняться, впитав в себя всю силу, исторгнутую жезлом старика мага.

Недалеко от Первого из пустоты материализовались по меньшей мере шесть сотен воинов, это были люди двух метров роста, их движения выдавали в них профессионалов, на них была черная броня, которая казалось впитывает свет, такого воина не заметишь на свету, его доспехи не сверкают на солнце, и не шумят, Первый заметил бесшумную тигриную поступь необычных солдат.

-Не хватало еще и с этими махаться, — решил землянин, — всем спать!

Воины в черном застыли подобно статуям, вокруг раздался нестройный храп, спали все, и старичок с людьми на платформе, и драконовсадники.

-Магия, однако, — глубокомысленно поаплодировал себе Первый. — Что же это я все на задворках, хочу телепортироваться на поверхность.

Разведчик представил, где примерно он хотел бы быть, он уже знал, какие его ждут достопримечательности, считав информацию по информканалам.

Мигнуло...Пространство свернулось, и развернулось...

Хранитель вздрогнул. И дрожь его была неприятной. Сработала сигнальная защитная система.

Он напрямую подключился к защитникам периметра, так, кто-то проник в Купол. Несомненно, кто-то высший, неужели Креон или Лот, а может быть Магна...

Защита не была уничтожена, ее просто локально пробили, как шилом тесто. Локальный пробой, это говорит о многом, общий принцип магии гласит гораздо легче уничтожить защиту в целом.

Так, Хранитель просмотрел информканалы, краткая хроника боя, бессилие старшего архимага Академии, ну это понятно, куда ему соперничать с самими Силами, и короткое почти нахальное — "Всем спать!", таинственного незнакомца, движением руки отправившего в сон полную четверть стражей Вечности.

Хранитель задумался, если бы это была враждебная сила, то Долины уже была бы уничтожена, значит... чужак пришел с другой целью, например, получить доступ к Круговерти миров, где же еще он сможет реализовать свою мощь и магический потенциал, похоже настало время последнего боя.

Хранитель знал, где будет последняя Битва. Он шел к храму Предстояния.

Ветер ласково трепал длинные светлые пряди на его лице, солнечные лучи скользили по фигуре Хранителя, создавая впечатление, что тень, отбрасываемая самым древним существом в Долине, живет сама по себе, и только сам создатель Тени и Эвери знали, что это истинная правда.

Первый проголодался. Информканалы предоставили ему исчерпывающий материал по этому поводу.

День Предназначения, кажется, так это здесь называется. По случаю праздника внутри храма Предстояния был накрыт щедрый стол, будораживший воображение Первого своими дурманящими запахами. У разведчика разыгрался аппетит, и настойчивое ворчание желудка было этому лучшим подтверждением.

В храме было пусто, в центре стоял красивый постамент, наподобие речной ракушки, насколько понял разведчик, там находился таинственный Камень Судьбы.

Что за артефакт и в чем его функция, этого Первый к сожалению не знал. Информканалы предоставляли простейшую, базовую информацию. Тем не менее, не в последнюю очередь, разведчик был здесь именно из-за него, Камня Судьбы. Жизнь научила его дорожить каждой секундой, превращая время в свое оружие. Сказано, сделано...

Первый быстрым шагом подошел к ракушке, провел по ней рукой. Так, в энергетические сферы, которыми окружил себя разведчик, хлынула энергия, но какая-то безудержная, бесшабашная, значит... была вокруг Камня защита.

Ракушка рассыпалась, открывая переливающуюся всеми цветами радуги жемчужину, вот так Камень!

Не долго думая, Первый быстро коснулся поверхности Камня, оказавшейся холодной как лед тундры. В глазах потемнело...

-Ну и зачем это нужно было делать, — спросил спокойный голос из-за спины разведчика, Первый обернулся, голова еще кружилась, — мало того, что зашли в мой дом без спроса, так еще и мои игрушки портите, детей обижаете, не стыдно?

Перед Первым стоял молодой человек, среднего роста, в серьезных серых глазах которого играли смешинки, нечеловеческая аура и жесткая линия губ, говорили о нешуточной серьезности происходящего действия.

-Мне хотелось узнать свою судьбу..., — что-то подтолкнуло Первого сказать правду.

-И что, — в глазах смотрящего незнакомца был искренний интерес, — получилось?

-Нет, не получилось, — Первый с грустью рассматривал Хранителя, — мне нужен проход в Мир. Лично против тебя ничего не имею. Извиняюсь за свои шалости, но думаю, что никто не пострадал.

-Однако, как у вас все легко молодой человек, — теперь на Первого смотрел древний старик, — думаете можно так прийти, разрушить защиту которую я создавал миллионы лет, поиздеваться над стражей которую я пестовал тысячелетиями, кстати на них магия не действует, то есть не действовала... до вас...А потом извиниться, как будто ничего и не было? Хорошо, я вас извиняю! Нет, прохода не будет! Да, стервец! Нет, не провалюсь, там не интересно, сам туда иди...

Первый был в легком шоке, это существо читало его мысли, как будто он был раскрытой книгой. Он вспомнил, как Креон точно так же предугадывал его мысли.

-У вас передо мной явное преимущество, — Хранитель рассеянно катал в правой ладони, три черных шарика, — вы знаете обо мне многое, если не все, а я о вас ничего.

Первый не собирался, ничего объяснять, Хранитель был хорошим парнем, но своя рубашка ближе к телу.

На пути к Долине Первый успел о многом подумать, в основном о том как ему следует поступить в данной ситуации, ловушке в которой он оказался по вине изначальных Сил, и у него появились кое-какие идеи...

Насколько Первый понял нанимателей, в деле в котором ему отведена главная роль, важно не сколько уничтожение Хранителя, хотя это приветствуется, важнее было открыть портал в миры, ключ от портала был только у Хранителя и не был материальным, точнее говоря, Хранитель сам и был одним большим живым ключом. Хранитель мог открыть портал в миры, и мог закрыть его, гибель Хранителя на открытый портал нисколько не влияла. Задачей Первого было, угрожая уничтожением Долины открыть портал, и лишь потом уничтожить Хранителя.

Конечно, в случае если портал открыть не возможно, тогда следует сосредоточиться исключительно на Хранителе. Креон считал, что в случае гибели Хранителя, он и Лот смогут уничтожить Долину, и со временем подберут ключ к порталу, даже если на это уйдет целая вечность. Другое дело было ли это выгодно ему, Первому. Разведчик, никому и никогда не доверял, он уже успел привыкнуть к своим способностям, и их отсутствие его совсем бы не обрадовало.

Убить, не убивая, выполнить заказ, и соблюсти свои интересы. Первый, всегда считал себя одним из тех людей, что в состоянии удержать в своих руках, и синицу и журавля. Ни Креон, ни Лот, ни тем более Хранитель, к сожалению, об этом не ведали.

Эвери, наблюдал за возможным противником. Он еще не привык к своим возможностям Тени. У всех живых существ и неживых предметов была тень, но у Хранителя была Тень.

Внешне Эвери теперь ничем не отличался от своих тезок. Однако, что бы вы сказали о тени, которая может двигаться независимо от хозяина. Тени, способной убивать, подслушивать, переносить вещи, идеальный неуязвимый слуга, всегда прикрывающий спину хозяина.

Лишь забирая предназначенный хозяину смертельный удар, гибнет Тень, смертельный удар который хозяин не в силах отразить. В мирах не было подобного существа, но Хранитель его создал.

Хранитель лишь предлагает стать его тенью, и тот, кто согласится от чистого сердца, становится его — вторым я, вездесущей тенью.

Для Тени нет расстояний, и преград, сумрак ее оружие, неотвратимое и смертельное. Тень неуязвима к магии и смертному оружию, в руках у нее Клинки Ночи. Но внешне она во всем повторяет своего хозяина, избравший Путь Тени, должен смириться с тем, что отныне и до самой смерти он будет иметь внешность своего хозяина.

Эвери, наблюдал за незнакомцем. Он прикоснулся к Камню Судьбы, и остался жив. Странно, Камень должен был убить любого чужака, любое существо, не рожденное в Долине.

Вдруг Эвери почувствовал, исходящую от незнакомца странную волну, Тень попыталась предупредить хозяина, по связывающему ее с ним каналу связи, но было поздно.

Чужак в доли секунды превратился в серую дымку, и подобно липкой паутине обволок тело хозяина. Все защитные плетения и щиты хозяина растворились, как будто их и не было, тело хозяина сотрясла дрожь, и храм Предстояния наполнил дикий вопль.

Серая дымка, тут же проникла в открывшийся рот, и вскоре тело хозяина Тени стало биться в конвульсиях боли. Внезапно все прекратилось, Хранитель сел, в теле хозяина раздавался не прекращающийся хруст.

Тень обмерла, не совсем понимая как ей поступать в этой ситуации. Связь с хозяином не обрывалась, а это значит, что Хранитель жив.

Хранитель встал, и подошел к ритуальному зеркалу. Тень помнила, как во времена, когда она была Лидером Стражи, они с хозяином часто наблюдали в это зеркало за событиями и жизнью происходящими в мирах.

Хранитель заглянул в зеркало, и Тень не смогла сдержать нахлынувшего на нее чувства животного страха. Это был не хозяин, на глазах у Тени тело хозяина с характерным хрустом увеличило свой рост, волосы немного отросли и поменяли свой цвет, черты лица Хранителя непрерывно менялись, мышцы хозяина наливались бешеной мощью.

Спустя минуту, из зеркала на Тень смотрел страшный незнакомец.

-Зови меня Первым, мой дорогой Эвери, — улыбнулся он, и шагнул прямо в Портал. Тень закричала от ужаса, но узы настойчиво потянули ее вслед за своим хозяином...

Хороший Враг, мертвый Враг!

Евгений Панкрашин

-Милосердие, — Маара в очередной раз задумалась, стоит ли ей на него рассчитывать. Конклаву не свойственно подобное чувство. Как глупо умирать в столь раннем возрасте. Даже отсюда она чувствовала силу охранявших ее стражников. Если бы они были простыми воинами, если бы они были вооружены простым смертным оружием, если бы они были молоды... Как много если...

Девушке было холодно. Незримые цепи, приковывавшие ее к алтарю Жертвы, не защищали ее от пронизывающего холода ветров Алгода.

Все в этом не гостеприимном мире было чуждо и холодно к простому человеку. Маара тоскливо оглянулась, ритуал еще не начался, но участники уже прибывали. Яркие овалы порталов резали глаз, непривычный к слишком насыщенным краскам.

Прибывавшие на ритуал, были одеты в черный традиционный плащ с капюшоном. Девушка не могла разглядеть лиц своих палачей, но по характерной походке направившегося к ней жреца, определила в нем своего будущего главного мучителя.

-Приветствую Маару Цветущую, — холодный могильный голос говорившего, не отражал лишних чувств, — как прекрасно, что вы почтили своим нежным присутствием ритуал нашего Конклава.

Маара не сочла нужным отвечать своим бездушным пленителям, она уже не надеялась на спасение, в сопредельном пространстве не было силы способной поспорить с мощью темного Конклава. А может быть ее друзья... Нет, силы слишком не равны. Хотя от Ларела и Тайды, такое безумие можно было ожидать.

Жрец дотронулся до сковывавших девушку невидимых охранных уз, и в онемевшие от холода и цепей конечности Маары, с непривычной болью устремилась застоявшаяся в венах кровь.

-Даже не пытайся,— над головой девушки раздался предостерегающий шепот рослого стражника.

Свет, как же хорошо чувствовать свое тело свободным, без этих сковывавших лишнее движение и дыхание цепей Тьмы.

Надежда умирает последней, а самая безумная надежда не погибает никогда.

Поток прибывавших на ритуал увеличился, на площади, в центре которой вблизи алтаря стояла жертва, было уже несколько тысяч затянутых в черное фигур. Как же их много...

В руках жреца появился ритуальный черный меч, Маара с безысходной обреченностью почувствовала ауру бессмертного оружия.

Линия окружавших ее членов Конклава стала сужаться, пока не остановилась у границ невидимого защитного круга. В Конклаве чтили традиции, говорившие о соблюдении безопасного расстояния при проведении ритуала.

Девушка грустно улыбнулась, даже самый слабый из окружавших ее тысяч безжалостных палачей, был сильнее ее в десятки раз.

-Братья и сестры, сегодня мы собрались здесь для свершения важнейшего события за последние..., — начавшему свое выступление главному жрецу не дали договорить. Вблизи алтаря открывался портал. Ларел или Тайда... Нет у них просто не хватило бы сил, открыть портал внутри священного жертвенного круга. Впрочем, на это точно не был способен этот Конклав, и вся объединенная Лига. Главный жрец ошарашено наблюдавший открытие портала, видимо тоже пришел к похожему выводу.

Портал открылся, и из него в направлении главного жреца ударил столб синего пламени который, достигнув границ защитного круга, внезапно погас.

Защита установленная тысячелетия назад устояла. От главного жреца не осталось даже пепла, мостовая площади в направлении выброса была выжжена на метр вглубь, незримый нож аккуратно срезал верхний слой. Линия среза поражала идеальной гладкостью.

В следующее мгновение портал выплюнул вперед тело молодого человека, но вместо того чтобы стандартно закрыться, банально растворился в воздухе.

Молодой человек, высокий парень, на вид лет семнадцати, уже был на ногах, безостановочно отряхивая и приводя свою серебристую тунику в порядок, странный парень, очень странный, как бы приводя в порядок свою одежду, успел рассмотреть и оценить окружающую его обстановку, и движения у него были экономные и выверенные до автоматизма.

-Спецэффекты, однако. Чукча не дурак, чукча притворяется..., — незнакомец весело рассмеялся, и резко изменившимся командным голосом приказал, — Эвери, тылы...

Внезапно Маара почувствовала, как сжимавшая ее плечо рука стражника ослабила свою хватку, а в следующую секунду бессильно разжалась, отпуская хрупкую пленницу.

Девушка оглянулась, шестеро дюжих стражников, не самых слабых воинов среди членов Конклава, были мертвы. На теле убитых не было видимых ран, но Маара прочувствовала причину их скоропостижной смерти.

Пленница со страхом посмотрела на опасного незнакомца. Парень повелевал, какими-то странными силами, способными не утруждаясь выпить до дна шестерых не самых слабых в магическом плане воинов Конклава, а в том, что они были сильны, Маара была уверена, как никто другой.

Незнакомец подошел к месту гибели главного жреца, и поднял оставшийся целым и невредимым жертвенный меч, бессмертное оружие не так то просто уничтожить.

Длинный, изящный черный клинок, похоже, поразил воображение молодого парня. Юноша внимательно изучил оружие, несколько раз взмахнул для пробы, и видимо остался доволен своим трофеем.

С улыбкой, кивнув своим мыслям, парень поднял меч над головой, грозное оружие пропело смертоносную песнь в руках своего нового хозяина и, обернувшись черной дымкой, всосалось в правую ладонь странного незнакомца.

К такому повороту событий Маара была не готова, так же как и сам незнакомец, который тщетно прощупывал свою ладонь, пытаясь найти следы присутствия черного клинка.

Девушка не сомневалась, что является свидетелем, рождения новой легенды.

Давно, со времен сотворения все сущего, бессмертное оружие не выбирало себе хозяина.

Созданные Светом и Тьмой клинки позволяли собой пользоваться, убивали, карали, но не признавали над собой власти. И не пели песнь подчинения по своей воле, а ведь черный клинок не был порождением богов Света или Тьмы, иначе она бы узнала его сущность.

Конклав не оценил торжественности момента. Защитный круг начал распадаться. Здесь был весь Конклав Тьмы.

Маара еще в момент гибели главного жреца, почувствовала ушедший в пространство клич сбора. Все члены Конклава, все зависимости от местонахождения, прибыли на эту площадь, к месту общего Сбора. Клятва не давала им возможности уклониться от обязанности защищать Конклав в минуту величайшей опасности.

Все... это была смерть...

Девушка, с горечью подумала, стоило ли незнакомцу своим появлением спасать ее, чтобы оттянуть гибель на пару мгновений.

Последняя защитная сфера пала, и в молодого незнакомца понеслись первые прощупывающие плетения. Конклав, к счастью не был настроен на убийство. Все незнакомое интриговало, и вызывало интерес. Незнакомца хотели пленить, и любой ценой, во что бы то ни стало изучить.

Повезло, не многим прощается безнаказанное убийство стольких воинов Конклава.

Вот плетения коснулись странной ауры молодого человека, окружающее пространство наполнило нестерпимое сияние, за которым последовала вспышка света.

Маара осторожно открыла, слезящиеся от яркого света глаза. За пределами защитного круга, над площадью витала странная сероватая дымка. Девушка ощущала себя довольно необычно, серая дымка заглушала все звуки, над этим кусочком мира властвовала тишина. Незнакомец куда то пропал, но и от плотных рядов Конклава не осталось и следа.

Вскоре девушка нашла разгадку этой мучавшей ее загадки. У края площади группа элитных воинов Конклава продолжала защищаться от своего страшного врага... и этим врагом оказалась безвредная серая дымка, витавшая над большей частью площади.

Вот часть дымки пронеслась над упорно защищавшимся отрядом. Им не помогли искусные заклятия и совершенные силовые щиты, дымка впитала силу плетений, выпив энергию заклятий, а в следующее мгновение буквально проела тела защитников.

Время от времени в отдалении метались остатки великого Конклава Тьмы, лица уцелевших воинов искажало непривычное им ранее выражение животного ужаса. В какое то мгновение время будто замедлило свой ход, фиксируя в своей памяти раскрытые в криках и воплях рты.

А потом над остатками некогда великого ордена прошли волны серой дымки. В этой части мира, и на этой пустой площади больше не было живых существ, за исключением ошарашенной Маары. Дымка подметала площадь, проедая затянутые в черное мертвые тела.

Девушке было страшно, не так она представляла себе свою смерть.

Дымка, парящая над площадью сконцентрировалась в густой комок, и понеслась на встречу Мааре, замедлив свое движение лишь у границы бывшего защитного круга. Комок трансформировался в силуэт человека, по силуэту пробежала волна...

Фигура сделала шаг вперед, и с нее будто сорвали странную серую пленку, перед девушкой стоял таинственный незнакомец. И он улыбался.

-Леди, нас забыли представить друг другу, — безмятежно улыбавшийся юноша был невероятно спокоен, — меня зовут Прайм.

-Маара, — пролепетала с трудом девушка, она еще не отошла от зрелища тотальной расправы над своими врагами. Прайм, интересное имя, с древнего переводится, как Главный или Первый. Почему то девушка была уверена, что имя незнакомца должно произноситься в ритуальном возвышенном стиле — не первый, но Первый. Обращение, достойное императора...

-Не знаю, как я здесь оказался, — Прайм задумчиво вертел в руке круглый медальон, — Хотя... Этот амулет... И как я не подумал, стандартная подстава.

Рука юноши на секунду потеряла свои очертания, в дымчатой руке раздался хруст, медальон-амулет был уничтожен со свойственным незнакомцу максимализмом.

Жаль, что не удалось прочувствовать принцип действия уничтоженного амулета, с грустью подумала девушка.

-Где я нахожусь, — изменившимся жестким деловым голосом поинтересовался, нет, не юноша, на девушку смотрел убийца. Такой взгляд, Маара не спутала бы ни с каким другим. В ее сердце еще жил страх, но девушка уже контролировала происходящее, и смогла взять себя в руки.

-Это жертвенная площадь Великого Конклава Тьмы, ордена контролирующего тысячи миров... контролировавшего... теперь начнется война за наследие, — девушка осторожно изучала опасного пришельца. Что он несет в себе, Свет или Тьму... Нет, точно не Тьму, иначе не уничтожил бы с такой легкостью своих собратьев. Но и не Свет, иначе она бы его узнала, талант еще никогда не подводил Маару. Он уничтожил Конклав, такого не случалось за все историю существования миров. Конклав не являлся единственным орденом Тьмы, значит, оставшиеся силы Тьмы начнут охоту... великую Охоту. Несет ли он опасность Лиге Света, и если несет то, что в этой ситуации может сделать она, хрупкая девушка. Как противостоять человеку, уничтожившему несколько тысяч противников, каждый из которых сильнее ее самой в десятки раз. Проклятье, о чем она думает, разве не он спас ее от верной смерти. Пусть и походя, решая свои задачи, но спас. Девушка решила, что поможет своему спасителю, какая бы помощь ему не требовалась, если только это не будет идти в разрез ее принципам и интересам Света.

-А это я так понимаю алтарь, на котором тебя должны были принести в жертву, — сухой голос Прайма даже не спрашивал, это была просто констатация факта, — интересные у вас тут развлечения...

-За тобой начнут охоту силы Тьмы,— девушка решила все-таки предупредить странного юношу, — На Алгоде тебе не скрыться, это пустой незаселенный жизнью мир. Найти себе здесь пропитание большая проблема. Это черный мир. Мир, в котором приносят Жертву, алтарь выпивает убитого жертвенным мечом, и преобразует его силу во Тьму. Все собравшиеся тут должны были стать после этого сильнее. Ты не поймешь, какую силу я имею в виду. Но уже тысячи лет они становились более могущественными за счет плененных на поле сражения. Честь и галантность являлись для них пустым звуком, ты сам понимаешь, что плененных было много... слишком много.

Незнакомец слышал горечь в словах девушки, он многое видел в своей жизни, и случившееся его нисколько не удивило. Он решил, что возможно поторопился, а ведь мог найти с этими черными общий язык, теперь контакт установить практически не возможно, а жаль...

-Ты мне должна, не так ли... мне срочно нужен проводник... проводник в мир где не правят Свет или Тьма, в мир в который побоятся заглянуть мои враги, уверен что такой мир есть, — незнакомец не уточнил каких врагов он имеет ввиду. Неужели существуют такие враги, которых может опасаться подобное... существо.

Девушка задумалась, провести в мир, та еще задача. Можно конечно увести его в Цитадель Света, вот только она не была уверена, что ее родной мир после этого устоит. Слишком опасен незнакомец, слишком велика его сила.

Мир... да, есть один идеальный вариант, но это потребует от нее самопожертвования. Жертва, ей все-таки придется принести себя в жертву, но после всего увиденного Маара решила, что подобное самопожертвование станет выбором в сторону меньшего зла.

Итак, решение принято.

-Да, я знаю такой мир, — лучисто добрый взгляд девушки, не отразил принятого ею решения.

-Да, странные существа эти женщины, и логика у них странная, — подумал Эвери, читавший мысли и эмоции девушки как раскрытую книгу. Тень могла предупредить своего нового хозяина, но не предупредила. Эвери обязан был защищать и подчиняться хозяину, но и права мести у него никто не отнимал...

А дружбы своего телохранителя Прайм еще не завоевал.

Ларел да Морн стоял в сердце Великого Конклава Тьмы. И слезы бессилия не красили его совершенное лицо. Он опоздал, он пришел слишком поздно.

Да, он шел в самоубийственную атаку, но он шел ради Маары, ради шанса увидеть ее еще раз и умереть у ее ног. И пусть он пришел не один, а привел с собой целую Кагорту Света, это ничего бы не изменило, они все были смертники, но они так решили, это была их жертва ради его любимой... смеющейся Маары. Рядом с ним были все его друзья, все кто откликнулся на его отчаянный призыв, настоящие слуги Света, те кто не пощадит своей жизни ради спасения ближнего.

-Милорд, — обратился к своему нанимателю Чувствующий, — она жива милорд. Я чувствую ее жизнь. Эта сладость свойственна только Мааре Цветущей...

Человек не успел договорить до конца. Мужчина страдающий от потери любимой, не задумывался над своим поведением.

-Где она, — схватив Чувствующего за горло потребовал он.

-Оставь бедного человека в покое Ларел, — подошедший к ним, был Указующим Кагорты. И мог требовать к себе соответствующего уважительного отношения. — Мы уже многое знаем, и о еще большем догадываемся.

-Что здесь произошло, — волнующийся голос Ларела не скрыл проскользнувшей в нем страшной усталости. Юноша забыв о сне, более месяца организовывал спасение своей любимой.

-К сожалению, только общая теория произошедшего, и память камней, а они помнят многое, — Указующий с любопытством обвел взглядом площадь, где в тщетной попытке понять, что же здесь произошло, бродили, изучая окрестности десятки воинов Кагорты Света. — Здесь был весь Конклав, до последнего аватара. Видимо произошло что-то страшное, не знаю. За всю историю существования Конклава, Сбор проводили два раза. А тех, кто не успел прибыть вовремя, казнили в особо жестокой форме. Так что думаю, здесь были все. Уму не постижимо, сколько миров осталось без пригляда, и своих собственных Властелинов Тьмы.

-Эти шестеро, — Указующий кивнул на распростершиеся около алтаря тела, — были убиты первыми. Главного жреца, по-нашему Великого Властелина испепелили. Жертвенный Меч мы не нашли, так что его либо забрали с собой, либо уничтожили. Если второе, то нам всем нужно собирать вещички и бежать отсюда подальше, на край вселенной, потому что таким силам мы не противники... Никто не противник.

-Да, и алтарь уничтожен, а ведь мы не верили в само его существование, — решил вмешаться Чувствующий, — вот откуда они брали свою силу и мощь. Теперь многое проясняется. Не уютный мир.

-Ты прав, алтарь создан из материи первозданного Хаоса, также как и вся Круговерть, он неуязвим... был, ответ есть, но он мне очень не нравится, — сумрачное лицо Указующего не скрывало тревоги, — это мое личное мнение, но оно будет озвучено на Совете. Мы имеем дело с пробудившимся Хаосом... и за нашу беспечность придется ответить, всем мирам. Мы называем друг друга, и нашу расу аватарами, но для людей мы Боги. А теперь нашлась Сила способная... — Указующий оглянулся — уничтожить одну из самых могущественных организации аватар Тьмы. И возможно мы следующие, кто знает...Конклава больше нет, и теперь начнется большая война за передел сфер влияния. Хаос, который мы считали уничтоженным, вернулся, а может, он всегда был где-то рядом, и я боюсь, что это не спроста. Свет и Тьма, истинные Свет и Тьма могут вернуться в Круговерть...

-Не пугай нас сказками Указующий, — Ларел не мог сдержать нетерпения, все его мысли были только о Мааре, — Мы и есть Свет, а погибшие здесь Тьма. А рассказы о изначальных Свете и Тьме, бредни спятивших стариков пытающихся этим привлечь к себе внимание. А Хаос, это даже не сказка, а досужая сплетня, передаваемая из поколения в поколение ополоумевшими стариками и инвалидами не способными держать под контролем хотя бы один мир.

-Как знать, как знать..., — Указующий не собирался защищать свои доводы, он уже давно был не молод, и хорошо помнил это свойство характерное любой юности, — Что-то уничтожило Конклав, и это что-то очень опасно. Мы имеем здесь как минимум два незнакомых нам способа убийства. О массовом мы ничего не узнали, камни не хотят говорить. А первый... Это была тень, Тень убийца. Признаться, я давно не сталкивался с таким оригинальным решением, как-нибудь постараюсь создать нечто подобное.

-Если это Хаос, то это очень плохо, — добавил Чувствующий, — аватары единственные кто может путешествовать среди миров, вы можете захватывать с собой при переходе не больше десяти человек. Поэтому контролировать миры не так трудно, как кажется, но Ранксы способны были переводить с собой целые армии.

-А вы не так безнадежны, как я думал, — удивленно воскликнул Указующий, — в мирах сейчас не встретишь людей даже отдаленно имеющих представление о Ранксах. Воистину Чувствующие полны загадок...

-Что вы, — покраснев, ответил довольный старик, — так, увлечения юности...Я изучал проблему переходов между мирами, но так и не понял принципа их действия, все осталось на уровне теорий.

-Ну так что вы узнали о Мааре, — Ларел был юн и полон решимости действовать. Хорошо, что не мертв, подумал Указующий, возможно из него выйдет толк... через пару миллионов лет.

-Думаю, не следует слишком волноваться о Тьме и Свете, Хранитель является достаточной защитой от их посягательств, хотя для вас молодой человек этот Хранитель тоже элемент мифов и легенд, — Указующий уже решал, в какой форме сообщит в Совет о своих подозрениях, пробужденный Хаос что может быть опаснее, — Маара умная девочка, если бы ты был Маарой, как бы ты поступил...

-Нет, только не это, — в голосе Ларела прозвучала отчаянная обреченность.

-Милорд, — обратился к командиру Кагорты Света Чувствующий, — не могли бы вы поделиться со мной своими догадками. Мне не довелось узнать госпожу Маару так же хорошо, как и вам.

-Все очень просто дорогой мой друг, — Указующий был в отличном настроении, — в нашей вселенной есть мир. Мир, который имеет много имен, Твердь, Твердыня, Скверна, Бездна, эти имена бытовали среди нашего народа, в ранние эры становления аватар. После Великого восстания Отрекшихся, предателей перешедших на сторону Хаоса. Объединенными силами Света и Тьмы был найден мир, будто изначально созданный в качестве идеальной тюрьмы для аватар. Никто из пришедших извне не способен его покинуть. Аватар ступивший в него теряет все свои силы, становясь простым человеком, проживая подобно смертным обычную короткую жизнь. Некоторые из аватар возможно становятся в том мире магами, в просторечии волшебниками. И в сказках того мира, наверное, часто вспоминают о том, что когда-то были равны Богам. Вспоминают редко, и полагаю, считают все это сказками бродячих менестрелей. Но преступников и провинившихся, как Свет, так и Тьма отправляют в ссылку регулярно, и достаточно часто. Кто бы ни был, этот таинственный убийца его ждет печальная участь прозябания в провинциальном мире. И нашу Маару тоже...

-Нет, только не это. Я ее не брошу..., — воскликнул побледневший юноша.— Мы вернемся, вот уведите, — прокричал Ларел, пропадая в черном провале открытого им портала.

-Надеюсь, что нет..., — спокойный голос Указующего был сверхъестественно ровен, — как видите Чувствующий, мы аватары, раса подобная Богам. Но даже нам не чужда человеческая... глупость.

Жестокость — это так естественно...

Дядя Ваня, сибирский военный округ.

Человек висел в пустоте.

Пустышка, обернутая в физическую плоть. Организм, наделенный базовыми физиологическими реакциями.

Сознание человека медленно, но верно угасало, мелодичный звон Скверны обволакивал неопытную душу. Вечность звала к себе... туда, где бесконечный покой, и голодная тишина.

Вначале был звук... Потом пришло тепло, прогревшее самое нутро его естества. И боль...

Боль, заставившая его кричать, и родить встречный звук. Звук... плач... палач. Он плакал, впервые в своей жизни не сдерживая своих чувств, боль... и наслаждение.

Наслаждение и боль... рука об руку... учили его жить... учили его быть...

