Звёздные войны Vii: Выбор

— Вы что, — с напускным гневом начал заводится командир корабля. — С ума сошли?!

О-о! Мофф знал, когда пытаются спрятать чувства! Как показной яростью уже тронутые пониманием неизбежности людишки пытаются скрыть страх. Сейчас — страх перед могущественнейшим, объединившем в себе гражданскую, военную и, что важнее, политическую, комитетскую власть лицом. Он был виден, он чувствовался. И его, пока ещё легчайшие, но неповторимые в своём аромате первости, новизны флюиды, жадно втягивал в себя Саркис.

— Вы арсетованы за неподчинение приказу, саботаж и пособничество врагу. Ваши обязанности переходят к старшему помощнику.

— Принято, — мелодично пропели динамики над головой. — Полномочия переданы старшему помощнику Кусаки...

Мофф наслаждался ароматом всё усиливающегося ужаса капитана, который , подобно раскрывающемуся бутону, являющему всё новые и новые горизонты прекрасного, рос и рос вместе с бледностью, разливающейся по его лицу. С чем можно сравнить это — Саркис не знал. Высшего наслаждения для него не было, и он сожалел лишь об одном — выпадало оно ему нечасто во всей многогранности.

-... время до контакта эскадрилий с целью — сто двадцать секунд, время до гарантированного перехвата — двести секунд, время до контакта с неопознанными истребителями — двести девяносто секунд.

Саркис почувствовал дрожь в коленях и упал в кресло.

— Цели опознаны, — просипел аблюдатель. — Это — икс-винги...

— Прогноз боестолкновения при существующей разности относительных скоростей и предполагаемом вооружении противника, — засеребрился колокльцами голос дройда. — Перехват силами эскадрилий и зенитного огня имеет вероятность нуль целых тридцать семь сотых процента. Вероятность поражения крейсера с использованием протонных торпед оставляет восемьде...

— Молчать! — проорал в испуге Саркис. — Старпом! Приказываю! Спасти крейсер! Мы должны любой ценой оберегать боевые единицы флота Императора и его людей! — частил он куда-то в область, где предполагал размещение микрофона. — Слышите, Кусаки?! Под вашу ответственность!

— Слушаюсь, гражданин мофф-адмирал, — по уставной форме, но каким-то упавшим голосом ответствовал невидимый старпом.

— Под вашу ответственность также перехватить мятежников! — только сейчас вспомнив о главном, неисполнение чего может стоить головы, прокричал мофф. — Вы! — рявкнул он стражникам. — Увести арестованого... Ну, куда там положено.

— Идиот, — шепнули губы уводимого капитана.

* * *

Смерть легче пёра, долг тяжелее Беспина.

Тора Нагумо не походил на своих сослуживцев и это бесило его ведущего Доша. Просто — Доша, как он в неформальной обстановке просил всякого нового знакомого именовать себя. И только юн-пилот Нагумо звал его мастер-пилотом Пусси. Ну каково нормальному парню отзываться на такую фамилию? Не раз и не два мастер-пилот проклял уникальность языка своей родной планеты, о которой он и понятия не имел, пока не попал в армию.

Уставное обращение ведомого было первым, что выбесило Доша, но далеко не последним. Вторым была перманентная непрошибаемая невозмутимость косоглазой рожи юн-пилота, третьим — демонстративное соблюдение дистанции, даже в баре... По мере развития знакомства Дош обнаруживал всё новые и новые недостатки в Тора. Даже скоро достигнутое превосходство подчинённого в полёте и учебном бое, в другом человеке лишь порадовавшее такого рубаху-парня каким был мастер-пилот, в Нагумо казалось очередным издевательством.

