Печать Владетеля (Три важных слова)

В отличие от болтушки-подруги, Ариэнна не стремилась поддерживать разговор. Молчал и Таддео. Однако это было спокойное, практически уютное молчание, в котором каждый думал о своем, не игнорируя удовольствие от танца и тепло прикосновения рук партнера.

'Пусть любовью или страстью наши отношения не будут, но дружба и сотрудничество на взаимовыгодной основе сроком на три года — тоже неплохо', — решила Ариэнна и улыбнулась. К ее удивлению Таддео улыбнулся в ответ и снова запечатлел легкий поцелуй на пальчиках девушки.

'Молодец, какой же он молодец, не забывает даже в мелочах поддерживать легенду', — мысленно похвалила коллегу по заговору синьолла и, вспомнив, как это делала Роза, затрепетала ресницами в положенном девице смущении.

Бал длился уже почти три часа, ничем примечательным вроде взрыва новой люстры или обвала пола из-за подкопа буйствующих курсантов не ознаменовался, даже подвыпивших синьорезов в зале не появилось. Благословенные всегда умели не только пить, а и знать в питии меру. Каким-то образом метка Соальдера не позволяла им употребить алкоголя больше индивидуальной нормы. Трезвы были и выпускники. Впрочем, последнее никого не удивляло. Через ритуальный пятидневный срок очищения душ, плоти и помыслов кадетам, окончившим Академию, предстоял ритуал посвящения Соальдеру, где достойнейшие получали шанс стать благословенными Владетелем, превращаясь в защитников Итоллы, ее живой щит. Благословенные были гордостью страны, ни в одном другом государстве мира не было столько принятых Соальдером воинов.

У ошедассов, к примеру, когда те лет двести назад пытались увеличить число благословенных, превратив церемонию посвящения в кровавое жертвоприношение, благословенные перестали появляться вовсе. Владетель отвернулся от тех, кто нарушил его заветы. И поделом! Ошедасс еще существовал, даже огрызался достаточно больно, но былую имперскую мощь и размах утратил безвозвратно, как и милость Соальдера. Возможно, потому они и дрались столь яростно с Итоллой, получив хоть малейшую возможность, не столько пытались завоевать, сколько мстили более удачливым конкурентам, позабыв о том, что в собственном крахе виноваты лишь сами.

Ариэнна тряхнула головой, прогоняя не слишком соответствующие настроению бала мысли и снова отправилась танцевать. Она танцевала с женихом, его другом, даже с Фреддо Родиоло. Роза, бросив окучивать грядки с потенциальными поклонниками, намертво прилипла к Флавио. Тот, кажется, не возражал против такого симпатичного вьюнка. И как показалось синьолле Амато, то ли настолько расслабился в обществе милой красавицы, что допустил обмолвку о планируемом завтрашнем посещении храма, то ли специально завел беседу в радиусе слышимости Розабелль.

— Дядюшке я скинул на каликс предупреждение о завтрашнем визите, намекнул, что есть преинтересный разговор, старик отписался, что ждет к одиннадцати. Стоянка у храма маленькая, будет лучше, если мы воспользуемся моим файо. Постоянный пропуск мне Хиронимо еще в прошлом году открыл.

— Куда вы собираетесь? — тут же заинтересовалась Роза, закрутив головой.

— В Храм на Коарелло, что в районе Ромалле, вряд ли прелестную синьоллу заинтересует визит вежливости к моему престарелому дядюшке, — с небрежной легкостью сердцееда улыбнулся Флавио, поймал ручку девушки в воздухе и запечатлел на кончиках ее пальчиков вежливый поцелуй.

— Конечно, заинтересует! — нежный румянец сильнее заполыхал на ланитах Розы, уподобляя девушку чудесному цветку, давшему ей имя. — Ведь вы говорите о знаменитом Коарелло — храме со склоненными колоннами, получившем прозвище Серый Шалаш! В начале года я писала реферат о самых загадочных храмах города. Коарелло был закрыт на реставрацию фасада, я так и не смогла побывать там и сделать собственные фото для приложения к работе! Но очень-очень хотелось! Если бы вы только смогли взять меня с собой! — умоляющий взгляд, трепет длинных ресниц и не слишком сопротивляющийся благословенный сдал позиции.