Боль возвращала память... И он вспомнил.

-Долго же пришлось ждать..., — разум не сразу осознал наличие собеседника.

-Кто здесь, — глухой голос человека был подобен эху.

-В корне не правильный вопрос, не кто у тебя здесь, а кто у меня здесь, — уточнил кто-то из пустоты.

-Где мы... здесь, — мыслительный процесс то и дело давал сбои.

-Здесь, это у меня в голове, вот мы где, — с удовольствием сообщил невидимый голос.

-Кто мы..., — спросил человек, и тут же ощутил разряд дикой боли.

-Ты человек, а я не совсем, — судя по интонации, незнакомец улыбался, — и никогда им не был.

-Что произошло, — мозг, с трудом осваивал возвращавшиеся воспоминания, информации было слишком много.

-Ты.., — голос человека был полон изумления, — разве ты не мертв...

-Прайм, можно я так тебя буду называть, — сухой тон собеседника, не предвещал легкого разговора, — конечно жив, а как же иначе. Ты мне не противник. В этой игре ты даже не пешка. Так, букашка... Разменная пташка...

-А как же..., — Прайм не смог договорить, мысли и предположения били через край.

-Да, я всегда увлекался театром. Нельзя прожить долгую жизнь, не накопив багаж предусмотрительной мудрости. Хранитель, это ведь не просто титул, это состояние ума, высшая степень интуиции и врожденная способность предвидения грядущих событий, — юноша с некоторым удивлением ощутил в собеседнике сочувствие.

-Но я осознал твою смерть... я чувствовал смерть, — убийца первый раз не мог найти ответа на свои вопросы, подобрать правильные слова — Что ты теперь сделаешь... убьешь меня, — ликвидатор не видел шансов на победу.

-Парадокс, убийца хочет жить, — Хранитель усмехнулся, — я предвидел твое появление. Не буду скрывать, я надеялся, что у этих двоих все получится. Извиняюсь за бестактность, но я немного покопался в твоих воспоминаниях. Должен сказать, русской душе свойственны крайности, ты не выбирал легких путей. Тобой играли в темную. Но ради справедливости следует признать, вариант поведения у тебя был только один, и вот ты здесь. Они неплохо над тобой поработали... Не стал бы называть это мастерством, но так закодировать человека способно лишь высокое искусство. Заметь, ты не задавал неправильных вопросов. Искренне верил во все, что тебе говорили... Парень, ты разведчик... Ты своей матери не веришь...

-Верю, я верю, что у меня нет матери... мать... родина... родина..., — Прайм погружался в спасительные объятия проснувшихся ментальных установок. Кодовое слово возвращало хладнокровие, сознание, привыкшее к дисциплине, невозмутимо перебирало и оценивало произошедшие с разведчиком события.

-Признайся, ты был не адекватен. Не подвергал свои поступки сомнению. Верил на слово... Конечно, тебя так проще было контролировать. Но подобное соседство с существом, запрограммированным на определенный набор действий и эмоций, меня не прельщает, — спокойный голос Хранителя проникал в самую суть ликвидатора, — ситуация сложилась таким интересным образом, что мы теперь обречены быть вместе. Мы связаны, две души — одно тело...

-Почему одно тело, — удивился Прайм, — наше соседство, это лишь легкая форма одержимости. Я чужак в твоем теле, но я способен его с легкостью покинуть.

-Теперь это легче сказать, чем сделать, — Хранитель улыбнулся, — захватил тело, уничтожил хозяина, и решил поразвлечься. Я тоже виноват, подыграл по полной программе. Для достоверности даже скинул пару пакетов с важной информацией, не сомневаюсь, без Эвери тебе пришлось бы не сладко.

-Так в чем проблема, — убийца почувствовал какой-то подвох.

-Ты слишком увлекся трансформацией. Мне тоже было интересно, впервые увидел разрушительную силу Хаоса в действии. Но ты увлекся, и не заметил, как многократно превысил доступный тебе лимит энергии. Протоплазмы было слишком много, более того сам не осознавая своих действий, ты и в самом деле чуть не отправил меня на тот свет. Единственным спасительным выходом, оказалось объединение. Души-близнецы, древний миф ставший ожившей реальностью. Нам дико повезло...

-Души-близнецы, что это значит, — разведчика терзали смутные подозрения.

-Две души живущие в одном теле, души которым не суждено встретиться друг с другом, иначе как во сне, — хмурый голос Хранителя вызывал тревогу, — глубина нашего слияния больше чем я мог представить, мои расчеты говорят о неделе... Неделя твоей жизни, и неделя моей жизни... попеременно в этом теле. Причем общаться мы сможем только во сне. В случае если тебя убьют, моя смерть наступит мгновенно, и наоборот, так или иначе, но мы теперь связаны, навсегда... Мы что-нибудь придумаем, с тем как нам теперь жить дальше, главное не привлекать внимание твоих нанимателей и их врагов. Иначе все это может плохо кончиться.

-Креон и Лот, не думаю, что они способны стать проблемой, пока жив Хранитель, — Прайм и сам хотел бы верить в свои слова.

-Не думаю, что это хорошая идея произносить эти имена вслух, даже если это иллюзорная беседа в нашей голове. Эти имена вызывают вибрацию при произношении, имя с древнейших времен считалось неотъемлемой частью сущности любого существа. А эти сущности услышат свое имя на любом расстоянии. Прайм, ты практически ничего не знаешь об этой вселенной. Ты знаешь лишь одну точку зрения, происхождения миров. По другой версии, именно Хаос породил Свет и Тьму. А ведь есть еще ордена Тьмы, Лига Света, Отрекшиеся, Изгои. И это лишь самые могущественные из заинтересованных сторон, каждая из которых имеет свои взгляд на историю происхождения миров, и каждый имеет собственное виденье, как эти миры должны развиваться. Эта вселенная сложна, и было бы ошибкой упрощать свой взгляд на нее, — Хранитель торопился высказаться. Прайм с любопытством осмотрелся.

-Ты говоришь мы в нашей голове, — удивленно спросил разведчик, — но ведь я ощущаю свое тело, и эта боль... что это было.

-Мне пришлось удерживать твое сознание в рамках фантомного двойника, иначе ты мог потерять все свои воспоминания. Мы находимся в одном из так вовремя созданных тобой энергетических центров. Ты спишь, и уже находишься в том мире, куда тебя забросила судьба, — усталый Хранитель был счастлив, — мне не удалось предупредить тебя раньше, но этот мир ловушка. Отсюда нет выхода. И сегодня мне удалось разгадать его главный секрет. Этот мир не даром называли Скверной. Странные аномальные поля, окружающие этот мир подавляют темную, и светлую магию, вызывая у пришедших извне неизлечимую амнезию. Не думаю, что кому-либо удавалось покинуть эту резервацию, ведь для этого нужно пройти через поля Скверны еще раз. Странный мир, воздействие которого нам только предстоит на себе испытать. Аномалия не подавляет твоей способности к трансформации, и в этом я вижу наше большое преимущество, и шанс на выживание. А вот каждую вторую неделю у нас будет отличный шанс покинуть этот мир ногами вперед, потому что мои способности к магии Света и Тьмы подавлены полностью...

-Не вижу повода для радости, — и снова день, и снова в бой, подумал разведчик, с грустью понимая, что от судьбы не убежишь.

-А вот и зря, — Хранитель смеялся, — это то о чем я мечтал всю свою долгую жизнь. Я сделал все, чтобы реализовать свои выпавший шанс на настоящую жизнь. И я победил, пусть и наполовину. Что может сравниться с жизнью!

-Пожалуй, только смерть, — убийца улыбнулся, в ближайшую неделю его ждал большой объем работы.

Телега скрипела, продолжая свое неторопливое движение, то и дело, подпрыгивая на неровной дороге. Густые кроны деревьев не спасали от беспощадного зноя распаленного светила. Жар, поднимавшийся от раскаленной земли, уже давно пропитывал лежащие на деревянном полу фигуры. Дорога не любила странствующих путников, с радостью отомстив за проявленное неуважение чередой резких и болезненных ухабов.

Девушка застонала, с трудом осознавая окружающую действительность. Затылок нестерпимо ныл, отдаваясь тупой болью в затекших конечностях, последняя кочка была особенно болезненной.

Длинная светлая прядь упала на лицо, рука рефлекторно двинулась вверх, чтобы откинуть волосы на положенное для них место. Двинулась и остановилась... Сознание исторгнуло первую мысль, связана...

-Я связана, — девушка и сама не заметила, как повторила волновавший ее вопрос в слух.

-Не сомневаюсь, — спокойный голос принадлежал молодому парню сидевшему в углу деревянной клетки, — и не только, готов побиться об заклад, что ты не знаешь, как тебя зовут...

-Не знаю..., — изумленное сознание тщетно искало следы присутствия столь важной для любого человека информации.

-Скажу больше, ты не помнишь, откуда ты родом, кто твои родители, пропажа затронула всю твою жизнь, все твои знания и навыки, врожденные способности, скорее всего остались, но от них мало толку, если ты не помнишь как ими пользоваться...

Высокий юноша внимательно наблюдал за извилистой дорогой. Взгляд пленника скользнул по фигурам рослых всадников, сопровождавших заключенных в клетку связанных людей.

-Это виргийский патруль, сегодня они возвращаются в крепость, с добычей... богатой добычей..., — парень мрачно улыбнулся. Как будто знал, какой-то секрет, доставлявший ему тайное удовольствие.

-Кто ты..., — робкий голос девушки заставил юношу глубоко задуматься. Охранники двигались на вполне безопасном для разговора расстоянии.

-Пленник... как и ты, но я попал в этот плен по собственной воле, — глаза молодого человека несколько раз изменили свои цвет, — к счастью для тебя, ты не долго будешь оставаться безымянным существом, я возвращаю тебе твое имя... Маара.

Девушка вздрогнула, имя всколыхнуло в ней волну не совсем понятных ей чувств. Маара... Она попробовала имя на вкус и на звук... Почему бы и нет, имя притягивало странной близостью.

-Откуда ты знаешь мое имя, у меня такое чувство... мне кажется, что меня всегда так звали, — Маара напряженно подалась вперед, резкое движение вызвало новый приступ боли.

-Мы были знакомы раньше, весьма поверхностно знакомы, — поморщившись на туго перетянутые веревкой руки, ответил парень.

-Кто мы... куда нас везут... кто они, — спросила девушка, рассматривая подчеркнуто собранных бессловесных сопровождающих, — почему мы в клетке, что с нами произошло... почему я ничего... совсем ничего не помню.

-Слишком много вопросов, — молодой мужчина усмехнулся, — ну что же тогда по порядку. Ты Маара, и уже об этом знаешь. Зови меня Прим, собственно это не мое имя, но думаю, на первое время сойдет. Не обижайся на наших друзей, это они так по свойски выражают нам свое восхищение, и везут нас прямиком в пограничную крепость Хетр, но я могу и ошибаться с названием этого великолепия о четырех стенах, тамошние каналы скудны на информацию, я владею лишь базовыми сведениями. Вобщем по приезду нас ждет великолепный пир, где мы будем главными почетными гостями, не сомневайся. Эти виргийцы хорошие ребята, так за нами ухаживали в дороге, пару раз почесали мне спину, чтобы не уснул, я уже хотел вежливо откланяться и сам найти дорогу в Хетр, но жара и лень сделали свое черное дело... Так, что еще... В клетке, потому что беспокоятся, боятся как бы нам не навредили дикие животные, ты не представляешь себе насколько опасно передвигаться в открытой повозке, а эти храбрые парни просто смертники, так рискуют, к тому же и лес рядом... это я тебе точно говорю, чтоб мне провалиться если кто-нибудь из них переживет этот вечер. Поверь, мало в чем я разбираюсь так же хорошо, как в предсказании смерти. Пожалуй, из этого здесь может выйти неплохой бизнес. Даже не имею понятия, что с тобой произошло, видимо ты тяжело болела, сразу так и не скажешь...

-Не знаю..., — девушка со скепсисом рассматривала хороших ребят, откуда-то она знала, что их доспехи пропитаны запахом боли, ужаса и унижений, испытанных многочисленными гостями радушных хозяев.

-Твое дело верить или не верить. Скоро мы достигнем пограничной линии Акконата, веселой страны, где правят добрые дяди. Это практически без пяти минут империя, а виргийцы всячески им помогают, стараются поддержать строительство добра и справедливости во всем мире, — Прим откровенно получал удовольствие от своего комментария, — есть еще несколько стран с имперскими замашками. Тал`лас, кочевая империя, расположенная далеко на юге. Воины Тал`ласа, прирожденные всадники, и лучники от бога. Ангиц, аморфная конфедерация вольных баронов запада, по некоторым данным число благородных сьеров превышает пятнадцать тысяч. Тот, кто с умом подойдет к делу объединения всей этой воинствующей массы, получит корону императора Ангица. На востоке начинаются земли Эмри, власть теократии в действии, это стоит увидеть. Далее дикари Этры, не кажущие и носа из своих дремучих лесов. Славящиеся своей милой традицией коллекционировать черепа побежденных врагов. На севере четыре дюжины мелких государств, различающихся лишь ликами правителей на отчеканенных монетах. Кстати именно из одного из этих уютных фьордов происходят наши сопровождающие. Виргия не имеет полезных ископаемых, ее единственная востребованная продукция, предоставление воюющим сторонам отлично подготовленных солдат, все это конечно не бескорыстно, а за достаточно разумную плату, виргийцы ценятся за свойственную им преданность клятве воина и свирепое поведение на поле боя. Есть еще островные государства Шадда и Эмор. О них практически ничего не известно, за исключением того, что они отличные моряки и самые прожженные торгаши в мире. Горная цепь Баннор разделяющая Ангиц и Эмри, является прибежищем различного сброда состоящего из преступников и отщепенцев, в наиболее труднодоступных горных долинах проживают Раллы, вспыльчивые горцы, для которых вендетта является единственным смыслом жизни. Удивительно, но не существует горца, у которого не было бы хотя бы нескольких кровников, желающих его смерти. Они давно перебили бы друг друга, но к счастью для генофонда, их долины расположены на значительном расстоянии друг от друга между непроходимых скальных гряд. Вот такой мир... Точнее кусочек мира.

-Так много, — Маара ошеломленно уткнулась спиной в прутья клетки, ни одно из услышанных названий не было ей знакомо, — еще... что еще... почему кусочек мира... я хочу иметь полное представление о том что происходит в мире.

-Пожалуйста... Земли Эмри граничат со странами перешейка связывающего Светлые земли, это общее название земель на которых расположены уже перечисленные мною страны, и Шиссат, страна являющаяся темой для отдельного разговора. Среди стран перешейка можно отметить Аркад, и Ташшит. Последний является откровенно пиратским государством, ведущим паразитарный образ жизни, прирабатывая на работорговле и запретной магии. Да... ты не ослышалась, магия запрещена, священным синодом Эмри еще три тысячи лет назад, так что ничего по настоящему интересного, магического мы здесь не увидим, и это большой плюс. Теперь плохая новость, Пришедшие, по здешнему Хунсу, люди второго сорта, недочеловеки... Мы с тобой хунсу, расходный материал, заведомо рабский скот для развлечения господ. А господа, это все выше перечисленные народы и племена, население которых до сих пор считает всех хунсу существами равными животным. Хунсу, даже по прошествии тысячелетий остаются рабами, их существование невыносимо. Дети хунсу тоже рабы, им просто не повезло родиться хунсу. В этом мире подобные нам люди, являются движимым имуществом. Рабы... их много, забитые и несчастные существа. Хунсу или Пришедшие, считаются неполноценными людьми, так как не помнят о своей прошлой жизни, и поэтому считаются не настоящими людьми, их ценность равна значимости ходячих растений, — юноша презрительно кивнул в сторону сопровождающих, — последних истинных хунсу видели тысячу лет назад, именно поэтому с нами так возятся, иначе уже давно бы пустили в расход. Мы с тобой первые Пришедшие за последнее тысячелетие, гордись...

-Но ведь я и в самом деле ничего не помню, — взволнованно воскликнула Маара, — что они с нами сделают...

-Ничего страшного не произойдет, будет показательная акция, — спокойно ответил Прим, — Хунсу это рабы, слуги, крестьяне, любовницы... полагаю, их стало слишком много, и в тоже время мировая экономика движется вперед за счет рабского труда миллионов людей. Хозяева, безусловно, боятся своих рабов, это естественно, все-таки чувство самосохранения. А мы истинные хунсу, вера в наше существование, безусловно, была отдушиной для немалого поколения рабов поневоле. Думаю нас казнят, рабы успокоятся, хозяева будут дальше насиловать несчастных женщин, вся вина которых заключается лишь в том что их предкам не повезло оказаться в этом сумасшедшем мире... И знаешь... мне здесь нравится.

Сопровождающие заметно взбодрились, что говорило о несомненной близости конечного пункта прибытия. Хетр, передовая пограничная крепость империи Акконат.

Разведчик задумался, говорят везение, и неудача идут рука об руку, жизнь и здоровое молодое тело, несомненно, плюс, а вот могущественные враги и имеющийся в наличие исходный статус в этом мире...

Есть о чем задуматься... Снявши голову по волосам не плачут, сделанного не воротишь...

Первый вспомнил, как пришел в себя, клетка произвела на него двойственное впечатление. Было приятно осознавать, что Хранитель не обманул, и физическому здоровью разведчика ничего не угрожает, однако связанные руки и молчаливые охранники не настраивали его на возможный оптимистический финал. Жизнь и судьба слишком часто и больно били своего прилежного ученика. В анализе ситуации он основывался на своих самых худших предположениях, живя по принципу, жду апокалипсиса, а добро и само придет.

Охранники, два десятка закованных в латы рослых воина, в которых он безошибочно определил профессиональных солдат, наемников продающих свои мечи и верность за определенную командиром плату.

Амуниция всадников производила гнетущее впечатление, плотно и с умом подогнанные доспехи не оставляли для неприятеля открытых для поражения мест, головы воинов защищал конический шлем с забралом, оставляющим небольшую горизонтальную щель для обзора.

Первый вспомнил все, что знал об эпохе средневековья, и стандартном для солдат тех времен вооружении. Мечи, копья, луки, стрелы, боевые колесницы...

В приюте больший акцент придавали выживанию в экстремальных условиях, и знанию современных систем вооружения, нежели фехтовальному оружию прошедших веков, хотя имеющиеся навыки позволяли разведчику превосходно управляться со штыком, и саперной лопаткой, биться шестом и кавалерийской шашкой.

Знание о том, как превратить ложку или вилку в смертельное оружие было преимуществом мало сравнимым с мастерством фехтования, искусством развитым ежедневным применением. Владение клинком, добавляло значимости и веса воину в обществе, где война была всего лишь фоном мерно текущей своим ходом жизни.

Первый улыбнулся, исходный багаж навыков был очень не плох. Рукопашный бой в котором разведчик не знал себе равных, не какой-то там знакомый всем иностранный ширпотреб, а прошедшая сквозь горнило локальных войн, тщательно проработанная специальными службами система ближнего боя, построенная на точном знании законов физики, анатомии человеческого тела и болевых точек. Свыше двухсот способов быстрого убийства мыслящих двуногих существ, без применения подручных средств.

Нож, мало какое оружие он так уважал и боготворил, в личном рейтинге ликвидатора он стоял на первом месте. Какими только ножами ему не приходилось убивать, в последние годы он с каким то садистским чувством извращения использовал на заданиях простой кухонный нож, сам не зная что хочет доказать себе присутствием такой детали повседневности в планах выполняемых им заданий.

Стрельба из лука, память, будто сама воспроизвела давно забытую картинку, изогнутый африканский лук, и дрожащий от страха перед иностранцем проводник Мбонга, трясущейся рукой подающий стрелы ликвидатору, развлекающемуся стрельбой по привязанным к дереву американцам, якобы нечаянно забредшим на передовую наблюдателям туристам.

Нет, стрельбу из лука в перечень навыков включать не стоит, хотя в те мишени он попал с первого раза, новичкам везет...

На этом, пожалуй, и все... остальные многочисленные навыки были плохо применимы в условиях средневековья, правда, знания о двадцати способах ущемления мужского достоинства в принципе могли пригодиться в будущем, при допросе пленников, а они он был уверен в этом, будут.

Ликвидаторы специализировались на убийствах вражеских офицеров, поэтому обладали железными нервами, без страха ориентируясь в гуще вражеских солдат, с маниакальной бесшабашностью проникая во вражеский лагерь, дерзкая наглость была их визитной карточкой.

И если охранявшие пленников виргийцы были профессиональными воинами наемниками, то Первый был профессиональным убийцей набившим руку на ликвидациях солдат удачи, в большинстве своем его жертвы были кадровыми военными, прошедшими как и он через множество передряг, их сложно было назвать беззащитными ягнятами, это были матерые волки.

Телегу тряхнуло. Недолго осталось...

Кони ускорили свой шаг, хорошие скакуны, время, проведенное в арабском мире, не прошло даром, разведчик не считал себя большим знатоком, но был в состоянии отличить скаковую лошадь от боевого коня.

В этом мире еще не изобрели танков, но передвигавшиеся рядом всадники с успехом выполняли аналогичную функцию, тяжелая кавалерия... страшная сила в умелых руках. Это вновь возвращало его к анализу возникшей ситуации. Их везут на убой...

Разведчик взглянул на обессиленную девушку, изможденную от жары и усталости Маару.

Сделанного не вернуть, он уже никогда не узнает, чем руководствовалась девушка, когда привела его и себя в эту ловушку. Покинуть этот мир не удастся, Хранитель не будет лгать, значит, на первый план выходит проблема выживания. На все про все, неделя времени, а потом как повезет...

Вообще то не стоит драматизировать положение, Хранитель выживет, тем более когда имеется такой телохранитель как Эвери.

-Эвери, — мысленно обратился к тени Хранителя Первый, — ответь, ты здесь...

-Слушаю, — глухой ответ нес в себе привкус металла.

-Эвери, ты слышал наш разговор с Хранителем, — в плане который он обдумывал, Тени отводилась одна из ключевых ролей, — ты знал, что твой хозяин был жив...

-Нет, не знал, — Тень осторожно пошла на контакт, — но это не дает тебе права мной распоряжаться, ты мне не хозяин.

-Извини, если раньше между нами было недопонимание, но это тело у нас с Хранителем теперь общее, и заметь не бессмертное, мои наниматели обещали мне неуязвимость, но теперь в свете произошедших событий в это верится с трудом... точнее, совсем не верится. Если меня убьют, то погибну не только я, но и твой хозяин тоже, а потом погибнешь и ты, если я правильно понял характер нашей теперь уже трехсторонней связи, — по узам прокатилась волна понимания, — ты тоже имеешь доступ к информационным каналам. Мы Пришедшие, Хранитель, ты и я, а также эта лишенная памяти девушка. Мы можем сбежать, убить сопровождающих не составит для меня большого труда, но потом за нами будет гоняться весь мир, все народы и государства, потому что нам не повезло стать презренными хунсу, истинными хунсу. И выхода из возникшего положения я не вижу, по крайней мере, не кровопролитного... выхода. Если мы не сбежим, то нас казнят, в этом я ни чуть не сомневаюсь. Твоя помощь требуется мне для создания третьего, альтернативного варианта наших действий.

-Я слушаю...

Солнце заканчивало свой рабочий день, с чувством исполненного долга отдавая небо во власть ночи.

Смотритель Байме поднимался на стену крепости, день был хороший, теплый, уже хотя бы потому что не болели кости. Старость не радость, сказал бы кто-нибудь раньше, что он рубака Байме будет кряхтеть от боли в пояснице и проклинать все, на чем свет стоит...

Эх, тридцать лет службы в префектуре Хетр, есть чем гордиться. Опять же руководство уважает, капитан Фаннет всегда ставит в пример молодежи, равняйтесь, мол, на ветеранов, а как же, не так то много осталось в живых очевидцев и участников битвы при Хетр.

Даа... славная была битва, почти десять тысяч закованных в латы катафрактов одного из стремящихся к славе баронов Ангица, против четырех легионов Аккона, рекрутов центральной префектуры империи Акконат.

Тяжелая латная конница против четырехкратно превышающей ее численностью тяжелой штурмовой пехоты, основной ударной силы империи.

Трупы лежали горами, похоронные команды работали неделю и днем и ночью, только вороны были рады столь обильной пище. Это сейчас спорят, о том, как нужно было поступить, фаланги элитных легионов не остановили катящегося конного клина, боевые кони Ангица защищенные прочным доспехом не испугались длинных копий, а уж когда в тыл легионам ударил отряд элитных рыцарей... легионы, понесли тяжелые потери.

Но правильно говорят, нет худа без добра, в палате лордов долго не стихали бурные дискуссии, итогом которых стало появление имперских конных легионов, лучшей латной конницы в мире, не раз доказавших Ангицу всю глубину их заблуждений, никто и никогда не откусит от империи ни кусочка, скорее наоборот уже более десяти сьеров Ангица принесли клятву верности Императору, а на их землях уже возводятся мощные крепости, укрепления, надежность которых доказана веками.

Байме с радостью вздохнул, наконец-то достигнув вершины крепостной стены, день шел к закату, но как-то медленно, неторопливо.

Хороший был день, жара... хоть немного прогрело кости, когда еще выпадет такой шанс, баньку бы истопить, да ведь не поймут, решат, что совсем старик из ума выжил, в такой день париться вздумал.

Смотритель выглянул в бойницу за пределы стены, высоко. Отличные стены, любого остановят, те легионы да в эти бы стены... Барон кровью бы умылся, нет, не прав был старый легат, не стоило спешить с атакой.

Прошедший часовой уважительно склонил голову, уважают... мелочь, а приятно. Байме двинулся вдоль стены, пожалуй, еще рано зажигать сигнальные огни.

Старик любил свою не сложную работу, каждый вечер, зажигая огни на стенах крепости, четыре огромных факела, символ жизни и мощи Хетр, и маяк для странствующих в ночи путников, хотя какие путешественники в этом пограничье. Но с традицией не поспоришь, да и приятно пройтись по стенам, вспомнить дела бурной юности.

Происходящее у восточных ворот вызывало интерес. Два десятка виргийских латников, конвоировали странную повозку, на которой стояла массивная клетка. Байме прищурился, зрение его не подводило, не смотря на преклонный возраст, железное дерево. Клетка из железного дерева, да кого же они там везут...

Две фигуры, мужская и женская, пленники и судя по всему связаны. Интересно, это что же получается... маразм какой-то...

Зачем связывать руки, из подобной клетки невозможно бежать. Странной процессии осталось проехать чуть меньше фарлонга.

Часовые тоже разглядели прибывающий патруль, подъемные ворота начали опускаться. Тоже дань традициям, которые Байме мог понять, но считал, что в этом нет особой необходимости, мощная пограничная крепость, способная выставить на поле боя почти пятнадцать тысяч клинков, была не по зубам ближайшим противникам. Но капитан Фаннет считал по-другому, и возражать ему было бы верхом недальновидной глупости.

Процессия приблизилась, и смотритель узнал сопровождавших клетку воинов, наемники легата Сакриса, ушедшие с его войсками к границам Эмри для проведения запланированных учений.

Теперь Байме вспомнил слухи о клетке, привезенной молодым легатом. Молодой человек хотел произвести впечатление, на неискушенную видом экзотических животных столичную публику.

Пленники оказались молодыми юношей и девушкой, люди Ташшита... здесь. Все правильно, светлые волосы, голубые глаза, свойственная этим разбойникам бесшабашная уверенность во взгляде юноши. Наемники, скорее всего, или лазутчики Ангица, нет, пока бароны не избрали единого правителя о нападении с их стороны можно забыть.

В следующее мгновение смотритель забыл обо всем на свете и то, что он увидел, было страшнее, чем памятная битва с конной вольницей Ангица.

Сидевший в клетке юноша резко дернул головой, и сдерживавшие его путы рассыпались прахом. Смотрителю показалось, что фигура пленника на мгновение окуталась туманом. Пленник встал и подошел к девушке, вот он нагнулся над ней, провел рукой по сдерживающим ее веревкам, и их постигла та же печальная участь.

Похвально, но бесполезно, на памяти смотрителя не было случая, когда кто-либо смог бежать из клетки, собранной из ветвей железного дерева. Что может быть прочнее, оружие, выточенное мастерами из цельного бруска железного дерева, стоило в разы дороже своих стальных собратьев, выточенными мечами и копьями пользовались столетиями. Железное оружие не ломалось, и не требовало заточки. Понятное стремление к свободе, их было даже немного жаль.

Пленник поднял голову и взглянул на вершину стены, как будто знал, кто за ним наблюдает. Странный юноша подошел к границам клетки, тело его опять подернулось туманом, и прошло, сквозь прутья клетки...

Тюрьма на колесах зияла своим вопиющим отверстием, там, где прошел беглец, больше не было прутьев. Девушка, ошеломленная впечатлением от бегства товарища, спустя мгновение воспользовалась шансом на спасение, и вскоре стояла на дороге рядом со своим туманным спутником.

Смотритель пытался оценить масштабы произошедшего, его горло охватил внезапный спазм, руки и ноги отказывались подчиняться своему хозяину.

Страх, противно занял свое место под сердцем, победили старость и стремление выбраться целым из происшествия, которому он стал нечаянным свидетелем. Байме пригнулся, Ташшит, страна запретной магии, идиоты, они схватили магов... Снизу отчетливо донесся мужской голос...

-Спасибо Эвери, но я бы с ними и сам справился, действуем по плану... На тебе казармы, а я тем временем почищу жилые и хозяйственные постройки. Маара, жди здесь... Мы быстро...

Байме осторожно выглянул в отверстие бойницы, близ пустой клетки в одиночестве стояла девушка... Маара.

За стенами пахло смертью, виргийские наемники были мертвы, темными пятнами на земле выделялись груды лежащих тел. Рядом со своими хозяевами лежали и лошади, подъемный мост уже опустился, вход в крепость был открыт.

Смотритель вспотел, ни звука... они убивали виргийцев и их лошадей, а он ничего... не услышал. Байме был уверен все произошло в доли секунды, да кто они такие... чтобы так убивать.

В крепости царила тишина, непривычная тишина. Старик заглянул во двор, на плацу еще продолжались учения. Несколько сотен новобранцев приучались к строевому бою. Над малой площадью раздавалась мерная дробь соприкасавшихся деревянных мечей и щитов, ничего необычного.

Внезапно из дальней казармы стремительно выбежали несколько солдат, смотритель узнал их, крепкие ветераны, прошедшие не одно испытание огнем и мечом.

