Я отключилась от сенсоров на несколько секунд анализируя вновь поступившую информацию. Терять функциональность и отключаться навсегда было 'страшно'. Ещё хуже было то, что я упустила целый пласт возможных опасностей как для меня, так и для мастера, считая их несущественными в пределах базы. Практика показала, вероятность их возникновения существенно отлична от нуля даже на охраняемой базе.
— Так, Тарья, некогда мне тут с вами рассиживаться, поэтому слушай вводную, — он подошёл к ложементу и наклонился так, чтобы мы могли встретиться взглядом. — Найди тех кто это спланировал и передай мне. По-возможности не афишируя этот факт. Внешними участниками я займусь сам, ты же прошерсти базу невзирая на должности и личности. Не сможешь захватить — уничтожь и передай мне тела. В данном вопросе я даю тебе полный карт-бланш. Всё, работайте дальше, мне ещё поднимать бучу в администрации, уровнем повыше, а безопасники у меня попляшут, скоты ленивые, — резко бросил он, уходя.
— Вот что нам теперь делать? Будем ремонтировать, что сохранилось, или сразу соберем новое тело? Но это всё потом, ты мне лучше скажи какого х.. уж прости меня грешного, сорвалась куда-то и даже не предупредила. Я же волновался! — начал Михаил, когда Миллер ушел.
— Простите меня, мастер, но те ответы, что я уже нашла и те, что возможно мы получим, были слишком важны и откладывать их поиск было невозможно. Вы уже вскрывали кейс? — спросила я, и, следуя подсказке эвристического модуля, придала лицу выражение, построенное на основе мимики Маши, когда она выпрашивала у мастера ключи от его городской квартиры.
— Ну вот что с тобой будешь делать, а? — сокрушённо покачал головой мастер. — Давай приведём тебя в порядок да займёмся твоими находками.
После сборки я протестировала системы и аккуратно поднялась. На шаблоны моторики пришлось наложить ограничения, так как часть псевдомышц, поддерживающих корпус в вертикальном положении, была повреждена и при превышении нагрузки они бы просто порвались.
— Всё в порядке? — спросил мастер наблюдая как я поднимаюсь с ложемента.
— Относительно. Сейчас я могу двигаться, пусть и с определёнными ограничениями, но по сути требуется капитальный ремонт и модернизация с учётом новых данных. — После такого происшествия я полностью пересмотрела вероятности для существенной части вариантов развития событий.
— Мастер, могу я узнать, были ли на базе какие-либо происшествия не внесенные в журналы событий основного сервера? Возможно вам следует увеличить охрану. Ведь в случае нападения на вас, вы лично не сможете сопротивляться агрессору.
— Да брось ты, что тут может произойти. Я последнюю неделю вообще из корпуса не выходил, а он охраняется от и до. Нам тут подкинул крайне интересную задачу по транспортировке юнитов. Мы, кстати, нашли радикальное решение проблемы. — Мастер улыбнулся. — На базе архангельского производственного комплекса построят несколько сверхбольших дирижаблей, по модернизированным проектам прошлого века. Ещё парочку будут делать немцы и один соберут в Японии.
— То есть вы опять забывали поесть согласно режиму питания, сидели ночи напролёт за терминалом? — спросила я, придав мимической системе наиболее укоризненное выражение лица, которое я создала на основе мимики поварихи, которая отчитывала молодую сотрудницу. Образ получился достаточно выразительный и я решила использовать его как основной для подобных ситуаций. — Я права? Стоило мне отлучиться на пару дней и вы опять взялись за свое...
— Да, мамочка, конечно, мамочка... — рассмеялся Михаил.
— Простите?
— Ты сейчас выглядела как мать Маши, когда та выговаривала дочке за очередную выходку.
— Значит я правильно передала свои мысли. Меня, несмотря на произошедшее, можно починить, ваше же здоровье так просто не поправишь. Кстати мастер, вы обращались к фармацевтам, ведь у нас есть подобное отделение, возможно можно модернизировать ваши препараты и уменьшить нагрузку на внутренние органы?
— Я даже с создателем этих препаратов общался. Из всего того, что он тогда наговорили, я понял только то что они сами не понимают, что это такое и как оно работает. Они могут производить эту серию, но клинические испытания ставят их в тупик.
— Это не повод отказываться от исследований.
— Да брось, главное, что они работают. Рассказывай лучше, куда ты так сорвалась, то? Ведь до этого я не припомню, чтобы ты стремилась покинуть базу и посылала наших техников в командировки?
— В данном случае я не могла передать информацию стороннему человеку по нескольким причинам. Во-первых её очень сложно выразить в форматах приемлемых для восприятия человеком, во-вторых эти данные пойдут под грифом совершенно секретно. Я не уверена даже, стоит ли рассказывать о находке Миллеру.
— Даже так?