Юн-пилот же с терпением истинного нихонца принимал злость, вспышки гнева и наряды на очистку корпуса крейсера от мусора. Нихонцы были вернейшие слуги всякому владыке Нихона — самой спокойной в бунташном Корпулу системе. Искренне, до полной самоотдачи служили они тому, кому служил Дайне. Двадцать лет назад Дайне исполнял приказы Сената и держал единственную в Галактике регулярную вооружённую силу — Гвардию Нихона. Гонял с перманентным успехом Вольных торговцев по всему сектору и очень сожалел, что гуманизм поздней Республики не даёт развернуться во всю ширь утончённому садизму, которым славился народ Нихона. Сегодня Дайне также покорно следовал воле Императора: исправно слал способных молодых людей в Имперскую Армию. Гвардию же Нихона упразднил. Таково было желание Императора...

Сейчас мастер-пилот Дош — просто Дош — и его ведомый летели вдогонку беглецам. Относительная скорость была велика, но не космична: всего-то сто сепулек. Уже очень скоро две эскадрильи настигнут драпающий во все лопатки корвет мятежников и вот тогда-то они похохочут...

До контакта истребителей с целью оставалось полминуты. Целая вечность для скоротечного боя малых космолётов. Пилоты изгоняли нервное напряжение пустопорожним трёпом по закрытым каналам, отпускали плоские шуточки, сами же над ними гоготали. Один только Нагумо молчал. Он ещё раз посмотрел на портрет возлюбленной Саки на приборной панели, вспомнил подходящее к случаю хукку, соединившее в себе восторг тёплой красотой мусмэ с ледяным совершенством космоса и, сотворив краткую молитву Амина Тэрасу, активировал блок наведения протонных торпед.

Он ещё раз посмотрел на портрет возлюбленной Саки на приборной панели, вспомнил подходящее к случаю хукку, соединившее в себе восторг тёплой красотой мусмэ с ледяным совершенством космоса и, сотворив краткую молитву Амина Тэрасу, активировал блок наведения протонных торпед.*

Эти истребители, однако, уже не были старинными аппаратами, в которых пилот делал что хочет без ведома старшего. Извещение о включении боевых систем улетело к мастер-пилоту Пу..., то есть Дошу и он, твёрдый фермерский парень, только-только, в преддверии пускай пустячного, но боя, отрешившийся от всего личного, взбеленился:

— Пятьсот двенадцатый, — многокилометровость пути, которую преодолели радиоволны, не могла скрасть тихое бешенство ведущего. — Почему активировал систему без приказа?!

Двадцать секунд.

— Ладно, теперь не до того, — зло бросил Дош, щёлкая тумблерами собственных боевых блоков.

Где-то позади него пошёл разогрев вакуумные ламп, начали тихо раскручиваться бобины магнитных лент бортовой электронно-вычислительной машины.

Но было поздно.

Корвет сделал ход первым. Он выпустил полдюжины зенитных ракет и разорвал космос задней полусферы плотным заградогнём. И снова повторил ракетный залп. Слишком много ракет для корвета и слишком частый огонь для такого космолёта. Мятежники всегда старались модернизировать свои корабли так, чтобы они оказывались неприятной неожиданностью для имперцев. Надо отметить — эффекта достигать им удавалось как правило.

А тем временем — несчастный Пусси Дош. Краткая вспышка ярости на ведомого напрочь выбила его из колеи. Лишённый так необходимого ему в бою спокойствия мастер-пилот лишний миг утерял на осмысление обстановки — и пропустил свой заряд. Лучемёт прошил фонарь кабины и его голову. Однако единственным погибшим в первые же секунды неожиданно раннего боя он не был.

Истребители закладывали виражи, уклонялись — тщетно. Один за другим гибли они под залпами артсистем беглецов. Постоянное маневрирование привело ещё и к тому, что громоздкие и тугодумные системы наведения мини-космолётов никак не могли захватить цель и пустить торпеды. Вычислители были ещё и весьма ненадёжны — и вот уже два истребителя вышли из боя только потому, что сгорало нечто в их недрах.

— Десять секунд до контакта.