Отчаянные вопли беглецов всколыхнули сражавшуюся на плацу массу, тренирующиеся остановились, наблюдая за несущимися к ним вопящими солдатами. Из дверей казармы выметнулось что-то быстрое, темное, какое-то пятно в миг догнавшее бегущих солдат, мертвые тела уткнулись в землю... так вот как они погибли...

Сердце Байме бешено колотилось, отбивая быструю дробь, пятно... нет, тень, тень убийца... невероятно. А потом ошеломленно стоявших солдат накрыл туман, смотритель безуспешно пытался увидеть хоть что-нибудь, но в тумане невозможно было различить каких либо очертаний.

Смотритель сидел, боясь дышать и пошевелиться, мысли путались, мешая сосредоточиться и принять решение... жить, как же хотелось жить, а ведь день так хорошо начинался.

Байме смотрел на плац, туман разлился по крепости, и казалось, проник всюду. Звон крепостного колокола стал для него неожиданностью, старый ветеран осмотрелся, туман принес c собой тишину, но на стенах остались часовые, которых нельзя было обвинить в некомпетентности, совершено нападение, империя должна быть предупреждена.

Разлитый всюду туман мгновенно собрался в густой комок. Туман поднялся на вершину стены, и деловито направился вдоль нее, очищая стену от пытающихся спастись часовых, звон стих. Но вдалеке от крепости Хетр, уже загорелся сигнальный огонь, империя будет предупреждена, часовые исполнили свой долг. На площади не было людей, от нескольких сотен тренирующихся солдат осталась лишь их одежда, пропали только тела. То тут то там бегали уцелевшие фигурки презренных хунсу, даже убийственная тень и туман побрезговали ими.

Комок тумана внезапно остановился, в нем стала угадываться человеческая фигура, туман сделал шаг вперед и смотритель узнал пленного юношу. Глаза молодого человека непрерывно меняли свой цвет, лицо побелело как мел, руки странного убийцы тряслись.

-Что-то я перенапрягся сегодня, — произнес он и упал близ отверстия бойницы. Несколько чудом уцелевших солдат, недолго размышляли, как им поступить, резво ринулись добивать поверженного усталостью врага.

-А вот этого я бы вам не советовал делать, — на встречу часовым шагнуло темное пятно, при ближайшем рассмотрении оказавшееся двойником лежавшего без сознания опасного туманного убийцы. В руках двойника казалось, жили отдельной жизнью два иссиня черных подобных ночи клинка. Несколько молниеносных движений, и в мощенную кирпичом дорожку на стене уткнулось еще несколько мертвых тел.

Двойник, тень-убийца повернулся и увидел смотрителя.

-Ты не хунсу, — это был даже не вопрос, — тогда ты умрешь...

Крепость Хетр погрузилась в ночь... Это был хороший день...

-Не знаю, как поступить...

-Делай, что можешь!

Из назиданий Александру Македонскому

Ненависть... прекрасное ощущение, сколько в нем красок и оттенков. Сколько великих людей выросло на этом чувстве, как на молоке родной матери. Какое величие и пропасть в одном слове.

Раб перевернулся с бока на бок, спать сегодня было особенно неудобно, может, потому что он первый раз спал в постели, но скорее вследствие всего пережитого за день, полученные впечатления не давали уснуть, яркие картины теребили сознание, врываясь в тихий размеренный сон пожилого человека.

-Ты старший, — требовательное лицо Истинного вызвало приступ дрожи в коленях.

-Я, мой господин...

-Чтобы я больше от тебя этого не слышал. Здесь нет рабов и господ, и не будет... Я так решил, являясь первым среди равных, ты меня понял..., — раб согнулся еще больше, конечно, если господин так желает, но ничего не возразил вслух, наследственная осторожность взяла вверх.

-Сколько вас...

-Около восьми тысяч... старший брат, — старый раб понял, что такое обращение более безопасно, — в это число также входят женщины и дети.

-Нормально, в самый раз, — раб не мог похвастаться острым зрением, но бледное лицо Истинного осветилось улыбкой. Малая трапезная зала была слабо освещена, что было не удивительно, принимая во внимание произошедшие события.

-Там, на площади... осталось, много солдатской амуниции... соберите все, не забудьте оружие и доспехи из арсеналов казармы. Погрузите все в фургоны, включая запасную одежду, лекарства и двух недельный запас провизии... на восемь тысяч человек, — Истинный опустился на любимое кресло лорда Фаннета, — обеспечьте мою спутницу комнатой и сменной одеждой... да, и ванну принять бы не мешало.

-Все будет сделано старший брат, — старик почувствовал облегчение, неизвестность страшит, раб вспомнил детские сказки... вот придет Истинный и заберет с собой туда, откуда нет возврата. Реальность оказалась еще страшнее, старший брат пришел и забрал с собой весь гарнизон крепости, всех не хунсу... И вернулся, истинным всегда мало, древние сказания не лгут.

-Мы возьмем с собой весь хозяйственный инвентарь, и в первую очередь кузню, у вас ведь есть кузня и кузнец, — ожившая легенда покачивалась в кресле, — все инструменты, лопаты, вилы, топоры. В общем, все, что может пригодиться при закладывании жилых домов, и сборе урожая, мы увезем с собой все, что есть в этой дыре ценного, даже если это ржавый гвоздь. Сделайте это быстро, время пошло. Завтра в полдень выступаем, а все что останется здесь, сожжем... дотла.

-Есть... один хороший мастер, уже в десятом поколении кузнец, — раб не даром был помощником распорядителя, интуитивно понимая, в чьих руках сейчас сосредоточены судьбы тысяч людей, — но они... все хунсу... они все вас боятся.

-Не нужно страха, — Истинный устало зевнул, — время казни еще не пришло, но оно обязательно настанет... для тех, кто не выполняет моих приказов.

Раб со вздохом перевернулся, этой ночью ему так и не удалось крепко заснуть, во дворе раздавались первые сонные голоса, рабы всегда встают рано, но сегодня будет особенный день.

Ночь, черное небо в крапинках звезд, воинский лагерь освещенный слабым сиянием Монд. Во всем этом царила удивительная поэзия жизни, кромешная тьма, разлившаяся вокруг костров, осторожно обходила эти островки света, будто укрывая в себе некую тайну.

Безмятежные лица часовых, закрытые глаза, нелепые позы... На посту нельзя было спать...

Никогда еще Тени не приходилось убивать так часто и так много.

Тень скользила между многочисленных палаток, конный легион легата Сакриса навсегда выбыл из этой игры, хозяин был прав нельзя оставлять за спиной недобитков. Кто знает, как завтра повернется судьба, и не сыграет ли с ними злую шутку так не вовремя проявленное великодушие. Две тысячи латных конников, и пять сотен виргийцев, более чем достаточная сила, способная играючи справиться с любым врагом.

Произошедшее в крепости событие несло в себе угрозу, способность Прима к трансформации дала осечку в самый неподходящий момент. Удастся ли сохранить тело хозяина в целости и сохранности, неделя слишком долгий срок для этого безумного мира.

Эвери еще раз осмотрел лагерь. Прим просил не трогать лошадей, которые могли пригодиться в дальнейшем марше. Эвери задумался, незнакомец демонстрировал потрясающее знание способностей тени, лагерь легата располагался в двух днях перехода от крепости Хетр, два дня жары рядом с разлагающимися трупами, к приходу людей эта поляна превратилась бы в превосходный образец ада на земле.

Но тела воинов павших от руки тени не будут разлагаться, клинки ночи высасывают из человека не только жизнь, они лишают тело энергии, поглощают его жизненные соки, превращая мертвые тела в высохшие мумии.

Тень двинулась вдоль коновязей, выискивая вожака табуна, могучий черный жеребец попытался отвести взгляд, но связь уже установилась, подавленная воля животного отступила под натиском обнажившихся чувств, двухсторонняя связь работала, не нужно было лишних слов, вожак понял свою задачу. Осталось только освободить поводья, и вожак сам погонит табун навстречу хозяину, превосходным скакунам теперь не грозит гибель от жажды в соседстве с тысячами молчаливых мертвецов.

Взгляд Эвери наткнулся на облаченную в превосходный доспех фигуру, легат Саркис, мальчишка которому не повезло оказаться не на той стороне. Распростершийся на земле молодой командир легиона, оказался не плохим командиром, сразу поняв, что в лагере происходит что-то опасное, и невообразимо жуткое. Солдаты носились по лагерю переворачивая палатки, в тщетной надежде найти место, где их не достанет невидимый убийца, но такого места на этой поляне не существовало. От многих тел нестерпимо несло ароматом отхожих мест, реакции организмов не трудно было предугадать, испуганные люди плохо контролировали свои страх.

Доспехи воинов не были преградой для клинков ночи, хозяин будет рад их снаряжению, тень вспомнила предсмертное удивление одного из воинов, попытавшегося напасть на Эвери, смертная сталь прошла сквозь тело тени, не причиняя ей никакого вреда, клинок ночи пронзил доспехи храброго солдата, выпивая его жизнь. Призрачные клинки проходили сквозь мечи и доспехи, не оставляя следов своего присутствия, являя миру внезапно иссохший труп вместо еще недавно бывшего живым человека.

Тень вслушивалась в эхо стихающего грохота копыт двигавшегося в ночи тысячного табуна, вожак не подведет, завтра у них будет много лошадей, тысячи скакунов унесут их от возможного преследования.

Бегство станет лучшим выходом из сложившейся ситуации.

Они выиграют неделю, возможно месяц, а потом военная машина империи Акконат раздавит своих обидчиков.

Тень знала, ее возможности не были безграничны. Эвери перемещался на большие расстояния, оставаясь не видимым, узнавая планы неприятеля, именно для подобных целей он и был создан.

Ночью Эвери был олицетворением смерти, что он с успехом и продемонстрировал, но днем эта способность существенно падала. Клинки ночи теряли свою убийственную силу, стоило тени удалиться достаточно далеко от хозяина, а на расстоянии более пятидесяти лиг Эвери начинал испытывать неприятное чувство слабости.

Подобного с ним раньше не происходило, похоже этот мир уже начал оказывать на тень свое странное влияние.

-Госпожа, проснитесь, — взволнованный голос молодой женщины, заставил девушку оторваться от манящей своим теплом мягкой подушки. Роскошно обставленная комната не вызывала каких либо эмоций, живописно расписанный потолок вызывал какое-то тоскливое чувство узнавания. Неужели она когда-то уже жила в подобных апартаментах, Маара улыбнулась, день начинался просто великолепно.

-Где моя одежда, — внимательный взгляд девушки пытался найти свое скромное одеяние.

-Госпожа, — потупившая взор служанка боялась поднять глаза на молодую леди, — вчера, после того как вы приняли ванну, старший брат приказал пошить для вас одежду соответствующую вашему положению. Простите, но ваше одеяние было сожжено, как нам и приказывали.

-И что мне теперь носить, — она и сама удивилась, насколько спокойно прозвучал ее голос, видимо я все-таки добрый человек подумала Маара, — что вы там для меня пошили...

Обрадованная таким ходом дела служанка, тут же продемонстрировала ошеломленной девушке два десятка искусно сшитых нарядов, порадовавших сердце девушки гладкостью шитья и удивительным качеством ткани.

-Сукно из Шиссата, — любовно притрагиваясь к легкой ткани с гордостью, сообщила молодая женщина, — такую одежду носят господа из столицы, лорд-легат Саркис привез с собой персональную портниху, у нее золотые руки, мы ведь вас вчера даже не обмеряли, все сделано на глаз. И поверьте, лучше никто не сошьет, здесь чувствуется рука мастера, у Бериссы настоящий талант.

Маара остановила свой выбор на свободных серых штанах и легкой куртке, покрытой незатейливой расшивкой, лето было в разгаре, сегодня девушка не видела смысла в теплой одежде.

Девушка выскользнула из-под одеяла, и начала облачаться в выбранный наряд, старательно не обращая внимания на восторженные взгляды служанки, с восхищением любовавшейся идеальным телом молодой леди.

-Госпожа, вы прекрасны, — не удержалась от комплимента служанка, — вы и старший брат... из вас получится прекрасная пара.

-Я уже несколько раз слышу про этого старшего брата, мне интересно кого ты имеешь в виду, — любопытный голос девушки скрыл бушевавший в ней огонь возмущения. Как эта... женщина смеет заниматься мерзким сводничеством, тем более Маара была уверена, повода для подобных разговоров она не давала, да и не было у нее здесь знакомых мужчин, за исключением... кажется, она уже знала, что ответит внезапно побледневшая собеседница.

-Простите Леди, я имела в виду господина, с которым вы вчера... пришли к нам, — запинающимся голосом пробормотала служанка, она уже сама была не рада вырвавшемуся нечаянно сравнению, — господин просил называть его старшим братом, так нам передал распорядитель. Простите если своими словами я задела ваши чувства, я готова понести заслуженное наказание.

-Все нормально, успокойся, — Маару неприятно поразило прозвучавшее в голосе молодой женщины раболепие, — кстати, как тебя зовут, я до сих пор не знаю твоего имени.

-Меня зовут Дейре, — удивленный голос женщины дрогнул, — господа не интересуются именами слуг и рабов...

-Меня зовут Маара, и я точно не госпожа, — девушка виновато улыбнулась, — зови меня просто Маара, думаю, мы подружимся тем более я, как и ты тоже презренная истинная хунсу. Не дело когда равные люди унижают свое достоинство, пытаясь выглядеть глупее, чем они есть на самом деле. Но если ты и дальше будешь упорствовать, то тогда я пожалуй придумаю что-нибудь с твоим заслуженным наказанием.

-Истинная, — дрожащий голос Дейре нес испуганную восторженность, — неужели это правда, госпо... сестра Маара расскажите, пожалуйста, как там...

-Где там, — закончившая одеваться девушка улыбнулась, найдя после недолгих поисков удобные кожаные сапожки. В этой крепости хватало талантливых мастеров, обувь сидела как влитая, девушка переступила с ноги на ногу, вроде не жмет, чувствуется работа отличного сапожника.

-Там... где обретаются души всех истинных, место, куда уходят души хунсу, — молодая служанка сама удивилась своей храбрости, спрашивать о подобных вещах Истинную, верная беда.

-Я не помню, — Маара не умела обманывать, — даже если там и были души умерших хунсу, я там ничего не видела, иначе, безусловно, вспомнила бы и ответила. Ты мне веришь...

-Верю, сестра Маара, — Дейре опустила взгляд, конечно, глупо было надеяться, что Истинная тут же расскажет о том, что знала и видела, подобное доверяют только избранным.

С улицы донесся гомон многочисленных голосов то и дело разбавлявшийся отчаянным скрипом многочисленных телег, знакомый звук разбудил в девушке неприятные воспоминания о жаре и грязной клетке.

-Что там происходит, — Маара не скрывала своего нетерпения, застоявшаяся в жилах молодая кровь требовала немедленных действий.

-Никто не знает, — доверительно прошептала Дейре, — мы всю ночь подготавливали в дорогу казарменные фургоны, мужчины заносили в них оружие и доспехи, никто не знает для чего это нужно, но распорядитель сказал, что так приказал старший брат. Половина фургонов загружена едой и бочками с водой, люди поговаривают..., — молодая женщина осеклась, внезапно поняв с кем, она изволила секретничать, — ну люди всегда всякое рассказывают... Старший брат сказал, что сегодня будет говорить. И все боятся того, что он скажет, быть может, после этого уже не будет возврата, и мы все сгинем там, откуда никто еще не возвращался, кроме Истинных.

Молодая служанка с трудом переводила свое дыхание, будь что будет, лучше погибнуть здесь, чем сгинуть в недрах земли, там, откуда нет возврата.

Истинные во всех сказаниях считались жителями бездны, хотя Дейре и считала себя хунсу, презренным потомком адовых тварей, ей не улыбалось провести остаток своей жизни в вечном холоде адского огня.

-Покажи мне, что там происходит, я хочу это видеть, — Маара приглашающее открыла дверь. Девушку испугала сила скрытой иррациональной злобы, которую она почувствовала в словах Дейре.

В руках разведчика споро летал тонкий боевой шест, верхний веер... штормовой ветер... память послушно воспроизводила забытые за ненадобностью приемы, спасибо наставникам за науку.

Прим старался не навредить своему неопытному противнику, молодой раб продержался еще три секунды, но не успел сблокировать нанесенный снизу удар тычок.

Раб осторожно поднялся, незаметно, как ему казалось, потирая ушибленное ребро.

Разведчик усмехнулся, подзывая следующего противника, сейчас он проверял не мастерство боя, глупо было бы ожидать воинских умений от рабов и слуг, нет, он занимался более важным делом, он проверял дух. Воспетое в веках мистическое свойство души, которое позволяет сыну крестьянина стать великим воином, в тоже время, превращая лишенного духа воина в глупую овцу на поле боя.

Прим подмигнул своему сопернику, руки вооруженного дубиной здоровенного детины судорожно тряслись, как будто ему пришлось выйти на сражение с самим дьяволом, но если задуматься, то это предположение было не так уж и далеко от истины.

Уже можно было подвести кое-какие промежуточные итоги, среди хунсу не было воинов, но это разведчик знал и до учиненной им проверки.

Поражало другое, все спарринг противники, с которыми сегодня пришлось скрестить свое тренировочное оружие разведчику, были физически развитыми морально подготовленными к убийству мужчинами.

В глазах мужчин то и дело проскальзывал униженный, но самое главное не сломленный дух, из них может выйти толк, но как это изменить, эти люди привыкли жить униженными, оскорбления не вызывают в них того негодования которое было бы естественным для изначально свободных людей.

Прим пригнулся, над головой просвистела деревянная дубина, а он быстро учится, одобрительно кивнул разведчик, отключая из действительности на недолгие десять минут излишне усердного спарринг-партнера, ничего ему полезно, вон какой здоровый.

Юноша оглянулся, четыре сотни рабов старательно прятали глаза, боятся, что выберу следующую жертву, догадаться о потайном страхе рабов было не сложно, но разведчик уже и сам устал вертеть боевым шестом.

-Слушайте все, — Приму не потребовалось повышать голос, рабы и так напряженно вслушивались в его речь, — отныне я устанавливаю здесь правила, как вам жить и как вам умирать. Сейчас я выберу одного человека, и он станет моим заместителем, моей правой рукой. Мой заместитель выберет десять человек, и они станут сотниками. Каждый из сотников выберет десять командиров отделений. Командиры отделений наберут под свое начало тринадцать бойцов, почему тринадцать спросите вы, да потому что мне так нравится, итак базовое соединение созданной мною сейчас армии будет называться чертовой дюжиной.

-Я не буду придумывать ничего кардинально нового, — убийца шел вдоль понуро молчаливого строя рабов, — вы теперь армия, и ваша прямой функцией и работой будет убийство, тех на кого я покажу пальцем. Самое главное правило для вас, беспрекословное выполнение моих приказов, тот кто не подчинится моему приказу умрет, тот кто побежит с поля боя умрет. Если побежит один человек, я казню весь десяток, если побежит десяток, я казню всю сотню, а если побежит тысяча... тогда я казню всех. Я закрепляю за каждым из вас ваши семьи, ваше малодушие напрямую отразится на судьбе ваших матерей, жен и детей. Побоявшись убить врага, вы своими руками уничтожите всех своих близких, клянусь вам в этом как Истинный. Или вы думаете, что сможете сбежать от меня, думаете, что во мне осталось хоть что-то человеческое, говорю вам сразу... вы ошибаетесь, и даже ваша смерть не будет мне преградой. Погибнув, вы попадете в царство, где правят Истинные, тем же, кто погибнет во славу мою... обещаю, что сделаю все, для того чтобы ваши близкие прожили долгую счастливую жизнь. Клянусь, что дарую храбрым счастливое посмертие. Тот кто не пожалеет жизни своей ради исполнения моих приказов на поле боя, может рассчитывать на счастливое посмертие для своих родных и близких, и слово мое крепко, клянусь вам в этом своей кровью, словом Истины.

Разведчик с легкостью раздавал невыполнимые обещания, вспоминая, как накручивал в прошлой жизни перед боем неопытных африканских мальчишек.

Важен был результат, Прим с легким сердцем использовал укоренившиеся среди рабов суеверия и мифы, сейчас богатая фантазия рабов работала в нужную сторону, позволяя землянину с легкостью манипулировать забитой толпой. Настрой толпы стремительно изменился, из общей массы осторожно выступил седой старик.

-Старший брат, вы наверное не помните, но мы вчера с вами говорили, — ушлый старик распорядитель хитро пригнулся, стараясь казаться меньше чем есть на самом деле, — вы создаете армию, значит ли это... что наш поход в царство Истинных отменяется...

Юноша рассмеялся, скрытая им правда была страшнее, чем испугавшие рабов надуманные страхи.

-Люди, хунсу... слушайте меня, мы выступаем к заброшенным землям, к месту которое вы называете мертвым лесом, к ничейной земле расположенной между Эмри и империей Аккон. К земле, которая станет нашей родиной, сердцем нашей собственной страны Хунсу, — голос убийцы неуловимо изменился, тяжелые слова падали в напряженно застывшую толпу, — мы создадим свою страну, а потом начнем войну... за веру. Я сам поведу вас в поход против неверных, кровь будет литься рекой, это я вам обещаю. Это будет не легкая жизнь, те из вас кто пройдет ее рядом со мной, проживут ее не зря.

-Ты, — разведчик указал на восторженного юношу с горящими глазами, — будешь моим заместителем, мне не важно как тебя зовут, отныне тебя зовут Мор. Выбери сотников, нам пора выдвигаться, мы и так не укладываемся в график.

Вновь назначенный заместитель принялся резво исполнять полученные приказы. По крайней мере, с этим не возникло больших проблем, как бы то ни было, но это было начало.

Вот только бы узнать какой из этого получится конец.

Разведчик направился в сторону фургонов, многое предстояло сделать, вести принесенные Эвери не внушали оптимизма, гигантская империя уже зашевелилась, это будет славная гонка на время, гонка дарующая право на жизнь.

В дальнем углу площади старый распорядитель проклинал свой длинный язык. Любопытство, как известно не доводит до добра. Мало кто на площади расслышал произнесенные старым рабом слова, но было бы ошибкой их не повторить.

-Проклятье, эти Истинные принесли свое царство с собой. Уж лучше бы мы все сгинули в изнанке мира. Но теперь эти исчадья пришли к нам, чтобы мы стали проводниками ужаса на нашей несчастной земле. Мир проклянет нас, ибо мы понесем в себе скверну, становясь истинными исчадиями ада...

Никто из рабов еще не понимал, куда и во имя чего ведет хунсу их страшный предводитель. В крепости Хетр рождалось новое понимание мира, время рабов закончилось... Но об этом еще никто не знал.

Молодой гвардеец с восхищением наблюдал за ночным городом. Не каждому выпадает подобная честь, отстоять стражу на вершине сигнальной башни, большое доверие и не меньшая ответственность.

Дворянин сознавал, как ему повезло, входить в самую высокую в столице башню имели право лишь члены императорского дома и почетная стража, набиравшаяся из лучших представителей дворянских домов империи.

Город, играющий мириадами огней, притягивал невзыскательный взор юноши. Аккон, столица империи, гигантский город, давший свое имя богатейшей префектуре и самой империи.

Гвардеец мечтательно прищурился, живо представляя, как покажется на балу, в своем недавно полученном синем плаще, это будет явное свидетельство принадлежности к императорской гвардии, привилегия знати, внимание женской половины дворянского сообщества было ему обеспечено.

-Так, что это тут у нас, — подошедший начальник стражи придирчиво осмотрел молодого гвардейца, лицо дворянина превратилось в каменную бесстрастную маску, лорд-капитан Лерий славился жестоким нравом, зачастую доводя дело до рукоприкладства, во всю пользуясь своей безнаказанностью, и дальним родством с императорским домом, — первая стража, не так ли... За какие же красивые глазки тебя сюда пристроили. Думаешь, попал в гвардию, и теперь вся жизнь как по маслу. Я тебе устрою веселую ночь. Отжиматься... двести раз.

Юноша не пытался возражать, на своем опыте зная, что подобные попытки лишь увеличат ярость мясника Лерия, тайная кличка лорд-капитана вызвала скрытую усмешку, к счастью лицо гвардейца было обращено к полу и начальник стражи не увидел смешинок в глазах истязуемого.

Причина ярости хромого ветерана была известна и не являлась секретом, старая рана в неподходящем месте, сделала Лерия подобием мужчины, лишив его мужского достоинства.

Лерий был отличным фехтовальщиком, возможно лучшим в империи, но осознание того, что с ним произошло, вызывало в нем регулярные приступы неконтролируемой ярости, молодым гвардейцам доставалось больше всего, их не спасала родовитость и принадлежность к высшим домам империи, лорд-капитан и сам занимал не последнее место в табеле о рангах императорского дома.

Гвардеец незаметно скосил глаза, остальные гвардейцы старательно делали вид, будто происходящее их в некоей мере не касается, оно и правильно с мясником связываться себе дороже, да и новичку головомойка будет весьма полезна. Лишь бы не привлечь к себе внимание разъяренного начальника стражи, всякое может случиться, с земли же никто не увидит того, что здесь происходит, приличная высота, почти сто метров, капитан, если захочет то и убить может, ему не раз и не такое с рук сходило.

Юноша улыбнулся, двести отжиманий, стандартный норматив, исполнить который в состоянии любой нормальный аристократ, в конце концов, все благородные дома вели свою родословную от славных воинов древности, война была в их крови.

Он на мгновение приник к гладкой каменной поверхности пола, с трудом переводя дыхание, сказывалась тяжесть парадных доспехов, удар тяжести выдавил из легких последние крохи воздуха, на спину гвардейца взгромоздилась массивная туша.

-Отжимайся, — приказ довольно устроившегося на спине лорда Лерия следовало выполнять, — что за молодежь пошла, хилые как бабы... А это хорошая идея, если не сможешь отжаться, то так и быть перестанешь быть мужчиной, слово капитана.

Гвардеец собрался с силами, в глазах потемнело, оставалось еще пятьдесят отжимов. Если только мясник не придумает чего-то нового, его потребность в подобных развлечениях была хорошо известна.

-Лорд-капитан, огонь, — взволнованные голоса столпившихся стражников заставили хромого ветерана прекратить экзекуцию. Начальник стражи подошел к краю площадки, на востоке, за пределами городских стен, в установленном правилами месте разгорался сигнальный огонь, это могло означать только одно, враг вторгся в земли империи.

-Наконец то, хоть что-то произошло, не с руки мне гнить с вами в этом болоте, — лорд-капитан улыбнулся, ему не терпелось скрестить свои меч в битве с фанатиками Эмри, — поджигайте сукины дети, император должен знать, что война уже началась...

Тлеющие угли оказались в сердцевине подготовленного кострища, огонь словно живое существо пробежал по сухому хворосту.

Сигнальная башня империи Акконат, озарила своим огнем окрестности императорского дворца.

Тысячи людей обращали к небу свои лица, чтобы узнать страшную весть, страшный и беспощадный враг, армия фанатиков Эмри вторглась в земли империи, грядет страшная война на уничтожение, война в которой будет мало победителей, и не останется побежденных.

Дорога яркой змеей петляла во тьме предлесья. Редкие деревья и кустарники почтительно уступали путь этому опасному и непредсказуемому существу. В ночной мгле то и дело раздавались крики лесных птиц, для многих из них наступило время охоты, и только земляные и древесные мыши боязливо попрятались по своим норам.

Позади громко хрустнула ветка, рефлексы не подвели ночного воина, удар подсечка и спустя миг рука стража зажимала рот неизвестного, приставленный к горлу нож, приятно холодил уверенную руку, незнакомец дрожал от страха, впервые испытав на себе безотказный прием лесных охотников.

Охотник осторожно отодвинул руку, сталь кинжала предупредительно вдавилась в плоть неизвестного, первая его ошибка станет последней.

-Не убивай меня Меллори, это же я Бейсс, — испуганный шепот неизвестного, прерывался судорожными вздохами, от волнения парню не хватало воздуха.

-Спокойно, — холодный тихий голос ночного охотника, пробирал до костей, страж отодвинулся, вкладывая смертельное лезвие в потрепанные ножны, — и чтобы не звука.

Бейсс с трудом успокоил дыхание, сумасшедшая идея искать в ночи лесного охотника, ему удивительно повезло, охотники сначала убивают, и только потом рассматривают, кого лишили жизни.

Парень осторожно придвинулся к стражу леса, хорошее место с отличным обзором, по широкой дороге сквозь редкий лес двигалась колонна.

-Кто это, — робкий шепот Бейсса, был не громче мышиного писка, — как их много, куда они идут, в той стороне только мертвый лес и Эмри.

Меллори не ответил, опытный охотник внимательно наблюдал за движущейся колонной, вызывало вопросы странное отсутствие бокового охранения, но в том, как двигались эти люди, была видна определенная система.

-Я предполагаю, — лесной охотник старался упорядочить имеющиеся у него сведения, — это война, война между империей и Эмри, это передовой отряд Аккона.

-Странный, какой-то отряд, — Бейсс внимательно всмотрелся, — у них там женщины и дети, и сколько лошадей и оружия...

Страж замер, на проезжающем мимо фургоне было укреплено особенно много факелов, света оказалось достаточно, чтобы рассмотреть груз, аккуратно уложенный на деревянной крыше фургона. Доспехи, в хорошем состоянии, несколько десятков полных комплектов конного рыцаря...

-Бейсс, — твердый голос охотника заставил юношу повернуть голову, — отправляешься к Адену. Передай ему... К мертвому лесу движется имперский отряд численностью от семи до десяти тысяч человек. Идут с провизией, имеют при себе большое количество припасов, я не видел, чтобы они охотились. Теперь самое интересное, отряд не военный, в нем от полутора до двух тысяч солдат, остальные женщины и дети. Женщин почти четыре тысячи, дети разных возрастов. Солдаты по виду новобранцы, в полном пехотном доспехе, но видно не привычны к оружию, больше привычны к вилам и топорам, вобщем набранные из крестьян, хм... я всегда думал, что в империи крестьянство удел хунсу...

Бейсс старательно запоминал послание охотника, не каждый день выпадает возможность встретиться с Аденом, вождем отступников.

-Дальше. Среди солдат много мальчишек четырнадцати лет и стариков. Но даже кучера в полном пехотном доспехе. У них свыше двух тысяч добротных фургонов, тягловые волы, также имеются почти четыре тысячи лошадей. Думаю это специально выведенные для конного боя тяжеловесы способные держать на себе рыцаря в полном облачении, такие кони не боятся огня и копий, ценное имущество. Да и еще, на крышах некоторых фургонов сложены полные комплекты доспехов конных рыцарей, в империи один комплект стоит порядка двух сотен золотых марок, здесь не меньше трех тысяч комплектов, по виду целых и невредимых. Везут на крышах фургонов, потому что внутри нет свободного места, в каждом третьем фургоне едут женщины и дети, в остальных какой-то груз. Скорее всего, что-то ценное, — Меллори задумался, странный отряд, не похож на передовой легион империи, женщины и дети, прекрасно вооруженные неопытные солдаты, так не похоже на империю, ни один нормальный легат не выгонит на поле боя неподготовленного легионера, было во всем этом что-то не понятное, неужели он что-то упустил...

