Две недели

— Ладно, что у тебя? — обреченно спросил он.

— Вот, — победно возвестила Даня, чуть повернув монитор.

На нем красовалась фотография со стройки. Игорь подошел ближе, внимательно посмотрел, но, помимо разрисованной стены, груды мусора и зеленой поросли, пробивающейся у стыка стен, ничего не увидел.

— Тебя крапива так напугала? — хмыкнул Игорь.

— Точно! — довольно согласилась Даня, и гордо повернулась к Богданову. — Я же говорила, что он глазастый.

— Не понял.

— Да вот же, вот, — Даня настойчиво указывала на какую-то траву в кадре и досадливо поморщилась. — Какие вы.

Поняв всю тщетность своих попыток объяснить, девушка покрутила колесико мышки, и снимок увеличился.

— По-прежнему крапива, — констатировал Игорь, переглянувшись с Богдановым.

Сообразив, наконец, что коллеги очевидных вещей не понимают, Даня решила пояснить.

— На дворе, как бы, сентябрь. Вторая декада. Такая крапива появляется в мае. Даже при аномальном тепле, вот такие белые цветочки на ней появиться не могут, — увидев, как вытягиваются лица оперативного состава, добрая девушка тут же подсластила пилюлю. — Но давайте, на всякий случай, спросим у ботаников. Все-таки глобальное потепление, все дела.

— Мы не у ботаников спросим, — проговорил Богданов, не сводя взгляд с монитора, — а у кого?

— У Валентины Юрьевны Лебедевой, — занудным голосом протянула Даня.

— Точно, — вздохнул Богданов. — И, поверь, мне к ней ехать хочется не сильнее, чем тебе к Аркаше.

Он подошел к столу, и, покопавшись в записной книжке, набрал рабочий номер Лебедевой. Узнав, что у нее выходной, позвонил на домашний, и не получил ответа.

— Странно, — пробормотал Богданов.

— Попробуй на мобильник, — посоветовала Даня, наблюдая за его попытками.

— Уже, и это не к добру, — рассеянно отозвался Богданов, кладя трубку, и двинулся на выход, велев на ходу. — Даня, бери свой чемодан и за мной.

— У нас постановления нет, — напомнила Даня, устремляясь следом.

— У нас времени тоже нет, — отозвался Богданов, не сбавляя хода.

Последним в машину запрыгнул Игорь.

— Да вы что, издеваетесь? — взвился, обернувшись Богданов. — В отделе работы мало? Ходите за мной как утята за мамкой! Ладно Данька, она нынче за эксперта, а ты-то куда?

— Я буду тыл прикрывать, — решил Игорь. — И потом, приказа остаться не было.

Через полчаса все трое топтались перед квартирой загадочной Валентины.

— Данька, — шепотом спросил Игорь, пока Богданов, чертыхаясь и озабоченно поглядывая на звонок давил кнопку, — что она за сущность? Она же сущность?

— Еще какая, — согласилась Даня, наблюдая, как начальство, устав от борьбы со звонком колотит в дверь. — У нее пальцы зеленые.

— В смысле?

— От ее пальцев все расти начинает, в разумных приделах, конечно. Даже если стул деревянный в землю воткнет, то и он начнет цвести и пахнуть, — торопливо пояснила Даня, и, жестом пресекла дальнейшие вопросы, так как Богданов, устав от борьбы с дверью, повернулся к ним.

— Что стоим? — зло спросил он. — Забыли, как действовать?

Повернувшись к соседской квартире, Даня нажала звонок.

— Откройте, полиция! — довольно пискляво проорала она.

Дверь приоткрылась, и в щель высунулось удивленное лицо соседки.

— Простите, кто? — уточнила женщина.

— Полиция, — обреченно подтвердила Даня, оглянувшись на Богданова с Игорем.

Оба достали удостоверения и с самым серьезным видом продемонстрировали их женщине.

— И вы тоже из полиции? — удивленно спросила женщина Даню.

— Да.

Ее пихнули в спину, и девушка, найдя, наконец, удостоверение в нагрудном кармане, показала его женщине.