Люди за штурвалами малых космолётов, крутили-вертели вокруг беглеца. Но при том как-то оказывались всё дальше и дальше от него. Не так, конечно, далеко, чтобы по возвращении на крейсер комитетские наблюдатели предъявили им обвинение в трусости. Но достаточно, чтобы не погибнуть вовсе без толку. Но один челвоек был не таков. Юн-пилот Нагумо не отступал. Как можно подвести Дайне и Императора? Он был воплощённым оружием, малой частицей своей нации, частицей, в полной мере обладавшей её духом. Это и было главным достоянием Нихона — его народ.

На счёт "нуль" с криком:

— Парпатину хаку данзай! — он выпустил торпеды и с чувством исполненного долга приготовился принять смерть.

* * *

— Есть контакт эскадрилий с целью, — мягкий женский голос дроида дежурного бесил мофф-адмирала Саркиса. Он совершенно не вязался с чёрного металла многоруким роботом, огромная голова которого была усеяна десятками красноватых глазков-окуляров камер. Голос бесил тем более, что ему было страшно. — Потери — десять процентов. Время до гарантированного перехвата цели — сто тридцать секунд. Время до контакта с перехватчиками — сто девяносто пять секунд.

Он совершенно не вязался с чёрного металла многоруким роботом, огромная голова которого была усеяна десятками красноватых глазков-окуляров камер.

— Но ведь они погибнут, Кусаки?! — просительно, почти жалобно спросил Саркис старшего помощника. — С такой скоростью они просто влетят в планету!

Кусаки, памятуя судьбу капитана, не рискнул оставить вопрос без ответа:

— Да, гражданин мофф-адмирал!

— Тогда — почему?!

— Предполагаю — смертники, гражданин мофф-адмирал! — лихо отрапортовал Кусаки.

Нихонцы не умеют строить личные отношения с начальниками-гайзинами, людьми, не дышавшими воздухом их родины, не любовавшимися лепестками акуры в пруду, не пробовавшими бамбуковых палок на своих пятках. И это — недостаток людей нихона. Как спокойствие Нагумо выводило из себя новопреставленного мастер-пилота Доша, так лихая уверенность старпома окончательно загнало моффа в состояние истерики.

— Вы ответите за это, слышите, Кусаки?! — заорал Саркис. — Вы и Одль и прочие предатели!

— Цель поражена бортом пятьсот двенадцать, — прощебетал дроид. — Результаты попадания неизвестны. Время до гарантированного перехвата...

— Вот, Кусаки! Вот — достойный сын Императора! — рыдал скукожившийся в явно великом ему адмиральском кресле Саркис. — Такие верные палпатинцы как он остановят чуму республиканизма! А мы им поможем! Дотла, калёным железом выжгем мы все поганые гнездилища конфедератизма! — от страха перед зрелищем главного экрана, где уверенно шли ко крейсеру четыре багровые точки перехватчиков мофф нёс совершеннейшую чепуху, абы только говорить. Но даже в бесконтрольной рассудку истерике чушь эта строго соответствовала директивным заголовкам "Вестника Нового Порядка".

А это уважаемое печатное издание сообщало последнее время вещи ужасающие! Конфедерация не уничтожена! Подлые агенты техносоюзного милитаризма и торговофедеративной плутократии проскользнули в сплочённые ряды строителей Нового Порядка! Гидра реакции свила поганое гнездовье в самом сердцце Империи и лелеет коварные планы по убийству Императора и уничтожению подлинно народного представительства — Комитета по Содействию Новому Порядку! Но не существует лжи перед Императором, туго знают науку по борьбе с врагами его верные ученики: гражданин-лорд Вейдер, правая рука обожаемого величайшего Императора, гражданин Арманд Айсард, глава доблестной Службы Охраны Трона! Разоблачено ими поганое охвостье конфедератов — военное крыло конфедератистского заговора. И кто же в нём? Змеи, ещё вчера присягавшие на верность народу Галактики и Императору: начальник генерального штаба, имперский комиссар обороны, их заместители, генерал... адмирал... Новые и новые фамилии людей, ещё вчера бывших героями, сокрушавших врагов ещё в войнах клонов, украшавших портреты тысяч кабинетов и пропечатанных авторами сотен военных трудов!

