Хроники Ликвидатора

Первый выхватил кинжал, сдавливая острым лезвием горло мужчины, на помосте запахло, и вовсе не свежими древесными стружками.

-Чтобы победить, вы попытаетесь пробудить в себе зверя, и этим мы займемся прямо сейчас.

-Этого в говно.

Связанный за ноги молодой хунсу погрузился с головы по пояс в зловонную жижу.

-Тяните, следующий, — Первый не скрывал своего удовлетворения, — ишь какие мягкотелые. Ну, ничего десантно-штурмовая закалка еще никому не мешала.

Следующий хунсу погрузился в зловонную массу еще глубже.

-Осторожнее, чтобы не утоп. Совсем никакого почтения к мясу. Так вот Мор, в древности среди хунсу существовал такой народ — японцы и был у них особый такой отряд. А точнее вовсе целая дивизия, кто-то скажет людоеды, а я скажу такая экономия средств, и не нужно никаких фуражиров, все строго функционально. А уж как китайцы от них бегали. Но наши их все равно сделали, да оно и понятно, мои предки ели свиней, это такие монстры которые за милую душу едят своих детей и все что угодно. Мы значится, их едим, а они нас, вот такой круговорот, а у японцев такой закалки не было и мы их всех отправили на три фата под землю. Вид у них был непотребный, поэтому и закопали под землю, одни кости и без мяса.

Позеленевший от впечатлений Мор с трудом следил за чередой уникальных воинских тренировок.

-Воин должен быть непривередлив. Приказал командир в говно, значит в говно. Сказал жри, значит жри. Дальше по аналогии, — разведчик оглянулся, длинная цепочка учеников закончилась, — значит так, на сегодня достаточно. Завтра повторим.

Пальцы с непривычки немного ныли, не каждый день показываешь хунсу столько болевых приемов.

-Психологическая закалка очень важна, — добавил Первый массируя пальцы, — к примеру деремся мы, а я в тебя плюнул, ты брезгливо дернулся и все, ты труп. Вроде мелочь, а многое решает. Так что еще пару раз через говно, и они у меня мочу пить будут. И мясо белых свиней есть в обязательном порядке. Так что в империи перейдем полностью на подножный корм. Война это не красивое зрелище, а как говорил мой наставник срань господня. И знаешь, он был прав, только у нашего господа столько дерьма. В других мирах с этим легче. На твое счастье я марксист, поэтому ты устрой пока тут парко-хозяйственный день, а я к бабам будить музу пролетариата.

Первый двинулся к краю города, рассматривая мрачную, без излишеств архитектуру Кайнаса. Узы пульсировали в душе, наливаясь нетерпением, за поворотом было безлюдно, лишь на дощатом крыльце переливалась всполохами серебра, и серости прозрачная фигура тени.

-"Ты узнал?"

-"Да. Пришлось напрячься. Вот она", — Эвери передал Первому упругий комочек слизи, — "Хозяин призвал ее. Она будет защищать лес и хунсу. И отказалась на нас работать. Думаю, она изменилась, стала ограниченно разумной. И она размножается. Ее дети не менее опасны, но не причинят нам вреда".

Первый катал в руках упругий пульсирующий шарик, недоумевая как столь маленькое существо способно быть столь смертельным.

-"Ее было больше. Этот шарик часть или основа?"

-"Часть, с поглощением эмри она увеличила свою суммарную массу, теперь она везде. Но за пределы леса не пойдет и детей не отпустит", — Эвери с трудом скрыл искреннее сожаление, — "Она уверена, что с хозяином все в порядке, но я не уверен".

-"Мы найдем его. Работай дальше".

Призрачная фигура метнулась в гущу леса, этой ночью Эвери ждала привычная работа, клинки ночи были полны смертельной силы...

Первый сжал упругий шарик, наблюдая, как просачивается между пальцами слизистая жидкость, как падает на поверхность земли и всасывается в ее недра.

