Две недели

— Я тебе советую сходить к психиатру, — задумчиво отозвалась Даня, — а она имела виду терапевта.

— Ты поконкретней говори, — велел Богданов. — И, кстати, где мой плеер?

— Он разряжен, — рассеянно ответила Даня, все еще погруженная в собственные мысли.

— Как разряжен?

— Зарядка отключена.

— Опять? — возмутился Богданов и зло процедил. — Нет, ну я эту тварь точно убью, как только поймаю.

— Ты сам ему молоко не ставишь, — Даня очнулась и мигом взяла на себя роль адвоката.

— Чтоб на это молоко к нам все соседские тараканы набежали?

— При чем тут молоко? Посуду надо вовремя мыть и мусор выбрасывать, — стояла на своем Даня.

— Я выбрасываю. А вот когда молоко ставил, тараканы прибыли. Сперва достань мне сущность, которая на насекомых охотится, а потом корми эту сволочь чем хочешь.

— Зато у нас лампочки в два раза реже перегорают, и на электричество мы меньше тратим, — продолжала настаивать Даня.

— И я должен заряжать мобилу и плеер на работе?

— Так налей Кузе молока.

— Тараканы набегут.

— Простите, — взмолился с заднего сиденья Игорь, прерывая семейную или какую там ссору. — У вас что, живет сущность, которую зовут Кузя?

— Его никак не зовут! — гаркнул Богдан.

— Кузя его зовут! Все равно не знаем, как от него избавиться, — насупилась Даня и нехотя ответила Игорю. — Ну живет. У него бзик контролировать электричество, отключать лишние электроприборы и тырить молоко. И благодаря этому пожар кое-кому не грозит, — с нажимом закончила она, прямо глядя на Богданова.

— Все, сдался. Что с Гороховым?

— Да говорю же, бред. Я подумала, вдруг он кровь сдал? Ну, обследование пройти. Он очень на боли жаловался.

— Кровь? — Богданов резко затормозил на светофоре, и Даню бросило вперед.

— Он ушел с утра и вскоре вернулся, хотя обычно до полудня дрыхнет, — сообщила девушка, плавно самортизировав о торпеду. — И рука была согнутой, словно ватку на сгибе держал, как после забора крови. Вот и подумала. Еще он соседку просил ему лекарства по списку купить, она часто в аптеку ходит. Рецепта, правда, не было, но они в безрецептурном продавались.

— Дань, — подал голос Игорь, — сама подумай, если Розенталь дал ему свою сыворотку, ну, чтоб нормально кровь сдать, он же мог и диагноз поставить. Для чего тогда врач?

— Тихо, — вступил в перепалку Богданов. — Сейчас все узнаем. Учитесь, пока я жив.

Он достал телефон и быстро набрал номер Розенталя.

После вежливых вопросов о делах и здоровье единственного отпрыска, он осведомился о сыворотке, глянул на Даню, и отрицательно помотал головой.

— Видишь, никому не давал, — прошептала она молодому коллеге.

— Ладно, ладно, ты права, — закатив глаза, отозвался Игорь.

— Ярослав Викторович, а не могли бы вы для меня выяснить, не сдавал ли на этой неделе кровь некий Владимир Горохов, живет в районе Московского вокзала, а если сдавал, то какие результаты. Нет, по своим каналам я могу, но начнутся вопросы, и вопли о врачебной тайне. Что зря к парню внимание привлекать. Спасибо, с меня причитается. Привет Дане передам... И все-таки припомните, может заходил к вам такой лохматый юноша с просьбой о помощи?

Тут он сунул трубку Дане под ухо, она выслушала ответ и кивнула.

— Ну спасибо, загляну обязательно. До свиданья.

— Поняли, как это делается? — обратился Богданов к подчиненным. — Теперь идите работать. Получу из-за вас от Беса — обоим головы оторву.

Игорь дернул ручку, но заметил, что Даня задумчиво пялится в ветровое стекло, не собираясь покидать салон.

— Богдан, — неуверенно проговорила она, — давай я к Аркаше смотаюсь.

— Ты? Добровольно встретишься с Аркашей? — не поверил Богданов, уставившись на Даню, как на говорящую мышь.