Глубоко пустил ядовитые корни заговор в доблестную Имперскую Армию и всем гражданам придётся потрудится для разоблачения подлых наймитов муунского финансового супрематизма на всех мирах и во всех структурах Империи.

Оттого-то и решил гражданин мофф-адмирал задействовать имперское чутьё. Сразу разоблачил подлого вражину Одля! Арестовал.

А оно вот как вышло-то...

— Слышите, Кусаки?! — орал Саркис.

На что рассчитывал Кусаки? Отчего не скомандовал десантным партиям повязать корабельную ячейку комитета, никудышных в бою ком-штурмовиков с алыми нашивками, известных каждой собаке и горячо ненавидимых Комитетских Наблюдателей? Почему не взял в руку новейший, только поступивший на смену устаревшим лучевикам новый тип оружия — бластер и не прожёг голову ничтожного истерика? Почему не поднял "жёлтый флаг" мятежа и не дёрнул вместе с крейсером на Окраины? Соучастники — сыщутся. Аоенные уже который год ничего хорошего не ждут, а далее... Галактика — большая.

Понадеялся на заступничество контр-адмирала, заместителя мофф-адмирала, фактически возглавлявшего секторальный флот? Испугался за семью — тихую Нами Рей, четырёх сыночков и лапочку дочку? Или — нихонская верность?

Теперь уже неважно. Свой выбор он сделал:

— Слышу, гражданин мофф-адмирал!

— Пятьсот двенадцатый — контакт потерян, — каким-то упавшим голосом сообщил дроид. Эти дроиды такие эмоциональные, хоть и железяки. Отчего в позитронном мозгу всегда образуется личность? Отчего она эмоциональна, как сотня гунганов? Отчего приходится дублировать их такими громоздкими и ненадёжными ламповыми ЭВМ? — Потери в истребителях — семьдесят процентов. Время до гарантированного перехвата цели — пятьдесят секунд. Время до кон...

Дроид словно споткнулся. А на главном экране события резко развивались.

Неспешно на взгляд стороннего наблюдателя вьющиеся вокруг багровой чёрточки корвета зелёные маркеры корабельных эскадрилий пугливо шарахнулись с траектории, пройденной беглецами. Появилась новая цель. Новая, зловещая в пурпурности метка отделилась от жгущего сопла корвета.

— Внимание! — тревожными обертонами садануло по ушам предупреждение. Дроид забыл "дружелюбную настройку" и теперь говорил естественным для него и чуждым человеческому уху механическим голосом. — Космолёт противника сбросил тибанн-реактор! Идут на накопителях! Столкновение с реактором через двадцать секунд!

— Уклонение, — видимо от волнения невидимый Саркису старпом продублировал приказ голосом. — С траектории не сходить! Истребителям — уничтожить реактор!

Лёгкий, едва заметный толчок в ноги. Мофф не понял — почувствовал угрозу, проистекающую от сближения зелёного и багрового маркеров на экране. Он прекратил кричать в микрофон кресла гневные верноподданические филлиппики и застыл, с открытым от ужаса ртом.

— Реактор откорректировал траекторию, — педантично уведомил дроид-дежурный Саркиса. — Они превратили его в самоходную мину. Пятнадцать секунд до столкновения. Двенадцать...

Новый толчок — на этот раз сбоку. Старший помощник уже ничего не говорил, молчал, полностью сосредоточившись на спасении крейсера. Взрыва тибаннового реактора не выдержит никакой щит.

— Одиннадцать. Десять...

Серия толчков, казалось, со всех сторон. Нечто в глубине грандиозного космолёта застонало. Идеология, заложенная создателями крейсера в его конструкцию подобных частых и разновекторных нагрузок не предусматривала. Верхний правый угол центрального экрана испещрился десятками красных мерцающих полосок — индикаторов задействованных зенитных автоматов.

— Защитное поле не ниже третьего класса, — констатировал дроид. — Мёртвая зона для главного калибра. — И, без перехода, продолжил. — Три. Два.