-Очень похоже на ловушку... Эдакая приманка... Может быть в фургонах прячутся солдаты... Нет, не думаю... В любом случае добыча богатая, и оружие в случае войны между империей и Эмри нам пригодится. Если не считать мальчишек и стариков то в отряде не больше девяти сотен солдат, повторюсь неопытных солдат... Смотри как они идут, воины так не двигаются, лесные охотники справятся, но присутствие гвардии тоже вполне уместно, — Меллори остановился, в поле зрения стража попал молодой легат движущегося легиона, юноше не мешал массивный доспех, экономные движения выделяли его из общей массы солдат. Охотник мгновенно определил в нем опытного воина и командира отряда, уважительно опасливое отношение солдат к юноше подтвердило его догадку, — командир у них молодой. Возможно он хороший воин, но скорее всего не опытен в управлении своими людьми, может быть это его первый командирский опыт, в любом случае ему не повезло, солдаты у него курам на смех.

Рука охотника хлопнула Бейсса по плечу, парень, понятливо сверкнув белыми зубами, растворился в ночи, вдалеке еле слышно хрустнула ветка, молодой еще... хорошо хоть кое-какие задатки охотника на лицо.

Меллори осторожно приподнялся, он рассмотрел все, что хотел увидеть, пора готовить своих людей. Лесной охотник осторожно отошел от дороги, не понятный легион остался за спиной. Много вопросов, интересно, куда передвигается тайком имперский легион. Воин так и не обнаружил легионного стяга, традиционные для легионеров значки отсутствовали на доспехах странных солдат. Чувство беспокойства не пропало, поселившись где-то внутри, не давал покоя взгляд молодого легата, что-то в нем промелькнуло... какое-то знание, как будто он знал, что за ним наблюдают, а эта его улыбка... Нет, не нужно думать о плохом, завтра будет хороший день, ценный во всех отношениях.

Из тьмы навстречу выступила массивная фигура, Хилл, командир лесных лучников.

-Нападем на них, когда они выйдут на поляну, как раз хороший обзор для твоих стрелков, ночью лучше их не трогать, не следует распылять силы, — опытный охотник двигался быстрым бесшумным шагом, Хилл двигался следом, — отправил Бейсса к Адену, добыча богатая... на всех хватит, он приведет гвардию отступников. У меня такое чувство, что резерв нам понадобится.

Меллори вышел на небольшую поляну, расположившиеся в ожидании командира охотники слаженно поднимались с примятой травы, поправляли ножны, поднимали обитые медвежьей шкурой тяжелые щиты.

Пять сотен охотников, большинство отличные мечники, остальные лучники не из последних. Передовая застава на подступах к мертвому лесу, Аден был прав рано или поздно, но это должно было случиться.

-Выступаем к поляне, — охотник не стал объяснять к какой, это было и так понятно, именно там погибали все чужаки, отступники годами создавали этому лесу соответствующую репутацию, главное чтобы к ним никто не лез, и не мешал жить своей жизнью. Их предки, сбежавшие когда-то от гнева священного синода Эмри, выбрали правильную тактику, но теперь, когда началась большая война, тяжело предсказать удастся ли им сохранить свою тайну, в любом случае лесной народ уже не боялся ярости инквизиторов Эмри, родной лес придавал дополнительные силы и уверенность, в этом лесу они были неуязвимы. Мертвый лес, для отступников он был родным домом, для всех остальных неуютной могилой.

Как прекрасен был бы мир, без насилия...

Резко дернувшийся фургон заставил Маару оторваться от пространных размышлений. Девушка отодвинула полог, закрывающий вход в повозку, неужели уже приехали.

Фургоны выехали на довольно большую и просторную поляну, передовые фургоны уже развернулись к лесу боком, образуя большой полукруг, слышны были проклятья извозчиков, отгонявших освободившихся волов к центру полукруга.

Въезжавшие следом фургоны также разворачивались вторым полукругом, образуя незавершенную окружность. Оставшиеся повозки заезжали в незавершенный круг, формируя круг в круге. Дети и подростки отвязывали следующих за каждым фургоном лошадей, загоняя их в центр сформированного лагеря. Девушка покинула свое укрытие.

-Извините, — Маара поймала за руку пробегавшего мимо мальчишку, — где мне найти Дейре, или Бериссу.

Обе подруги были единственными женщинами, с кем ей удалось наладить теплые дружеские отношения.

-Эээ..., — испуганный мальчишка не знал, что ему ответить страшной Истинной, — посмотрите там..., — неопределенно махнул мальчишка, вырывая руку, стремительно исчезнув среди хаотично поворачивающихся повозок.

Маара покачала головой, плохо, когда люди руководствуются страхом.

Девушка направилась к центру лагеря, надеясь найти знакомые лица. Пробегавшие мимо солдаты, женщины и дети старательно опускали свои лица вниз, обращая свои взоры к земле, боясь встретиться взглядом с глазами страшной Истинной.

Маара стиснула зубы, она знала когда это началось... Полтора дня назад, когда они достигли лагеря легата Сакриса.

Девушка вспомнила поднимавшуюся над лагерем ауру смерти, она и сама не знала, почему это зрелище ее так напугало. Благодаря встреченному накануне табуну лошадей, караван фургонов двигался непрерывно и уже к полудню следующего дня беглецы достигли лагеря легата.

Девушка вспомнила, с каким омерзением, люди подбирали припасы и доспехи, суеверные хунсу боялись подхватить смерть, на всех погибших имперцах были целые, неповрежденные доспехи, было о чем задуматься. В лагере было много фургонов и разных нужных в хозяйстве мелочей.

Прим приказал грузить все, некоторые хунсу отказались, Маара вздрогнула, эти иссохшие тела будут часто являться к ней во сне, отравляя спокойный сон и совесть.

Странно, но каждый чудовищный поступок своего спутника, девушка воспринимала, как укор себе. Хунсу многое поняли тогда, в том числе, каким образом погиб легион Сакриса, но для того чтобы они поняли, им пришлось заплатить сотнями смертей.

-За неповиновение умрет каждый пятый воин, — Маара как сейчас слышала спокойный ледяной голос Прима, странно но она не смогла заставить себя испытывать к нему чувство ненависти, наверное, она такое же черствое чудовище. Бывшие рабы скрепя сердцем, трясущимися руками освобождали иссохшие мумии когда-то живых солдат от ненужных им доспехов. Доспехи и все что может пригодиться в дальнейшем, складывали на фургоны конного легиона. Мертвые иссохшие тела кидали в разведенный в центре лагеря костер, мумии горели не хуже отличных дров, туда же кидали иссохшие тела казненных хунсу, тень Прима не любила шутить.

Прим вызывал в хунсу ужас перед собой и возможно скрытую ненависть, если они вообще были на нее способны, каждый вечер, заставляя драться между собой на смерть несколько десятков хунсу.

И бывшие рабы безропотно подчинялись, боясь своим отказом причинить вред своей душе и своим семьям.

-Нам не нужен лишний балласт, — девушка вспомнила ответ Прима, на свою попытку защитить сражающихся на смерть солдат, — не бойся, я же не трогаю женщин и детей. До тех пор пока они выполняют мои приказы, они могут не бояться за жизни своих близких.

Услышавшие громкий ответ Прима солдаты, с утроенной яростью продолжили бой, превратившийся в настоящую бойню.

-Выжившие в мясорубке станут командирами, — Прим пытливо рассматривал дергающиеся при смерти тела, — раненные умрут. Мне не нужно много офицеров, хватало и в прошлой жизни штабных крыс и недоделанных великих стратегов.

Маара остановилась, мимо нее с сосредоточенными лицами промаршировало две сотни пехотинцев, то тут то там раздавались злые голоса командиров, выживших в недавней мясорубке. Их право командовать подтверждено пролитой кровью.

Девушка заметила Прима стоявшего у штабного фургона в окружении своих сотников и заместителя. Маара неторопливо приблизилась, вспомнив, реакцию Прима на вмешательство в свои дела.

-Как только они поймут, что мы знаем об их нападении, они пойдут в атаку. Я не собираюсь разводить с вами сопли, те кто выживут, выживут... А если погибнут, то такова их судьба, место им в мире Истинных и счастливое посмертие. Мор, главное сохраняйте линию и не отступайте, сегодня я не участвую в этой битве, это будет испытание вашей храбрости. Знайте, я не дам в обиду ваши семьи, так всем и передайте, но если дрогните и побежите, не пощажу никого, — спокойный голос Прима завораживал, — все свободны. Мор, начинай подготовку к бою.

Прим повернулся, его веселый взгляд наткнулся на стоящую за его спиной в задумчивости девушку.

-Госпожа Маара как ваше самочувствие, мне передавали, что вам не хорошо, — в стальном доспехе легата Сакриса, Прим выглядел особенно грозно, — советовал бы вам на некоторое время, скрыться в безопасном месте за второй линией фургонов, сейчас у нас здесь будет жарко.

-Мне хотелось бы видеть, что здесь происходит, уверена, вы сможете меня защитить, — девушке пришлось сделать над собой усилие, чтобы ее голос звучал так же спокойно, как и у собеседника, — что здесь происходит, я ведь имею право знать...

-Пойдем, — Прим схватил девушку за руку, и повел ее за собой к внешней линии фургонов, — они называют себя отступниками, представители одной из религиозных сект Эмри, сбежавшие от истребления в мертвый лес.

Маара следовала за юношей, у передних фургонов собрались почти все солдаты лагеря, девушка с интересом обвела взглядом собравшихся, не меньше полутора тысяч солдат.

Прошло четыре дня как они выступили из крепости, но эти солдаты уже чем-то неуловимо отличались от тех забитых хунсу, которыми были ранее, она вспомнила, как Прим бил палкой по спинам тех, кто излишне сутулился, или мямлил, отчитываясь перед начальством.

Прим остановился за широким фургоном, девушка осторожно выглянула в зазор между двумя крытыми повозками, темный лес выглядел мирным и безопасным.

-Скоро начнется атака, они уже все поняли, у нас нет лучников, и они об этом знают, после небольшой пристрелки будет штурм, — Прим присмотрелся, до края леса было меньше двух фарлонгов. Черт бы побрал эти меры длины, куда проще сказать меньше четырехсот метров. Замучаешься с этими лигами, фарлонгами и фатами.

По деревянной обшивке фургонов застучала частая дробь, солдаты пригнулись. Где-то из центра лагеря раздались вопли полные боли и страданий, у вражеских лучников появились первые жертвы, не успевшие найти укрытие женщины и дети.

Маара вопросительно взглянула на Прима, юноша равнодушно передернул плечами, что поделаешь это война, жертв не избежать.

-Слушайте мою команду, — громкий голос Истинного перекрыл звук бьющих о фургоны стрел, — пленных не брать.

Стрельба внезапно прекратилась, из чащи леса раздался громогласный рев, в следующий миг из леса выкатилась волна воинов. На них двигался монолитный строй мечников, враги шли уверенно, плечом к плечу, плотно соприкасаясь щитами, не оставляя зазоров для вражеских лучников, которых у хунсу не было в принципе.

-Так, около двух тысяч клинков здесь, и еще тысяча видимо с тыла, — опытный взгляд Прима подмечал существенные детали еще не начавшегося смертельного боя, — Эвери нужно уровнять шансы, такое численное преимущество не совсем честно по отношению к нашим воинам...

Тень Истинного, оторвалась от тела и быстро заскользила к другому концу лагеря.

-Он не может быстрее днем, — ответил юноша на вопросительный взгляд Маары. Лица солдат видевших уход Тени, выражали крайнюю степень восторженного преклонения.

Ровная шеренга лесных мечников уже прошла половину пути до фургонов хунсу.

-Подпустим их ближе, чтобы перекрыть сектор обстрела их лучникам, — Прим с восторгом наблюдал за вышагивающими воинами, в том, как они шли, чувствовался уровень, профессионалы, — внимание... к бою готовсь...

Мир заполонил лязг вынимаемых из ножен мечей.

-В атаку, — четко прозвучавший сухой голос Прима казалось, спустил пружину, — Маара, гляди... только осторожно, у них отличные лучники. Вот так погибают мастера... У них длинные мечи, и мастерство фехтования, это дает преимущество... если есть свободное пространство для боя. Но это тесный бой, ряд на ряд, и здесь важнее дух, и наши ребята не дадут им шанса показать свое мастерство, только ближний бой и страх перед Истинными.

Две массы бойцов столкнулись в нескольких метрах от линии фургонов. Линия хунсу опасно прогнулась, но остановилась, упершись спинами в фургоны, обе соприкоснувшиеся массы на мгновение застыли.

-Убейте или умрите, — громовой клич Прима перекрыл шум боя, Маара прикрыла руками свои уши.

Секунду длилось шаткое равновесие, а потом хунсу пошли в атаку.

Бывшие рабы всей массой давили на своих врагов, затаптывая своих же сослуживцев, шли вперед, нанизывая себя на мечи солдат противника, полумертвые хунсу вгрызались и опрокидывали ошеломленных таким сопротивлением лесных воинов, с обреченностью мертвых атакуя своих врагов.

Хунсу отыгрывали метр за метром, с бесстрашием бессмертных прорываясь сквозь ряды противников, даже раненные стараясь навредить испуганным мечникам, хватая их за ноги и опрокидывая навстречу смерти.

Вот один из хунсу, опасаясь опытного лесовика, повернулся спиной к врагам, намереваясь бежать за спины своих друзей, и тут же пал от рук идущего следом старика, ничего личного просто он очень любит своих детей и внуков.

-Мда..., — протяжно выдохнул внимательно наблюдавший за боем Прим, — возможно, я поторопился, эдак они всех моих нашинкуют...

Самоубийственная атака хунсу дала свой результат, первые два ряда лесных мечников были полностью уничтожены, в месте соприкосновения двух отрядов высились кровавые горы трупов.

Ошеломленные потерями хунсу, быстро пришли в себя под злыми, как бич криками командиров, все-таки мясорубка пошла им на пользу, и бросились во вторую безумную атаку, некоторые раненные кубарем катились под ноги мечников, надеясь свалить или сбить их с ног.

Линия лесных охотников дрогнула и не устояла, они были хорошими воинами, но они не были готовы к такому жестокому бою, бою в котором люди идут на верную смерть ради убийства врага, они хотели победить, но еще сильнее они хотели жить.

Часть мечников начала организованное отступление, огрызаясь и заставляя хунсу нести потери, теперь, когда у мечников стало больше пространства, им было легче отбиваться от атак бывших рабов, не имевших понятия об искусстве фехтования.

Никто не знает когда наступает этот переломный момент, который ведет к поражению, вот один из мечников покинул строй, устремившись в спасительные объятья леса, вот другой, несколько ударов сердца и линия лесного воинства развалилась.

Опытные солдаты не смогли устоять, видя, как бегут в спасительный лес их товарищи, внезапно перед каждым из стражей леса предстала безрадостная картина осознания своей неминуемой жестокой смерти, жажда жизни возопила и уничтожила остатки благоразумия и мужества лесных охотников.

Они побежали, и по пятам за ними бежала смерть, хунсу познали радость победы и восторг от убийства, бегущего врага.

Несколько сотен организованно отступавших мечников дрогнули под ударами оставшихся хунсу, из леса доносились крики ужаса и боли погибающих от рук ожесточившихся хунсу людей.

-В атаку, — голос Прима прозвучал непривычно сухо. На глазах Маары в бой вступили две резервные сотни под началом Мора. Возбужденные увиденным боем солдаты, буквально своими телами протаранили организованный строй защищавшихся лесных воинов, а дальнейшее было просто бойней.

Хунсу доказали что были примерными учениками Прима, многое из увиденного в этом бою заставило Маару изменить свое мнение об презренных хунсу. Никогда еще девушка не видела, чтобы кто-либо получал такое удовольствие от убийства своих врагов.

Прим не торопливо вышел за линию фургонов, и пошел по поляне в направлении к лесу. Это место было местом сшибки двух отрядов... Ноги Истинного по колено утопали в трупах убитых воинов. Дальше идти было уже легче...

Плотность лежавших вповалку трупов уменьшилась. Юноша на секунду остановился, чтобы прервать мучения раненого в бою хунсу.

-Можешь выходить, — пригласил Маару ее страшный спутник, — Эвери уже разобрался с лучниками... Сейчас я буду проводить разбор полетов. Кто был прав, а кто не очень.

Девушка зажмурилась, ее совсем не прельщало проходить через это...

Маара как в тумане забилась в свой фургон, девушку безостановочно трясло, никогда еще на ее глазах не происходило такого количества убийств.

-Я слушаю тебя Мор, — даже сквозь стенку фургона Маара услышала голос Прима.

-Четыреста раненых, из них почти три сотни тяжело, пять сотен убитых... Этих мы всех... Вобщем пленных нет, приказ выполнен, — в голосе молодого заместителя слышался восторг, первая выигранная битва.

-Отлично, я так примерно и предполагал, — сосредоточенный голос Прима что-то скрывал, — добейте тяжелораненых, мы не можем терять на них время. Остальных раненых в фургоны, наших мертвых закопать, мертвым врагам отрубить головы, тела прибить к деревьям, чтобы в будущем неповадно было, снимите с них все, что может быть полезным. Там в лесу была резервная тысяча мечников, Эвери над ними поработал, всех в топку вместо дров, но доспехи соберите вдруг что пригодится.

-Что делаем дальше командир, — молодой заместитель не сдерживал любопытства.

-Мы идем в земли отступников, хотя теперь я бы назвал их землями обреченных, — вынес свой приговор убийца.

То тут то там раздавались чавкающие звуки, послушные хунсу отрубали мертвым врагам уже не нужные им головы. В этом мире всему можно научиться, и самое отвратительное и страшное со временем перестает вызывать отвращение. Маара уже засыпала, день выдался богатым на события. Вдалеке раздавались первые удары молотков, тела мечников уже прибивали к стволам деревьев.

Где-то это назвали бы буднями, но сегодня хунсу познали настоящую жизнь. И эта жизнь пришлась им по вкусу.

Во время войны совесть молчит...

Первый постулат Истинного

Пробуждение было внезапным. Сладкий сон все еще стоял перед глазами, оцепеневшее сознание человека не могло определить, является ли этот оживший кошмар продолжением сновидения, или же все происходящее вокруг сумасшедшая реальность.

Мужчину куда-то несли, железные пальцы нескольких носильщиков больной мертвой хваткой впились в еще не пробудившуюся плоть человека. Носильщики выбежали из душного помещения, прохладный ночной воздух бодрил, накатила сладкая дремота, сказывалось действие выпитого недавно крепкого тал`ласского вина.

-Бросайте, — отрывисто пролаял незнакомый голос. Брошенное тело больно ударилось об холодные камни, неприятно падать на мощеную булыжником улицу.

-Поставьте на колени эту мразь, — приказал другой мужской голос.

Жестокие руки ухватили упавшего человека, ставя мешковатое тело на колени, холодная рука крепко ухватила волосы, заставив человека повернуть свое лицо вверх. Опухшие заспанные глаза с трудом различали стоявшие напротив фигуры.

-Ну и пьянь... разбудите его, — вновь приказала одна из фигур. Выскользнувшее из цепких рук тело опять рухнуло на дорогу.

Человек медленно приходил в себя, тело окатила струя прохладной воды, по спине катились непонятные комочки, мужчина принюхался, все правильно содержимое ночного горшка.

-Не таким я представлял себе вождя великих отступников, — процедил презрительным тоном уже знакомый голос, — поверни голову Аден, такое зрелище нельзя пропустить... начинайте!

Мужчина поднял лицо, отрезвление пришло как всегда внезапно.

Сотни расплывчатых фигур врывались в дома, вытаскивая из своих жилищ еще не проснувшихся испуганных жителей Кайнаса. Поселение всегда было хорошо защищено, куда смотрела стража...

-Убить всех кто окажется выше этой черты, — отдал кровавый приказ стоявший напротив имперец, прочертив мечом борозду по каменной стене.

Аден будто со стороны наблюдал, как незнакомые солдаты в имперских доспехах, волоком тащили упирающихся женщин, стариков и детей, вокруг раздавались отчаянные крики и мольба женщин о пощаде.

-Оказывающих сопротивление убивать на месте, — отчеканил безжалостный голос.

Имперцы как заведенные передавали друг другу испуганных людей, стоявшие в конце очереди солдаты на глаз определяли рост казнимых, приводя приговор в исполнение. Имперская сталь пронзала беззащитные тела, но ведомые какой-то жестокой волей убийцы, не удовлетворялись содеянным, с садистским увлечением отрубая головы уже убитым людям.

-Молодцы, контрольный это правильно, — удовлетворенно протянул предводитель убийц. Аден приподнялся, чтобы разглядеть это равнодушное чудовище.

Командир имперцев был молод и беспощаден, вождь отступников умел разбираться в людях. Значит, гвардия не справилась...

-Уважаемый Аден, вы приняли в корне не правильное решение, — довольный голос юноши не вязался с происходящим вокруг действием, — надеюсь, вы достаточно храбры, чтобы полюбоваться на результаты своих трудов.

Между домами лежали груды обезглавленных тел, оставленные в живых маленькие дети испуганно жались к холодным стенам домов, ничто не прерывало механическую работу солдат, спокойно двигавшихся по кровавой мостовой, красные ручейки собирались от многочисленных мертвых куч, образуя внушительные, отдающие запахом смерти лужи.

-Поверь мне, я не жесток сейчас Аден, — доверительно улыбнулся имперец потрясенному жуткой бойней человеку, — считай это наказанием за неверно совершенный выбор. Ты ведь мог и не нападать на нас... Хотя я думаю, мы столкнулись бы в любом случае, это судьба...

-Прим, мы взяли Сэттл, — подбежавший молодой имперец поморщился, нечаянно наступив на содержимое вылитого ночного горшка, — Эвери справился, все под контролем.

Сердце Адена заныло, Сэттл второе по величине поселение отступников, куда теперь вернутся лесные охотники... Нет сомнений, стражи леса вернутся, и отомстят, вождь гордо вскинул свою голову, посвящая свою смерть Ахраману.

-Ты никак ждешь спасения, — Прим весело рассматривал стоящего на коленях мужчину, — они не придут, прошлой ночью мы вырезали все остальные заставы. Вы последние из отступников, мне не резон оставлять кого-либо в живых, я и мои люди выступаем против рабства... Ведь это бесчеловечно, и жестоко. Смерть милосерднее рабства, в ней нет унижения.

-Старший брат, здесь есть хунсу, — направлявшийся к ним старый солдат вел за собой женщину, — их здесь много, больше полутора тысяч...

-Мор, отведите их в безопасное место, — Прим задумался, боевой угар страшная вещь, всякое в жизни случается, иногда и своих секут, — выходит, отступники тоже люди... не знал, что рабство у вас тоже в почете.

-Прим, что будем делать с этими детьми, — молодой имперец был полон рвения, — может быть их всех...

-Не спеши Мор, всему свое время, — главный имперец внимательно рассматривал красивую девушку хунсу, — это мои будущие янычары, мои будущие воспитанники, эти сироты станут разрушительной силой, им нечего терять... пора мне заводить собственную Элиту Смерти.

-Надеюсь, тебе было приятно увидеть все это, — Прим встретился взглядом с глазами сломленного отступника, и удовлетворенно кивнул головой. Просвистела быстрая сталь, обезглавленное тело Адена рухнуло на мостовую, — до встречи в царстве Истинных... амиго.

Уставшие солдаты деловито загружали открытые телеги. Работа была неприятной и кровавой, командир приказал очистить город от мертвецов, теперь здесь будут жить хунсу. Впервые за прошедшие тысячелетия, у хунсу будет собственный небольшой город, и своя земля.

Мор усмехнулся, воспоминания о двух последних днях были покрыты красным туманом.

Нападение на две заставы прошло удачно, потерь практически не было, внезапное ночное нападение не оставило врагам шансов на победу. Остальные заставы были уничтожены тенью хозяина, никто из хунсу не сомневался в поражении врага, их вел сам Истинный.

Мор сжал рукоять своего меча, за последние дни он убил больше сотни врагов, хороший повод считать себя великим воином, не нужно большого мастерства, чтобы бить в спину бегущего врага.

Кровавый счет некоторых хунсу перевалил за три сотни, несчастные люди которым не повезло оказаться в командах смерти. Молодой хунсу и сам боялся Истинного, не всегда понимая, чем руководствуется предводитель хунсу.

Теперь, после того, что они совершили своими собственными руками, для них не было дороги назад, хунсу истребили все взрослое население отступников, кто же пощадит самих хунсу...

-Зан, — позвал молодой воин здоровяка солдата, бывшего ранее искусным каменщиком, — найди мне Рая и его людей, приказ Истинного.

Могучий солдат бросил на половине пути свою ношу, обезглавленное тело грузного мужчины, отправившись на поиски солдат названных командиром. Истинный любит, когда его приказы выполняются бегом, не откладывая на потом, нерадивых воинов ждет суровое наказание.

Мор задумался, завтра здесь будет караван, с остальными хунсу, к утру город будет готов. Интересно, что скажет мать, когда увидит своего любимого сына, почувствует ли разницу...

Все воины сильно изменились за эти дни, испытанное наложило свой несмываемый отпечаток. Свидетели своих деяний, они стыдились смотреть друг другу в глаза, понимая, что никогда больше не смогут относиться к людям как прежде. И в тоже время все воины хунсу чувствовали непонятное родство друг к другу, кое-кто сошел с ума, их участь была предрешена... Мор, сам рубил их не зная жалости.

Хунсу выполняли приказы Истинного, глубоко в душе понимая, что на самом деле испытывают радость от ощущения могущества сосредоточенного на кончике их меча.

Пять сотен смертельно уставших солдат, этой силы вполне хватило для уничтожения Кайнаса, наверное, они действительно стали воинами, убийство отступников заняло немногим более получаса, четыре тысячи человек это не так уж и много для пяти сотен клинков. Конечно, были попытки сопротивления, две дюжины хунсу все-таки погибли, но превосходные имперские доспехи исправно служили своим новым хозяевам.

-Командир, — вспотевший от бега Рай вытянулся перед заместителем Истинного, — жду ваших приказов.

За невысоким крепышом десятником, строился его десяток, одна из лучших команд смерти, люди, казнившие сегодня каждого четвертого взрослого отступника. Неподалеку застыл в ожидании приказов, исполнительный Зан.

-Следуйте за мной, — Мор направился к бывшему дому Адена, казненный вождь отступников жил в маленьком, богато обставленном дворце.

Мор вспомнил найденных в нескольких комнатках девушек хунсу, Прим назвал все это гнездом разврата, после чего ненадолго уединился с одной из найденных девушек, раздававшиеся звуки убедили стоявших на страже хунсу, Истинному не чуждо ничто человеческое.

Показанный пример оказался заразителен, оставшихся девушек быстро разобрали по комнатам...

А дальше грянула буря, как объяснил разгневанный Истинный, он уединился с девушкой по обоюдному согласию, а за насилие над девушкой хунсу полагается смерть, желательно с посадкой на кол. Никто из солдат казнен не был, но страх и дрожь в коленях остались.

Во дворе перед дворцом уже собралось три десятка воинов хунсу. Здесь были лучшие из лучших, все кто отметился перед Истинным своими храбростью и физической силой.

У крыльца лежали несколько мертвых тел, Мор вспомнил убитых, это были оказавшие сопротивление отступники, храбрые воины, но отсутствие доспехов сыграло с ними злую шутку.

-Все здесь, — Истинный появился в сопровождении элитной дюжины, жестокие воины неплохо показали себя во время битвы на поляне.

-Мы уже заканчиваем с уборкой, до рассвета у нас еще вся ночь, — уверенно отрапортовал Мор, радуясь, что в голосе не прорывается потайной страх перед Истинным. Тем не менее, близкие отношения с Истинным превратили Мора в самого могущественного хунсу в отряде.

-Хорошо, — из уст Прима прозвучала редкая в последние дни похвала, — я доволен вашей работой. Этот лес теперь наш. И эти города в лесу тоже. Ближайшие враги в месяце пути от мертвого леса, и это тоже большой плюс. Мор, нужно осмотреть те заставы, которые почистил Эвери, убитых закопать, ты уже знаешь, что там нужно сделать... Будущее несет нам большие и опасные испытания, в следующие несколько недель мы будем учиться быть воинами, учиться побеждать малыми силами. Вы лучшие, и именно поэтому я вас всех сюда пригласил... Хунсу стали отличными убийцами, этого у вас теперь не отнять, но для того чтобы стать настоящими воинами нам потребуется время.

Прим подал знак, один из сопровождавших его воинов передал ему кинжал.

-Я предлагаю вам выбор, — Истинный играл лезвием кинжала, — вы можете прямо сейчас уйти в царство Истинных, и я могу вам в этом помочь. Или же... вы можете сами стать Истинными. Совет Истинных дал мне право на Посвящение, чтобы стать настоящим Истинным каждому нужно пройти семь ступеней посвящения. Сегодня я предлагаю вам первую ступень, и назад возврата не будет, каждая ступень несет в себе одну сакральную истину. Истину, о которой вы поклянетесь молчать, и даже смерть не освободит вас от этой клятвы... Это ваш выбор между смертью и Истиной. Решайте...

-Я согласен стать Истинным, — дрожащим голосом пересилил себя Мор, кому как не ему быть примером для остальных.

-Отлично, кто следующий, — пытливый взгляд Прима проникал в души и сердца хунсу.

-Я тоже, — побледнев, ответил десятник Рай, воин повернулся к своей дюжине, — вы же все об этом мечтали, не так ли, стать истинными хунсу...

Ошеломленные хунсу нестройным хором присоединились к своим командирам, некоторые соглашались скорее из страха смерти, чем из искреннего желания стать Истинным. Прим скор на расправу, помня об этом не глупые хунсу выбирали жизнь.

-Ну что же, тогда само посвящение, — Прим подошел к телу мертвого отступника, кинжал быстро вскрыл брюшную полость. Спустя мгновение рука Истинного сжимала человеческую печень, убийца вернулся к стоящим солдатам, кинжал быстро отхватил маленький кусочек плоти, — Мор, ты первый...