— Так ведь по делу, — пожала Даня плечами. — И потом, ты же мне Игорька дашь на пару часов? Хочу поинтересоваться, может Аркаша знает о папином изобретении, и одолжил его Горохову. Или еще кому.

— Сомневаюсь, но попробуй, — подумав, решил Богданов и добавил. — Игоря не дам, мне отчеты нужны.

— Тогда машину, — быстро предложила Даня. — Я буду аккуратно вести, честное слово.

— Лучше бери Игоря, — решил Богданов. — Ты в прошлый раз уже была аккуратной, я бампер менял. Ножками, родные, ножками.

Пока Богданов самостоятельно корпел над отчетностью, допрашивал свидетелей по прошлым делам и ломал голову над заявлением об электропроводке, растворяющейся в штрабированной стене уже третий раз, его подчиненные с ветерком прокатились до санатория, и, собрав информацию, радостно ввалились в отдел.

— Нагулялись? — спросил Богданов, потирая виски. — Результаты есть?

— Ни черта он не знает, — с чувством доложила Даня. — Торчит в своем санатории, слюни пускает.

— Он не пускал слюни, — возразил Игорь. — Вообще, ничего парень, нормальный. Богдан, ты где его выкопал?

— Да лет восемь назад он в подростковое бунтарство ударился, едва в историю не попал, — нехотя пояснил Богданов. — Связался с одной компанией, они повадились сумки у гражданочек по ночам отбирать, а однажды заводила их вконец оборзел — женщину зарезал, она сумку отдавать не хотела.

Я тогда это дело вел, смотрю, пацаны убийство на Аркашу валят, а он, как дурак, словно сам в колонию рвется, все на себя берет, хотя соседка на лавочке видела, что он в подъезд зашел, и до полуночи точно не выходил, она все это время у подъезда с подружкой трындила. Потом оказалось, Аркаше наплели, что их слова против его и престарелой соседки это полный ноль. И, как последний аргумент, что ему отец по-любому адвоката хорошего найдет, а вот им по полной срок впаяют. Из неблагополучных семей ребята были. Короче, намаялись мы тогда, я еле убедил этого сопляка показания дать, упертый, зараза, но убийцу закрыли.

Потом случайно с Аркашей на улице столкнулся, он меня пригласил на пару минут в гости, вроде как поблагодарить и с отцом познакомить. Я ж его только в присутствии Анны Степановны допрашивал, она тогда еще ходить могла. Поболтали, с Ярославом Викторовичем в шахматы сыграли, потом он спиннингом новым похвастался, я его порыбачить пригласил, у меня на даче речка классная, как раз для спиннинговой рыбалки. Вот так и сдружились. Общие интересы, так сказать.

— Коньяк, например, бильярд и шахматы, — поддакнула Даня. — Кстати, это Ярослав Викторович потом определил, что пулю достать можно, а по рентгену, так полное противопоказание было, Сашке едва инвалидность не впаяли.

— Даня, смолкни, — велел Богданов. — Так вот, чуть позже, когда сущностей чуять начал, понял кто такой Ярослав Викторович, и свел личное общение к минимуму. Служба, черт ее возьми! Потом Аркаша решил жениться на Даньке.

— Скажи идиот, да? — Даня обратилась за поддержкой к Игорю, но тот дипломатично промолчал.

— Втрескался, стопудово, — глядя на коллегу, поставил диагноз Богданов.

— Смешно, — оценил Игорь.

— Бессмысленно, — поправил Богданов, — для начала курить начни. Ладно, давайте подробности.

— Да какие там подробности, — отмахнулась Даня. — Валяется вторую неделю, ноет, что скучища смертная, территорию санатория не покидал, просил как-нибудь еще навестить. Вот только про отцовскую сыворотку он знает, тут соврал. Но давать никому ее не давал, это правда. Кофе кому сделать?

От кофе никто не отказался, и Даня включила чайник.

— Погоди, — Богданов в задумчивости почесал нос, — с чего ты взяла, что он соврал про сыворотку?

— Как всегда, — недоуменно обернулась Даня. — Почуяла.

