Звёздные войны Vii: Выбор

Вскоре он прибыл на Корускант, прямиком в руки своих врагов.

[MORE=День первый]

День первый

"Джанат" был уникальным кораблём. Живописный тропический лес Проксимы Чара, наполненный всей экзотической фауной этой удивительной планеты, переходил в песчаные пляжи и коралловые рифы Мауи-Обетованной, в водах которой плескались смертоносные медузы, заживо переваривавшие своих жертв. Тех сменяли смертоносные болота Каприки, по-над которыми были проложены смотрящиеся так хрупко мостики. Всё это было заключено в прозрачный диск двухкилометрового диаметра, оснащённый невидимой гостяммощным двигательным модулем. Владельцы дивного корабля и их гости при желании всегда могли убрать изображение фальшивых неба и Солнца — любых на заказ — и увидеть глубокий космос.

Этот воплощённый символ тщеславия и роскошества был выстроен ещё в годы Старой Республики неким биржевым спекулянтом, в годы правления Палпатина сгинувшего в недрах Службы Охраны Трона. Дальнейшая история корабля была весьма печальной. Судорожная попытка отстроить Новый Порядок стоила дорого и потому очередной владелец чудо-корабля автоматически оказывался под надзором многочисленных тайных служб Империи. Надзор, как правило, длился не слишком долго. Бывший Канцлер страдал хронической язвой желудка (и прочих органов), сидел исключительно на пареных овощах, искусственных печени и почках, а с женщинами мог встречаться лишь по рабочим вопросам. И потому он на дух не переносил тех, кто мог себе всё это позволить (и сублимируя нереализованные потенциалы исключительно через непомерно раздутое властолюбие).

Деловая элита Империи сигнал с верхов уловила и, после исчезновения третьего подряд владельца "Джаната", корабль никто не выкупал.

Борьба с многочисленными сепаратистами, пиратами, повстанцами и террористами требовало как можно большего числа кораблей и оружия. Но летающий курорт не смогли приспособить под военные нужды даже известные раскрепощённостью фантазии интенданты. Корабль был лишён двигателей и законсервирован до лучших времён.

Лучшие времена не замедлили настать.

Победа Новой Республики, вырванная ею из пасти судьбы в сражении на орбите Корусканта породила в финансово-промышленных и медийных кругах бывшей Империи крайне противоречивые чувства. И облегчение было от исчезновения вечного Дамоклова меча террористической машины государства и страшновато. Как припомнит новая власть прегрешения на ниве служения Новому Порядку? Непрошибаем был только Гу Тав вон Групп, председатель совета директоров "Верфей Куата" (и владелец немалого пакета акций всех "тяжёлых" отраслей промышленности Империи, не считая немалого числа "лёгких"). Но у него были свои причины.

Однако страхи были беспочвенны. После гибели банковских кланов Альдераана на собственность старореспубликанско-имперской элиты претендовать было некому. Победившая же Республика, исполненная самых светлых идеалов и планов преобразования Галактики, была милостива. Для удовлетворения желания толпы к символическому действу в энергетический дезинтегратор пошли только наиболее известные, запятнавшие себя и крупные функционеры и предприниматели старого режима. (И надо заметить, что генеральный подрядчик по строительству обеих Звёзд Смерти, производитель доброй половины имперского флота Гу Тав вон Групп в число крупных и запятнанных не попал.)

Реализация Новой Республикой идей реформ галактического мироустройства вкупе с полным организационным разгромом имперской бюрократии породила мощную анархию, сверхприбыли галактических корпораций и реализацию ясного и чёткого желания их руководителей по полной программе отыграться за вынужденный аскетизм имперского периода.

Так "Джанат" оказался в руках сына Гу Тава — А Фреда вон Группа.

А Фред был юношей хватким, современным и лишённым предрассудков. Он крепко держал в руках переданные ему отцом в управление активы, отлично ладил со средствами массовой информации, в среде которых имел имидж яркого интеллектуала и борца за демократические преобразования, подрабатывал контрабандой, незаконной торговлей оружием, предоставлением игорного и иных видов досуга страждующим. Всем развлечениям он предпочитал экстремальные прыжки с орбиты, лёгкие наркотики и поливидовой секс.

Его влияния было достаточно, чтобы выбить "Джанату" место в "партере" намечающегося представления. Ну а журналисты сами примчались к нему на поклон. Желающих болтаться где-то за атмосферой в тесных от аппаратуры и едва приспособленных для существования органической жизни репортёрских ааках не было.

В предполагаемой точке появления высокого гостя было не протолкнуться. "Джанат" был самым крупным гражданским кораблём. Кроме него в области ожидания болтались десятка с два невезунчиков, пролетевших мимо корабля-курорта, полсотни космолётов Эскадры прикрытия Корусканта, больше внимания уделявших разгону нескольких дюжин озабоченных любопытством и какими-то лозунгами обалдуев на вертлявых жонках. Подозрительно смирных из числа последних сразу брали "в коробочку" древние по нынешним временам и средствам вооружения икс-винги дежурных эскадрилий и препровождали в гостеприимные лапы военных.

