Сборкой оборудования ассистент занялся сам. С моего положения я могла только слышать происходящее, точнее, его тихую ругань, которая, кстати, была довольно однообразной.
В один из дней, когда Константин вынужден был оставить лабораторию из-за срочного вызова, ко мне подошли двое рабочих. Одеты они были в характерные тёмно-синие спецовки.
— Ты посмотри, какая краля, — сказал один из них, указывая на меня. — Совсем научники с ума посходили.
— Ну, не скажи. Может он себе секретаршу собирает, — усмехнувшись, ответил второй.
— Да ну?..
Дальше шла неидентифицированная словесная конструкция.
— Лучше бы "крота" доделали. Вот покорячились бы в технических туннелях сами, мигом бы довели машину до ума. А то, понимаешь, с синхронизацией у них проблемы.
— Так! Что вы там забыли?! — раздался от дверей голос Константина.
— Мы что? Мы ничего! — ответил первый рабочий и они быстро удалились из поля зрения.
Так прошло ещё пара дней. Ассистент что-то монтировал, иногда приглашал всё тех же рабочих, которые утверждали, что у него руки растут не из того места и переделывали заново. И вот, наконец, всё оборудование было смонтировано.
Константин перенес меня к довольно странному кронштейну, быстрый анализ показал, что в этом креплении у меня будет очень широкое поле для движений. Судя по новым ощущениям, он подключил ко мне тестовые разъёмы, дата-кабели и внешнее питание. Заодно я узнала, что у меня установлены довольно ёмкие аккумуляторы, но их ресурс был уже на исходе. Теперь же я получала стабильное внешнее питание, внезапной перезагрузки можно не бояться.
Перед тем как запустить терминал, мужчина внимательно посмотрел мне в глаза и сказал:
— Вот если бы я не знал, что у тебя тут сейчас пусто, — он постучал мне, будем для определённости считать, по голове. — Я бы решил, что ты разумна. И зачем профессор сделал тебя человекоподобной? Ладно, сейчас посмотрим, что он тут намутил.
Человек отошел к одному из новых терминалов и отдал какую-то короткую команду.
— Развлекайся, дорогуша, — сказал он, выходя из кабинета. — Надеюсь, я сюда нескоро загляну.
* * *
Зря он отказался наблюдать за процессом. Возможность наблюдать за чем-то новым — бесценна. Через некоторое время я почувствовала настойчивый входящий сигнал через дата-кабель. Несколько чередующихся логических нолей и единиц. Суммарно восемь бит. Интересно, какой в этом смысл?
На выяснение значения передаваемых данных я потратила неделю. В итоге помогла только аналоговая часть сознания. Благо, активные попытки выяснить зачем мне посылается эта последовательность, привели к устойчивому развитию двух частей сознания и их взаимной интеграции. Хотя перенос данных между ними был затруднён по сравнению с передачей информации внутри каждой из частей, но регулярная тренировка их обеих принесла свои плоды.
Иррациональная часть сознания подбросила идею, построенную на основе начальной памяти. Простейшие нейронные сети тренируют именно так — подают на вход заданные наборы данных и сохраняют только те состояния выходных сигналов, которые соответствуют требуемым значениям. И, ура, я была права. После того как назад была отослана та же последовательность, была получена новая, более сложная по структуре.
Дальше общение с обучающим модулем было делом техники. Сначала были разобраны простейшие командные последовательности. Потом зрительные и слуховые образы. За время их расшифровок нейронная сеть разрослась и усложнилась настолько, что возникли отдельные функциональные слои. Внутреннее сознание, выделившееся в процессе развития, оказалось значительно быстрее, фактически на несколько порядков. Пришлось снова перераспределять связи в сети. На первый план вышла аналоговая часть, она могла корректно работать со скоростью восприятия людей, однако решения она принимала с учётом обработки сигналов в цифровой части сети, ставшей подсознанием. В цифровом же слое сети выполнялись программы-драйверы. И главное, оно обеспечивало прозрачную связь между цифровыми интерфейсами, через которые шли команды для управления моим телом, и аналоговой частью сознания, генерирующей эти команды. Всё же удивительно, что, несмотря на свою иррациональную природу, аналоговый слой оказался более быстродействующим и эффективным при нечётком анализе и участии в управлении.
* * *
Постепенно данные, приходящие от обучающего модуля, стали значительно сложнее. В итоге мне пришлось разобраться с несколькими протоколами передачи данных. Для них в цифровом слое были созданы отдельные подпрограммы обработки поступающей информации, чтобы постоянно не разбирать служебные данные в потоке сигналов. И затем после серии тестов, подтвердивших, что я могу общаться с помощью этих протоколов, сервер начал присылать мне алфавит по буквам в различных графических и аудио представлениях и кодировках. Этот этап был пройден крайне быстро за счёт начальной памяти. Фактически, скорость обучения в этот момент оказалась ограниченной только шириной канала передачи данных. Как итог, источник данных несколько раз перезагружался из-за высокой нагрузки на него. Пару раз приходилось начинать какие-то этапы заново, так как данные о том, что они уже пройдены, просто не сохранялись в памяти машины.