— Та-ак, — Богданов медленно встал, упершись ладонями в стол, и уставился на девушку, — то есть, ты почуяла, что он врет?

— Ну.

— Данька, оставь чайник в покое!

— Да что случилось-то?

Даня, вопреки приказу, закончила заваривать кофе, и переставила кружки на стол.

— Саш, ты лучше сядь, — настороженно попросила она Богданова, который стоял, прикрыв глаза.

— Что?

Очнувшись, он сел, отпил глоток, и, поморщившись, досадливо сообщил:

— Данек, так ты меня давно не огорчала.

— Чего ты, — девушка с обидой посмотрела на Богданова, и глаза ее стали как у раненного оленя, несправедливо обвиненного в смерти гончих. — Я ж все правильно сделала. Что мне, замуж за Аркашку идти лишь бы тебя порадовать?

Глаза девушки наполнились слезами, рука дрогнула, и Игорь почти поверил в ее искренность, но более знающий Богданов только сахар в кружку бросил, и посоветовал:

— Ты голову включи. Тебя может обмануть кто угодно, кроме сущностей.

— Вовсе ни кто угодно, — для порядка возразила Даня.

— Даже говорящий попугай может, — безжалостно добавил Богданов, — и вдруг ты чувствуешь, что Аркадий врет, и при этом не делаешь никаких выводов.

— Да брось ты. Хочешь сказать, что Аркаша сущность? Так это бред полный. Просто я его хорошо знаю, вот и все.

— Ты и меня хорошо знаешь, но обмануть тебя раз плюнуть.

— Когда это ты меня обманывал? — удивилась Даня.

— Не важно. Могу я продолжить? Спасибо.

— А ты почему его не унюхал? — опять перебила Даня.

— Потому, что после ранения я ни разу, — для большей убедительности Богданов пристукивал карандашом по столу, — подчеркиваю, ни разу, не видел его без Ярослава Викторовича. Это ты с ним по кино бегала.

— А ты прохлопал сущность, — парировала Даня.

— А вы оба ненормальные, — встрял Игорь — Чего мы сидим? Надо бежать и арестовать этого Аркадия!

— Саш, прикинь, и после этого заявления мы, оказывается, ненормальные, — хмыкнула Даня и обратилась к коллеге, снисходительно глядя сверху вниз, что было непросто, учитывая разницу в росте. — Игоречек, на каком, позволь спросить, основании, мы должны арестовать Аркашу? На том, что он, оказывается, сущность? Или что соврал про сыворотку?

— Лучше за то, что является конкурентом Игорька, — насмешливо подсказал Богданов и посерьезнел. — Теперь помолчите, мне подумать надо.

В кабинете слышалось только хлюпанье, когда кто-нибудь прихлебывал кофе, да жужжание заблудившейся мухи. Затем к звукам примешалась тихая музыка из наушников на Данином столе и клацанье кнопок клавиатуры — замаявшись сидеть без дела, Игорь вернулся к работе.

— Ерунда какая-то, — пробормотал он. — Что за дело о похищении земли из огуречного дерева?

— Это было мое дерево, — рассеянно пояснил Богданов и с чувством добавил, — и я очень огорчился, когда оно сдохло. Заодно повысили раскрываемость.

— Ага, списали на хулиганку и закрыли дело в связи со смертью обвиняемого, — поддакнула Даня. — Богдан его уголовным кодексом зашиб.

— Живое существо? — опешил Игорь.

— Редкую скотину, — поправил Богданов. — Вон, в тумбочке посмотри.

Бросившись к тумбочке, Игорь распахнул дверцу и отпрянул. На нижней полке, в трехлитровой банке с формалином, красовался странного вида червь, свернувшийся в клубок. Отдаленно он напоминал дождевого, но был пропорционально толще раза в три, длинною в полметра, украшен между кольцами бахромой, и голова щеголяла выступающими узкими челюстями и высунутым тонким языком.

— Дрянь какая, — с чувством выдал Игорь.

— Согласен, — кивнул Богданов. — И он угробил дерево, которое я два года выращивал, даже поливал почти регулярно. Вон там жил.