— Синьолла, если ваша подруга не будет возражать, то, разумеется, я с радостью приглашу вас в нашу компанию, — просиял улыбкой хитроумный Флавио.

Таддео в знаке вопроса-недоумения чуть приподнял бровь. Рыжий крутанул запястье левой руки, подтверждая уверенность в своих действиях, и Севайо отступил, не став вмешиваться в разговор. В конце концов, именно Вилагро считался одним из лучших аналитиков штаба, потому даже лучший его друг мог лишь примерно прикинуть мотивационный ряд, стимулирующий создание провокационной ситуации.

Во-первых, Флавио мог проверять зону доверия к подруге у невесты лучшего друга, во-вторых, прощупывать саму подругу, в-третьих, определял готовность Ари к распространению секретной информации и скорость не стрессового реагирования в щекотливой ситуации, не сдобренную влиянием Соальдера, в-четвертых, банально заботился о приличиях. Все-таки поездка, даже поездка в храм, в обществе двух мужчин, пусть один из них и потенциальный жених, чуть-чуть выходила за рамки строгих правил. Требовалась еще спутница женского пола. А в-пятых, синьорезу Вилагро вполне могла понравиться эффектная подружка Ариэнны, и он воспользовался возможностью продолжить знакомство. Разумеется, последний мотив никогда не стал бы для Флавио преобладающим, но в качестве дополнительного стимула имел право на существование. Потому-то аналитик и срежиссировал сцену.

— Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! Ари, ты ведь согласна? — Роза захлопала в ладоши, и переключила умоляющий взгляд третьей степени интенсивности на Ариэнну.

— Роза, — синьолла Амато вздохнула. Обижать подругу не хотелось, но и посвящать ее в загадочную историю со странником-упредителем и трехкратным явлением силы Владетеля Соальдера, у Ари тоже желания не было. Возможно, Флавио, как отличный аналитик, посчитал, что у невесты Таддео нет тайн от лучшей подруги? Но на самом деле лишь сегодня Ариэнна рассказала о той давней встрече в первый раз и рассказала не ей.

— Роза ты едешь с нами? — просительно продолжила за подругу хохотушка Розабелль.

— Ты едешь с нами, но беседа с Хиронимо, старшим стражем-служителем храма Коарелло, будет для меня равносильна исповеди пред светом Соальдера, — сдавшись, начала объяснять Ари.

— Договорились, я осматриваю храм, а ты каешься во всех проступках стражу Хиронимо и донимаешь его философскими сентенциями! — споро закончила за Ари бойкая девушка, подмигнув подруге. Розе показалось, что она раскусила задумку Ари. Той просто хотелось побыть рядом с женихом, но на ум не пришло ничего более приличного, чем напроситься в компанию к синьорезам, посещающим храм для встречи со стражем-служителем Соальдера. А может, Ариэнна ни о чем романтичном вовсе не думала и хотела, коль подвернулся случай, использовать беседу с родственником Флавио в будущей научной работе. Ну да не хочет скромница объяснять свои планы, и пусть!

— Договорились, — облегченно улыбнулась Ари, уяснив для себя, ради чего столь нахально напрашивается в компанию малознакомых мужчин Роза. Архитектурные прелести храма и главным образом достоинства синьореза Флавио прельщали красотку куда больше тайн лучшей подруги. Розабелль знала давно: если Ариэнна захочет, расскажет сама, а не захочет, и под пытками у ошедассов ни слова не промолвит, хоть ее режь, хоть каленым железом жги.

