| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Он не особенно нервничал, понимая, что намного опытнее и сильнее своего противника, однако ярость Ирме была настолько велика, а сам он был так страшен в своём гневе, что Карох решил не рисковать, и вынул из-за пояса небольшую метательную секиру.
Его бросок был великолепен. Секира промелькнула в воздухе подобно молнии и вонзилась ... прямо в грудь Заурии, которая покинула убежище следом за любимым и сейчас в последний момент успела прикрыть его своим телом.
Вопль, полный тёмной подсердечной ненависти и невыносимой боли разнёсся далеко окрест. Ирме обезумел от ярости и бросился на своего противника, совершенно не думая о защите. Карох сумел отразить чудовищный удар секиры, который обрушил на него его соперник, но, отступая, он оказался слишком близко к краю обрыва, за которым была многокилометровая пропасть и сила столкновения сбросила его вниз.
Фигура Кароха с коротким криком исчезла внизу, но Ирме этого уже не видел. Вместо этого он склонился над телом своей возлюбленной, которая явно доживала последние секунды. Да, сильнейшие из оборотней способны очень быстро заживлять даже самые опасные раны, но, к сожалению, у женщин эти способности проявлялись намного слабее, нежели у мужчин, и Заурия не была исключением.
Она отошла тихо. Почти незаметно. Просто в один момент перестала дышать. Но даже после этого Ирме ещё долго сидел над телом своей возлюбленной, смерть которой, как казалось ему в тот момент, навсегда, лишила его способности радоваться жизни.
Юный оборотень тогда ещё не знал, что в скором времени ему суждено будет встретить Херрею....
* * *
Ирме встряхнулся, отгоняя мрачные мысли, и одним неуловимым движением сбросил с себя одежду, превратившись в гигантского зверя со светлой серой шерстью. Зверь грациозно потянулся и ... замер от удивления. На него широко распахнутыми детскими глазёнками смотрела девочка лет восьми-девяти. Ребёнок настолько испугался от увиденного, что не мог сделать ни шагу.
Дикая круговерть мыслей лихорадочно пронеслась в голове у оборотня. Он знал, что его давно уже ищут слуги Света. Он знал, что девочка в любом случае расскажет своим родителям о том, что видела сегодня.... Казалось бы, так просто! Всего одно движение могучей лапы, и она уже никогда и никому ничего не расскажет.... Всего одно движение.... Лапа саблезуба медленно поднялась и ... бессильно опустилась на землю. Как бы там ни было, он не мог просто так взять и лишить жизни ни в чём неповинного ребёнка. "Но ведь тогда пострадаешь ты сам!" — Шептал Ирме предательский внутренний голос. — "Пострадает твоя возлюбленная, твой нерождённый сын, в конце концов!" ... Нет, — оборотень решительно тряхнул головой — Херрея и ребёнок не пострадают, а что же касается его самого, ... что ж, просторы империи света велики, мир Силоры ещё больше, уж как-нибудь да выкрутится.
Саблезуб ещё несколько мгновений вглядывался в застывшие от ужаса глаза девочки, а затем одним гигантским прыжком бесшумно исчез в густых лесных зарослях. Он очень торопился, ему ещё предстояло попрощаться с любимой....
* * *
Его настигли через два дня после того, как он покинул оказавшуюся такой гостеприимной хижину Херреи, поцеловав на прощание свою ведунью, которая не смогла сдержать слёз при расставании. На его поимку были стянуты почти все силы воинов Света, которые располагались в округе. В итоге его обложили со всех сторон. Гнали и днём и ночью, как лесного зверя, и вот, наконец, развязка.
Полсотни воинов Света, ухмыляясь, окружили злобное отродье Тьмы, которое яростно рычало на них и размахивало здоровенной секирой, которой попросту не смог бы орудовать обычный человек. Вот только почему у этого злобного нелюдя в глазах застыла смертная, совсем человеческая тоска?