А Фред был щедрым хозяином для полезных гостей. "Джанат" представлял в этот день всё, что мог из яств и развлечений. Но до вечера его мощные ресурсы по увеселениям не будут востребованы — владелец корабля это знал. Он неспешно прохаживался по обзорной площадки, ради сегодняшнего события очищенной от буйной фауны и тропических лесов Чара. Несмотря на внушительный размер выделенного журналистам пространства идти к цели вон Группу было нелегко. Масса техники образовала весьма запутанный лабиринт, пройти которым было непросто ещё и потому, что его "коридорами" сновали как угорелые сотни разумных и дроидов. Наконец, ценой пары ушибов и одного сломанного в порыве ярости робота, хозяин космолёта вышел к цели.

Здесь матовая палуба, чистая, словно и не лежала на ней всего сутки назад жирная почва Чара, изрытая вдоль и поперёк лярвами и люркерами, обрывалась в бездонную пропасть. А Фред остановился у прозрачной, едва видимой стены, утопил свой взор в космосе и постарался отрешиться от надоедливой трескотни вокруг...

— Прибытие представителя так называемого Галактического Альянса — союза сепаратистских провинций Республики — остаётся главным событием уходящей недели, — на одном выдохе, с характерным понижением голоса под конец фразы задолдонил ближайший к владельцу судна журналист — прима "Утренней Галактики". — Беспрецедентное для самого разгара военного конфликта предложение о капитуляции выглядело бы издевательством, если бы не заявленная личность посла...

Вон Групп позволил себе досадливо сморщить нос и вновь постарался отвлечься от скороговорки репортёра, но ему это не удалось. Стоило отсраниться от болтовни одного, как в уши немедленно вламывался другой.

-...безразлично мнение разумных, — вещал какой-то толстенный хатт, видимо приглашённый специалист. — Им нужна только война. Цензура и Коллегия по чистоте пытались утаить информацию, сорвать встречу, на корню зарубить миротворческий процесс. Главная их цель — не сепаратисты. Главная их цель — реставрация полицейского режима под предлогом реализации плана тотальной войны. Этот план горячо дебатируется теперь в Сенате демократическими фракциями. Общественность, — важно поднял вверх толстый, похожий на сардельку палец оратор, — только общественность вынудила Сенат и орден дать согласие на переговоры. Если бы не она — нечего не было бы. Им плевать, — вещавший старательно избегал уточнять, кому это "им", — на подорожание жизни, военные налоги, возмутительные перебои в снабжении простого народа! — последнее было сказано с особенной стратсью. — И уж конечно им безразлично неприятие гражданами самой концепции воинской повинности. Ведь граждане неприемлят! Этому доказательством массовое уклонение, демонстрации протеста. Нынешние гробы только начало той жуткой вереницы, которая за ними последует. И тогда переговорный процесс, начавшийся так удачно, не смог бы состояться — все бы хотели только мести. Только наша организация...

— ...в двести пятидесятом году до битвы при Явине. Однако свержение антинародного режима не принесло успокоения несчастной Гардарике, — со счастливой улыбкой круглой идиотки наговаривала текст по истории конфликта красивая девушка в набуанском кимоно, с кукольно-белым личиком и старательно подведёнными алым кармином губками — почти нэцку. — Представители правящего слоя — бюрократы, военные, полицейские, церковники — смешались с народом и угрозами и обманом поддерживали активно действующее подполье. Они вели террористическую деятельность против новых властей, опираясь на запуганное и одураченное население, в котором поддерживали самые дикие предрассудки. Они последовательно противодействовали культурному и гражданскому прогрессу, организованному Республикой на освобождённых астраториях. Им удалось даже невероятное, что вскрылось только недавно. В тайных монастырях, так опрометчиво разрешённых сто пятьдесят лет назад, со всей бывшей Гардарики собирали юных обладателей Силы, обманом и принуждением втягивали в свои сети и совращали на Тёмную сторону. Обращали в ситхов. Они зовут их темпларами и сейчас Альянс пронизан ими насквозь. Вопрос — почему же они начали эти переговоры остаётся открытым...

А Фред посочувствовал наигранным стараниям девушки и тех, кто за ней стоял. Тонкости вероучения джедаев о сторонах Силы мало кого волнуют. Зато каждого очень живо интересует размер налогов, дороговизна жизни, растущая в связи с войной огромными темпами. А уж призыв в действующую армию вызывал у граждан Республики прямо таки хтонический ужас. Вон Групп знал, и все новостные каналы не уставали напоминать вновь и вновь, что к воинской повинности вернулись не от хорошей жизни. К нему пришли после лихого рейда адмирала Нагумо по мирам Республики, когда, в частности, был почти что вскипячён мировой океан Камино. Вместе со всеми жителями и инфраструктурой по производству клонов. Каминоанцы попали в "Голубую книгу Галактики", а Республика потеряла источник бесперебойного снабжения армии солдатами. Под чудовищным напором военных, Ордена и Мон Мотмы Сенат пошёл на непопулярную меру...