-Я посвящаю тебя в истину, — рука Прима требовательно втолкнула окровавленную плоть в рот побледневшего как смерть юноши. Кинжал предупреждающе заскользил по горлу заместителя, юноша через силу прожевал и проглотил отдающий кровью мясной комок, — молодец. Следующий... Я не сомневался в тебе Рай. Следующий... Не так быстро Зан, другим тоже нужно оставить. Следующий...

Прим медленно переходил от одного хунсу к другому, один из воинов не смог заставить себя пройти посвящение, кинжал Истинного ударил под подбородок, кончик лезвия выглянул из лысого черепа...

Остальные были более сговорчивы, некоторые даже попросили добавки. Вот, только маньяков не хватало. Истинный закончил кровавое посвящение, обойдя немногим более пятидесяти воинов.

-А теперь сама клятва, повторяйте за мной, — предводитель хунсу поднял вверх правую ладонь, — клянусь Истиной, и своим счастливым посмертием, быть достойным Истины. Не жалеть своей жизни ради Истины, и ее носителей. Быть щитом и мечом хунсу. Не знать страха перед смертью, ибо смерть блекнет перед сиянием Истины. И не будет мне покоя, пока в мире процветает рабство и существуют рабы хунсу. Клянусь бороться со страхом, самым большим врагом Истины. Каждого убитого мной врага посвящаю торжеству Истины над ее врагами, и да возрадуются в сиянии ее души погибших и умерших хунсу.

Прим окинул взглядом притихших воинов, в данной ими клятве не было ничего страшного и ужасного. Мор и другие командиры неуверенно улыбались, посвящение оказалось не таким уж и страшным, как казалось.

-Истинные, внимайте первой Истине, — в голосе Прима звучало злое торжество, — Жизнь это сон. И только Истинные вправе его прервать... Все свободны... А ты Мор, задержись...

Первый сидел перед камином, через два часа полночь, заканчивается отмеренная ему неделя. Многое сделано, кое-где возможно с излишними жертвами, но плацдарм создан. Есть люди, на которых уже можно опереться, есть с кем пойти в разведку, хунсу еще слишком слабы, чтобы бить противника в открытом поле, но на диверсионную работу их запала уже вполне хватает.

Неделя пронеслась быстро, как один день. Иногда Первому казалось, что он всегда был Истинным, и у него всегда были подчиненные хунсу.

Рабство хунсу оказалось идеальным инструментом управления, никто не обсуждал его приказы, исполнительные солдаты выполняли все приказы своего командира, не подвергая его право командовать какому-либо сомнению.

Первый вспомнил операцию в Индонезии, даже в этой не цивилизованной стране на него смотрели как на демона в человеческом обличии, здесь ему удалось найти способных учеников, многое из того, что творили хунсу с плененными солдатами, было по настоящему омерзительно и не гуманно. Правду говорят, рабы не знают чести... И в том какими они стали, есть большая доля и его вины тоже.

Обещанная Хранителем возможность коммуникации дала сбой, Первый видел во сне кошмары и фантазии, но не встретил так нужного ему Хранителя. Значит, придется держать связь старым проверенным способом.

Вначале Первый хотел написать письмо, пока не сообразил, что не знает на каком языке писать Хранителю.

-Мор, повтори еще раз, что ты понял из того, что я тебе рассказал, — ленивый голос Прима заставил прийти в себя, посвященного в новую тайну молодого заместителя.

-Вы с братом, по очереди живете в этом теле. Я передам вашему брату обо всем, что с вами произошло, за прошедшие семь дней, — с расстановкой произнес, гордый проявленным к нему доверием Мор, — я вот подумал, может лучше все это расскажет Эвери. Зачем мне отвлекать великого Истинного, тем более он меня не знает...

-Эвери сейчас отсутствует, у него особое задание, — недобро прищурившись, ответил Прим, — ты единственный будешь знать о моем брате, для всех остальных ничего не изменится, полагаю ты все понял... Скажем так, мой брат гораздо более старше меня по возрасту, почти на целую вечность, думаю тебе будет интересно с ним познакомиться, и насколько я понимаю это достаточно доброе существо. Я вернусь через неделю, поэтому присматривай за моим братом, армию в любом случае следует сохранить, иначе по возвращении я буду весьма недоволен. А в остальном, считайте, что у вас появилась неделя отдыха. Моя программа максимум на эту неделю выполнена, можно сказать перевыполнена...

В залу вбежали две молодые длинноногие хунсу. Красивые тонкие лица, соблазнительные фигуры, Эмри тысячелетиями проводили селекцию среди хунсу, уютный зал заполнил аромат молодых женских тел.

-Я вам еще нужен старший брат, — умный заместитель все понял без слов. Какой нормальный мужчина способен устоять перед этими пленительными и страстными красавицами.

-Возвращайся через два часа, тебя ждет долгий интересный разговор, — Прим не мог оторвать взгляд от упругой, зовущей молодой плоти.

Женщины хунсу, так прекрасны, пожалуй, за них стоит сражаться...

Чужеродное вмешательство всегда ощущается болезненно, это проникновение несло не просто боль, мир всколыхнул болевой шок.

Неизвестное тело неслось сквозь поля Скверны, соприкосновение магических полей сопровождалось дикими всполохами силовых разрядов, болид несся, перечеркивая все законы мира, сияющие поля защиты отталкивались, столкнувшись с абсолютной защитой упрямого нарушителя.

Сияющий кокон прорвался сквозь последний слой защиты, прокалывая упругую ткань мироздания.

Инородное тело казалось, зависло над облаками, приходя в себя после наглого вторжения, по переливающейся светом поверхности кокона пробежали ослепительные всполохи, и болид тяжело нырнул вглубь белых облаков.

Иногда жизнь человека зависит от простого слепого случая. Унмар улыбнулся, все равно эта поговорка была не про него. Он был одним из тех редких людей, которых не многое способно вывести из себя, и в этом было его превосходство и удача.

Необычное пьяное добродушие располагало к философским мыслям, так и хотелось наведаться к молоденьким наложницам и изложить свои мысли во всем их величии, и они глупые будут этому несказанно рады.

Унмар лениво почесал свой толстый живот, год выдался щедрым на события, Совет сотрясали интриги и скандалы, каждый из тринадцати правителей вел свою игру, убийства фаворитов и влиятельных торговцев уже никого не удивляли. И возможно это еще не предел того, насколько далеко могут зайти Великие Дома ради ощущения безнаказанности собственной власти.

Он отхлебнул из большой кружки крепкого аркадского пива, с удовольствием отрыгивая дурной воздух. Пожалуй, идея поразвлечься с молоденькими рабынями не так уж и плоха.

Унмар с хозяйским удовлетворением окинул довольным взглядом золотистое побережье, где-то вдалеке ныряли юные рабы, добывая для своего хозяина молодой жемчуг. Синее море набегало на берег неторопливыми мелкими волнами. Что может быть лучше, чем сидеть на террасе собственного дома, наслаждаясь тишиной и спокойствием природы.

Пьяный взгляд Унмара обратился к звездам, множество ярких точек покрывали небосклон, образуя известные с детства созвездия.

Внимание привлекла маленькая яркая точка, неизвестно как возникшая в центре созвездия Всадницы, Унмар протер глаза, нет, они его не обманывали, так и есть, яркая точка горела все сильнее и все ослепительнее, затмевая другие звезды и это было необычайно странно.

Унмар поднялся из своего удобного кресла, отодвигая столик с подносом и бочонком пива, ноги сами вынесли его к побережью, глаза не отрываясь, следили за удивительной таинственной звездой.

Долгий неотрывный взгляд вызвал резь в быстро уставших глазах, неудобное положение головы отдавалось болью в мышцах шеи.

Унмар прищурился, удивительно, но звезда увеличивалась в размере, теперь она была размером с молочное блюдце. Создавалось ощущение, что звезда приближается, или даже падает, что бы это ни было, оно было ближе, чем несколько мгновений назад, Унмар вытер вспотевшие ладони об свою рубашку.

Чувство опасности взыграло всеми оттенками, подавляя природное любопытство.

Стенки кокона распались, и это не было неожиданностью. Он выстрелил нити связи, привязывая к себе растерянных спутников, источник был непривычно мал, но ему удалось создать малый портал, сокращая расстояние до далекого спасительного берега.

Бросившаяся в лицо земля ударила в грудь, вырывая стон боли.

-Тайда, проверь, что с ним, — голос Мастера доносился будто издалека.

-У него шок истощения, первый раз встречаю подобное, — беспокойный шепот Тайде становился все менее различимым.

Резкая боль и на него накатило облегчение, энергетические сферы быстро заполнялись.

-Вставай Ларел, хватит притворяться, я вижу, что тебе уже лучше, — холодный голос Мэндора заставил его подняться, вся группа была в сборе, слава Свету обошлось без потерь.

-У нас получилось, — Ларел устало улыбнулся, — осталось найти Маару и покинуть этот проклятый мир.

-Кстати ты выбрал не самое плохое место для приземления, — Тайде с интересом разглядывала стоящий не далеко от берега большой и ухоженный дом, — если мы хотим покинуть этот мир быстро, то нам нужна информация, странно, но информканалы заблокированы, видимо придется вживаться в окружающий мир по старинке.

-Ларел, энергетические кристаллы, — Эльзе вывернула свою сумку наизнанку, высыпая горку кристаллов на желтый песок, — они все потеряли свой заряд.

Мэндор протянул руку, спустя мгновение, сжимая в ладони пустой кристалл.

-Не советую тратить силу на подобные мелочи, — упрекнула нетерпеливого юношу Эльзе, проверяя наполненность кристаллов, — наши источники не бесконечны, представляю, как нам попадет, когда в хранилище обнаружат пропажу всех кристаллов.

-Не волнуйся, мы вернемся раньше, и никто ничего не заподозрит,— Аньен опустился на колени рядом с Эльзе, с любопытством проверяя истощенные артефакты, — а вы как считаете Мастер?

-Это очень странный мир, — Мастер стоял с закрытыми глазами, вдыхая ночной морской воздух, — истощенность кристаллов лишь подтверждает мои догадки.

-Какие догадки Учитель, — Мэндор активировал заклятие поиска, мгновенно выявившее непредусмотренного планом слушателя.

-Защитные поля этого мира уничтожают некоторые проявления света и тьмы, впрочем, не только поля, — Мастер извлек из кармана светящийся шарик, — вот этот шар осветитель, создан на основе принципов света, сейчас я сниму с него защитное поле.

Осветитель, тут же потерял свою яркость, рассыпавшись черным прахом на пальцах Мастера.

-Как видите не только поля, но и сам этот мир враждебен свету, и тьме, скорее всего тоже, — голос Мастера был как всегда буднично спокоен, — мы все порождения света, и несомненно, всех нас ждет не менее печальная участь, однако так как копии ваших личностных матриц были нанесены на энергокристаллы, мы смогли установить возможные последствия воздействия данного мира на нашу силу.

-Каковы последствия, — вопрос Ларела был далеко не праздным.

-Энергокристаллы потеряли внедренную личностную матрицу, но если присмотреться вы заметите, что каналы кристаллов не пострадали, — Мастер дотронулся до плеча Мэндора, передавая ему свою мысль, юноша легким шагом двинулся в сторону дома, — наш защитный кокон почти справился. Так же перед прыжком к Бездне я наложил на каждого из вас дополнительную защиту, позволившую вам остаться самими собой.

-Странно, что я ничего не почувствовала, — Тайде нетерпеливо поправляла свой любимый меч, закрепленный по привычке за спиной.

-Так и было задумано, — Мастер улыбнулся, — теперь мы знаем, что предметы силы, созданные из света, будут уничтожены, а носители света потеряют память.

Из-за дома показался Мэндор ведущий за собой невысокого потного толстяка.

-А вот и первые туземцы, — чужим голосом воскликнул Мастер, приводя в действие древнее заклятие.

Кто бы ни защищал этот мир, он должен был среагировать, сейчас следовало подумать о себе и собственной безопасности.

Сознание Мастера поплыло, покрываясь тысячами слоев необходимой защиты.

Стерегущий вздрогнул, ощутив чудовищную опасность. Нечто чуждое пыталось нарушить естественный баланс, установленный вечностью. И еще что-то...

Оно прошло сквозь защиту. И оно представляет опасность, возможно, оно сохранило память.

Следует ли разбудить Спящих? Возможно, но сначала нужно лишить это воспоминаний.

Стерегущий коснулся Сердца мира, вызывая Волну.

Теперь, кто бы и где бы оно ни было, скорее всего, оно беспомощно, его следует найти и изучить.

А пока, может и не сразу, но сон Спящих должен быть прерван...

Хранитель потянулся, с некоторым дискомфортом привыкая к собственному телу, нити управления телом оказались раздвоены, а сам хозяин тела был распростерт на мягком ложе.

Рядом положив голову на грудь Хранителя, посапывала прелестная молоденькая девушка, сам Хранитель, как и девушка, был полностью обнажен, что его нисколько не удивило, Первый был в своей стихии, победа над всем, в том числе и над женщинами, и нельзя сказать, что им подобный девиз не понравился. Длинная нога девушки была по-хозяйски закинута на Хранителя.

Всю прошедшую неделю он пытался наладить контакт с Первым, но похоже он просто переоценил свои силы, этот мир достоин уважения, прожитые семь дней не приблизили его к разгадке всех тайн мира Бездны.

Хранитель подвинул девушку, и осторожно поднялся с ложа, не желая будить юную прелестницу раньше времени. Одежда Первого лежала неподалеку сложенная аккуратной стопкой. Хранитель бесшумно облачился, отметив удобность одежды подобранной для себя разведчиком.

Выйдя из просторной богато обставленной комнаты, он тут же столкнулся с высоким стройным юношей, склонившимся перед ним в мрачном спокойствии.

-Великий Истинный, меня зовут Мор, я должен вам многое рассказать, следуйте за мной, — назвавшийся Мором провел Хранителя в уютный небольшой зал, где убедившись в отсутствии посторонних людей, начал свой рассказ о прошедших семи днях жизни Первого.

Хранитель молчал, ясно представляя себе картины происшедшего, Первый как всегда не выбирал легких путей.

-Ну что же Мор, теперь я знаю все, что мне нужно знать, — голос Хранителя был сух, — на дворе уже ночь, поэтому я тебя не задерживаю, можешь ложиться. Мне тоже следует немного отдохнуть.

Мора не нужно было долго упрашивать, и Хранитель, наконец, остался один. В первую очередь, следовало провести ревизию своих возможностей. Хранитель попытался настроиться на силы Света и Тьмы, но не добился в этом каких либо успехов, что-то блокировало все источники силы, не давая ему наполнить свои плетения необходимой энергией.

В течение следующих двух часов, Хранитель перепробовал все виды известных ему магических школ, но нет, так или иначе каждая из школ придавала большое значение источникам силы и энергетической составляющей заклинаний.

Даже рунная магия оказалась бессильной, ведь каждая руна являлась лишь визуальным отображением соответствующего источника.

Собственные внутренние источники, были истощены еще со времен слияния с Первым, и теперь все произошедшее казалось одной сплошной авантюрой. Тем не менее, шанс был, Хранитель настроился на свои карманный источник силы, который он когда-то назвал Фрикой.

Данный источник работал не на принципах света и тьмы, он был целиком построен на энергии смерти, а сама технология накопления энергии была заимствована из древних хроник, где описывались эксперименты, проводившиеся над немногочисленными плененными созданиями хаоса.

Фрика откликнулась, с легкостью пройдя сквозь защиту мира.

-Я здесь господин...

Хранитель внимательно осмотрел эфирную змею.

-Фрика тебе придется облечься плотью, — голос Хранителя был серьезен, — я попал в большой переплет, мне и этим людям скоро потребуется защита. Мертвый лес должен стать жутким местом, где в безопасности должны себя чувствовать только хунсу. На твое преобразование уйдет вся сила твоего источника, но ты и твои дети станете подлинными стражами этого леса.

Хранитель прошептал несколько слов, запустивших превращение Фрики в одно из самых страшных ее воплощений.

-Мой добрый друг, мне жаль, но мне придется ограничить твой разум, ты слишком любопытна и это может стать причиной твоей гибели, — Хранитель коснулся тела эфирной змеи, тратя остаток энергии источника на открытие малого портала. Легкое движение силы и Фрика оказалась на границе Мертвого леса, окно портала с шипением захлопнулось, — прости Фрика, но твое превращение, таит для людей слишком много опасностей.

Хранитель почувствовал дрожь изменения, и надвигающуюся Волну.

Что бы это ни было, теперь Мертвый лес защищен, и это даст Первому необходимую свободу действий.

Волна накатила, дробя сознание, скручивая и уничтожая память. Хранитель пал на пол, изо всех сил пытаясь выстоять перед чудовищным напором. Миг борьбы и тысячелетий памяти как небывало.

Он боролся за каждый миг прожитой жизни, внезапно поняв, что есть и другой путь.

Хранитель засмеялся и перестал бороться, разделившись на бесконечно малое количество мелких сущностей, перестав быть цельным существом.

Волна победила, оставив на полу бьющееся в судорогах безвольное тело, Хранитель победил, проиграв Волне.

Тело на полу дернулось, и село.

-Однако, быстро же летит время, неделя пронеслась как один миг, — зло пробормотал человек, с недовольством потирая затылок.

Унмар дрожал от страха, следуя за странным незнакомцем. Он не был глуп, и смог сопоставить исчезновение гигантского светящегося шара и появление шести человек неподалеку от своего дома.

Все шестеро были очень странно одеты, двое из незнакомцев оказались прекрасными девушками, Унмар неосознанно облизнулся, на невольничьем рынке за них можно получить хорошие деньги.

Главным оказался мужчина лет сорока, назвавшийся Мастером, встретившись с ним взглядом Унмар, почувствовал самый настоящий ужас.

-Свяжите его, чем ни будь, — нетерпеливо приказал главный, и Унмара быстро спеленали его же собственной порванной на ленты рубашкой.

Главный замер, с улыбкой прислушиваясь к ночной тишине.

-Ну что же дорогие мои, хочу вас кое с кем познакомить!

Внезапно пятеро чужаков рухнули на землю, катаясь по речному песку и хватаясь за головы.

-Добро пожаловать в мир Скверны, — голос главного дрожал от нетерпения, — я рад, что хозяева этого мира сподобились на приветствие, но теперь они открыли свое местонахождение. А это, поверьте мне большая ошибка, потому что отныне я знаю, где их искать, и ни что их не спасет от моего возмездия.

Мастер подошел к телу молодого человека, и перевернул его на спину.

-Как тебя зовут!

-Не знаю, — голос юноши дрожал от слабости, голова обессилено откинулась назад.

-Ну что же, отлично, — Мастер подошел к Унмару, — я тебя оставлю в живых, если будешь служить мне.

Жестокие глаза незнакомца заглянули в душу Унмара, и испуганный толстяк почувствовал, как в нем происходят необратимые изменения.

-Теперь ты свободен, — к ногам Унмара рухнули перерезанные путы, — и для начала, не подскажешь, где мы находимся?

-Ташшит, страна великих магов, — заикающимся голосом прошептал он.

-Великих магов говоришь, — в голосе Мастера слышалось нетерпение, — похоже, мне везет. Вставай, нечего валяться и этих подними, они мне больше не нужны. Но убивать мы их пока не будем, не сомневаюсь, я найду применение такому хорошему материалу.

-Девушек можно хорошо продать, мой господин, — на самом деле Унмару не терпелось самому прикоснуться к прелестям прекрасных незнакомок.

-Никуда мы их не продадим, — с усмешкой ответил Мастер, — они твои, но если увижу, что ты их бьешь или калечишь, то пойдешь на корм червям, не будь я Отрекшийся!

-Конечно, мой господин, — со всем почтением ответил Унмар, с предвкушением развязывая пояс штанов. И в самом деле, ему повезло с хозяином. Пожалуй, можно начать с черненькой...

-Мор, — позвал Прим, пинком ноги открывая дверь маленькой спальни.

Молодой заместитель, проводивший свое время в компании молодой девушки, нелепо дернулся, услышав за спиной голос своего командира.

Спустя миг голый Мор уже выбежал в коридор дворца, вытягиваясь перед Примом.

-Сначала оденься, — приказ Прима отдавал издевкой, — жду тебя во дворе.

Прим вышел во двор, ночь была в самом разгаре, тонкий слух ловил далекий многоголосый стон юных рабынь, доносившийся со стороны казарм. Правильно, напряжение тоже нужно уметь сбрасывать.

-Великий Истинный, — запыхавшийся Мор представлял собой жалкое зрелище.

-А по башке не хочешь, — зло усмехнулся Прим.

-Командир, вы, но как..., — удивленно воскликнул юноша, — неделя ведь еще не прошла.

-Как не прошла, — Прим не смог скрыть своего искреннего изумления, — говори, не томи душу...

-Ну, так прошло едва ли шесть часов, я все объяснил вашему брату, и он отпустил меня спать.

-И после этого вы не разговаривали?

-Нет, я отошел к себе, а потом вы уже сами меня позвали.

-Понятно. Хотя, если честно вообще ничего не понятно. Ладно, значит это все еще ночь дня, когда я ушел, — уточнил Прим.

-Да, женщины и дети прибудут только утром.

-Хорошо, иди, и проспись до утра. Завтра у нас тяжелый день, — ничто в лице Прима не отразило охватившего его чувства не правильности происходящего.

Аты-баты, шли солдаты!

Военная поговорка хунсу, автор неизвестен.

-Ровняйсь, смирно!

Четыре сотни хунсу выстроились на малой площади Кайнаса.

-Солдаты, я обещал вам отдых, но враг не ждет! Уже сейчас десятки легионов Империи движутся к нашему дому, но мы не струсим и не побежим от битвы, сегодня мы выступаем... мы понесем огонь и меч в земли Эмри, — голос Истинного, обдавал холодом смерти.

-Направо, шагом марш!

Четыре сотни хунсу вышагивая в разнобой, не ровной колонной двинулись за пределы города.

Утреннее солнце, еще не успело нагреть прохладный ночной воздух, лица хунсу то и дело скрывали маленькие струйки пара, молодые хунсу украдкой грели руки, используя тепло согретого дыханием воздуха.

-Мор, оставляю тебе полную сотню. Встретишь обоз, постарайся разместить всех еще сегодня, после этого начинай строительство стен, — взор Истинного задумчиво скользил по рядам двигавшегося мимо войска, — используй раненных, старайся высвободить здоровых солдат. Вчера мы получили пополнение в полторы тысячи человек, всех мужчин включи в состав нашей армии. За пределы леса не высовывайтесь, мы постараемся вернуться в срок. Связь как всегда через Эвери.

-Как прикажете, Истинный, — голос Мора был подчеркнуто сух, несмотря на охватившую его радость. У оставшихся в городе воинов было гораздо больше шансов на выживание.

Истинный с ловкостью взобрался на белого имперского скакуна, продевая длинные ноги в слишком короткие стремена.

-Рай и Зан, пошевеливайтесь, это всего лишь лошади, — воины с опаской залезли на своих пофыркивающих от нетерпения скакунов, — не вы первые, не вы и последние. Как выйдем за пределы города, сразу посадим весь отряд на коней, будет у нас настоящий эскадрон гусар.

К лицу Истинного казалось, пристал хищный оскал.

-Доброго пути и легких побед, — свое напутствие Мор произносил уже в спину удалявшимся всадникам, — надеюсь, у них получится. И победа Истинного не обернется еще большей бедой для всех хунсу.

Первый наблюдал, привычное бездействие перед очередным актом кровавой трагедии. Правильно ли он поступает, скорее всего, нет, но отступать уже поздно, жребий брошен.

-Начинаем!

Сотни теней заскользили по окраинам беззащитной деревни.

-Рай, убирайте всех, кто окажет сопротивление, но при этом некоторое количество беженцев должно спастись. Проследи за этим, смотри, чтобы наши ребята не увлеклись.

-Как прикажешь, Истинный...

Спустя несколько минут фигура крепкого десятника уже мелькала между домов деревни, контролируя действия воинов.

Над безымянной деревней кое-где уже поднимались первые языки пламени, ночную тишину наполнили крики боли и предсмертные стоны, лязга мечей не было слышно, мало кто в этой деревне мог позволить себе серьезное оружие.

-Пойдем Зан, кажется все уже кончено, — Первый без спешки приблизился к деревне, в принципе ничего не обычного, стандартная деревенька на пять десятков домов.

На покрытой булыжником улочке уже остывали немногочисленные тела крестьян. Молодой хунсу старательно протирал лезвие запачканное кровью.

-А что так мало, — в голосе разведчика прорезалось искренняя досада, — где все остальные?

-Ну, сколько было, все здесь..., — испуганно пролепетал юноша, и будто вспомнив что-то забытое побледнев, добавил, — Истинный.

-Командир, — глазастый Зан, прикоснулся рукой к плечу Первого, привлекая внимание Истинного, — Рай.

Невысокий крепыш десятник, шел к Первому волоча за волосы голосящую от испуга во весь голос молодую женщину.

-Господин, здесь почти никого нет, но эта женщина говорит, что сегодня день Святого Угодника и большинство крестьян справляет этот праздник неподалеку, в городке Эдмонд.

-Эдмонд говоришь, — Первый зло сплюнул, и как тут не задуматься об удаче, весь светлый день скакать к ближайшей деревне Эмри и обнаружить ее практически пустой, — видимо он вас хранит, этот Святой Угодник. Расскажи мне о вашем Эдмонде...

-Говори, пока кишки не выпустил, — Первый вдавил острие своего кинжала в нежную шею девушки.

Шоковая терапия страхом смерти, как всегда сработала. Молодая девушка, глотая слезы вперемешку с соплями, рассказала все что знала.

Каждый год в день Святого Угодника, тысячи крестьян из сотен деревень западного Эмри собирались в городке Эдмонд, где в храме Святого Угодника хранились мощи этого святого мужа.

Святой Угодник покровительствовал крестьянам, даря плодородие их полям, наказывая неверующих засухой и голодом. Поэтому каждый седьмой день третьего месяца, все крестьяне несли в Эдмонд святую десятину, как и было, завещано самим Угодником.

После святой проповеди начинался большой праздник, святые братья выкатывали для крестьян из своих подвалов сотни бочек крепкого вина, и начинался пир.

-Однако, ваши святоши совсем не дураки, — кровавый опыт Прима уже подкинул ему неплохую идею, — помнится, у нас после Перуна святые братья вводили то же самое, хронически пьяным народом легко управлять.

Он задумался, пять лиг... В принципе не так уж и много, с другой стороны, главное не переоценить свои силы. Это будет неплохой марш-бросок, но хватит ли им сил отступить, если что-либо из задуманного пойдет не так.

-Рай, собираемся. Зачистить деревню под ноль, беженцев тоже зачистить, — Первый неприятно вздрогнул, услышав предсмертный всхлип молодой девушки. Убивать самому было привычней, чем отправлять на смерть.

-Мы выступаем в Эдмонд.

Вечером похолодало, молодой Майлз, в который раз обрадовался, что захватил с собой подбитый мехом теплый осенний плащ. Ворочать здоровенные бочки из гедра не каждый способен, глядишь, скоро ударят колокола, и настанет время пира. Майлз подул на горящие ладони, последняя бочка расцарапала крепкую мозоль, вызывая неприятные ощущения.

-Юджин Майлз, я согрела вам горячего вина с пряностями, — стоящая перед ним маленькая упрямая женщина, отличалась скверным характером, кому как не ему об этом знать.

-Тетушка Клод, я уже закончил, — на простоватом лице Юджина бесследно затерялась виноватая улыбка. Парень последовал за беспокойной женщиной, вспоминая, сколько дней, мечтал о том, как выберется в город.

Большая кухня ударила в нос ароматами аппетитной снеди и жаром раскаленной печи. На столе возвышалась соблазнительная горка свежеиспеченных пирожков с мясом, рука сама собой потянулась к манящему золотистой корочкой лакомству.

-Сначала помой руки, — не терпящим возражения тоном заявила Клод, накладывая Юджину полную тарелку бобовой каши обильно приправленной жирным козьим мясом.

Юджин со вздохом поднялся, скидывая с себя ставший лишним плащ. Юноша склонился над умывальным тазом, натирая руки противно пахнущим мылом. Неожиданно вспомнилось, как прошлым летом помогал отцу варить подобное мыло из козьего жира и древесной золы.

-Юджин, почему в этот раз ты приехал один, — иногда ему казалось, что тетушка Клод была самым любознательным существом на свете.

-У отца перед выездом прихватило поясницу, а мать вы сами знаете не большая любительница шумных застолий, — Юджин уже вытирал свои руки, спеша насладиться любимыми с детства горячими пирожками, — я тоже ненадолго, куплю пару нужных в хозяйстве вещей, ну может, чуток посижу на пиру и поеду домой.

-Знаю я ваш чуток Майлз, ты, как и твой отец, совсем не способен врать, — улыбающаяся женщина, смотрела, как Юджин с аппетитом уплетает кашу, незаслуженно обойдя вниманием кружку с горячим вином.

-У меня нет настроения, опять сталкиваться со святыми братьями, — глухо ответил Юджин.

-Возможно, они уже забыли, — попыталась успокоить юношу Клод.

-Они может и забыли, но проблема в том, что я ничего не забыл, — произнес юноша, отодвигая блюдо с недоеденными бобами, — не нужно было им ее трогать.

Юноша встал, и накинул на свои широкие плечи подбитый мехом плащ.

-Спасибо, тетушка Клод, я еще зайду к вам на пирожки, — в глазах Юджина стояла непонятная пелена, — а сейчас мне нужно проветриться, что-то мне нехорошо...

Клод сокрушенно покачала головой, Святой Угодник, ну когда же она будет следить за своим языком, хотела как лучше и нечаянно довела парня до слез... остается только надеяться, что он не столкнется с одним из святых братьев.

Ноги сами вынесли Юджина к тайному месту, юноша с ловкостью вскарабкался на дерево. Собственно само по себе дерево еще не было тайной, тайное место было на дереве, большое прикрытое ветками дупло из которого можно было с комфортом наблюдать за тем как проходит праздник на главной площади Эдмонда.

Сначала Юджин удобно устроился, одновременно нашаривая рукой старую заначку, так и есть, рука юноши вытянула из еле заметного углубления большую бутыль крепкого тал`ласского вина.

По всему городу разнесся звон святых колоколов, вся площадь по традиции была заставлена столами, так и ломящимися под грузом огромного количества яств.

Никто еще не садился за стол, все ждали традиционную проповедь святых братьев.

Юджин усмехнулся, вливая в себя добрую треть имеющегося тал`ласского вина, перед глазами поплыло.

Громкие крики застолья привели его в себя, Юджин открыл глаза и присмотрелся, интересно, сколько времени он пробыл под действием крепкого напитка.