Теперь нет необходимости охранять Базу.

-Спасибо Хранитель, ты развязал мне руки.

В глубокой задумчивости Маара вошла в свою комнату и остановилась на пороге, встретиться с Примом пока не получалось.

Мысли Маары были заняты самыми мрачными предположениями.

-Когда же я встречусь с этим дьяволом, — произнесла она вслух, рассматривая раскиданные в спешке на кровати изящные наряды, — мой господин занят, — перед глазами до сих пор стоял краткий ответ пожилого хунсу.

Последние несколько дней пролетели для Маары как несколько мгновений, слишком много событий наполнили ее короткую вновь осознанную жизнь. И самым тяжелым в этой ситуации оказалось то, что девушке приходилось заново устанавливать жизненные приоритеты, не имея за спиной какого либо жизненного багажа и опыта. Новая жизнь, с новой системой координат. Пределы допустимого добра и зла, полное отсутствие критериев оценки происходящего.

Дни, проведенные с Примом, придали ей необходимый авторитет среди хунсу. Маара оставшись наедине с огромным обозом раненных, женщин и детей, внезапно обнаружила в себе немалые способности организатора и лидера. Пожелания Истинной воспринимались как приказы и выполнялись с особым рвением и быстротой. Возможно, виной тому было трепетное отношение самой Маары к детям и трогательное милосердие, проявленное к многочисленным раненым хунсу.

Маара сама удивлялась этой перемене произошедшей в ее отношениях с этими немногословными мужчинами, и казалось бесконечно терпеливыми женщинами. Дейре проболталась, что ее полюбили многие бывшие рабы, но девушка сомневалась, предполагая, что подобное отношение хунсу скорее вызвано резким контрастом между ею и другим Истинным, имя которого они уже боялись упоминать вслух. Хунсу с ужасом в глазах украдкой поминали Прима, при этом в их глазах было все меньше радости и все больше отрешенной задумчивости.

По прибытии в город Маара с легкостью перехватила бразды правления новообретенной землей хунсу, фактически отстранив Мора от управления городом, распределив между хунсу дома и земли и разместив во дворце бывшего правителя всех раненых. Тогда же она и узнала настоящую цену новой родины хунсу, сваленное в раскинувшееся к западу от города глубокое болото месиво из тысяч тел прежних хозяев. Страх хунсу перед Истинными стал еще более выраженным. Над городом сгущалась тяжелая аура предчувствий и опасений. Женщины и мужчины с трепетом и страхом ждали возвращения ушедших в опасный рейд солдат.

Не все из бывших горожан были убиты, больше полутора тысяч хунсу пережили своих хозяев, с опаской присматриваясь к вновь прибывшим сородичам. В центре самой большой площади Кайнаса были разбиты многочисленные палатки, в которых были собраны немногие выжившие дети "не хунсу".

Три сотни детей не старше восьми лет от роду, ели и спали под присмотром сумрачных солдат. К детям Маару не пропустили, сославшись на особый приказ Истинного. Не помогли и угрозы Маары, всегда исполнительные хунсу прятали глаза боясь нарушить строгий приказ Прима. Так девушка впервые осознала границы своего влияния среди хунсу, несмотря на всю их любовь и обожание, страх перед таинственным незнакомцем, которого она знала едва ли больше трех дней, значил для этих несчастных людей гораздо больше.

К середине дня Маара покинула свою комнату, надеясь как можно дольше в нее не возвращаться, в последнее время ею все сильнее овладевало пронзительное чувство одиночества и неясная тоска.

Выбираясь из дома, девушка заметила несколько знакомых женщин, бросивших на нее быстрые взгляды, но не посмевших подойти и завести разговор. С ощущением светлой легкости девушка зашагала к казармам, надеясь застать там своего таинственного спутника.