...Сотни голосов окружали А Фреда со всех сторон. Гомонили, зудели, чего-то доказывали... Он закрыл наглухо свой мозг. Немыслие. Нечувствие. Недеяние.

И голоса сгинули. Растворились друг в друге, подобно каплям в волне, набегающей на берег.

Как А Фред презирал всю эту гомонящую биомассу, мнящую себя мозгом, управляющим народом. Кто-то что-то оживлённо и энергично начал кричать, видимо в порыве спора.

Но А Фред уже не слушал болтовню этих ничтожеств. Он смотрел наружу. В Космос.

Шлейфом бриллиантов всех цветов и размеров протянулась, насколько хватало взгляда, Вселенная. Мягко окутала она своим драгоценным переливчатым шлейфом непривычный с такого ракурса голубой, почти игрушечный Корускант. Чуть касалась такого близкого непонятно какого по счёту Центакса. И устремлялась, убегала куда-то вдаль, за границы познаваемого одним человеком.

Уже не прислушиваясь к нудной трескотне десятков репортёров, не стесняясь ничьих глаз и мыслей, А Фред протянул свои дрожащие, скрюченные похотью обладания пальцы к этому роскошному нерукотворному покрывалу, споткнулся о неодолимую преграду хрустального купола и, хрипло и часто дыша, почти прорычал:

— Моё...

И Вселенная услышала его. Словно в ответ расцвёл перед вон Группом тончайшим многоцветьем бутон гиперперехода и полоснула стилетом по рукам чёрная тень, вынырнувшая из глубин дивного цветка.

От неожиданности А Фред отдёрнул руки и шатнулся прозрачной стены.

Переход закрылся, оставив после себя только изящный "клинок" звездолёта. Тот, видимо, обнаружив зрителей грациозно развернулся, позволив Прайму осветить каждую деталь своего поражающего совершенством корпуса. Затем он пошёл навстречу Эскадре.

Посол прибыл.

* * *

Курал Просветлённых заседал в том же подчёркнуто аскетичном помещении центральной башни джедаев, где собирался Высший Совет Ордена старой Республики. Покрытый дивными арабесками пол, высокий белый потолок, гигантские окна, окружённые дивным орнаментом, из которых можно было наблюдать бурную жизнь столицы. Вдоль изогнутых стен залы были расставлены низкие жёсткие скамьи, прикрытые традиционными узорчатыми коврами — места членов Курала.

В этот раз, редкий случай, физически присутствовали почти все из числа номинального состава. Джедаи застыли в напряжённо-отрешённых медитативных позах, словно ничто не волновало их в этой полной, льдисто-каменной неподвижности белых фигур. Они были словно составлены из кусков мрамора: здесь вздуваются традиционные шаровары, здесь подчёркнуто простая рубаха грубого сукна, прихваченная шёлковым поясом, к которой неумёха скульптор приделал неестественно сидящую голову. Лишь трое из присутствующих выбивались из общего фона, подавали признаки жизни. Молодой человек, стоявший возле входа, да красивая молодая женщина в вызывающе нарядном платье, всю яркость которого не в состоянии была передать голограмма. Он переминался с ноги на ногу и блестел любопытными глазами, она нервически покусывала губы и в напряжении смотрела на третьего "необычного".

Не она одна.

Холодно-безразличными клинками сошлись взоры Просветлённых на госте.

Тот непринуждённо стоял в центре залы. Облик его резко контрастировал с окружением. Идеально сидящий на подтянутой фигуре п и д ж а к, сквозь который снегом горных вершин проглядывала с о р о ч к а, перетянутая в воротнике г а л с т у к о м, б р ю к и с до лезвийного состояния отутюженными стрелками, идеально чистые блестящие тупоносые т у ф л и. Даже слова, обозначающие эту, невероятно модную теперь в высшем свете Альянса, одежду вынырнули откуда-то из глубин космоса и времени — Республика никогда не знала ничего подобного. Он был красив той специфической красотой, что выделяла истинных аристократов: худощавое лицо, тонкий нос и невероятно живые тёмные глаза. Гость опирался, словно на трость, на шпагу в ножнах тончайшей работы и бесцеремонно разглядывал своих визави.

Наконец, одна из "статуй" разлепила уста и молвила:

— Зачем ты прилетел, Корн?

Визитёр приподнял бровь в жесте лёгкого недоумения.

— Глава Министерства народной законности не владеет информацией, известной на Корусканте каждому, господин Эльдред?

— Ты — военный преступник, Корн, — шевельнулись губы нового "изваяния". В Республике тебя не ждёт ничего, кроме дезинтеграционной камеры в медленном режиме.

(— Ты — военный преступник, Корн, — шевельнулись губы нового "изваяния".)

— Ну так за чем дело стало? — живо поинтересовался Корн. — Я весь ваш, уважаемые куралталгулы*! — он приглашающим жестом раскинул руки, словно обнял присутствующих. При этом шпага осталась стоять на месте, лишь чуть наклонилась к полу в полном презрении к закону всемирного тяготения.