— Именно. Помните вы рассказывали о том, что не смогли понять почему мой мозг вообще начал работать, несмотря на отсутствие какой-либо подготовки кристалла?
— Конечно, я до сих пор не сдвинулся с мёртвой точки в этом вопросе.
— Я нашла ответ. На самом деле подготовка кристалла была произведена. Точнее был подготовлен тот кристалл, на основе которого была выращена остальная серия.
Дальше я рассказала мастеру о расшифрованных, мною воспоминаниях и тех результатах к которым привела меня новая информация.
— То есть, ты хочешь сказать, что те кристаллы, что мы вырастили из осколков принесенных с той базы, уже несут в себе слепок личности того учёного?
— Скорее всего не все, при росте кристаллов невозможно учесть всех факторов, есть вероятность, что такими свойствами обладают только наиболее близкие к затравке части, а дальше происходит всё более сильное искажение структуры, делающее невозможным полноценную работоспособность образцов. Ведь есть ещё один кристалл, который подал признаки корректной работы, тот над которым работал Миллер, но дальше простой нейронной сети его развитие не пошло.
— Даже если всё это действительно так, то нам от этого не легче. У нас нет ни возможности какой либо записи ни них, даже самих принципов записи, ни подходящего оборудования, — сокрушенно покачал головой мастер.
— Думаю для начала следует изучить содержимое кейса, возможно оно даст ответы на некоторые вопросы.
— А что там лежит-то?
— Мне это неизвестно, однако ничто не мешает нам просто посмотреть.
Вскрытие кейса заняло какое-то время, пришлось резать корпус, так как замок был поврежден от длительного нахождения в воде. Внутри мы обнаружили ещё один контейнер, на этот раз из нержавеющей стали, с крышкой, посаженной на ряд болтов с плотной резиновой прокладкой. Судя по всему ученый старался обеспечить должную герметичность. Этот контейнер содержал в себе набор прозрачных дисков, диаметром соответствующим стандартному оптическому диску, толщиной пять миллиметров.
— Ух ты, их всё же сделали! — Восхитился мастер, когда увидел содержимое коробки.
— Вы знаете, что это за носители? Я не нашла упоминаний о подобной технологии в базах данных.
— Странно, хотя... Их же в серию их не пустили. Точнее их хотели поставлять только для военных, но развернуть производство не успели, а после не стали, слишком дорогие эти малышки.
— Они обладают какими-то преимуществами перед классическими средствами хранения?
— Конечно! Вот какой, например, срок хранения информации на стандартной си-дишной болванке?
— По результатам моделирования, для продукции современных производителей, он не превышает десяти лет.
— Вот видишь. — Мастер наставительно поднял палец, привлекая внимание. — А на этих малышках, в теории информация начнет деградировать только через две-три тысячи лет хранения. Даже если они просто будут валяться в грунте или воде.
Я оценила подобные носители с новой точки зрения. Применения им в текущих условиях не нашлось, но в долговременной перспективе на основе подобных технологий можно строить цифровые архивы повышенной надежности.
— Однако у нас на балансе не числятся устройства способные считать эти носители.
— Да брось, если я правильно помню они считывались синим лазером на четыреста одиннадцать нанометров, а формат хранения там такой же как на обычных болванках. Единственное отличие, эти диски многослойные. Однако судя по маркировке, они из самой первой партии, а значит каждый слой, это просто отдельный диск никак не связанный с соседями так, что не вижу проблем. Сейчас соберём стенд и всё скопируем.
— Мастер характерными движениями потер руки. Судя по всему, этот жест выражает нетерпение. — Вот только бы где нам излучатель экспроприировать?
— Не стоит волноваться, я уже послала дронов за оборудованием. В оптической лаборатории есть подходящий прибор и им сейчас не пользуются.
К сожалению любопытство мастера быстро удовлетворить не получилось. После того как я собрала установку и мы, откалибровав её, начали чтение, я писала напрямую себе в память, оказалось, что данные сильно фрагментированы. Пришлось ждать окончания считывания всех дисков и заняться их упорядочиваем. На это у меня ушла практически вся ночь.
Данных оказалось достаточно много, большая их часть уже была в базе данных. Для начала я структурировала данные по энергетической программе. Как оказалось этот побочный проект возник тогда, когда лаборатория изучала квантовые свойства одного сложного кристалла. На тот момент выращивать их было крайне затруднительно, поэтому образцов было мало, но установить факт резонансного роста энергии на кристалле при облучении лазером с определенной длиной волны. И даже проверили во всех возможных условиях, которые они смогли смоделировать. При температуре окружающей среды от минус ста тридцати и до трёх ста пятидесяти градусов Цельсия, возбужденные кристаллы, генерировали слабое когерентное излучение в синем диапазоне, так же на противоположенных гранях анизотропных образцов возникало значительное напряжение. В одном из лабораторных журналов было указано, что один из лаборантов получил электротравму и ожог третей степени. Собственно вот та цель к которой я стремилась.