Проследив, куда указывает Богданов, Игорь увидел в углу, на стыке стены и пола, светлое пятно.

— Может, это мышиная нора? — с надеждой спросил он.

— Ага. Мышь — архитектор, — серьезно подтвердила Даня.

Пятно было круглым, словно нарисовано циркулем, и диаметром сантиметров десять.

— У него слюна едкая, бетон разъедает, и он его жрет. Потом начинает потреблять землю из чужих цветов, в которые некоторые всю душу вкладывают.

— Маловато отверстие, — тяжело сглотнув, заметил Игорь.

— Он же как червяк, сжимается и...

— Отжимается, — перебил Богданов. — Работать сегодня будем? Игорек, разобьешь банку, будешь сам потом ловить.

— Он что, живой? — воскликнул Игорь, быстро прикрыв дверцу.

— В спячке, — досадливо отозвался Богданов.

— Но, по определению, сущности разумны.

— По определению, они образуют симбиоз с людьми, а я не хочу такого симбиоза. Слушай, ты достал.

— А почему ты его биологам не сдал? — не отставал Игорь, вернувшись на свое место.

— Я пытался. Сказали — мутация дождевого червя, в кунцкамере такой уже есть.

— Может, в самом деле мутация? Его ведь на кровь не проверишь.

— Да плевал я на его видовую принадлежность! — вспылил Богдан и решил нейтрализовать назойливого сотрудника. — Значит так. Игорек, беги к экспертам, падай на колени и бей земные поклоны, но мне нужны результаты. Будут орать, говори, что у нас два убийства, да еще третье назревает.

— Чье? — испуганно спросил Игорь.

— Твое, черт возьми! — потерял терпение Богданов. — Данька, объясни ему, пока меня за убийство не посадили!

— Состояние аффекта, я свидетель. Игорек, без обид. Ты того, требуй сравнить образцы крови со стены на стройке.

— С чем сравнить?

— С чем, Богдан? — переадресовала вопрос Даня.

— С тем, что ты принесешь из квартиры Розенталей. Придумай что-нибудь, соври, что завтра навестить Аркашу едешь, и принеси образцы его ДНК. Так что топай на охоту.

— Значит, Аркаша под подозрением? — уточнил Игорь.

— Просто других нет, — признался Богданов. — Не хочется его подозревать, если честно.

Даня умчалась, а вот Игоря Богданов задержал.

— Успеешь. Давай, подумай, если это Аркаша, то для чего ему оно надо.

— Ну как для чего, он мог охотиться на сущностей, как и ты.

— Я не охочусь. Я расследую дела, не попадающие под стандартные определения.

— Может, он для отца силы копит? Помнишь, ты говорил, что Ярославу Викторовичу предлагали кафедру в Москве и контракт в Израиле, но пришлось отказаться — привязка к месту.

— Помню.

— Он действительно умрет, если уедет? — осторожно спросил Игорь.

— Не знаю, — честно признался Богданов, почесав затылок. — Через месяц после отъезда из города начинается упадок сил, потеря способностей, головные боли, апатия и обострение астмы.

— Возможно, Аркадий просто хочет, чтобы отец мог свободно передвигаться, — предположил Игорь.

— Ставочка высоковата, — заметил Богданов. — Ты же видел этого парня, он рос на легендах про короля Артура, былинах о русских богатырях и прочей мути. Вот если бы Ярославу Викторовичу грозила скорая и безвременная кончина, тогда другое дело, тут не до принципов. Сам знаешь, в падающем самолете атеистов не бывает, — выдал Богдан житейскую мудрость. — И потом, Аркаша и убийства как-то не вяжутся, если только по незнанию.

— Но ведь ты проверяешь его причастность, — напомнил Игорь.

— Да я бы и твою проверил, вот только у тебя алиби, так что не будем тратить время, — с нарочитой серьезностью заявил Богданов, с удовольствием наблюдая, как у Игоря вытягивается лицо.

Как раз в этот момент явилась Даня.

— Ты какого черта здесь делаешь? — осведомился Богданов.

— Работаю, — удивленно ответила Даня, и сообразила, что имелось ввиду. — А, ты про образцы? Вот это подойдет?