Майлз улыбнулся, пир был уже в самом разгаре, две трети участников храпели на столах или под ними, остальные, более опытные и выносливые продолжали насыщаться едой и дармовым вином.

Юноша горько усмехнулся, пир пройдет, и начнутся суровые будни, впереди крестьян ждет тяжелый ежедневный труд. Половину урожая крестьяне отдадут Синоду, и это не считая ежегодной десятины, мизерная часть которой тратится на проведение этого шикарного пира.

Тем не менее, нигде еще Майлз не видел такого количества людей, как на ежегодном пиру. Двадцать линий столов тянулись вдоль всей площади, и за каждым сидело не меньше двух тысяч человек, столько людей не жило ни в одной из деревень Эмри. Разве что в Улеме, но на то Улем и столица, чтобы в нем жило много народу.

Сорок тысяч человек ело, пило, смеялось и спало на площади Святого Угодника. Юджин еще раз приложился к бутыли с вином, это действительно единственный в году праздник, когда работягам можно напиться вусмерть, и не получить за это проклятье святых братьев на свою голову.

Неясное движение под дуплом привлекло внимание Юджина, неужели его тайное место раскрыли.

Майлз осторожно закупорил бутыль, засовывая ее в прежнее место хранения. Многочисленные факелы ярко освещали площадь, отбрасывая причудливые тени, группа святых братьев у подножия храма, бдительно следила за порядком.

Ветки мешали обзору, и Майлз скорее почувствовал, чем увидел, все увеличивающееся скопление непонятных теней у подножия своего дерева. Юджин подавил в себе нестерпимое желание напугать до дрожи в коленях, собравшуюся под собой молодежь.

И хорошо, что передумал, как-никак он и сам когда-то был на их месте, а иначе как бы он нашел это дупло, а во вторых ему совсем не улыбалось, что всему городу станет известно местонахождение его тайного места.

В груди теплилась надежа, что в этой компании не найдется любитель лазать по деревьям.

Юджин устроился в глубине дупла, боясь, что его могут заметить и раскрыть. И молясь в глубине души Святому Угоднику, чтобы это оказались не святые братья.

Откуда-то снизу раздался отрывистый приказ, Юджин не разобрал отдельных слов, но его сердце затронуло тяжелое предчувствие.

Юноша выглянул краем глаза, и от неожиданности еле сдержал крик удивления...

По площади между столами двигалось несколько сотен имперцев. Имперцы не просто двигались в сторону храма, в их руках мелькали быстрые клинки, то и дело, пронзая храпящих в пьяном дурмане крестьян. Святые братья, благоразумно сбежали, стараясь не поднимать шума и не привлекать к себе опасное внимание.

Почти час с площади Святого Угодника доносились страшные вопли и крики, но никто из горожан не обратил на это особого внимания, в конце концов, когда еще крестьянам веселиться, как не в святой день...

Майлз со всей предосторожностью высунул голову из дупла, надеясь убедиться, что под его деревом уже никого нет.

-Молодец, признаться, я уже устал ждать, — рядом с дуплом, обхватив ногами ветку, висел имперец, клинок в руках воина раскачивался в неприятной близости от горла Юджина, — а теперь спускайся, только осторожно.

Никогда еще в своей жизни Майлз не спускался с дерева так быстро. У подножия тайного места было пусто, но не долго. Неподалеку от Майлза с дерева спрыгнул знакомый имперец.

-Удивительное место, и обзор хороший, — имперец оказался молодым юношей лет двадцати.

Ледяные глаза воина, будто взвешивали Юджина, рука имперца с легкостью выхватила длинный клинок, и Майлз вдруг понял, что прямо сейчас его будут убивать.

-Не надо, только не убивайте, я на все готов ради жизни, — с ужасом в глазах прокричал Юджин, ощущая, как нечто горячее заскользило по ногам.

-Ну, хорошо я подумаю, — имперец удивленно покачал головой, прошептав с сожалением, — видимо старею...

-Спасибо, — голос Майлза дрожал от облегчения.

-Не торопись благодарить, — усмехнулся воин, — не наступит утро, как ты меня проклянешь.

Юджин последовал за имперцем на площадь, то и дело, подавляя в себе острое желание, повернуться и сбежать. Но что-то держало, внутренний голос знал, стоит показать слабость и все, неминуемая смерть.

Имперец прошел по краю площади, пытливо рассматривая распростертые тела мертвых крестьян. Достигшие подножия храма имперцы выстроились ровной линией, не предпринимая каких-либо действий.

-Не так уж они и воинственны, как нам казалось, — презрительно бросил имперец.

-Боевые ордена Синода расположены в Улеме, — возразил Майлз, и тут же пожалел, что раскрыл свой рот, натолкнувшись на хладнокровный взгляд имперца.

-Ну что же, спасибо за информацию, — молодой воин продолжил свое движение к храму, — не думай, что святые братья спаслись...

-Я не думаю, — подтвердил испуганный Юджин.

Они подошли к строю имперцев. Несколько сотен воинов выглядели по-настоящему страшно, каждый имперец с ног до головы был покрыт человеческой кровью. Совсем не удивительно, учитывая, сколько тысяч человек им пришлось убить...

Вдоль всей площади бродили десятки воинов, добивая еще живых, пытающихся спастись от лезвий имперцев крестьян. Проходы между столами были забиты тысячами обезглавленных тел, размеренно вышагивающие убийцы заглядывали под столы в поисках уцелевших людей. Вдалеке за столом подкреплялось несколько воинов, не обращая внимания на кучи лежащих поблизости обезглавленных тел.

-Зан, найди мне еще один десяток живых среди этой груды тел, мне нужно кое-что проверить, — приказал имперец, вынимая и бросая Майлзу свой клинок, — у тебя есть хороший шанс стать одним из нас или умереть. Выбирай!

Юджин Майлз с опаской прикоснулся к теплой рукояти длинного меча, чувствуя, как в груди растет упрямая решимость.

-Я согласен, стать одним из вас, — клинок приятно оттягивал правую руку юноши.

-Отлично, тогда убей десять человек, — усмехнулся имперец, указывая рукой на десяток стоящих на коленях полуживых крестьян, чудом уцелевших в ходе страшной бойни.

-Рай, проследи за ним, если убьет всех, то тогда он один из нас.

-Как пожелаешь господин.

Первый улыбнулся, неплохой антураж для дополнительного урока.

-Слушайте все, мы уже прошли понятие сплошной зачистки или зачистки под ноль. Так вот, судьба предоставила вам всем хороший шанс пополнить свои знания, только что мы провели один из видов зачистки, пожалуй, назову его зачисткой по квадратам, — Первый улыбнулся, услышав за своей спиной первые предсмертные стоны, — сегодня я научу вас матери всех тактик, тактике выжженной земли. Думаю, вам понравится...

По воле рока так случилось,

Иль это нрав у нас таков, —

Зачем же нам, скажи на милость,

Такое множество врагов?

Не вешать нос, головорезы,

Дурна ли жизнь, иль хороша —

Едины хаос и душа,

Мы сеем хаос, всех круша,

Судьба и смерть для нас едины.

В делах войны, ты это знаешь,

Стезя для хунсу такова,

Что хунсу взнос за счастье мира —

Не кошелек, а голова!

Колонна усталых воинов двигалась в походном порядке, распевая одну из самых любимых хунсу боевых песен.

Прим остановился, наблюдая, как языки яркого пламени охватывают центр и окраины Эдмонда.

-Хорошая песня, никогда еще ничего подобного не слышал, — возбужденный смыслом песни Майлз, не заметил оценивающих взглядов, бросаемых двигавшимися неподалеку воинами.

-На самом деле в своем первоначальном варианте эта песня звучит несколько по-другому, — ответил, отбросив невеселые размышления мрачный Прим, — там, откуда я родом, много хороших песен...

-А чего-нибудь повеселее не знаете, — Юджин с трудом сдерживал свой интерес.

-Ну почему же, знаем, — впервые улыбнулся Прим, — Зан, запевай...

Поpа, пора, порадуемся на своем веку,

Красавице и кубку, счастливому клинку.

Пока, пока, покачивая скальпами на седлах,

Судьбе не раз шепнем — (цензура)!

Нужны ли командиру деньги, сам спроси,

Солдаты хаоса ему нужны, вот это точно.

Но что такое воин без войны,

И что такое воин без удачи?

Майлз почувствовал, как по его спине пробежали мурашки, каждый воин в пешей колонне вел за собой коня, к седлам воинов были приторочены жуткие трофеи.

-Как видишь, у нас слова с делом не расходятся, — криво улыбнулся Прим, заметив потрясенный взгляд новичка, — привыкай, отныне ты один из нас. Второй десяток крестьян мы отпустили, но каждый из них был свидетелем твоего предательства. Путь назад для тебя теперь отрезан.

-Громче, запевай, — отрывистый бас Зана пролетел над колонной.

-Сильные песни, — ошеломленный Юджин глубоко задумался, — с такими песнями жизнь представляется настоящей, и кажется, что вместо крови по жилам бежит огонь...

-В этом их предназначение, песни это лучший способ настроиться на что-либо, в нашем случае на войну, — Прим наблюдал за проходящими мимо воинами, психическое состояние солдат внушало опасение, и в самом деле пусть уж поют, ближайший враг еще слишком далеко, — Зан, пусть солдаты поют, сколько им влезет. Нам не от кого скрываться. Да и глупо сохранять тишину после того, что мы устроили.

Прим обернулся, свет объятого пожаром города освещал горизонт на много лиг вокруг, боевые отряды Синода скорее всего уже в пути. Но даже он не сможет давить на своих солдат слишком сильно, иначе они просто сломаются.

-Походная, — кивнул Первый замершему запевале, следуя за хвостом растянувшейся колонны.

Мы третьи сутки в пути, здесь ветер, камни, и дождь,

Но всё вперёд и вперёд, и войско прёт наше, прёт!

Мы третьи сутки в пути, ты слышь, браток, не грусти,

И знает каждый из нас, что смерть всех ждет, но не нас.

И на рассвете вперёд уходит сотня солдат,

Уходит, чтоб победить и чтобы не умирать.

Ты дай им там прикурить, не знаю, как тебя звать,

Я верю в силу твою солдат, солдат, солдат.

Мы третьи сутки в пути, здесь ветер, камни, и дождь,

А на рассвете нам в бой, и день начнётся стрельбой.

Мы третьи сутки в пути, и кто бы знал, что нас ждёт,

Мы третьи сутки в пути, кровавый день настаёт.

Юджин Майлз застыл, наблюдая, как сгорает в ночи его прошлая жизнь. В его сердце не было сожалений о совершенном выборе, империя Аккон не самое плохое место для деревенского простака. Кто знает, останется ли он в живых, или сгорит как этот город в огне сражений. В любом случае судьба не оставила ему выхода, отныне он солдат империи, и это не самое худшее из того, что могло случиться с ним в этой жизни.

-Привал. Выставить дозоры, — Первый поднялся по склону на вершину расположенного рядом с ложбиной лесистого холмика, хоть какой-то обзор.

Ход не веселых мыслей разведчика, прервало появление запыхавшегося Майлза, молодой крестьянин ни на минуту не оставлял Первого в одиночестве, чувствуя скрытое неприятие остальных хунсу.

-О чем задумались командир, — покрасневшее от усилий лицо юноши приобрело выражение показного равнодушия.

У парня была хорошая интуиция, чувствуя, что окружающие скрывают от него какую-то тайну, он всеми силами пытался понять, в чем заключена суть этих недомолвок.

-Тебе не известно слово субординация, солдат, — Первый опустился на траву, скрещивая ноги по-турецки, — садись, не стой над душой.

-Ваши воины не жалуются, но они уже полумертвы от усталости, — осторожно произнес Юджин.

-Я знаю, — Первый прищурился, неистово пережевывая сорванный стебель цветка, — но у нас нет другого выхода, враг уже рядом.

-Понимаю, — устало согласился Майлз, — но почему бы нам не отступить к границе с империей. Там нас могли бы поддержать другие войска Императора.

Сердце Первого захлестнул холод, стоит ли тратить свое время на бесполезные беседы, достаточно просто прибить неуемного парнишку, чтобы не отвлекал от серьезных размышлений. Рука убийцы потянулась к мечу, но остановилась на полпути. Интересно, что на него нашло... Он совсем отвык от простых разговоров.

Юджин Майлз так и не узнал, в какой смертельной опасности находился в этот момент.

-Мы не из Аккона, — нехотя бросил Первый, — мы хунсу...

Изумленный взгляд Майлза встретился с безжалостными глазами ликвидатора.

-И мы не отступим к границе Империи, мы и там пошумели, — скучный голос Прима не отражал эмоций, — ты, наверное, слышал о префектуре Хетр...

-Да, слышал, — глаза Юджина расширились от осознания, — так вот почему все так ко мне относятся.

-И это тоже, — усмехнулся Первый, — на самом деле, мы уже справились со своей задачей и пошумели в Эмри, но если мы отступим как ты предлагаешь, то вероятно попадем под удар имперской конницы.

-Разве жизнь воина не риск, — возразил Майлз, — в любом случае мне тоже некуда отступать.

-В этом ты прав, отступать некуда позади Москва, — мрачный командир хунсу вновь удивил Юджина новым непонятным выражением, — видишь ли, я объясню, в чем беда. Мои воины всего лишь опричники. Это такой вид воинства, который хорошо воюет с детьми, женщинами, стариками и безоружными крестьянами. Иногда, как вчера ночью, неплохо режет различную пьянь, здесь конечно нельзя сбрасывать фактора внезапности. Они прекрасные убийцы, если ты заметил, практически никто из них вчера не испытывал терзаний совести. Убийцы, но не воины. А за нами следуют как раз таки воины, способные без дрожи в коленях принять на шит меч своего врага, и это не считая того что ты мне вчера рассказал об этих фанатиках битвы. Полагаю здесь не обошлось без настойки из мухоморов.

-А в чем смысл, — изменившимся голосом спросил юноша, вспоминая лица тысяч погибших, — зачем нужно было нападать на Эмри.

-Одни умные люди когда-то сказали, разделяй и властвуй! Перед тобой всего лишь прилежный ученик Юджин, — просто ответил Прим, мысли разведчика витали где-то далеко, — в мире всегда было так, либо ты хищник либо добыча, третьего не дано. И я один из тех, кому нравится разрывать врага на части, наслаждаясь запахом сладкой крови. Я не всегда был таким, но я таким стал.

Первый просчитывал варианты, один день пути удалось выиграть, но завтра их настигнут. Желательно уйти в чистую, но солдаты и кони слишком устали, ночью скорость передвижения неминуемо упадет. Жаль, что Эвери еще не вернулся, с ним было бы легче.

-Пойми Юджин мы не монстры, — мягко произнес убийца, — и мы тоже хотим жить, и ради этой жизни, если потребуется, мы вобьем в землю всех кого нужно по самые ноздри, и уравняем их в правах с мертвыми.

-Я понял, — только сейчас молодой Майлз понял, с кем осмелился связать свою жизнь, — я тоже хочу жить. Приказывай командир.

Холодный северный ветер, играя в облаках, с детской беззаботностью устремился к водной глади горных озер, подхватывая взвившиеся в веселом приветствии капельки воды. Он пронесся над лугами и дремучими лесами страны Этров и подхватил своими шаловливыми пальцами белое полотно палатки, с легкостью вырывая из земли колышки, с трудом вбитые людьми в твердую землю приграничья.

-Ловите, — прокричал выскочивший из палатки в одном исподнем бородатый мужчина, хватая вырванный клин и прижимая его к земле, — быстрее пока остальные не вырвало.

Несколько сидящих у костра мужчин подчинились, со сноровкой прижимая края палатки к твердой земле.

-У кого есть топор или деревянный молот, — спросил курносый юноша, отряхивая норовящие упасть на лоб длинные черные волосы, — нужно быстрее забить клинья на место.

Один из мужчин отцепил с пояса боевой топор, сильным ударом обуха вбивая упрямые клинья в землю.

-Крепкий у тебя удар Сташ. Клин в землю одним ударом вбиваешь, и человека что полено рубишь, ох и много же у тебя дурной силы, — заметил бородач, — клянусь святым братством.

-Уж сказал бы спасибо, Габар, — ответил вспотевший юноша, возвращаясь к костру.

-Много вы молодой человек понимаете в благодарности, глядишь, поранят в битве, вот тогда ко мне придете, а моя благодарность, между прочим, самая ценная для жизни, — с обидой возразил Габар, поглаживая ухоженную бородку, — совсем никто не ценит нашего брата. Вот наберу учеников и уйду в горы к Раллам, посмотрим, как запоете без своего лучшего лекаря.

-Габар, ты это... прости парнишку то, не со зла он, — прохрипел немногословный Сташ, возвращая топор на привычное место.

-Да ладно, я тоже погорячился, с кем не бывает, — добродушно махнул рукой улыбнувшийся лекарь, направляясь внутрь палатки.

-А тебе Дартон, не мешало бы следить за языком, — напомнил юноше, присаживаясь у костра одноглазый мужчина.

-Опять я виноват, — с усмешкой протянул Дартон, — признаться, от тебя Лайс я этого совсем не ожидал.

Мужчины вернулись к костру, устраиваясь поудобнее вокруг ровно потрескивающего огня.

-Завтра мы их настигнем, — сообщил Сташ, отправляя в рот кусок холодного козьего мяса, мощные челюсти мерно задвигались, перемалывая жесткие сухожилия в жидкую кашицу, — проклятые имперцы, я буду рвать их своими руками, наслаждаясь их болью и мучениями.

-Это будет не просто, — произнес, глядя в огонь Лайс, повязка, закрывавшая выбитый в молодости глаз придавала ему зловещий вид, — там не простые разбойники. За этими людьми целая Империя.

-Лайс, я думаю Сташу все равно, — подмигнул мрачно жующему мужчине Дартон, — никуда они от нас не денутся.

Ночь наполнило неспокойное ржание лошадей, Дартон вздохнул, увидев, как периметр спящего лагеря обходит уставший часовой. Скоро его очередь мерзнуть под холодным ночным ветром, вдали от манящего теплом бодрящего костра.

Юноша прислушался к начавшемуся у костра интересному разговору.

-Имперцы, я многого от них ожидал, но не такого, подобные зверства они раньше проявляли лишь в битвах с Ангицем..., — задумчиво сказал Лайс.

-Так или иначе, но это война. У меня в Эдмонде жили престарелая мать и сестра, посмотрим, придется ли им по вкусу мой топор, — воинственно привстал Сташ, поглаживая обух топора.

-Не думаю, что тебе удастся развалить имперца с одного удара, кузнецы Аккона всегда были лучшими в Светлых землях, — единственный глаз Лайса светился грустью.

-Завтра многие из нас умрут, и даже Габар не в силах будет им помочь,— прошептал Дартон, молясь Святому Гарриэлю, ниспослать удачу в бою.

-Что ты так зажмурился Дартон, — с улыбкой хлопнул по плечу печального юноши Лайс, — твое дело молодое, в первый ряд не поставят. Глядишь и дослужишься до паладинского плаща.

-Нет, не дослужится, — хрипло возразил Сташ, — язык слишком длинный, вот, если укоротить, тогда добро, совсем другое дело будет.

-Ладно, я вас понял, — стараясь не выдать голосом обиду, произнес юноша, — пойду-ка я отолью перед сном, совсем с вами заболтался.

-Смотри, чтобы ползучие гады в штаны не забрались, — беззлобно пошутил Лайс, добавляя в кострище сухих веток.

Но Дартон был уже далеко, раздумывая над тем, стоит ли идти к отхожим местам. Вот будет позор, если он провалится в чужое дерьмо, а его там уже много, как-никак весь лагерь успел сходить по разу.

Ноги сами понесли за границу лагеря, вон тот кустик совсем не плох. Юноша с облегчением спустил штаны, поливая упругой струей невысокий кустарник. Кто знает, удастся ли во время стражи справить нужду.

Ну, наконец-то, рука Дартона привычно потряхивала достоинство, заправляя его в штаны. Пожалуй, можно и вернуться...

Сердце ухнуло и остановилось, стальная рука обхватила рот юноши не давая сорваться отчаянному крику.

-Не хочешь жить, бывает. Но пожалей свои яйца..., — вторая рука незнакомца скользнула в штаны Дартона, — если ты герой, то я объясню тебе что такое яйца всмятку... Хочешь жить, кивни головой.

Дартон в страхе дернул головой.

-Отлично, мне это начинает нравиться, — с усмешкой прошептал незнакомец, в шею юноши впилось что-то острое, — теперь ты не сможешь говорить. Прости, но это всего лишь необходимая предосторожность.

Неизвестный убрал руки, разворачивая пленника лицом к лагерю.

Дартон, открыл рот пытаясь прошептать несколько слов, но ощутил, как голосовые связки охватил странный спазм.

-Ты знаешь, где находится палатка ваших лидеров, — спросил незнакомец, юноша пытался разглядеть неизвестного, но не многого достиг. Враг был высок, все тело и лицо мужчины скрывала черная ткань, и лишь глаза горели странным огнем. Дартону даже на миг показалось, что глаза человека меняют свой цвет. Глупости, в ночи все глаза одного цвета, цвета смерти.

-Ты храбрый человек солдат, я не сомневаюсь, ты решишь пожертвовать собой, лишь бы предупредить своих товарищей, — в голову Дартона несколько раз впилось что-то острое, откуда-то пришла уверенность, в том, что это иглы, — теперь твоя воля подавлена, и ты не хочешь ничего говорить своим друзьям. Ты проведешь меня к своим командирам. Ты уверен, в том, что я святой брат, несущий им благую весть.

Голос человека звучал странно мягко и убедительно.

Дартон почувствовал, как из шеи вынули нечто острое, во всем теле была некая умиротворенность.

-Следуй за мной брат, — прошептал Дартон, ведя святого брата между многочисленных палаток. Ему и в самом деле повезло, он был убежден, что командиры похвалят его, когда он приведет к ним брата с благой вестью. И как он мог сомневаться, никак сам что-то напутал.

-Это здесь брат, — юноша остановился перед невзрачной серой палаткой, у входа сидели и переговаривались несколько часовых, не обративших на Дартона никакого внимания.

-Стой здесь и ничего не говори, не привлекай внимания, — мягко произнес брат, подходя к увлеченным разговором часовым.

В руках брата мелькнули лезвия кинжалов, Дартон удивился, но внезапно на него напала странная апатия, какое его дело, ведь брат сказал не вмешиваться.

Тела часовых безвольными тушами бесшумно осели на землю. Святой брат согнулся и скрылся в палатке.

Несколько мгновений было тихо, потом последовал тонкий вскрик, не привлекший к палатке какого либо внимания.

Брат вышел из палатки спокойно и уверенно, как и надлежит патриарху.

-А теперь покажи мне, где находятся все остальные командиры, — от улыбки святого брата по сердцу разлилось странное тепло.

-Да, святейший, — спустя полчаса Дартон уже с трудом осознавал, по скольким палаткам провел своего ночного гостя, дальнейшее движение смазалось в непонятную картину, и юноша пришел в себя лишь у границы лагеря.

-Ты молодец парень, сэкономил мне кучу полезного времени, — довольно произнес незнакомец, — и часового вовремя заметил, чтобы я без тебя делал.

Юноша остановился, нащупывая рукоять кинжала. Странно, но незнакомец оставил Дартону его оружие.

Он выхватил смертоносную сталь, нанося в спину врага неотвратимый удар.

Мелькнуло что-то быстрое, земля ударила в спину, выбивая воздух из легких, в груди странно клокотало и булькало.

-Прости парень, русский бой это не шутки, — печально произнес незнакомец, нагнувшись и выдергивая из головы юноши что-то острое, — понятно, одна из игл расшаталась, когда ты сцепился с тем парнем. Ты уже не жилец, но так и быть я подарю тебе легкую смерть.

Дартон будто со стороны почувствовал, как странно дернулась голова, и страшно захрустели шейные позвонки. Мир заволок мертвый туман.

Далекий голос прошептал что-то странное.

-Мой позывной — ноль Первый, — интересно, что бы это могло значить...

-Империя погибнет, когда перестанет расти.

Сулла старался не прислушиваться к разговору спутников, его всегда удивляло то, как долго способны молодые лорды обсуждать далеко не насущные проблемы.

-Вы не понимаете, мой дорогой Аркел, — вспыльчиво возразил Лукра, — как легат я может быть с вами, и соглашусь, но как правитель префектуры ставлю вас в известность, что вы глубоко ошибаетесь. Чем больше империя, тем тяжелее ею управлять, так или иначе, рано или поздно, но подобная доктрина приведет только к одному итогу, к краху...

-Все возможно, все возможно, — задумчиво протянул Аркел Басс, — но и вы не будете отрицать, что окружающие нас варварские народы так и ждут, когда мы выкажем нашу слабость. Они понимают и уважают только силу оружия, и если бы не мощь наших легионов, они бы давно разорвали наши земли на части, уж очень лакомым куском мы владеем.

-Я и не пытаюсь приуменьшить роль легионов, — Тит не любил менять своих убеждений, — но чем больше мы будем завоевывать, тем больше нам потребуется легионов на границе. Уже сейчас мы имеем семьдесят три легиона для защиты двадцати семи префектур, из них тридцать пять — это пехотные легионы по десять тысяч человек, столько же конных легионов по шесть тысяч клинков и три отряда "Красных щитов" по пять тысяч гвардейцев, получается в общей сложности почти шестьсот тысяч человек. И это не считая обслуги осадных машин, и городских легионов.

-И это одна из причин, по которой нам нужны новые земли, — благородный Басс натянул поводья, останавливая скакуна на возвышении. Перед всадниками открылось величественная панорама, — империи легко прокормить своих солдат, только в одной префектуре Аккон на благо императора трудится больше пяти миллионов хунсу, ты помнишь слова Вегеция, сила империи покоится на клинках легионов и миллионах рабов. И чем больше становится рабов, тем богаче становится империя и тем больше нам приходится набирать легионов, чтобы вселить страх в сердца наших врагов. Император жалует ветеранам землю, и впереди нас ждут времена, когда земли на всех не хватит.

-Ирмы всегда были слишком своевольны, и в связи с последними реформами совсем потеряли всякое почтение к благородным, надеюсь, Император понимает что делает, — Тит Лукра не скрывал своего недовольства, Сулла усмехнулся, данная черта характера была свойственна многим Лукра.

-Тит, этот вопрос уже обсуждался в палате лордов, — предостерег забывшегося лорда Сулла, наблюдая за нарочито спокойным Аркелом, — но ты можешь продолжать, если хочешь познакомиться поближе с Тайной Стражей.

-Что вы, достопочтенный Сулла, это всего лишь слова, — воскликнул побледневший лорд-легат, поправляя ножны с богато украшенным камнями клинком, — просто я полагаю, что было бы куда проще, если бы землю ветеранам отписывали легаты, все-таки у Императора и других дел хватает. Раньше было проще, каждый легат знал, сколько ирмов проживает в его префектуре, и с призывом не было проблем. Не стоит забывать про традицию третьего сына, а сейчас все сложнее, из столицы приезжает вербовщик, забирает молодых в пограничные казармы, а легат префектуры даже не знает, сколько земель нужно выделить потенциальным ветеранам.

Сулла улыбнулся, умен легат и хитер, и даже не упомянул о том, как сильно проведенная реформа подточила силы имперских домов.

Он незаметно скосил взгляд на Аркела Басса, благородный лорд с восхищением любовался сияющим морем. Облаченная в тяжелый доспех фигура будто излучала первобытную мощь и величие, Сулла усмехнулся, и опять Император был прав, за такими орлами нужен глаз да глаз.

-Советник, — обратился к Сулле, подъехавший гонец, — нас догоняет отряд "Красных щитов", во главе отряда лорд-капитан Лерий Старк.

-Один отряд, — уточнил побледневший советник.

-Да, но их десять тысяч, — быстро подтвердил усталый воин.

Сулла задумался, участие лорда-капитана Лерия в походе обсуждалось в ходе императорского совета, но тогда было принято решение о нежелательности участия в военных действиях этого во многом неадекватного члена императорского дома. Неужели что-то произошло...

-Милорды, предлагаю спешиться и подождать лорда Лерия, — произнес с досадой Сулла, подавая пример скривившимся от неприятной новости молодым людям.

Сулла, кивком головы позвал помощника, передавая ему поводья своего Храбреца, гнедой жеребец держался молодцом и за всю дорогу даже не вспотел, впрочем, Сулла его и не торопил.

Советник выпрямился, проклиная ноющую спину, сказывался преклонный возраст. Взор пробежался по открывшейся перед глазами долине, действительно величественное зрелище.

По всей долине двигалось и шумело сияющее море... стали и доспехов, легионы Императора двигались на восток.

Перед шатрами стоял строй закованных в железо всадников, забрала на шлемах были опущены.

Хакан гордо улыбнулся, проходя сквозь ряды своей личной гвардии, чешуйчатые панцири воинов отливали блеском ночи. Послы иных стран почти всегда испытывали леденящий душу страх, при виде железного квадрата из всадников, с ног до головы закованных в железо, с длинными копьями, огромными секирами, широкими щитами, на мощных конях, покрытых панцирной попоной. Достаточно было одного слова, гварды.

Хакан вошел в величественный шатер, оставив обувь у входа, древние традиции следовало чтить. Многочисленные слуги склонились в поклоне.

-Солнценосный изволит откушать, — Эджен был как всегда сама предупредительность.

-Изволю, — Хакан в предвкушении уселся на любимую циновку у богатого заставленного множеством блюд дастархана. Слуги засуетились. Стройные девушки-слуги вносили все новые и новые блюда.

Хакан начал с зайчатины, жареное мясо будто таяло во рту, сладкий жир иногда лился мимо рта, капая на расшитый золотом камзол. Потом пришел черед баранины в соусе, он с удовольствием разбил большую кость, с шумом выпивая вкусный костный мозг.

Конина, козлятина, оленина запеченные в углях, большие куски мяса таяли во рту, желудок одобрительно урчал, прося добавки. Скользкие от жира руки нетерпеливо погрузились в золотистую форель, соблазнительные куски быстро отправились в переполненный слюной рот.

Хакан жадно обглодал копченую белгу, и остановился на наваристой ухе из остра, время от времени заедая все душистым хлебом и ложками зернистой икры.

Попивая наваристый рыбный навар, обвел взглядом скатерть, заметив зажаренного целиком на вертеле фазана, рука сама оторвала покрытую красной корочкой ножку, зубы погрузились в сладкую плоть, по подбородку брызнул вкусный сок, можно сказать завтрак удался...

Молодая служанка услужливо поднесла турсук с пенящимся и шипящим кумысом, Хакан улыбнулся, отличный кумыс, в глубине крепко перебродившего кобыльего молока плавали большие куски бараньего сала.