Остальные данные были не полны, и без дополнительных исследований не применимы. Однако отправные данные для начала исследований в области энергетики были получены. В документах так же нашлись физические принципы начального форматирования кристаллов, и медицинские данные предназначенные для калибровки сканера, которым предполагалось считывать информацию из мозга и чертежи этого устройства. Как оказалось ни о каком ИИ изначально речи не шло, эти технологии вообще были никак не связаны и разрабатывались в разных отделах.
Кристаллы появились в рамках проекта по поиску сверхъемких устройств хранения информации, а сканер, как прибор для прямого взаимодействия человеческого мозга с цифровых интерфейсов. То есть предположение о намеренном переносе личности на кристалл оказалось неверным. Ученый лишь пытался перенести часть своей памяти, чтобы исследования дальше продолжились и сохранилась некая теоретическая база. Получив новые данные, мастер снова, как сказала Маша, ушёл в себя. Он одновременно пытался работать как над дирижаблем, так и применить и использовать новые данные для того, чтобы понять принципы работы моего мозга. На мои попытки всё же заставить его соблюдать режим дня и не подрывать здоровье ночными бдениями Михаил не реагировал отделываясь общими фразами. Дошло до того, что я стала изредка добавлять в ужин мастера снотворное, чтобы он получал возможность отдохнуть должным образом.
К сожалению помочь мастеру у меня не получилось, мне пришлось заняться решением основным технологических проблем, которые стояли как для моей оболочки так и для евангелиона.
Доведение всех требуемых технологий от лабораторного прототипа до производственных моделей заняло ещё полгода. Пришлось перераспределить ресурсы и рабочих, это замедлило постройку юнита, но позволило мне создать экспериментальную установку для исследования свойств кристаллов и цех по их выращиванию, который позволял экспресс методами получать кристаллы с нужными свойствами.
Поначалу производственная линия позволяла выращивать партию кристаллов за две недели. Однако мастер смог найти достаточно оригинальное техническое решение, позволившее быстро получать кристаллы неправильной внешней формы, но с нужной кристаллической решеткой, и уже по факту шлифовать до нужных геометрических параметров. Это привело к перерасходу редких ресурсов — до тридцати процентов заготовки уходило на обрезки, которые невозможно было снова использовать, но уровень финансирования позволял и я оставила попытки оптимизировать процесс.
Несмотря на крайне интересные свойства, эти кристаллы обладали и серией фатальных недостатков. Одним из них была потеря массы, что может быть являться косвенным признаком источника энергии. Измерив её я пришла к выводу, что стандартного кристалла в форме шестигранной призмы, высотой десять сантиметров хватит на десять лет непрерывной генерации. После чего масса кристалла упадет ниже критического уровня и эффективность генерации скачкообразно упадет.
Повышая размеры кристалла можно было увеличивать и мощность, которая росла линейно относительно размеров, и квадратично относительно степени упорядоченности кристаллической решетки. Чем ближе был кристалл к идеалу, тем меньше генерировался фотонный поток и выше было напряжение. Проблема была в том, что генерация могла в любой момент прерваться, любое внешнее воздействие могло совершенно случайно её остановить. Электрический разряд и взрыв рядом с кристаллом равновероятно могли как вызвать сбой, так и не произвести никакого эффекта. Причем если два кристалла находились рядом, то сбой в одном был совершенно не связан со сбоем генерации в другом.
Для решения этой проблемы пришлось взять разработку ученых из германского отделения НЕРВ — компактный микро-термоядерный реактор. Из плюсов: само устройство имеет возможность масштабироваться от размеров спичечного коробка, до габаритов турбины АЭС. Технология сборки и внутреннее устройство модулей обеспечивает длительный срок работы без критичного износа деталей и даёт возможность дозаправить реактор в любой момент. В качестве топлива используется или дейтерий или тяжелая вода, но ресурс этот реактор тратит очень быстро. Поэтому в качестве постоянного источника энергии такие реакторы распространения не получили, и производились мелкосерийно под конкретные заказы.
Именно их я использовала для создания как компактной версии реактора для себя, так и особо мощной и защищенной модели для евангелиона. Принципы и там и там были полностью идентичны. Компактные же их размеры позволяли установить несколько таких реакторов для резервирования мне, а для евангилиона имелась возможность скрыть источник энергии под толстыми бронеплитами.
Сам реактор представлял собой матрицы из энергетических ячеек, состоящих из кристалла и устройства снятие энергии в виде двух шин питания и фотоэлемента. Для себя я использовала компактную матрицу в форме куба с ребром в три ячейки, подходящего для моего корпуса размера. На евангелион были установлены два полностью независимых реактора, с блоками в виде параллелепипеда с гранями на четыре, пять и на три ячейки в глубину.