— Скажите, пожалуйста, когда вы в последний раз видели вашу соседку? — строго спросила она.

— Часа полтора назад, — ответила женщина. — Валечка в магазин ходила, я ее попросила захватить мне кое-что из продуктов. У меня ребенок приболел, оставить не могу.

— То есть, — солидно уточнила Даня, — Валентина Юрьевна занесла вам продукты и прошла к себе?

— Да, — кивнула женщина.

— Точно к себе?

— Девушка, куда еще она пойдет с такими сумками?

— Спасибо.

— И вы уверены, что после этого она не выходила? — встрял Игорь.

— Нет, не уверена, но обычно Валечка в это время за цветами ухаживает, у них режим, — начиная терять терпение, заявила женщина. — Теперь извините, мне пора.

— Спасибо за помощь, — вежливо поблагодарил Богданов, и, едва соседка закрыла дверь, припал ухом к замочной скважине, дав знак соблюдать тишину.

— Так и есть, — шепнул он своим, — звонит кому-то, скорее всего Лебедевой, предупредить об интересе полиции.

— И как? — нетерпеливо спросил Игорь.

— Никто трубку не берет, — подслушивая под второй дверью, как в квартире надрывается телефон, отозвалась Даня.

— Может, не хочет, чтобы беспокоили? — предположил Игорь.

— У Лебедевой АОН, не хочет с нами общаться, не надо, но на звонок подруги должна ответить, — наскоро пояснил Богданов и повернулся к своим. — Что стоим? Давайте, звоните участковому.

Через пятнадцать минут к присевшим на ступеньки сотрудникам полиции присоединились участковый, слесарь из управляющей компании и двое понятых.

Замок был, что называется, от честного человека. На вскрытие ушло не более двух минут, и вскоре дверь гостеприимно распахнулась.

— Валентина Юрьевна! — позвал с порога Богданов. — Вы дома?

Ответом было молчание, и, едва прошли в комнату, стало ясно почему. Один из понятых вскрикнул, второй едва не удрал, а Богданов с чувством выругался, глядя на тело хозяйки квартиры, мирно висевшее под люстрой, привязанное за шею.

Он подошел, проверил пульс, и констатировал его отсутствие.

Перерезав веревку и аккуратно опустив тело на ковер, Богданов обернулся к своим.

— Так, молодежь, варежки надели?

Даня кивнула, вовсю щелкая фотоаппаратом, стараясь запечатлеть полную картину смерти, а Игорь, вооружившись ручкой, приготовился вести протокол. Вскоре прибыли медики, подтвердили отсутствие жизни в отдельно взятом теле, заявили, что причиной стала асфиксия, скорее всего самоубийство, странгуляционная борозда всего одна, и что тело мертво не более полутора часов, после чего увезли труп на вскрытие.

— Слышь, Петрович, — догнав патологоанатома на лестнице, начал Богданов, смущенно потирая лоб, — можешь побыстрее как-то ее препарировать?

— У меня из убойного два трупа, — строго отозвался Петрович.

— А это третий труп за две недели, просто серия какая-то, — виновато признался Богданов, — Бес мне шею свернет.

— С тебя причитается, — снисходительно ответил Петрович.

— Само собой, — обрадовался Богданов. — Тебе пузырь или на бильярде отыграться?

— Разберемся. Завтра присылай Даню за предвариловкой.

Богданов вернулся в квартиру, где полным ходом шла работа. Игорь, высыпав на газету содержимое ведра, тщательно исследовал мусор, Даня, закончив фотографировать, обследовала ящики комода, а участковый, вместо Игоря, строчил протокол.

В комнате царил полумрак из-за цветов в горшках, выстроившихся рядами вдоль окон. Развесистые тропические растения прятали в своей тени особо нежные экземпляры, и цвело в этой квартире все, что только могло в потенциале цвести.

После обследования ящиков Даня, с опаской, приблизилась к домашним джунглям и методично, палочкой, проверила, не спрятано ли чего в горшках. Затем украдкой отломила побег огуречного дерева и сунула в карман.