Сытый взгляд мужчины остановился на упругой груди молодой служанки, Хакан неосознанно облизнул губы.

-Проваливайте все, а ты останься, — мужчина ухватил за руку юную девушку. В этот раз Эджен превзошел сам себя, тело девушки было идеально спелым, ничего лишнего, длинные ноги, упругая грудь с маленькими ягодками сосков, плоский живот, нежная кожа...

Хакан быстро освободился от одежды, заваливая девушку на спину, скользкие от жира губы накрыли нежные уста девушки, могучее тело мужчины опустилось на ее хрупкое тело.

Девушка оказалась хороша, мужчина ускорил темп, остервенело овладевая молодой женщиной, волосатая рука больно сжала нежную грудь, острые зубы вонзались в мягкую плоть, оставляя на хрупких плечах кровавые следы.

Мужчина отодвинул спутанные мокрые волосы девушки, открывая лицо, по красивому юному лицу покатились крупинки слез, он улыбнулся и зарычал, переворачивая женщину на живот, овладевая ею раз за разом без жалости и сострадания, получая удовольствие от боли и страха женщины, пронзая своей плотью ее нежное и беззащитное тело.

По всему телу прокатилась сладкая судорога, миг триумфа был близок, Хакан вновь перевернул девушку и с удовольствием погрузился в ее залитые слезами глаза, волосатые руки сомкнулись на хрупкой шее, спустя несколько долгих мгновений юное тело забилось конвульсиях и он кончил.

Хакан откинулся на спину, день начинался превосходно.

-Браво, признаться, вы знаете толк в забавах.

-Кто здесь, — Хакан уже сжимал в руках верный клинок, но вокруг никого не было.

-Позовете стражу, и вам смерть, — прошелестел рядом невидимый голос, голый мужчина накинул плащ, покрепче перехватывая рукоять меча, внимательно осматривая внутреннее убранство гигантского шатра.

-Кто вы, — к Хакану вернулось врожденная уверенность.

-Отойдите в тень, — спокойно приказал невидимый голос, — и я покажусь.

Хакан отошел в дальний темный угол, каждую секунду ожидая внезапный удар. В темном полумраке шатра закружилось темное облако, и Хакан увидел светловолосого юношу одетого в доспехи легата империи Аккон.

-Мне очень жаль, — протянул незнакомец, и нанес быстрый удар черным клинком, плечо Хакана дернула странная боль, странно, но он даже не подумал броситься на своего обидчика, что-то удерживало его на месте, правое плечо мужчины украшала длинная царапина.

-Ты не знаешь, с кем связался, щенок, — слова давались мужчине с трудом, язык будто увязал в странной паутине.

Призрачный юноша улыбнулся, вкладывая призрачный клинок в прозрачные ножны.

-Отнюдь, а теперь внимай моим словам Хакан сын Аллая, — черты лица и фигура призрака становились все более прозрачными, — меня зовут Прим, и если ты не придешь ко мне в течение шести месяцев, то погибнешь... Царапина будет забирать твои силы, пока ты не превратишься в обтянутый кожей скелет, и смерть твоя будет ужасна, но если придешь ко мне вовремя, то так и быть, может быть и излечу. Жду тебя через шесть месяцев в мертвом лесу, на границе между Эмри и империей Акконат.

-Я буду там, — прошептал мужчина, лицо воина налилось кровью от прилагаемых усилий, — и если ты обманул меня, то пожалеешь что родился на этот свет.

-Возможно, — призрак задумался и продолжил, — прости, забыл сказать, отныне ты не можешь путешествовать в одиночку, иначе демоны похитят твою душу, с тобой всегда должно быть не меньше ста тысяч человек. Чтобы остановить боль тебе придется убивать каждый день сто человек, иначе свихнешься от страданий. Ты не можешь убивать своих людей, потому что так твоя боль не уменьшится. И постарайся не убивать хунсу, эти выкормыши демонов после смерти становятся голодными духами и в состоянии причинить тебе серьезный вред.

С губ Хакана сорвалось странное хрипение, мужчина дернулся, и рослое тело рухнуло на мягкий ковер.

Эвери опустился рядом с распростертым телом, призрачная рука коснулась мягко подрагивающего тела. Все нормально, клиент был жив. Можно было бы и помягче, если бы только он не стал свидетелем убийства девушки.

Тень оглянулась, до ночи было еще много времени, он подождет и в сумерках переместится к хозяину, ему о многом нужно было рассказать.

Царапина на плече мужчины воспалилась, и Тень с удовольствием представила себе его будущие мучения, вампирическая сущность клинков сыграла свою роль. Они могли выпить человека до дна, и даже он сам не знал до конца всех их возможностей.

Так или иначе, но уже в восьмидесяти лигах от хозяина клинки Тени теряли свою убийственную силу.

Это свойство клинков обнаружил Прим, предложив для эксперимента убить кого-либо за пределами доступной зоны, убить не получилось, зато получилось ранить...

И это породило новые вопросы, раненый медленно отдавал свою энергию клинку, испытывая страшную боль, по крайней мере, первая жертва опыта еще не скончалась, исправно поставляя свежую энергию, и каково было удивление Эвери, когда он увидел, во что превратился этот человек.

Аура воина изменилась, подстраиваясь под рану, скорее всего это получилось не нарочно, воин был наемником и через день убил человека в пьяной потасовке. Аура воина впитала энергию смерти, передав нужное количество клинку Эвери. И что более удивительно, этот человек временно перестал испытывать боль, ненормальное количество энергии насытившей ауру воина увеличило его силу в несколько раз, наградив вдобавок ускоренной регенерацией.

На основе этих возможностей клинка и родился план Прима. Однако ранить многих не получалось, после каждого соприкосновения с телом человека клинку требовалось время чтобы войти в силу, с чем это было связано Эвери так и не понял, а Прим просто не знал.

Эвери взглянул на мертвое тело девушки, возможно, нужно было вмешаться раньше.

Хакан застонал. Тень улыбнулась, есть у него выбор или нет, главное чтобы он поверил словам Эвери, и не смог различить, где блеф, а где правда.

У него еще было время, понаблюдать за людьми Хакана, оставшееся время, следовало провести с пользой. Призрачная тень метнулась к выходу, исчезая в лучах солнца.

Старик стоял у входа в шатер, жара накалила землю, приятно грея кости.

-Эджен, — голос повелителя невозможно было спутать.

Он скользнул внутрь, перед глазами пошли круги, зрение с трудом привыкало к полумраку.

Повелитель облачался в боевой доспех, сердце затронуло недоброе предчувствие.

— Солнценосный, вы звали, — голос Эджена выражал смирение, а глаза блестели от радости. Цепкий взгляд рассмотрел лежащее женское тело, значит повелителю понравилось...

-Эджен, пошли гонцов к кланам, — повелитель взял в руки церемониальный меч, — Ордос выступает на север.

-Но повелитель, там же империя, — в словах старика мелькнула надежда.

-Я знаю Эджен, но мы все равно выступаем, — Хакан великой степи улыбнулся, — Тал`лас попробует кровь Аккона...

-Мы очень рады, что вы присоединились к нам лорд-капитан Лерий, — голос советника прозвучал сухо. Молодые легаты с кислыми лицами, поприветствовали его простыми кивками.

Лерий застыл в седле, посматривая свысока на своих собеседников. Мимо стремительно проносились гвардейцы Императора.

-Лорд Сулла, Император изменил свое мнение, поручив мне командование сдвоенным отрядом имперской гвардии, "Красные щиты" придаются вам в качестве резерва, — с торжеством сообщил хромой капитан.

Сулла и легаты переглянулись, с чего бы им такое счастье...

-На Совете было решено, что приданных нам сил более чем достаточно, — задумчиво протянул Аркел.

-Вы ставите под сомнение решение Императора, — спросил Лерий и прищурился, рассматривая растерянных благородных, — похоже, вы еще не знаете последних новостей...

Лерий быстро спешился, внимательно озираясь вокруг.

-Капитан, вы опять что-то увидели, — с усмешкой спросил Лукра, — уже весь Аккон знает о ваших видениях.

Хромой капитан осторожно оглянулся.

-Это не смешно Лукра, я действительно что-то видел на Совете, мне не показалось, — голос капитана звучал устало.

-И какие новости вы нам принесли Лерий, — нетерпеливо спросил советник, Сулла терялся в догадках, о причинах побудивших Императора поделиться лучшим отрядом в империи.

Хромой капитан опустился на траву, восстанавливая руками кровообращение в затекших ногах.

-Разведчики на границах сообщили, что все боевые ордена Синода Эмри выступили к границам Империи, в Улеме и других городах объявлен сбор ополчения, — голос Лерия не скрывал предвкушения славной драки, — поговаривают, что Синод заплатил наемникам из Аркада и направил посольство к Этрам. Что-то говорили про Раллов...

-Я говорил об этом, — мрачно произнес Басс, — пришло время, когда варвары объединятся против нас, им уже давно не дают покоя наши богатства.

-Возможно, еще не все потеряно, — прошептал Сулла, наблюдая за движущимися колоннами гвардейцев Императора.

Он предполагал, что пятнадцати легионов хватит, видимо он ошибся, но Император исправил его ошибку.

-Пожалуй, я взбодрю ваше настроение, — Лерий улыбнулся, — нам не придется воевать в одиночку, северные легионы уже выступили.

-Отлично, — с сарказмом заметил молодой Тит Лукра, — значит, север империи открыт настежь.

-Император нанял большой отряд виргийцев, — усмехнулся Лерий, он тоже не одобрял поступок Императора, — вы же знаете, в Акконе ни во что не ставят эти маленькие королевства.

-Знаю, — стараясь сохранить равнодушие, ответил Сулла. Не давал покоя вопрос, так что же происходит в мире, советник отправился в поход, чтобы двое молодых дурней не наделали ошибок, или советника специально отправили с двумя пустоголовыми стратегами, чтобы Император совершил одну, но самую страшную для Империи.

-Это похоже на пророчество, — внезапно понял Сулла и испугался, потому что было уже поздно...

Когда перевернутся оси мира,

И станут друг против друга те, кто защищал честь клинком,

Империя будет потревожена новыми людьми,

Тогда других нельзя будет отличить от Истинных.

Они будут изгнаны и начнут долгое сражение,

Во всем мире сильные будут угнетены,

А страны и города вступят в большой спор,

Истинные и Дети Арриэля подвергнутся испытаниям.

От края до края,

Весь мир будет в отчаянии,

Не будет такого государства или города,

Которые не были бы варварами разграблены или сожжены.

Под ложной тенью, желая убрать рабство,

Мир будет разрушен, молодой человек начнет войну,

Народ будет угнетен жаждущим крови воителем,

И Земля покроется кровью варваров...

-Уже поздно, — Советник смотрел, как за горизонт уходят тысячи воинов. И лишь Создатель знает, суждено ли будет им всем вернуться, и будет ли им куда вернуться...

Тусклое солнце пограничья совсем не грело. Свет с трудом пробивался сквозь густую листву, но оказался блеклым и не шел даже в сравнение с ночным сиянием Монд.

Хунсу пробирались сквозь густой лес по узкой тропинке, которая почти терялась в буйной растительности. Они двигались тихо, иногда негромко переговариваясь. Ничто не нарушало тишину леса, которому впрочем, совсем не было до них никакого дела.

Первый внимательно осмотрел жидкую колонну своих войск, усталые солдаты брели, еле передвигая ноги. Он с сожалением вспомнил о брошенных лошадях, у эмри теперь будет много мяса, вся натура ликвидатора восставала от одной только мысли, что придется оставить врагам целый табун отличных коней.

Хунсу ушли в лес, оставив за собой груды окровавленных мертвых туш. Благородные животные хорошо послужили своим неблагодарным хозяевам, до конца выполнив возложенную на них задачу.

Тропа вышла на открытое пространство, он мрачно улыбнулся, не самое плохое место, чтобы встретить свою смерть.

Поляна была весьма обширной. Высокая трава достигала колен, нужно быть осторожнее, здесь могли водиться змеи.

-Рай, привал, — он остановился, снимая громоздкий имперский шлем. Вековые деревья не закрывали небо, Первый устало протер вспотевший лоб, было уже далеко за полдень.

Десятки воинов устало падали в густую траву, благодаря небеса за долгожданную передышку. Колонна воинов ускорила движение, хунсу передавали друг другу по цепи о долгожданном привале.

Он впервые пожалел о том, что у него так мало людей, о подкреплениях можно было только мечтать. Четыре сотни хунсу, слишком мало, чтобы устоять под ударом врага. Дело уже не поправишь словами. Остается только вступить в бой и ответить за последствия своих поступков.

-Командир, мы встретим их здесь, — бледный Майлз остановился рядом, одежда юноши местами представляла собой лохмотья, бег сквозь лесную чащу не пошел ему на пользу.

-Я еще не решил, — медленно произнес Первый, сгибая и разгибая затекшие пальцы. На секунду рука потеряла свои очертания, превратившись в туман, но лишь на короткий миг, лицо разведчика исказила судорога боли, трансформация сопровождалась невыносимой болью.

-Каэтанцы не остановятся, — простонал Юджин опускаясь в густую траву, — кости мои кости, все тело так и ломит от боли. Командир, святой Каэтан заповедовал своим последователям не останавливаться на пути к цели и никогда не отступать. И они будут преследовать, пока хотя бы один из них будет жив. Это один из символов веры, а отсутствие командиров не является проблемой, в армии Эмри командиры избираются, каждый раз отряд ордена ведет новый командир. Полагаю, они уже выбрали новых командиров, нам не позавидуешь.

-Я не знал о подобной традиции, — с сожалением прошептал Первый, обводя взглядом усталых хунсу.

-Теперь знаете, — усмехнулся Майлз,— именно поэтому с орденами Эмри боятся связываться даже имперцы. Они будут долбить врага, пока не разобьют его войско вдребезги, а потом станут охотиться за спасающимися отрядами, пока не уничтожат всех. А если не справятся своими силами, то призовут другие ордена. Я слышал, недавно Синод причислил к лику святых брата Даймона из Ассры, так что можете быть уверены, на один орден стало больше. Но нам это без разницы, за нами итак охотятся все ордена.

-Сколько их всего, этих орденов, — хриплый голос Первого прозвучал резко.

-Около сорока, знаете я специально не считал, но говорят что существуют несколько тайных орденов о которых не знают простые люди, — Юджин хлопнул по щеке избавляясь от надоедливой мошки, — но я думаю, у нас есть хороший шанс. В этом отряде каэтанцев, едва ли больше двух тысяч человек. Возможно, нам удастся запутать преследователей. В любом случае, командир, вы же сами говорили, что битва в лесу выгоднее бойни в открытом поле.

Первый не ответил, вспоминая ночную вылазку, в отсутствие Эвери не стоило подвергать себя излишнему риску, кто знает, к какому результату могла привести еще одна трансформация. Ему не улыбалось оказаться без сознания в руках выживших врагов. Собственная жизнь должна быть единственным приоритетом.

-Рай, — окликнул Первый невысокого десятника, — размести наших солдат среди деревьев на другом краю поляны. И зарядите арбалеты, будем готовить засаду.

Первый скрипнул зубами, этим отрядом придется пожертвовать, но остается еще одна сотня воинов в Кайнасе, ему не придется начинать все сначала.

-Вижу ты не сильно любишь святых братьев, — скосил взгляд Первый, наблюдая за молодым крестьянином.

-А кто их любит, этих наглых ублюдков, — хмуро ответил Юджин, в голосе парня проскользнула лютая ненависть, — вот паладины, в общем, не плохие ребята, но я бы не советовал сводить с братьями близкую дружбу, всегда есть риск познакомиться с пыточными камерами.

-Ладно, хватит валяться, вставай, — Первый потряс фляжку с водой, внутри еще что-то плескалось, — нам нужно осмотреть место засады.

Юджин Майлз застонал, через силу поднимаясь с примятой травы.

-Командир, ну когда же мы сможем нормально отдохнуть, — сокрушенно вздыхал юноша следуя за Первым.

-Отдыхать будем после смерти, а сейчас покой нам будет только сниться, — с усмешкой ответил убийца, удивительно как он сегодня расклеился, две тысячи аборигенов это все-таки не установка "Град".

Первый стоял в тени деревьев окруженный сотнями притихших хунсу и ждал. Света, проникающего сквозь ветви над головой, было достаточно, чтобы он мог разглядеть бледные лица солдат. То и дело, сотни глаз скрещивались на молчаливом командире, хунсу были достаточно умны, чтобы понять, что их ждет.

Сверкавшая ранее броня солдат была покрыта ровным слоем свежей грязи, разведчик не хотел, чтобы их заметили раньше времени. Несколько минут было слышно только шумное дыхание засевших среди зарослей людей. Затем опустилась тишина.

Внимательный наблюдатель, и не смог бы определить точное количество людей скрывавшихся в лесу. Теперь оставалось только ждать.

Сначала появились два десятка легковооруженных воинов. Их шаг был легок, ловкие и быстрые движения выдавали в них опытных разведчиков.

-Подпустим их поближе, — прошептал негромко Первый, слыша как передают по цепи его тихий приказ.

Воины внимательно осматривали место недавней стоянки отряда, отмечая еще не распрямившуюся придавленную траву.

Разведчики разделились, длинной редкой цепью исследуя просторную долину. Первый отметил добротную одежду воинов, кожаные штаны были заправлены в высокие сапоги-ботфорты, удобные куртки перевязаны широким поясом с крепкой пряжкой. На поясе воинов короткий клинок с широким лезвием и длинный кинжал, за спиной колчан с торчащим оперением стрел и длинный лук, в руках легкое копье с коротким древком и длинным обоюдоострым лезвием.

Постепенно воины приблизились к краю долины, сократив расстояние между собой и хунсу до двухсот фатов.

-Арбалетчики, взять цель,— коротко приказал Первый, наблюдая за приближающимися разведчиками, — огонь!

Сотни сухих щелчков превратили людей в изломанные куклы, арбалеты били страшно, оторванные куски тел разлетелись веером, удар сотен болтов превратил тела воинов в кровавые лохмотья, это было не хуже очереди из КПВТ...

И снова воцарилась тишина, над долиной не разносились стоны раненных солдат, тяжелый пехотный арбалет не зря олицетворял силу империи, при стрельбе в упор запросто отрывая конечности у слабо защищенных доспехом воинов.

Хунсу принялись взводить арбалеты, неловко двигая воротом, близость врагов отражалась в их нервных движениях.

-Тихо, — приказал Первый наблюдая за дальней тропой, основной отряд противника быстро приближался.

Высокая трава скрыла окровавленные тела разведчиков Эмри, кровь на траве могла выдать ловушку, но Первый надеялся, что эмри не будут сильно присматриваться.

-Командир, — тихий полувскрик Юджина, заставил его обернуться.

-Что случилось, — шипение Первого не предвещало ничего хорошего.

-Земля, командир, взгляните на землю, — в голосе Майлза отчетливо слышался страх.

Первый взглянул под ноги, испод земли сочилась непонятная белесая слизь.

-Проклятье мертвого леса, — с расширенными от ужаса глазами прошептал Юджин, старательно отодвигая ноги от слизи, но она уже была повсюду

-Бред, — усмехнулся Первый, опускаясь на корточки и дотрагиваясь до странной субстанции, — нет никакого проклятья. Вон, у Рая спроси, он это проклятье сам на голову укорачивал.

Слизь была теплой на ощупь, разведчик засунул палец в рот и приятной на вкус. И она двигалась, разведчик проследил взглядом ее движение, пластичное вещество выступало на поверхности и ползло в сторону убитых разведчиков Эмри.

-Юджин, принеси мне какой-нибудь кусок тела, — быстро приказал Первый, наблюдая за странным веществом, — быстрее, черт тебя побери!

Побледневший юноша скользнул в высокую траву, в поисках кровавых ошметков искалеченных тел.

Первый сосредоточенно повел взглядом, слизь была всюду. Он быстро обнажил кинжал осторожно вводя его в слизистую массу, так, лезвие уткнулось в землю. Однако, уже не меньше двух сантиметров в глубину.

-Рай, Зан пусть все лезут на деревья, — коротко приказал убийца, ощущая охватившее все тело неприятное чувство тревоги.

Слизь ускорила движение, теперь она напоминала густой кисель, бегущий по поверхности земли, бегущий в направлении долины. Первый бросил взгляд на долину, густая трава мешала обзору, но он был уверен, слизь уже покрыла землю долины.

Он вскарабкался на ближайшее свободное дерево, с радостью ощущая, как возвращается привычное хладнокровие, и успокаивается дыхание.

-Командир, — под деревом стоял растерянный Юджин, озирающийся в попытке найти воинов отряда, в этот раз хунсу превзошли сами себя исполнив приказ Первого едва ли не мгновенно, — где вы командир...

-Юджин, — позвал юношу Первый, — давай руку!

Разведчик легко втащил парня на соседнюю ветку, с недоумением взирая на окровавленное тело Юджина.

-Это не моя кровь, — с улыбкой заметил Майлз, протягивая оторванную кисть руки, — весь измарался, пока нашел более-менее приличный кусок.

Разведчик равнодушно принял кровавый трофей, оторванную ладонь покрывали крепкие мозоли, наверное, владелец был крепким мечником, или дровосеком, Первый признался себе, что не знает, какие мозоли развиваются от ежедневных упражнений с мечом.

-Посмотрим, — прошептал Первый бросая окровавленную кисть руки в непрестанно шевелящуюся слизистую поверхность, — сейчас многое станет ясно, но перестраховаться стоит.

Оторванная конечность рухнула на поверхность странной субстанции, погрузившись в непонятную жидкость, слух разведчика уловил характерные чавкающие звуки.

-Хорошо, слушайте все, — громко приказал Первый, — передать мой приказ по цепи. Всем взвести арбалеты, если кто-либо этого еще не сделал. Стрельба по команде, а до этого сидите как мыши. Иначе я сам скормлю вас демонам Бездны.

-Вот они, — Юджин указал пальцем на край поляны. Показались первые фигуры устало бредущих эмри.

Каэтанцы выступали длинной колонной, броня и вооружение эмри были не намного хуже, чем у хунсу, левая рука воинов была продета в огромный обитый медью щит, способный защитить владельца от стрельбы из легкого арбалета, длинные копья заканчивались длинным острым наконечником.

-Крепкие солдаты, — нехотя вынужден был признать Первый.

-Воины боевых орденов не чувствуют боли, обладают выносливостью и бесстрашием, — вернулся к любимой теме Юджин, — Синод дарит своим воинам особую силу. Каждый воин братства способен нести на себе доспехи весом в четыре пуда, иногда даже больше, сам не раз был свидетелем. Им практически не нужен сон, то есть я хочу сказать, что они долго могут обходиться без него. Устают, не без этого, и гораздо более выносливые воины, даже в сравнении с Этрами.

-Заткнись, — Первый рассматривал преследователей. На поляне было уже не меньше шести сотен воинов.

Мрачный одноглазый командир что-то тихо приказал, и усталые эмри начали размещаться на поляне, не забыв выставить утроенные караулы.

-Целься, — громкий приказ Первого разнесся по лесу, не хватало еще если тугоухие хунсу проигнорируют его приказ, — огонь! Стрельба по готовности!

Сотни щелчков раздались в привычной тишине, Первый усмехнулся, этого следовало ожидать, половина болтов ушло мимо цели, сказывались расстояние и неопытность хунсу. Убитых эмри было не много, многих воинов спасли доспехи и кольчуги.

Дальше было еще хуже, немногочисленные истекающие кровью эмри закрылись широкими щитами, выстраиваясь ровными рядами. Поток прибывающих воинов увеличился, каэтанцы узнали о близости противника.

Сотни хунсу, что есть сил, взводили арбалеты, скрипя воротами, то тут то там раздавались проклятия, взводить арбалет, сидя на дереве, было неимоверно трудно.

-Не слезать, на землю не спускаться, — приказ Первого разнесся по лесу громким эхом.

Второй ряд эмри поднял щиты, закрывая свои головы от возможных стрел, Первый улыбнулся, у хунсу не было лучников, они знали только арбалеты. Третий и четвертые ряды каэтанцев закрылись щитами, образуя хорошо известное Первому построение — черепаху, воистину технологиям ОМОНа границы миров не преграда.

-Интересно, когда же это начнется, — в возбуждении прошептал Юджин, встретившись горящими глазами с взглядом ликвидатора. Удивительно, сколько ненависти к святому братству, это нужно использовать.

-Ты уже понял, — спокойный голос Первого не скрывал удивления.

-Да, если у нас получится, то возможно мы выживем, — глаза парня блестели надеждой.

-Посмотрим, — нехотя согласился Первый, в любом случае он не многое способен был изменить. В крайнем случае, придется пройти трансформацию. Мышцы тела охватил нервный спазм, тело неприятно реагировало на любое упоминание о трансформации.

Разведчик продолжал наблюдение за действиями каэтанцев и хунсу, часто раздававшиеся щелчки отражали искреннее желание бывших рабов остаться в живых. Вот только стрельба не приносила желаемого результата, строй закрытый широкими обитыми медью щитами почти не реагировал на частые удары болтов. Заряды арбалетов, пробив щиты, застревали в доспехах воинов, не нанося им больших повреждений.

Над монолитными рядами эмри разнесся громкий приказ, и строй, качнувшись медленно, но верно устремился к хунсу. Грозная черепаха ощетинилась сотнями длинных пик.

-Если это не произойдет, нас перебьют как куропаток, — пробормотал Юджин, судорожно вцепившись в ствол дерева.

По строю каэтанцев прокатилась странная волна, внезапно в первом ряду эмри возникло несколько брешей, двигавшиеся впереди воины будто провалились под землю, чем сразу же воспользовались арбалетчики хунсу, выбивая не успевших прикрыться щитами воинов второго ряда.

Над лесом разнесся торжествующий крик хунсу, чем ближе приближались эмри, тем больший урон наносили тяжелые арбалеты, спустя несколько секунд их уже не спасали даже тяжелые щиты.

Внезапно волнующиеся ряды каэтанцев брызнули в стороны, ломая четкую линию строя, не задумываясь о засевших в лесу арбалетчиках. В центре войска каэтанцев вспух гигантский слизистый гриб. Слизистый пузырь лопнул, захлестывая волнами слизи спасающихся эмри, испуганные воины пытались спастись, прорываясь в сторону леса, но на их пути вновь и вновь появлялись волны слизи, утягивая их под землю, навстречу самому страшному их кошмару.

Спустя минуту все было кончено, по всей лесной долине мерно шелестела высокая трава.

-Всем сидеть, — хриплым голосом приказал Первый, надеясь что хунсу не почувствуют его страх, — и еще, по порядку расчитайсь. Первый!

-Второй!

-Третий...

-Командир, сколько будем сидеть, — тихий голос Юджина не скрывал пережитого ужаса.

-Будем сидеть пока не зайдет солнце, — ответил Первый, наблюдая за удивительно тихим лесом, — но если хочешь, можешь спуститься...

-Нет, что вы, пожалуй, я посижу, — воскликнул Юджин Майлз, потеплее кутаясь в подбитый мехом плащ. Он будет последним, кто покинет это уютное дерево.

Меньше народа, больше кислорода...

Радиограмма неизвестной подлодки

-Мужество воина состоит в том, чтобы умереть за свою веру.

Те, кто находился в зале собраний, не выглядели счастливыми или хотя бы удовлетворенными, и скорее были похожи на стаю хищных ворон.

-Безусловно, глупо было бы с этим спорить, — Старший брат бывал разным, точно актер странствующего театра примеряющий одну маску за другой, — но мы собрались здесь не для того чтобы обсуждать пункты устава Братства. На данный момент гораздо важнее выработать единый взгляд на некоторые интересующие нас всех проблемы.

Малый натянуто улыбнулся, надеясь, что улыбка получилась искренней, политика это всегда искусство притворства, и в этот раз он снова оказался прав.

-Мы ведь предполагали нечто подобное, — Малый наткнулся на немигающий взгляд Срединного, стараясь не пропустить интонаций в речи давнего соперника, — последние десять лет все ордена готовились к конфликту с империей.

-Империя, — презрительно бросил Старший, — это перезрелый плод в пустоте вечности, если ее не уничтожить, то она лопнет и погребет под своими развалинами весь обитаемый мир.

Разговор проходил в небольшой темной комнате, единственным украшением которой были три удобных кресла. Малый задумчиво окинул взглядом толстую дубовую дверь, о нежелательных свидетелях разговора можно было не беспокоиться.

-Итак, — требовательно кивнул Срединный брат, удобнее устраиваясь в кресле, — в чем причина столь поспешного сбора.

Малый раскрыл свой свиток, еще раз пробежавшись взглядом по строчкам последнего сообщения, до самого утра сведений больше не будет, голубиная почта имела свои естественные пределы, глупо посылать письма ночью, зная о господстве в небе ночных пернатых хищников.

-Вы все уже знаете, что произошло, но я повторю, чтобы мы смогли увидеть общую картину произошедшего, — осторожно начал Малый, — два дня назад империя вторглась в земли западного Эмри. Нам не было известно, насколько большой отряд легионеров уничтожил Эдмонд, поэтому я отправил в погоню все боевые отряды Синода, имевшиеся у меня на тот момент в наличии под рукой.

-Это было глупое решение, — глаза Старшего опасно сузились.

-Я знаю, — нехотя признал Малый, — но тогда это было самое правильное решение. Эдмонд понес тяжелые потери, погибло много крестьян, в этом году в округе могут возникнуть проблемы с продовольствием. Город не смог оказать серьезного сопротивления, братья выставили из подвалов слишком много вина.

-Мы всегда были против чрезмерного возлияния, — заметил Срединный, — их догнали?

-Нет, но нам удалось узнать нечто интересное, — Малый сделал короткую паузу, — я уверен, в том, что это не имперцы...

-Есть предположения, — вопросительно протянул Старший, его властный взгляд стал необычайно острым.

-Ну, разве что смутные догадки, — усмехнулся Малый, — на второй день преследования наши люди стали находить тела павших имперских скакунов, а к вечеру уже трупы самих имперцев... немного, едва ли три десятка, и они были обезглавлены самими имперцами. Видимо убили самых слабых, способных задержать движение отряда.

-Значит, не легионеры, — в глазах Срединного отразилась тревога, — но кто мог посметь напасть на Эмри.

-Мы этого, к сожалению еще не знаем, — взгляд Малого задумчиво скользнул по напряженно замершим фигурам собеседников, память послушно воскресила, казалось давно забытое прошлое, — пункт шестой устава легиона, никогда не бросай раненного товарища. Это не могли быть имперцы. Устав это основа имперских легионов, и в какой-то мере фундамент самой империи. В конце концов, сама империя создана уцелевшими легионерами на руинах Эрманариха.