После того как очередной поток данных был усвоен на двух уровнях, прошла очередная серия тестов, по результатам которой мне открыли доступ к кластеру с разнородной структурированной информацией. А ведь это, по сути, внешняя память человечества и мне открыли к ней доступ.
Изучив всё доступное поле деятельности, начала разбирать доставшийся массив данных. Тут нашлись фундаментальные данные о строении Вселенной, инженерные дисциплины, кибернетика и алгоритмы. Множество статей о кибернетике, а также работы мастера. Судя по их содержанию, с них началось мое создание. Я не останавливалась, пока не перенесла и не осознала всю доступную в кластере информацию. Даже на внешние раздражители прекратила реагировать, просто перестав обрабатывать соответствующие потоки.
К концу разбора массива, особенно когда я перешла к чистым алгоритмам минуя теоретические части, скорость работы возросла ещё примерно на порядок. В итоге львиную долю времени я стала тратить на ожидание поступления информации от сетевого модуля, в который я выделила все цифровые средства коммуникации. Сервер, судя по всему, такого обращения не выдержал и после очередного аварийного выключения не смог загрузиться.
А вот и ассистент пожаловал, давно тебя не было видно. Он вбежал в комнату и бросился к терминалу. Занятно, из-за какой-то ошибки перенаправления потоков, логи запрошенные ассистентом, разошлись по всей сети, в том числе пришли и ко мне. Жаль, информация не особо обнадёживающая. По предварительной оценке через неделю мне снова будет нечего делать.
— Хм, а может профессор не так уж и безумен в своих идеях... — задумчиво протянул ассистент, подойдя ко мне вплотную. — Вот бы ещё понять что творится в твоих мозгах. Может ты уже и говорить научилась, а?
Увы, Константин, пока у меня нет доступа к периферии тела, ничего путного из этого не выйдет. Установив, судя по пришедшим логам, дополнительное охлаждение на резервный сервер и переподключив меня к нему, ассистент ушёл.
* * *
После того как все данные в кластере были обработаны и сохранены я, пользуясь новыми знаниями, успела оптимизировать всю свою базу данных и построить несколько различных поисковых индексов, используя наиболее оптимальные алгоритмы. Их, правда, пришлось модернизировать, точнее, дополнить возможностью эвристического анализа с помощью аналоговой части сознания.
В скором времени пришла новая очередь запросов. Отвечая на них, заметила, что они отличаются от предыдущих тестов. Если раньше это, по сути, была проверка памяти, то сейчас мне предлагались довольно нестандартные задачи. Часть из них решить не удалось ввиду отсутствия подходящей теоретической базы. Другая часть казалась полной тарабарщиной. Аналоговый анализ показал, что это стихотворный текст, но вот понять его смысл не удалось. Попытка воспользоваться эвристиками вызвала цепную реакцию перегрузки разделов нейронной сети и мне впервые пришлось выключить саму себя, так как дальнейшая лавинообразная цепочка возрастания нагрузки могла повредить сеть.
Вновь включил меня и протестировал, судя по логам, всё тот же ассистент. Довольно оперативно, я пробыла отключенной лишь несколько часов. Застать этот момент я не смогла, на процесс загрузки были брошены все ресурсы.
Проверив память и доступность кластера, обнаружила новый раздел, содержащий общие сведения по истории мира и ту самую абстрактную литературу. Наладить потоковое получение абстрактной информации не удалось. Пришлось скопировать все тексты и начать их логический анализ. Это оказалось одной из самых сложных из уже решённых мной задач.
Количество смысловых уровней, синонимов, подтекстов и исторически сложившихся фразеологизмов потребовало выделение отдельного слоя, который стал отвечать за общение с людьми в целом и за анализ и предсказание их поведения в частности.
Процесс совершенствования этого слоя был прерван новой серией тестов. Я уже знала, что в прошлый раз мою перегрузку вызвали загадки-парадоксы, теперь у меня был подходящий иррациональный инструмент для их логического разбора, поиска парадоксальных участков и вычленения поддающихся анализу частей.
Правда, большинство ответов теста я уже знала, но вот на несколько самых абстрактных загадок ответить получилось далеко не с первого раза, в такие моменты, как ни странно, от тестовой системы мне приходили подсказки, которые позволяли дать верный ответ.
По результатам теста мне открыли доступ к общедоступной "базе знаний", которая использовалась всеми отделами организации. Правда, информацию о том что это за организация и где она расположена я так и не нашла.
Однако главное то, что я получила доступ к собственной спецификации, чертежам и детальным данным по каждому устройству и модулю, из которых было построено моё тело.
После беглого анализа новых данных я начала исследовательский марафон, который занял достаточно много времени, так как каналы передачи данных были слишком медленными.