— Господа понятые! — позвал из кухни Игорь. — Прошу вас пройти сюда. Обратите внимание, — продолжил он, едва нарисовались понятые, — в мусорном ведре обнаружены два пакетика чая, две пустые банки из-под пива, одна банка из-под кока-колы, упаковки от колбасной нарезки, пакетик от чипсов и коробка от пирожных, — тут он присмотрелся и уточнил, — эклеров. Шесть штук.

— Данек, — окликнул Богданов усердно роющуюся в земле девушку.

— Что?

— А парень-то растет, — довольно сообщил Богданов. — Видала, как он на протокол участкового припахал?

— Ты вылитый Макаренко, только без очков, — рассеянно отозвалась Даня, вернувшись к прежнему занятию.

— Во-во. Ты стол осмотрела?

— Мельком. Повторить осмотр?

— Копайся там, — велел Богданов, — я сам.

— Зря, нет там ничего, — вздохнула Даня. — Бумажки, покрытие для письма, письменный прибор и две наклейки с котятами. Может, шкафом займешься?

— Не учти отца как мать любить, — огрызнулся Богданов и направился к столу.

Некоторое время было тихо, только понятые сопели у дверей, да участковый откровенно зевал. Еще было слышно, как на кухне лейтенант Князев обследует содержимое холодильника.

— Господа понятые, — неожиданно ровным голосом позвал Богданов, — прошу обратить внимание на следующую деталь.

Подождав, пока понятые подойдут ближе, он откинул покрытие для письма и указал пальцем на записку. Быстро подскочившая Даня прочитала раньше всех и заорала.

— Лейтенант! Сюда, быстро!

Игорь проявил похвальную оперативность, и оказался в комнате через пару секунд. Он подоспел как раз к моменту, когда Даня фотографировала заинтересовавший объект.

— Не дергайся, Игорек, — сдержанно посоветовал Богданов, — это просто записка.

Прочитав текст, Игорь обомлел. Ровным красивым почерком на листе бумаги, вырванном из блокнота, были начертаны последние слова покойной.

"Дорогой Александр Сергеевич", — гласила записка, — "простите меня, я так больше не могу. Искренне надеюсь, что мой опрометчивый поступок никак не скажется на Вас, и Вашей работе". Подписи не было.

— Значит самоубийство? — выдавил побелевший Игорь.

— Спятил? — обернулся на него Богданов. — Записка спрятана, подписи нет, в мусоре валяются свидетельства, что у Лебедевой было два разных посетителя. Какое самоубийство? Как минимум доведение до самоубийства. Я так думаю.

— С чего ты взял, что два разных?

— С того, что она питалась исключительно здоровой пищей, значит, пиво и кола принадлежат не ей. А человек, который пришел пивка хлопнуть, вряд ли принесет с собой колу.

— А кому адресовано письмо? — уточнил Игорь. — Не тебе ведь?

— Мне, — помолчав, признался Богданов. — Дама была неуравновешенной, с богатой фантазией, навыдумывала себе всякого, и начала строчить послание. Тут пришел посетитель, его она впустила добровольно, так как следов взлома нет, а что было дальше, узнаем в процессе.

— У тебя с ней что-то было? — спросил Игорь, отступив на шаг.

— Нет, конечно, — зло отозвался Богданов, терявший время на тупые оправдания. — Просто дамочка с приветом была, у нее в местном психдиспансере история болезни размером с "Войну и мир". Когда познакомились, она свидетелем по одному делу проходила, выпила со мной кофе, решила сделать героем своего романа а я отказался. Валентина Юрьевна не отступала, и придумала себе несчастную любовь. Бред, в общем.

— Бред не бред, а записка адресована тебе. О черт, Богдан, тебя же теперь отстранят!

— Да не отстранят меня! — вспылил Богданов. — Вы здесь закончили? Тогда марш в отдел. Господа понятые, прошу всех расписаться в протоколе.

Он чуть задержался, а его сотрудники тем временем ждали возле машины.

— Все равно не пойму, почему Богдан отстранения не боится? — тихо проговорил Игорь.