Флавио обменялся быстрым взглядом с Таддео и тот кивнул. Решено было, что синьорез заедет поутру за прелестной синьоллой Розабелль, вместе они подъедут дому синьоллы Амато, где уже будет ждать Таддео. Возможность провести хоть несколько минуток наедине в машине с обаятельным благословенным ужасно понравилась Розе. Она даже не сделала ни одной попытки разузнать точно, зачем компании сразу понадобилось ехать в дальний храм Соальдера для беседы со стражем. Какая, в конце концов, разница куда ехать, главное с кем! Удовлетворившись такими догадками, Роза снова отправилась танцевать с Флавио, тогда как Ариэнна сделала перерыв в танцах и продолжила обход зала под ручку с женихом.

Домой синьоллу Амато доставили ровно в девять вечера и не просто к воротам, а на порог, к самому родительскому очагу. Правда, дверь Ариэнне открывала не мать, отец или синьореза Алессонна, приходящая для уборки, а сестренка Лаэрта. Ей даже удалось перемолвиться несколькими словами с объектом своей нежданной любви, перед тем как явились мать и отец избранницы, вышедшие встретить старшую дочь.

— Как бал, доченька? — спросил отец, украдкой смахнув слезинку умиления. До чего красивая и взрослая у него дочурка выросла!

— Чудесно, отец, — ответила Ариэнна, ничуть не погрешив против истины. Ведь золотой щит Соальдера, укрывший троих от осколков люстры, иначе как чудом назвать было невозможно. — Мы с несомненной пользой провели время в приятной компании. У синьореза Таддео замечательный друг, синьорез Вилагро!

О падении осветительного прибора девушка благоразумно умолчала. Не хватало еще трепать нервы родителям повестью о подобных происшествиях. Хорошо еще журналисты — любители эффектных фотографий и сенсаций — допускались лишь на первые полчаса бала и могли снимать гостей мероприятия лишь с высокого балкона. А то громкие статьи в завтрашних газетах не оставили бы и камня на камне от благого намерения Ари поберечь психику родителей от ненужных волнений. Со времени трагической гибели Ильхадона синьолла неожиданно резко осознала, насколько смертны, и смертны внезапно, дорогие люди. Теперь Ариэнна старалась заботиться о родных и не тревожить их по пустякам, а уж тем более не трепать нервы описаниями трагических происшествий, каковых удалось благополучно избежать. Ясное дело, история с падением люстры рано или поздно всплывет, но без вещественных доказательств в виде снимка, масштабы происшествия удастся при будущем объяснении сильно преуменьшить. Ну а сейчас следовало перевести тему так, чтобы впоследствии удалось оправдаться девичьей забывчивостью и другими интересами. Ари с преувеличенным энтузиазмом воскликнула:

— Отец, матушка, завтра синьорез Таддео хочет сопроводить меня на Коарелло в знаменитый Серый Шалаш. Вы не возражаете?

— Вы вдвоем поедете? — вырвался у Лаэ ревнивый вопрос. Впрочем, девушка тут же смущенно покраснела, осознав его неуместность.

— Нет, синьолла, — с вежливой снисходительностью к непосредственности молоденькой девушки ответил Таддео. — Мой друг, синьорез Флавио Вилагро, устроивший нам этот визит, пользуясь родственными связями со старшим стражем-служителем Соальдера, синьорезом Хиронимо, пригласил и подругу вашей сестры, синьоллу Розабелль.

— А-а, — Лаэрта разом утратила большую часть ревнивого интереса к поездке, оказавшейся не романтическим свиданием, а групповым визитом в храм.

— Конечно, мы не возражаем, съездите, — с улыбкой ответила синьореза Лидия, благосклонно взирая на Таддео и, посерьезнев, прибавила: — Попросите у Владетеля милости к бедняге Джэро!

— Да уж, какая трагедия и прямо в нашем доме! Такой молодой, красивый, талантливый мастер... — Гилон покачал головой и вздохнул.

— Все в дланях Соальдера и отмеренный срок в его власти и разумении, — отозвался Таддео, поддерживая тайну невесты. Хотя больше всего синьорезу сейчас хотелось проклясть негодяя, едва не убившего прекрасную девушку и погубившего многих других. Понимая, насколько Ари болезненно вспоминать о случившемся, благословенный чисто рефлекторно привлек стоявшую рядом спутницу к себе и приобнял. Невольно напрягшаяся при неприятном повороте разговора девушка немного расслабилась и выдавила понимающий вздох и кивнула.