Воины Света не стали ломать голову над этим вопросом. В конце концов, они простые воины и лишь исполняют отданный им начальством и лично Столпом Света приказ. А думать,... думать за них должны другие....
Загонщики, несмотря на ухмылки заметно нервничали. Они слишком хорошо представляли себе, на что способен разъярённый, доведённый до отчаяния оборотень, и не обольщались по поводу лёгкости будущей схватки.
Первым не выдержал напряжения Ирме. Взревев, как горный див, он со страшной силой метнул свою секиру прямо в гущу врагов. Воины света не ожидали подобного поворота, и не успели отреагировать. Двоих из них смело чудовищным оружием выходца с Тёмной стороны, а сам оборотень не мешкая, тут же принял своё звериное обличье.
Гигантская туша саблезуба, глухо взрёвывая, помчалась на ощетинившийся загонными копьями строй врагов. Сухо защёлкали арбалеты, и разом пять болтов вонзилось в тело Ирме, но это не остановило его гибельного разбега. Восьмисоткилограммовый зверь на полной скорости врезался в ряды противника, разом подмяв под себя троих из них. Тушу бестии кололи копьями, но Ирме продолжал остервенело рвать зубами и когтями тех, кто отнял у него право на счастье и семейный покой....
* * *
-Ты гляди, подох, кажись! — радостно пробормотал крепкий розовощекий воин из числа нового набора.
-Оно и не удивительно. Коли в тебя три десятка болтов всадят, а потом ещё и на копья подымут ты как, живой будешь? — Насмешливо спросил юнца его товарищ постарше.
-Тьфу ты, типун тебе на язык, Грин! — Досадливо отмахнулся молодой. Язык у тебя совсем без костей.... Придумал тоже, три десятка болтов....
-Да ладно, не ной, пошутил я! — Со смехом отозвался названный Грином. — Пойдём лучше поближе посмотрим, кажется, наш сотник сейчас будет с него шкуру снимать.... А оборотень-то куда как силён был, пятерых наших положил, да ранил двоих.... Знатный получится трофей....
* * *
Она рожала долго и мучительно. Младенец, которому было от силы всего три месяца, упорно не желал выходить. Херрея выгибалась дугой от дикой боли, но рядом не было никого, кто смог бы помочь ей разрешиться от бремени. Рядом не было вообще никого. Да селяне приносили ей различного рода продукты в благодарность за оказанную помощь, так как Херрея была очень толковой целительницей, к тому же лечившей не только и не столько травами, и вежливо здоровались с ней при встрече, но вот помогать ведьме рожать .... Нет, на такой подвиг никто из них способен не был.
Наконец ведунью скрутил особенно сильный спазм, и младенец покинул её чрево вместе с комком кровавых внутренностей. Херрея расслабленно откинулась на ложе. Ну вот, вроде бы всё.... Хотя нет, ... почему младенец до сих пор не кричит.... Ну же! ... Страшный дикий басовитый рык неведомого зверя, рвущего свою добычу на части, который даже отдалённо не походил на детский плач внезапно заполнил окрестности....
Глава вторая. Детство.
Херрея со смесью ужаса и восторга оглядывала своего младенца. Надо сказать на обычного новорожденного он походил очень мало. Плотная красная кожа, которая была даже грубее чем у прокаленного солнцем и лишениями какого-нибудь кварисского наёмника, бугры гипертрофированных мышц по всему телу, на котором не было даже малейшего намёка на детский жир. Громадные острые зубы, причём все сплошь клыки, лысая голова и абсолютно чёрные бездонные глаза, которые смотрели на ведунью с недетской серьёзностью.
Прибавьте к этому вес почти в шесть килограмм, и вы получите полное представление о том, кого именно довелось произвести на свет чёрной ведьме с красивым и запоминающимся именем Херрея.
-Как же ты будешь жить с такой внешностью, сынок? — Сквозь слёзы прошептала ведунья. — Видно так меня Всевышний Атон наказывает за все мои прошлые прегрешения....