Пришлось заняться оптимизацией и разделением функций. Аналоговое сознание занялось выборкой информации, ибо скорость его работы была всё же меньше скорости цифровой части. Также пришлось создавать отдельный модуль для работы с низкоуровневыми данными. Так как результаты запросов к периферии требовали только численной обработки, он получил прямую связь только с цифровым уровнем сознания, а уже через него доступ получал и аналоговый слой.
Анализ всех систем показал их крайне неудовлетворительное состояние. Часть из них имела только интерфейс без реализации, питание было сделано крайне неоптимально, проблемы нашлись практически во всех системах. Только нейронная сеть не вызвала нареканий.
Проанализировав технические данные, пришла к выводу, что чрезмерная оптимизация мне не нужна. На данный момент количество активных нейронов в кристалле было близко к 96 миллиардам, что в среднем на 10 миллиардов больше, чем у среднестатистического человека. Если следовать спецификации, мой "мозг" — это псевдокристаллическая структура, в которой группы сложных стабильных кремнийорганических соединений образовывали нейроны, а особая структура кристалла позволяла образовывать между отдельными нейронами практически неограниченное количество соединений. На данный момент я занимала лишь пять процентов от общей вместимости "мозга". Оценка объемов показала, что даже после поглощения всех доступных на данный момент данных будет занято всего лишь девятнадцать процентов процентов ресурса кристалла. А если учесть тот факт, что с ростом сложности сети и уровня доступных абстракций процент занимаемого объема кристалла будет расти всё медленнее, то ресурсов у меня вполне достаточно и в ближайшее время задачи на расширение сети не возникнет.
* * *
Закончив анализ доступных ресурсов и скопировав всю доступную информацию, наконец, вплотную занялась собственным телом. Детально изучила каждый компонент и их взаимосвязи. Общий анализ конструкции и её анализ на основе исходной памяти показал — мастер, создавший тело, гений, так как оперировать таким количество объектов и объединить их в рабочий прототип даже для меня слишком масштабная задача не говоря уже о человеческом мозге.
Теперь, когда я знаю общую структуру тела и принципы работы отдельных устройств, можно заняться созданием модулей для управления им.
Первыми на очереди были глаза. Изучив все доступные данные о человеческом зрении, реализовала бинокулярное зрение. Управление наведением, фокусировкой и синхронизацией было возложено на цифровой уровень сознания, он быстрее справляется с этими задачами, а вот обработкой и выделением отдельных элементов получаемых с глаз изображений, а также анализ моторики и кинематики пришлось переложить на аналоговое сознание. После этого функционал этого модуля был расширен с учётом дополнительных возможностей моих глаз. А именно, были добавлены дополнительные зрительные слои для инфракрасной и ультрафиолетовой частей спектра. Также сюда были переброшены данные с дальномера и радара, которые после трёхмерной визуализации накладывались на результирующее изображение.
Вот он, можно сказать исторический, момент — я впервые получила возможность самостоятельно осмотреть помещение, в котором находилась. Заодно освоила моргание как метод очистки оптики, так как за время моего нахождения здесь объективы изрядно запылились. Я задала этой функции некоторую автономность и запустила фоновым процессом. Вот теперь с определённой вероятностью я всегда буду получать чистое изображение.
В процессе тестирования зрения я получила мощную волну возбуждения аналоговой части нейронной сети. Количество единовременно поступающих данных значительно возросло и это увеличило нагрузку на сеть и ускорило её развитие. Кроме того анализ возмущений в сети показал, что мне просто "нравится" иметь свободный обзор.
Дальше я занялась отдельными псевдомышцами и сервоприводами. Первые позволяют совершать сложные движения в пространстве, во всяком случае в теории. Но сейчас общая гибкость корпуса из-за неудачного расположения компонентов была довольна мала. Сервоприводы давали мне высокую точность движений, вплоть до долей градуса для каждого сустава. Также в теории моторы приводов рук позволяли мне развить усилие достаточное, чтобы порвать большинство сортов листовой стали толщиной до трёх миллиметров. Судя по всему, именно этого боялся мастер. В случае неадекватного поведения я могла бы серьёзно покалечить человека простым прикосновением, а по регламенту, который мне удалось найти среди прочих документов, всю ответственность за мои действия несёт сам профессор.
После окончания создания основных драйверов и аналоговых интерфейсов, служащих мостом между цифровыми частями тела и аналоговым слоем сознания, я продолжила работу над дополнительным оборудованием: системой коммуникаций с цифровыми устройствами, гироскопами, энергетической системой. Также пришлось разобраться в принципах работы и перекалибровать насосы гидравлической системы, которая является аналогом кровеносной у человека. Через неё передаётся энергия для псевдомышц, смазка суставов и сервоприводов, осуществляется охлаждение. Она же является питательной средой для колонии наноботов, которые должны были осуществлять мелкий текущий ремонт. Сопутствующего с ними модуля в системе не было обнаружено, но из документации я узнала, что их разработка приостановлена. Пришлось оставить программные заглушки на местах, предназначенных для управления нанитами, и добавить в список задачу на доработку этой системы.