Улицы города были вымощены из серых булыжников, и лишь две площади малая и большая выложены каменными плитами, прежние хозяева города обустраивали свой город на века. Наконец показалась казарма, на деревянных скамейках перед длинным и низким зданием посиживали хунсу в одних рубашках, они приводили в порядок свое оружие, доспехи и упряжь лошадей. Именно их-то сейчас как раз и искала Маара.

-Извините, вы не подскажете, как бы мне найти Прима, — обратилась девушка к стройному черноволосому юноше, не похожему на остальных хунсу.

Чистивший доспехи от засохшей грязи юноша поднял голову, удивленно рассматривая молодую девушку.

-Командир отошел, куда-то по делам, — у юноши оказался приятный голос, — но вы можете его подождать. Кстати меня зовут Юджин. Юджин Майлз к вашим услугам.

-Так вы не хунсу, — с любопытством заметила Маара, проклиная свою невнимательность, Юджин Майлз уступал в росте большинству из находящихся поблизости мужчин. Хунсу отличались высоким ростом и крупным телосложением, — я забыла, что у хунсу не бывает второго имени. У меня, к примеру, тоже его нет.

-Да, пожалуй, вы правы и не правы одновременно, — ответил смутившийся юноша, — я не родился хунсу, но теперь я стал хунсу и ничуть об этом не жалею.

Напряженные спины застывших солдат расслабились, а плечи опустились, Маара ощутила, как разрядилось напряжение, витавшее в атмосфере казармы, простодушный Юджин сказал правильные слова в нужное время.

-Госпожа, вы можете подождать командира у тренировочной площадки, это всяко интереснее, чем наблюдать, как мы натираем конские зады и скребем доспехи, — открытая улыбка Юджина была заразительна, этот парень сразу ей понравился.

-Спасибо, я понаблюдаю, — просияла Маара, двигаясь вглубь казармы, — рада познакомиться.

-А уж как я рад, — юноша с сожалением вернулся к прерванной процедуре очищения доспеха.

Маара двинулась вперед и вскоре услышала где-то в глубине, в стороне от прохода, ожесточенный стук: будто дюжина палок разом колотила по бревну. Заинтересованная, она направилась к источнику, породившему эти звуки.

Широкая площадка не уступала в размере малой площади Кайнаса, но в отличие от нее не была выложена плитами, а представляла собой широкий квадрат вытоптанной и утрамбованной земли. Наверное, чтобы не больно было падать, решила про себя девушка.

Вокруг площадки, на равном расстоянии один от другого, стояли вкопанные в землю деревянные столбы. У вершин столбов были вбиты многочисленные крюки, на которых висели толстые боевые посохи, тонкие шесты, иногда окованные на концах железом, учебные мечи, сработанные из деревянных планок, свободно связанных вместе, здесь же находилось несколько боевых мечей, секир, топоров и копий.

На открытой площадке обнаженные по пояс мужчины, разбившись на пары, бились друг против друга учебными мечами. Именно бились, так как другими словами это описать было сложно. В том, что творилось на площадке, не возможно было найти какую-либо систему, и к фехтованию данное махание деревянными палками, не имело ни малейшего отношения.

В воображении девушки бойцы должны были двигаться плавно, будто танцуя друг с другом, двигаясь в бою слитно, будто единым движением. Реальность странно задела Маару, всю сущность девушки затронуло чувство странной неправильности.

Маара подошла к одному из столбов, рассматривая висящее на нем учебное оружие, некоторые выточенные из цельного куска дерева учебные мечи производили хорошее впечатление, чувствовалось, что бывшие хозяева города с уважением относились к своему тренировочному оружию.

Рука Маары сама легла на гладкую поверхность тонкого шеста, приятная тяжесть оружия затронула какую-то неведомую струну в глубине души девушки. Ноги сами встали в незнакомую стойку, дыхание будто исчезло, сердце казалось, остановилось и внезапно тело взорвалось в вихре незнакомых движений. Окружающее пространство смазалось, незнакомые движения наполнили душу Маары странным восторгом, откуда-то издалека в мир проникала удивительная мелодия подчинявшая Маару и всех окружающих ее солдат четкому ритму.