Тем временем чудовищный младенец посмотрел на ведьму каким-то особенным хитрым взглядом и требовательно рявкнул, иным словом назвать тот ужасный звук, который он издал, было просто нельзя.
-Ох, что ж, это я, ты, наверное, кушать хочешь.... — Засуетилась Херрея и торопливо сунула младенцу свою крепкую грудь.
-Ба! — С явным отвращением вновь рявкнул младенец и выплюнул непонравившееся кушанье.
Ведьма задумчиво прикусила губу.
-Что же тебе дать....
И тут внезапно её осенило. Дура, знала же от кого рожала! Ну, конечно! ... Херрея торопливо направилась к столу и вытащила завёрнутый в широкие листья лопуха кусок сырого мяса, истекающего кровью.
-Оррр.... — Издал удовлетворённое утробное ворчание жуткий младенец и нетерпеливо протянул руки к угощению.
-Кушай, сынок, кушай.... — Улыбаясь сквозь слезы, шептала ведьма, видя с какой жадностью кошмарный ребёнок поедает сырое мясо. — Набирайся сил, тебе их понадобится очень много....
Она нежно погладила сына по голове, и тот немедленно заурчал от удовольствия. На глазах Херреи заблестели слёзы радости. Всё таки какой-никакой, но свой....
* * *
Время шло, и младенец, которому Херрея пока ещё не решилась дать имя, понимая, в силу специфики своей профессии, какой это на самом деле серьёзный шаг, постепенно подрастал.
Он уже научился превращаться в маленького чёрного зверя, размером примерно с небольшую собаку, и похожим на гепарда (хотя по пластике движений и строению мышц, костей и жесткости волосяного покрова это была чистой воды рептилия) и его любимым развлечением стало незаметно подкрадываться к матери сзади и ухватить зубами за ногу, не больно, а так чтобы не забывала, кто в доме хозяин, да и мясца с кровью любимому отпрыску подкинуть лишний раз тоже не помешает
Громадного чёрного кота по кличке Осс жуткий ребёнок полюбил сразу и навсегда, правда, довольно странною любовью, и, потому подолгу сладострастно и с упоением целовал последнего в морду и вообще всячески тискал, невзирая на яростные протесты последнего. Порой приходилось вмешиваться самой Херрее, когда младенец чересчур уж распоясывался, а кот глядел на неё умаляющими глазами приговорённого к смерти, и тогда ведьма попросту отбирала животное, которому, к слову сказать, её сын никогда не причинял боли, несмотря на всё выше сказанное, у своего отпрыска, невзирая на явное недовольство последнего.
Иногда младенец, находясь в особенно хорошем настроении, начинал громить хижину (сила у него была далеко недетской) швыряя на пол различные склянки и пучки трав, которых у ведуньи было довольно много и тогда, Херрее приходилось запирать расшалившегося отпрыска в подпол, откуда потом ещё долго слышалось его глухое недовольное ворчание.
Первые слова, которые выучил необычный ребенок, были "мама", что было как раз таки неудивительно и "жрать", что уже настораживало. Правда если вы представите картину, когда жуткое краснокожее чудовище, очень низким басом, которым и здоровый мужик то не сможет говорить, умильно произносит слово "мама", то такая картина, я думаю, не покажется вам обыденной.
Слово же "жрать" кошмарный младенец произносил довольно часто и с явной охотой. Громадные куски сырого мяса, ничего другого ребёнок есть попросту не желал, проваливались в него, как в чёрную дыру, Херрея никогда не видела, чтобы он мочился или испражнялся, что с её точки зрения было весьма неплохо, потому что если бы он ещё и гадил....
У ведуньи вообще закралось подозрение, что её сын и вовсе не нуждается в пище, и пожирает тёплую плоть лишь ради удовольствия. Но вот поставить эксперимент над собственным ребёнком, ведьма, которая в прошлом нередко лишала жизни не только простых людей, но даже порой и членов своего клана, всё же не решалась.