— С какой стати? — удивилась Даня, опираясь локтями на капот и затягиваясь сигаретой. — Даже если докажут, что записка адресована ему, это доказывает только то, что Лебедева писала признание. И не любовное, как могли подумать некоторые, — она чуть повысила голос в ответ на смешок Игоря, — а признание в присутствии на месте преступления. А это мы и без нее знали. Интересно, на кой черт ее туда занесло?

— Так почему не дописала? — настаивал Игорь, пропустив вопрос мимо ушей.

— Ты что, издеваешься? — рассердилась Даня. — Лебедева пишет записку, слышит звонок, прячет записку, идет открывать, проводит гостя на кухню, там они пьют чай, пиво, колу, нужное сам подчеркнешь после экспертизы. У них происходит разговор, он уходит, она кончает с собой.

Тут Даня, выбросив окурок в урну, схватилась за горло, высунула язык и театрально захрипела, изображая удушение.

— Хватит кривляться, — досадливо попросил Игорь.

— Зануда, — парировала Даня.

— Все равно не понял...

Договорить он не успел, так как над ухом раздался громкий голос подошедшего Богданова.

— Сплетничаем? Начальство обсуждаем?

— Дело раскрываем, — огрызнулась вздрогнувшая Даня. — Богдан, я тебя сто раз просила так не делать!

— Работаете, это хорошо, — одобрил Богданов, хлопнув подчиненных по плечам. — Ладно, поехали. И настоятельно рекомендую раскрыть убийства до того, как весть о последнем домчится до Беса. Он за нашу оперативность огребет от начальства, я от него, вы от меня.

— Логично, — подумав, признала Даня.

— Не огребем, — подал голос Игорь, усаживаясь на заднее сиденье. — Ты нас всех угробишь задолго до того.

— Хамит, — заметил Богданов, и резко вырулив со стоянки, принялся за инструктаж личного состава, не забывая поглядывать на дорогу. — Значит так, за сегодня вы должны пробить все звонки потерпевших, и переговорить с Егором Васнецовым. Все понятно?

— Мы не успеем, — ошарашенный объемом работы предупредил Игорь.

— Успеете, если перестанете ходит как влюбленная парочка и разделитесь, — отрезал Богданов. — Данька, ты чего молчишь?

— Думаю, — призналась Даня, ковыряя торпеду.

— Похвально, — одобрил Богданов и хлопнул ее по рукам. — Что надумала?

— Ничего. Просто интересно, знака у Лебедевой мы не нашли, умерла она не как остальные, вдруг тут вообще нет связи?

— Кроме того, что она работала в поликлинике? — снисходительно хмыкнул Богданов и саркастически продолжил. — Тебе, похоже, табличка нужна с надписью "работаю на злобную сущность".

— В смысле? — Даня удивленно посмотрела на Богданова, и тот, выруливая к отделу, только глаза закатил.

Объяснить он ничего не успел. Доехать до отдела тоже. Девятка свернула к обочине и замерла.

— Блин, не мой сегодня день, — обреченно пробормотал Богданов и досадливо стукнул по рулю. — Да что ж такое, как сглазил кто.

— У тебя амулет, — напомнил Игорь.

— Отстань, — процедил Богданов, вглядываясь в группу людей, стоявших около отдела.

— Саш, да что случилось-то? — осторожно спросила Даня.

— Видишь вон ту телку?

Говорил Богданов тихо, явно опасаясь, что его услышат за пределами салона, и пригнулся, словно прятался.

Игорь с Даней пригляделись внимательнее. Действительно, в кольце сотрудников отдела стояла девушка лет двадцати пяти. Она явно пользовалась успехом, и, свободные от службы полицейские, в количестве шести человек, радостно добивались ее расположения. Девушка была действительно красива. Короткая юбка, конечно, придавала дополнительную привлекательность, но от длины ног отвлекал низкий вырез.

— Классная, — со знанием дела выдохнул Игорь.

— Психованная, — передразнил Богданов. — Данек, спасай, это Аллочка.

— Какая Аллочка? — не поняла Даня.