-Нужно решить, как нам использовать эту информацию.

-Мы уже давно готовы к этому конфликту, думаю грех не воспользоваться поводом, — Малый почувствовал этот момент принятия судьбоносного решения, — имперцы напали или не имперцы, простые люди для себя уже все решили. В Улеме собирается добровольное ополчение, Синод нанял рекордное количество наемников, в том числе несколько тысяч стрелков из Шадды и Эмора.

-Каким же будет наш вклад, — Срединный настороженно замер.

-Думаю, война, — произнес Старший поглаживая кончики усов, — и уничтожение империи.

-Полное уничтожение, — быстро поправил Малый.

-Значит смерть, — согласился Срединный, — в этот раз у нас трехкратное численное превосходство. Но этих паршивцев тоже нужно найти.

-Уже нашли, — Малый улыбнулся, — их настигли у мертвого леса последователи святого Каэтана... две тысячи братьев. Думаю у них отличные шансы выжить в этой схватке.

Небольшую темную комнату заполнил жестокий смех.

Сулла несся наперегонки с судьбой, понимая, что уже не в силах изменить предначертанное. Старый советник подбадривал Храбреца, надеясь успеть к ночи вернуться в столицу. Император должен выслушать, иначе искра надежды окончательно померкнет.

Сулла всегда был советником, с самого рождения его учили верности империи и императору. Он служил своему господину умом и сердцем, как и было, завещано древними наставниками. Советник, несомненно, самая почетная должность при дворе императора, но в древности она имела несколько иное название — Оракул.

И хотя времена изменились, но методы обнаружения обладающих талантом молодых людей остались прежними, уже почти шесть тысяч лет империя жила наперекор врагам и времени, иногда увеличиваясь, но чаще уменьшаясь в размере, оставаясь подобно нерушимой глыбе, ярчайшим свидетельством кропотливого труда сотен поколений советников.

Все советники немного оракулы, способные прозревать будущее. Раньше Сулла счел бы все легенды о советниках досужими сплетнями бродячих менестрелей, но сегодня он прозрел. Предначертанное до сих пор стояло перед глазами...

Он должен спасти империю и мир, если они ему только поверят.

-Не хочу никого видеть.

Ну что за беспокойная женщина, так и норовит залезть в душу, не понимая, что это разобьет ее сердце, сложно найти, что-либо возвышенное у почти бездушного существа.

-И Мор, тебя это не касается.

-Да, господин.

Первый промолчал, некоторые люди, и привычки никогда не меняются.

-Садись, нам нужно серьезно поговорить, — рука убийцы радушно указала на пустой и холодный угол.

Юноша подчинился, невозмутимо устроившись на холодном каменном полу.

-Меня давно интересует один вопрос, — прошептал Первый лениво поглаживая рукоять кинжала, — к чему ты стремишься, чего ты хочешь от этой жизни Мор?

Сказать, что этот вопрос застал юношу врасплох, нет, Мор уже давно отучился удивляться, скорее это было неприятно, такие вопросы не принято было задавать.

-Рабы не стремятся.

-Неужели, а ты раб?

Глаза Первого зловеще сверкнули.

-Нет, нет... просто раньше, у меня не было надобности задумываться над такими серьезными вещами, — Мор пытался подобрать ответ, который пришелся бы по нраву пытливому командиру, — я хочу стать хунсу, истинным хунсу.

-Да, а ты знаешь каково это быть истинным хунсу?

Внезапно покои господина казалось, уменьшились в размере.

-Ну, древние легенды говорят...

Молодой хунсу не успел закончить.

-Стоп, а вот с этого места, пожалуйста, поподробнее. Что говорят древние легенды, — Первый с трудом удерживал маску показного равнодушия.

— Если коротко, древние истинные хунсу прародители ныне живущих хунсу считались тварями Бездны, — Мор опасливо следил за реакцией Истинного, спустя мгновение, продолжив более уверенно, — хунсу появились во времена древних войн, и считались исключительно опасными созданиями. В одной из легенд говорится, как во времена второй империи один хунсу уничтожил в одиночку целую армию пытавшуюся пройти через перевалы Недж. Сейчас там живут Раллы. Так или иначе, но воинами они были великими, и почти всегда служили в личной гвардии древнего императора.

-Нда, — Первый усмехнулся, — все пытаются показать своих предков великими и непобедимыми воинами. Где-то я уже подобное видел.

-Это правда, — запальчиво воскликнул юноша, — просто со временем численность хунсу в мире резко возросла, и император создал кольца Повиновения. Обычно их носили на шее. Хунсу приведенный к повиновению не способен причинить вреда хозяину или ослушаться его, в чем либо. Со временем эта традиция прижилось, ведь это так приятно унижать самых непобедимых воинов зная, что они не способны ответить и дать сдачи.

Мор с удивлением осознал, что стоит у стены, сжимая дрожащие в бессильной ярости кулаки. Он вновь присел, стараясь успокоиться, и сделать менее громким стук бьющегося в груди сердца.

-Эти кольца прослужили второй империи бесчисленное количество лет, пока хунсу не потеряли свою силу и уже потом, мы стали просто рабами. Но даже тогда с нас боялись снимать эти кольца, но время безжалостно не только к хунсу, прошли тысячи лет и множество созданных в древности колец потеряли свою силу. Эти кольца были созданы из чудесного металла и со временем их всех перековали в удивительные по крепости клинки. А новых колец Повиновения так и не создали, да и не смогли бы, в долгих кровопролитных войнах и тысячелетиях мира были утеряны не только ценные знания, но и сам страх перед хунсу. Лишь сами хунсу помнят древние легенды, для всех остальных это красивая сказка. Иногда, и очень редко в мире вновь появляются истинные, но они уже не так сильны как прежде, точнее совсем не сильны. Возможно и в самом деле, все, во что мы верим всего лишь наши пустые мечты. Несколько раз хунсу пытались поднять восстание, но против нас пошел весь сплотившийся мир, и единственное что дает нам надежду — это вера, вера в истинных, и их пришествие. Но просто веры мало, тех, кого мы считаем истинными всегда ловят и казнят, люди не могут позволить себе роскошь остаться без хунсу. Наш мир — это мир рабов и жестоких хозяев, и появление истинных уже давно не способно этого изменить. Я не знаю, к чему мы придем, но я хочу, чтобы мое будущее было другим.

-Хороший ответ, — Первый удивленно покачал головой, — похоже, я только сейчас узнал тебя Мор. И ты мне нравишься... таким. Чем же ты готов пожертвовать ради своего мира, ради этой сказки в глубине твоего сердца, что ты отдашь ради истинной свободы?

-Все.

-Значит, этот мир ждут тяжелые испытания. У меня тоже самые благие намерения.

-Чего вы добились, напав на Эмри? Теперь у нас нет ни одного шанса,— Первый вздохнул, скорее всего, парень не поймет, но все равно придется объяснить.

-Это отвлекающий маневр. У меня одно правило — всегда бить тех, кого больше, чтобы не промахнуться. Согласись численно имперцев больше чем эмри, да и более перспективно. У меня с давних времен несварение на разного рода религиозных фанатиков, — взгляд убийцы похолодел, — всех бы в печке стопил... на мыло.

За окном посветлело, рассвет посреди леса производил унылое впечатление.

-Мы ударим по империи Аккон, — Первый фыркнул, звучало слишком самонадеянно, — с этого дня я буду учить ребят тактике диверсионных рейдов. Мы проскользнем в префектуру Хетр, и будем бить по коммуникациям и торговле. А главное будем наводить страх. На первый раз этого будет достаточно, — убийца заглянул в недоверчиво раскрытые глаза молодого хунсу, — ты тоже останешься здесь. Будешь отвечать за тыловое обеспечение. За город можешь не беспокоиться, мы выйдем в рейд через пару недель. За это время Эвери постарается подновить лесу его репутацию. Через три недели войска Аккона и Эвери будут обходить лес стороной, основные столкновения войск пройдут у песчаных холмов. Конечно не лучшее место для битвы, но для затравки сойдет.

Первый надел богато украшенную перевязь с коротким удобным клинком, решив не откладывать задуманное в долгий ящик.

-Вставай, пришло время потренировать наше мясо, — в словах убийцы слышалась насмешка.

Заинтригованный Мор молча вышел из комнаты следуя за быстро шагающим командиром.

На узких улочках Кайнаса было многолюдно, несмотря на раннее утро. Солдат видно не было, большинство отдыхало в казармах, прочие помогали в строительстве стен. Мор как и многие другие не понимал, зачем поднимать стены вокруг города если они им никогда не понадобятся. Тень истинного способна защитить от всех возможных опасностей, но командир был непреклонен. Стенам вокруг города быть.

-Самое сложное в любой войне это снабжение. Когда в животе солдата пусто, то волей неволей в голову лезут нехорошие мысли. Из-за этого не раз проигрывалось много элементарных битв. Поэтому мы будем решать эту проблему комплексно, — убийца остановился перед казармами, — мы приучим их к особой диете.

Глазастый часовой юркнул в глубину массивного здания. Чуткий слух разведчика уловил топот многочисленных башмаков.

-Молодцы, быстро организовались.

Несколько сотен сонных хунсу замерли перед своим командиром, где-то в хвосте спешащей к построению жидкой колонны еле передвигал ноги Юджин Майлз. Его смачные зевки были откровенной провокацией.

-Ну что же, рад вас видеть доблестные воины. Или все же не доблестные... много ли доблести в убийстве беззащитных женщин и подростков, — слова убийцы утонули в оглушительной тишине.

-Нас не ждут впереди легкие битвы подобные этой. Вы уже научились умирать, всего неделю назад вас было в четыре раза больше. Но те, кто живы — лучшие, и достойны стать учениками, — разведчик замолк, мерно шагая вдоль застывшего строя, рука метнулась подобно змее, хватая за горло маленького испуганного коротышку, — такие как он не должны жить, ибо само их существование предательство. Или ты думаешь, я не заметил, как ты пожалел двух хромых монахов?

Первый втащил испуганного хунсу на свежесколоченный помост.

-Воины ли вы, поверьте мне на слово, нет. А может вы убийцы? Пожалуй, да, убийцы под гнетом обстоятельств. Но такие не побеждают и не выживают. Война это игра зверей и варваров, еще ни одна из империй не выстаивала перед варварами и их грубой силой, — он улыбнулся, хватая хунсу за волосы,— кто мы? Мы варвары и в этом наша сила!

Первый выхватил кинжал, сдавливая острым лезвием горло мужчины, на помосте запахло, и вовсе не свежими древесными стружками.

-Чтобы победить, вы попытаетесь пробудить в себе зверя, и этим мы займемся прямо сейчас.

-Этого в говно.

Связанный за ноги молодой хунсу погрузился с головы по пояс в зловонную жижу.

-Тяните, следующий, — Первый не скрывал своего удовлетворения, — ишь какие мягкотелые. Ну, ничего десантно-штурмовая закалка еще никому не мешала.

Следующий хунсу погрузился в зловонную массу еще глубже.

-Осторожнее, чтобы не утоп. Совсем никакого почтения к мясу. Так вот Мор, в древности среди хунсу существовал такой народ — японцы и был у них особый такой отряд. А точнее вовсе целая дивизия, кто-то скажет людоеды, а я скажу такая экономия средств, и не нужно никаких фуражиров, все строго функционально. А уж как китайцы от них бегали. Но наши их все равно сделали, да оно и понятно, мои предки ели свиней, это такие монстры которые за милую душу едят своих детей и все что угодно. Мы значится, их едим, а они нас, вот такой круговорот, а у японцев такой закалки не было и мы их всех отправили на три фата под землю. Вид у них был непотребный, поэтому и закопали под землю, одни кости и без мяса.

Позеленевший от впечатлений Мор с трудом следил за чередой уникальных воинских тренировок.

-Воин должен быть непривередлив. Приказал командир в говно, значит в говно. Сказал жри, значит жри. Дальше по аналогии, — разведчик оглянулся, длинная цепочка учеников закончилась, — значит так, на сегодня достаточно. Завтра повторим.

Пальцы с непривычки немного ныли, не каждый день показываешь хунсу столько болевых приемов.

-Психологическая закалка очень важна, — добавил Первый массируя пальцы, — к примеру деремся мы, а я в тебя плюнул, ты брезгливо дернулся и все, ты труп. Вроде мелочь, а многое решает. Так что еще пару раз через говно, и они у меня мочу пить будут. И мясо белых свиней есть в обязательном порядке. Так что в империи перейдем полностью на подножный корм. Война это не красивое зрелище, а как говорил мой наставник срань господня. И знаешь, он был прав, только у нашего господа столько дерьма. В других мирах с этим легче. На твое счастье я марксист, поэтому ты устрой пока тут парко-хозяйственный день, а я к бабам будить музу пролетариата.

Первый двинулся к краю города, рассматривая мрачную, без излишеств архитектуру Кайнаса. Узы пульсировали в душе, наливаясь нетерпением, за поворотом было безлюдно, лишь на дощатом крыльце переливалась всполохами серебра, и серости прозрачная фигура тени.

-"Ты узнал?"

-"Да. Пришлось напрячься. Вот она", — Эвери передал Первому упругий комочек слизи, — "Хозяин призвал ее. Она будет защищать лес и хунсу. И отказалась на нас работать. Думаю, она изменилась, стала ограниченно разумной. И она размножается. Ее дети не менее опасны, но не причинят нам вреда".

Первый катал в руках упругий пульсирующий шарик, недоумевая как столь маленькое существо способно быть столь смертельным.

-"Ее было больше. Этот шарик часть или основа?"

-"Часть, с поглощением эмри она увеличила свою суммарную массу, теперь она везде. Но за пределы леса не пойдет и детей не отпустит", — Эвери с трудом скрыл искреннее сожаление, — "Она уверена, что с хозяином все в порядке, но я не уверен".

-"Мы найдем его. Работай дальше".

Призрачная фигура метнулась в гущу леса, этой ночью Эвери ждала привычная работа, клинки ночи были полны смертельной силы...

Первый сжал упругий шарик, наблюдая, как просачивается между пальцами слизистая жидкость, как падает на поверхность земли и всасывается в ее недра.

Теперь нет необходимости охранять Базу.

-Спасибо Хранитель, ты развязал мне руки.

В глубокой задумчивости Маара вошла в свою комнату и остановилась на пороге, встретиться с Примом пока не получалось.

Мысли Маары были заняты самыми мрачными предположениями.

-Когда же я встречусь с этим дьяволом, — произнесла она вслух, рассматривая раскиданные в спешке на кровати изящные наряды, — мой господин занят, — перед глазами до сих пор стоял краткий ответ пожилого хунсу.

Последние несколько дней пролетели для Маары как несколько мгновений, слишком много событий наполнили ее короткую вновь осознанную жизнь. И самым тяжелым в этой ситуации оказалось то, что девушке приходилось заново устанавливать жизненные приоритеты, не имея за спиной какого либо жизненного багажа и опыта. Новая жизнь, с новой системой координат. Пределы допустимого добра и зла, полное отсутствие критериев оценки происходящего.

Дни, проведенные с Примом, придали ей необходимый авторитет среди хунсу. Маара оставшись наедине с огромным обозом раненных, женщин и детей, внезапно обнаружила в себе немалые способности организатора и лидера. Пожелания Истинной воспринимались как приказы и выполнялись с особым рвением и быстротой. Возможно, виной тому было трепетное отношение самой Маары к детям и трогательное милосердие, проявленное к многочисленным раненым хунсу.

Маара сама удивлялась этой перемене произошедшей в ее отношениях с этими немногословными мужчинами, и казалось бесконечно терпеливыми женщинами. Дейре проболталась, что ее полюбили многие бывшие рабы, но девушка сомневалась, предполагая, что подобное отношение хунсу скорее вызвано резким контрастом между ею и другим Истинным, имя которого они уже боялись упоминать вслух. Хунсу с ужасом в глазах украдкой поминали Прима, при этом в их глазах было все меньше радости и все больше отрешенной задумчивости.

По прибытии в город Маара с легкостью перехватила бразды правления новообретенной землей хунсу, фактически отстранив Мора от управления городом, распределив между хунсу дома и земли и разместив во дворце бывшего правителя всех раненых. Тогда же она и узнала настоящую цену новой родины хунсу, сваленное в раскинувшееся к западу от города глубокое болото месиво из тысяч тел прежних хозяев. Страх хунсу перед Истинными стал еще более выраженным. Над городом сгущалась тяжелая аура предчувствий и опасений. Женщины и мужчины с трепетом и страхом ждали возвращения ушедших в опасный рейд солдат.

Не все из бывших горожан были убиты, больше полутора тысяч хунсу пережили своих хозяев, с опаской присматриваясь к вновь прибывшим сородичам. В центре самой большой площади Кайнаса были разбиты многочисленные палатки, в которых были собраны немногие выжившие дети "не хунсу".

Три сотни детей не старше восьми лет от роду, ели и спали под присмотром сумрачных солдат. К детям Маару не пропустили, сославшись на особый приказ Истинного. Не помогли и угрозы Маары, всегда исполнительные хунсу прятали глаза боясь нарушить строгий приказ Прима. Так девушка впервые осознала границы своего влияния среди хунсу, несмотря на всю их любовь и обожание, страх перед таинственным незнакомцем, которого она знала едва ли больше трех дней, значил для этих несчастных людей гораздо больше.

К середине дня Маара покинула свою комнату, надеясь как можно дольше в нее не возвращаться, в последнее время ею все сильнее овладевало пронзительное чувство одиночества и неясная тоска.

Выбираясь из дома, девушка заметила несколько знакомых женщин, бросивших на нее быстрые взгляды, но не посмевших подойти и завести разговор. С ощущением светлой легкости девушка зашагала к казармам, надеясь застать там своего таинственного спутника.

Улицы города были вымощены из серых булыжников, и лишь две площади малая и большая выложены каменными плитами, прежние хозяева города обустраивали свой город на века. Наконец показалась казарма, на деревянных скамейках перед длинным и низким зданием посиживали хунсу в одних рубашках, они приводили в порядок свое оружие, доспехи и упряжь лошадей. Именно их-то сейчас как раз и искала Маара.

-Извините, вы не подскажете, как бы мне найти Прима, — обратилась девушка к стройному черноволосому юноше, не похожему на остальных хунсу.

Чистивший доспехи от засохшей грязи юноша поднял голову, удивленно рассматривая молодую девушку.

-Командир отошел, куда-то по делам, — у юноши оказался приятный голос, — но вы можете его подождать. Кстати меня зовут Юджин. Юджин Майлз к вашим услугам.

-Так вы не хунсу, — с любопытством заметила Маара, проклиная свою невнимательность, Юджин Майлз уступал в росте большинству из находящихся поблизости мужчин. Хунсу отличались высоким ростом и крупным телосложением, — я забыла, что у хунсу не бывает второго имени. У меня, к примеру, тоже его нет.

-Да, пожалуй, вы правы и не правы одновременно, — ответил смутившийся юноша, — я не родился хунсу, но теперь я стал хунсу и ничуть об этом не жалею.

Напряженные спины застывших солдат расслабились, а плечи опустились, Маара ощутила, как разрядилось напряжение, витавшее в атмосфере казармы, простодушный Юджин сказал правильные слова в нужное время.

-Госпожа, вы можете подождать командира у тренировочной площадки, это всяко интереснее, чем наблюдать, как мы натираем конские зады и скребем доспехи, — открытая улыбка Юджина была заразительна, этот парень сразу ей понравился.

-Спасибо, я понаблюдаю, — просияла Маара, двигаясь вглубь казармы, — рада познакомиться.

-А уж как я рад, — юноша с сожалением вернулся к прерванной процедуре очищения доспеха.

Маара двинулась вперед и вскоре услышала где-то в глубине, в стороне от прохода, ожесточенный стук: будто дюжина палок разом колотила по бревну. Заинтересованная, она направилась к источнику, породившему эти звуки.

Широкая площадка не уступала в размере малой площади Кайнаса, но в отличие от нее не была выложена плитами, а представляла собой широкий квадрат вытоптанной и утрамбованной земли. Наверное, чтобы не больно было падать, решила про себя девушка.

Вокруг площадки, на равном расстоянии один от другого, стояли вкопанные в землю деревянные столбы. У вершин столбов были вбиты многочисленные крюки, на которых висели толстые боевые посохи, тонкие шесты, иногда окованные на концах железом, учебные мечи, сработанные из деревянных планок, свободно связанных вместе, здесь же находилось несколько боевых мечей, секир, топоров и копий.

На открытой площадке обнаженные по пояс мужчины, разбившись на пары, бились друг против друга учебными мечами. Именно бились, так как другими словами это описать было сложно. В том, что творилось на площадке, не возможно было найти какую-либо систему, и к фехтованию данное махание деревянными палками, не имело ни малейшего отношения.

В воображении девушки бойцы должны были двигаться плавно, будто танцуя друг с другом, двигаясь в бою слитно, будто единым движением. Реальность странно задела Маару, всю сущность девушки затронуло чувство странной неправильности.

Маара подошла к одному из столбов, рассматривая висящее на нем учебное оружие, некоторые выточенные из цельного куска дерева учебные мечи производили хорошее впечатление, чувствовалось, что бывшие хозяева города с уважением относились к своему тренировочному оружию.

Рука Маары сама легла на гладкую поверхность тонкого шеста, приятная тяжесть оружия затронула какую-то неведомую струну в глубине души девушки. Ноги сами встали в незнакомую стойку, дыхание будто исчезло, сердце казалось, остановилось и внезапно тело взорвалось в вихре незнакомых движений. Окружающее пространство смазалось, незнакомые движения наполнили душу Маары странным восторгом, откуда-то издалека в мир проникала удивительная мелодия подчинявшая Маару и всех окружающих ее солдат четкому ритму.

-Бейтесь, бейтесь правильно, — воскликнула девушка, удивляясь сама себе, четкость зрения вновь восстановилась, все вокруг обрело удивительную резкость.

Сознание девушки отметило затуманенные глаза солдат, сначала с неуверенностью, а потом все увереннее подчинявшихся ритму проникшей в их тело мелодии.

Тело Маары порхало в унисон с мелодией, вбирая в себя четкий ритм, шест стал продолжением ее руки, сверкая вокруг подобно молнии, она и сама не поняла, когда ее руки потянулись к парным клинкам, но она не сопротивлялась своему внезапному желанию. Она танцевала с солнцем, отсвечивая ему матовым блеском стальных лезвий, и чувствовала, как тело охватывает веселый кураж и холодная уверенность.

Маара остановилась, с удивлением ощущая, как руки сами собой вкладывают клинки в закрепленные на поясе ножны, и когда она только успела их надеть...

-Маара, — тихий возглас отвлек девушку от интересных мыслей.

Истинный сидел недалеко от площадки, с любопытством рассматривая кружащихся в бою хунсу.

-Я вас с утра искала, — упрекнула Прима девушка, с радостью ощущая, что уже способна контролировать свое собственное тело.

Глаза незнакомца странно блеснули.

-Маара, вы меня не перестаете удивлять, — с улыбкой произнес Прим, с интересом рассматривая сидящие в удобных ножнах парные клинки, — не успел я вас оставить и вы прибрали в свои руки караван. Не говоря уже о городе. Или то, что произошло сейчас... Вы полны загадок, Истинная...

Девушка устроилась неподалеку от молодого мужчины, озадаченно рассматривая тренирующихся на площадке солдат, изменения в облике хунсу стали разительными, движения воинов приобрели осмысленность и стремительность.

-Но как... неужели это я так подействовала, — удивленно воскликнула Маара, инстинктивно поглаживая рукоять клинка.

-Именно, — усмехнулся Прим, жесткие глаза мужчины взвешивали и измеряли, — а клинки вы вытащили прямо из воздуха, и ножны на вас сами появились. Сказать, что я был в шоке, было бы мало. Вы совершили невозможное, это магия, но как... я этого не могу объяснить, как и представить. Значит все-таки, иногда магия возможна.

-Не знаю, — прислушалась к себе девушка, — я не думаю что это магия. Когда я увидела, как они двигаются, мне показалось, что происходит что-то неправильное. И тело само среагировало, я же чувствовала только чистую радость и спокойствие, и этот ритм, который услышала не только я одна. Эти клинки... я ощущаю их не как магию, а как нечто неотделимое от моего тела, нечто давно потерянное, но обретенное вновь.

Глаза собеседника пробежались по фигурам солдат, десятки погруженных в себя воинов вытанцовывали незнакомые стили боя, впрочем, и вооружение у хунсу было весьма разнообразным.

-Ты права, — чертыхнулся молодой человек, протирая о штаны, внезапно вспотевшие руки, — и как я не заметил. Видишь, у них тоже новое оружие...

Маара повернулась, откидывая назад непокорную светлую прядь волос. В руках хунсу мелькало самое разнообразное оружие, чего здесь только не было: удивительные мечи, секиры, топоры, странные копья, имевшие вместо наконечника широкое обоюдоострое лезвие, странные изогнутые клинки. Все оружие было равномерно покрыто большим количеством таинственных символов-рун, которые вспыхивали в руках хунсу время от времени.

-Предполагаю, что ты сама того не понимая произвела своего рода инициацию, не знаю как ты этого добилась, но результат на лицо, — задумчиво прошептал Прим, уже по новому воспринимая хунсу, — возможно ты права и магии здесь нет. Когда-то хунсу считались великими воинами, может все дело в генетической памяти и тебе удалось ее пробудить.

Измененные хунсу останавливались один за другим, ошеломленно рассматривая оружие в своих руках, тренировочная рухлядь уже давно валялась под ногами.

-Думаю, сейчас лучше оставить их наедине с самими собой, — предложил Прим, выжидающе окинув девушку взглядом, — прогуляемся?

-Конечно, — с радостью согласилась Маара, ощущая, как тревожно сжимается сердце, — мне тоже нужно с вами поговорить.

-Маара, — поморщился собеседник, — давай уже перейдем на ты, я вот уже давно перешел.

Оба Истинных молча, прошагали к краю города, дальше разведчик взял обязанности проводника на себя. Спустя полчаса они прибыли к найденному Эвери уединенному месту отдыха.

-Какая прелесть, — задохнулась от восхищения девушка, любуясь изумрудной гладью лесного озера, — я и не знала, что здесь есть такая красота.

-Да я и сам в принципе не знал, — облокотившись о тонкое деревце, сообщил Прим, весело сверкая улыбкой, — всегда нужно иметь место, в котором можно просто расслабиться и побыть в одиночестве. Постоянное действие выматывает не меньше тяжелого боя.

У озера повисла неловкая тишина, лишь изредка нарушаемая веселым щебетом лесных обитателей.

-Маара, мне может понадобиться твоя помощь, — спокойный голос Прима внезапно осекся, — хотя кому я вру... мне уже сейчас требуется твоя помощь. То, что сегодня произошло... не могла бы ты заниматься с ребятами ежедневно, я думаю одного раза хватит, но если разбить их на группы по тридцать человек, то в двадцать-двадцать пять дней мы уложимся.

-Нет, — покачала головой девушка, — я не знаю, кем я была раньше, и откуда у меня все эти умения, но я уже поняла, что не хочу быть как-либо причастной к смертям и войне. И не пытайся меня уговаривать. Я давно хотела тебя спросить, зачем столько смертей, во имя чего столько страданий и боли. Мы пришли в этот мир вдвоем, так в чем виноваты эти люди...

Взгляд Прима задумчиво скользнул по хрустально чистой глади озера.

-Бытие определяет сознание, — голос мужчины изменился, теперь это были не равнодушно брошенные слова, в нем ощущались отголоски чувств, — к сожалению или к счастью всякая жизнь имеет свое ограничение. Уже в момент рождения мы плачем, предчувствуя свою собственную смерть. С первого дня жизни мы приговорены к смерти, повенчаны с костлявой... Жизнь всегда была священна, и эгоистична, многие готовы ради продления своей жизни оборвать чужую жизнь. Те, кто пекутся о собственной совести не убивают сами, а нанимают других людей, так появляются убийцы, создаются армии. Убийство бывает разным, но смысл один продлить свою жизнь за счет других. Так продлевает свою жизнь начальник, заставляя подчиненных перерабатывать ради своего собственного безбедного будущего, увеличивая свое здоровье за счет здоровья других. Так сильные народы и государства улучшают свою жизнь за счет более слабых соседей, и везде ставка одна — жизнь. Я не буду оправдываться, я — убийца. Конечно, я мог бы сказать, что живущие обречены на смерть с момента рождения, и я буду прав. Но я так не скажу, правда в том, что мне глубоко плевать на хунсу, и на весь этот мир, я просто хочу жить и быть свободным от рабского долга перед какой-либо страной и народом которые для меня абсолютно ничего не сделали, иногда хочется просто дожить, но дожить эту жизнь человеком... не пресмыкаясь и унижаясь перед всякой мразью, которой хватает во всех мирах. Свобода вот что я имею ввиду, вот то ради чего умирают хунсу и будут умирать. Лучше прожить один день свободным, и умереть, чем прожить жизнь рабом, поверь мне, я понимаю, что говорю. Там, откуда я пришел, свобода давно стала достоянием элиты, и целые поколения умирают в нищете и рабстве.

-Зачем было убивать столько людей в Кайнасе, — глухо спросила Маара, — они тоже мешали нам жить?

-Хм, — усмехнулся Прим, — когда-то жил один убийца, которого звали великий монгол, на подобный вопрос он дал хороший ответ, сейчас я силен и убиваю отцов, но завтра дети отцов убьют моих детей, на все воля неба. И он убил отцов, жен и детей. Его дети жили в безопасности больше трех сотен лет. Именно столько времени никто не мог и в мыслях навредить потомкам убийцы, солдаты для будущих армий еще не расплодились. Я не этот древний убийца, но для криворуких хунсу хватило бы и двух сотен женщин способных отлично обращаться с луками. К тому же эти сектанты мне не понравились, это достаточный для меня повод и я им воспользовался. Каждый человек, это маленькая копия своего родного мира. Я такой какой есть, а кто ты Маара?

-Я бы и сама хотела бы это понять.

-Подумай, — мягко произнес Прим, и добавил, — доверие ослабляет, никому не доверяй... и будь сильной. Ответишь, когда решишь для себя, хочешь ли ты жить и чем готова пожертвовать ради своей свободы.

Молодой человек скользнул в лес, оставляя девушку один на один с тяжелыми мыслями.

Советник Сулла ждущий аудиенции императора схватился за сердце, не в силах пережить нахлынувшие на него видения, и лишь молодой гвардеец успел услышать его последние предсмертные слова.

-Отродья Бездны вышли на Охоту... судьба обреченного мира в руках Спящих... они должны проснуться, пока не поздно...