Купаться жуткий младенец тоже не любил, правда, сам при этом не потел и не издавал неприятных запахов, а если быть точнее, не издавал вообще никаких запахов. Однажды Херрея попыталась всё же искупать нерадивого отпрыска, но тот, оказавшись в холодной воде ручья, легко вырвался из рук матери и резво побежал обратно в хижину, что-то злобно ворча при этом по дороге.
Больше ведунья сына не купала.
Холод и жара тоже не оказывали на жуткого младенца особого эффекта, правда снег он не любил и потому зимой предпочитал улице тёплую и уютную хижину, которую можно было вдоволь громить (до тех пор, пока мать не запирала в подпол) и где было так много всего интересного, например, тот же кот и сырое мясцо с такой вкусной и сладкой кровью....
* * *
Однажды к Херрее заглянул старик Трикл, которого постоянно мучили головные боли, и которому ведунья давала специальную настойку, от которой ему становилось легче.
-Матушка Херрея ... — неуверенно зачастил старичок — что-то у меня опять голова разболелась, а я вот вам мясца свежего принес, как просили.... Ой, а это что же, ваш ребёночек....
-Да, не правда ли чудный малыш....
"Чудный малыш" в это время как раз вгрызался своими жуткими зубами в сырую, истекающую кровью печень, сладострастно урча при этом, и так рявкнул на бедного Трикла, недовольный излишним вниманием, что последний чуть ли не на карачках пулей вылетел из хижины.
-Мматушка Херрея ... — Заикаясь от пережитого ужаса, проблеял старичок — ппойду я ... лучше мне уже ... я в другой раз лучше зайду....
— А как же настойка....
-Не надо, ничего не надо! ... Лучше мне уже ... боль, как рукой сняло!
-Ладно, иди.... — Вот только про то, что здесь увидел, особо языком не болтай. — Неожиданно жёстко добавила Херрея. — А не то, ... в общем, ты меня знаешь....
-Знаю, как не знать-то.... Не извольте беспокоиться матушка Херрея.... Буду нем, как рыба!
Старый Трикл действительно слишком хорошо знал Херрею, чтобы болтать о её делах. Три года назад один из местных жителей по имени Тарн, отличавшийся весьма скверным характером из-за чего-то поссорился с ведуньей и решил донести на неё слугам Света, однако на пол пути неожиданно чудовищно раздулся и его начало рвать чернотой, которая при этом принялась активно растворять его тело. В итоге от незадачливого доносчика остался один лишь пепел.
Слуги Света потом, узнав об этом происшествии, придирчиво проверяли Херрею на наличие колдовских способностей, к своему глубокому разочарованию так ничего и не обнаружили. Больше на странную ведунью никто доносить не осмеливался....
* * *
Дни тянулись за днями, а ребёнок всё рос и набирался сил. Он уже вовсю шнырял по окрестностям и сам охотился на мелких зверьков, с которыми, в отличие от своих домашних (Херреи и кота Осса), к которым он никогда не применял насилия, не церемонился. Ему было уже четыре года, но по уровню развития он напоминал десятилетнего, хотя и с некоторыми оговорками. Например, Херрею до сих пор бросало в дрожь при воспоминании о том моменте, когда её сын впервые попытался проявить чувство юмора....
* * *
-Мать, смотри, я белке башку оторвал! — Жизнерадостным басом прорычал четырёхлетний мальчуган, демонстрируя Херрее обезглавленный труп упомянутого животного, и залился отвратительным злобным хохотом, который даже отдалённо не походил на обычный детский смех. — Кровищи было.... — Ребёнок от удовольствия даже прицокнул языком.
-Сынок.... — Херрея пристально взглянула в глаза мальчика. — Запомни, никогда не причиняй зла живым существам без крайней на то необходимости. Пойми, им также больно, как и тебе когда ты поранишься.... И ещё, сколько раз тебе говорить, называй меня мамой! Что это ещё за мать?!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