— Ой, прости, дорогая, что некстати к ночи напомнили, — всплеснула руками синьореза Лидия и тоже поспешила поцеловать в лоб и заключить дочь в объятия. Таддео отступил, давая место матери невесты.

— Это же все при тебе случилось, напугалась, наверное! Лаэ, конечно сказала, что ты в порядке, но... — поддакнул Гилон, с легким неодобрением покосившись на супругу. Не стоило им поминать погибшего сейчас, портить романтический вечер дочери.

— Да, напугалась, — согласилась Ари. — Но Таддео приехал очень быстро и поддержал, очень помог мне прийти в себя.

Жениху достался исполненный вполне натуральной признательности благодарный взгляд невесты и еще более одобрительные взоры родителей оной. Сами они, посвященные в происшедшее Лаэртой, не стали срываться с работы только потому, что рядом со старшей дочерью был Таддео Севайо. Сочли, что утешения жениха для Ариэнны будут куда уместнее родительского кудахтанья. Раз уж, по словам Лаэ, здравомыслящая Ари в порядке и собирается на бал, значит, все относительно благополучно.

— Хочешь, я сегодня с тобой лягу? — великодушно предложила сочувствующая Лаэрта.

— Не надо, все уже в порядке. Таддео прав — все в дланях Соальдера, и нас не должно это ужасать. Я ведь почти не знала Джэронимо, потому сильно переживать из-за него не могу, как бы эгоистично это ни выглядело со стороны. Он был и ушел в длани Владетеля, а моя жизнь продолжается. Но, конечно, вы правы, матушка, отец, завтра я непременно попрошу Соальдера воздать Джэро по заслугам!

Родители покивали и одобрили намерение Ари. С одной стороны, их умилило неожиданное благочестие дочурки, обыкновенно не рвущийся в храм — средоточие силы Владетеля, со второй, порадовало ее желание посетить храм Соальдера в обществе жениха. Значит, решили оба, неожиданное замужество весьма желанно их здравомыслящей дочери, а синьорез Севайо мил сердцу.

Закончив транспортировку невесты на дом договоренностью о завтрашнем визите и пожеланиями доброго вечера, Таддео откланялся.

Ровно к десяти утра следующего дня синьорез Севайо вновь прибыл к дому Амато на своем файо, который был поставлен на стоянку у дома. Новоявленный жених вел себя безупречно. В ожидании машины друга и прихорашивающейся невесты, он чинно беседовал с родителями Ариэнны. Не преминул осведомиться о самочувствии всех присутствующих и их дочерей. Те ответили уверениями в полном физическом и психическом здравии. Никакие кошмары ночью не кружили у изголовья членов семьи. Даже утомленная Ариэнна, натанцевавшаяся на балу до легкой ломоты в натруженных мышцах, спала без сновидений. Убедившись, что с невестой все благополучно, Таддео ощутимо расслабился и перешел к похвалам саду — объекту законной гордости обоих Амато. Причем, хвалил искренне, было очевидно, ему нравятся и дом, и все его обитатели.

Гудок темно-зеленого файо у ворот — знак прибытия друга Таддео был встречен искренним сожалением всех членов семейства, пожалуй, кроме Ари. Синьолла пыталась не показывать своего волнения, однако от самой себя не спрячешься. Стоило признать, она волновалась перед встречей со стражем Соальдера. И, к стыду своему, девушка с удивлением признала, волнение это куда сильнее тех эмоций, что захлестнули ее после смерти Джэро. Возможно, тогда, находясь во власти благословенной мощи Владетеля, она оказалась защищена от страха и вины? Неужели ее предположения верны, и именно сила Соальдера помогла не только одолеть маньяка, но и защитила душу от боли? Именно она, а не пастилки 'консуэлло'. И этот вопрос лег в мысленную копилку к тем, которые Ари собиралась задать в храме.