-Бейтесь, бейтесь правильно, — воскликнула девушка, удивляясь сама себе, четкость зрения вновь восстановилась, все вокруг обрело удивительную резкость.

Сознание девушки отметило затуманенные глаза солдат, сначала с неуверенностью, а потом все увереннее подчинявшихся ритму проникшей в их тело мелодии.

Тело Маары порхало в унисон с мелодией, вбирая в себя четкий ритм, шест стал продолжением ее руки, сверкая вокруг подобно молнии, она и сама не поняла, когда ее руки потянулись к парным клинкам, но она не сопротивлялась своему внезапному желанию. Она танцевала с солнцем, отсвечивая ему матовым блеском стальных лезвий, и чувствовала, как тело охватывает веселый кураж и холодная уверенность.

Маара остановилась, с удивлением ощущая, как руки сами собой вкладывают клинки в закрепленные на поясе ножны, и когда она только успела их надеть...

-Маара, — тихий возглас отвлек девушку от интересных мыслей.

Истинный сидел недалеко от площадки, с любопытством рассматривая кружащихся в бою хунсу.

-Я вас с утра искала, — упрекнула Прима девушка, с радостью ощущая, что уже способна контролировать свое собственное тело.

Глаза незнакомца странно блеснули.

-Маара, вы меня не перестаете удивлять, — с улыбкой произнес Прим, с интересом рассматривая сидящие в удобных ножнах парные клинки, — не успел я вас оставить и вы прибрали в свои руки караван. Не говоря уже о городе. Или то, что произошло сейчас... Вы полны загадок, Истинная...

Девушка устроилась неподалеку от молодого мужчины, озадаченно рассматривая тренирующихся на площадке солдат, изменения в облике хунсу стали разительными, движения воинов приобрели осмысленность и стремительность.

-Но как... неужели это я так подействовала, — удивленно воскликнула Маара, инстинктивно поглаживая рукоять клинка.

-Именно, — усмехнулся Прим, жесткие глаза мужчины взвешивали и измеряли, — а клинки вы вытащили прямо из воздуха, и ножны на вас сами появились. Сказать, что я был в шоке, было бы мало. Вы совершили невозможное, это магия, но как... я этого не могу объяснить, как и представить. Значит все-таки, иногда магия возможна.

-Не знаю, — прислушалась к себе девушка, — я не думаю что это магия. Когда я увидела, как они двигаются, мне показалось, что происходит что-то неправильное. И тело само среагировало, я же чувствовала только чистую радость и спокойствие, и этот ритм, который услышала не только я одна. Эти клинки... я ощущаю их не как магию, а как нечто неотделимое от моего тела, нечто давно потерянное, но обретенное вновь.

Глаза собеседника пробежались по фигурам солдат, десятки погруженных в себя воинов вытанцовывали незнакомые стили боя, впрочем, и вооружение у хунсу было весьма разнообразным.

-Ты права, — чертыхнулся молодой человек, протирая о штаны, внезапно вспотевшие руки, — и как я не заметил. Видишь, у них тоже новое оружие...

Маара повернулась, откидывая назад непокорную светлую прядь волос. В руках хунсу мелькало самое разнообразное оружие, чего здесь только не было: удивительные мечи, секиры, топоры, странные копья, имевшие вместо наконечника широкое обоюдоострое лезвие, странные изогнутые клинки. Все оружие было равномерно покрыто большим количеством таинственных символов-рун, которые вспыхивали в руках хунсу время от времени.

-Предполагаю, что ты сама того не понимая произвела своего рода инициацию, не знаю как ты этого добилась, но результат на лицо, — задумчиво прошептал Прим, уже по новому воспринимая хунсу, — возможно ты права и магии здесь нет. Когда-то хунсу считались великими воинами, может все дело в генетической памяти и тебе удалось ее пробудить.