Танго со смертью (общий фаил)

Запах человеческой крови неумолимо гнал меня вниз, не знаю, чем бы все закончилось, если бы не моё ослиное упрямство. Сев на лестничном пролете, прислушалась к голосам, доносившимся из коридора.

— Давай-ка, закончим побыстрее. Я обещал жене приехать к трем, — пробасил бритоголовый верзила, державший левую руку жертвы.

— Не дрейфь. Долго не провозимся, — ответил светловолосый, что держал правую руку.

— Заткнитесь вы оба, — рявкнул на них тип с собакой.

Собака чуяла меня, но на скулеж, тип отвесил животинке подзатыльник и та заткнулась. Я тихо зарычала. Клыки вынырнули из десен, и я поняла, что теряю контроль. Не удивительно — во мне же не унции крови, на чем только держусь — одному Богу известно.

— Кончайте его.

Я прислонилась лбом к холодным перилам. Голод начал показывать свой дикий нрав. Нарастающая ярость рвалась наружу, трясло от запаха свежей крови и плоти. Тем не менее, осторожность не позволила тут же кинуться на верзил. Я ждала. Голова шла кругом. Сидеть и не двигаться требовало от меня нечеловеческого усилия воли. Как обычно это бывает, сосем не вовремя, запершило в горле. Пришлось кашлянуть в ладонь, но звук получился громкий.

— Док, здесь кто-нибудь есть? — поинтересовался тот, кто был с собакой.

— Только покойнички, — тихо проблеял седовласый врач в белом медицинском халате поверх пижамы.

— Проверь, — приказал он.

Светловолосый отпустил парню руку. Достал из-за пояса пистолет. Я вскарабкалась на два этажа выше, краем сознания, недоумевая: что за странное здание, уж не научный ли это центр? Бандит последовала за мной. Передвигался бугай не быстрее меня в данный момент, но меня отвлекал сладкий запах живого тела и теплой крови. Никогда не думала, что мне когда-нибудь будет так зверски хотеться мяса и крови. В жизни не была вегетарианкой, но на мясо не налегала, и вот теперь Это внутри меня, требовало утолить голод.

Светловолосый обнаружил меня в дальнем коридоре морга, где трупы лежали в гробах для последнего прощанья. Или еще для чего. Некогда было уточнять. Выражение лица криминальной наружности было крайне недоуменным. Найти молодую, симпатичную девушку, да еще где — в морге!?

— Привет, — улыбнулась ему, пряча клыки.

Голос хрипел, как старый патефон. Шея, ясен пень, уже не болит, но мышцы неприятно натягиваются, и говорить больно.

— Ты, что здесь делаешь? — нахмурился белобрысый.

— А ты сам догадайся, — кокетливо захлопала ресничками

Не думаю, что он понял, кто или что перед ним. Я сама бы не поняла. Не будь я так голодна, вовсе бы не высунулась, а сидела бы тихо как мышка, пока у них там всё не закончилось, ведь по натуре я трусиха, и только изредка могу совершить нечто героическое, чем удивляю даже саму себя.

Верзила подошел достаточно близко. Я медлила, но мозг и тело вдруг заработали независимо друг от друга. Удар по запястью и пистолет залег на дно гроба неизвестного. Светловолосый охнул, но было поздно звать на помощь, когда одна рука до треска ломающихся зубов зажала ему рот, а удлинившиеся зубы безошибочно найдя артерию, вонзились в нежную и податливую плоть. Кровь, солоноватым потоком наполнила рот. Я глотнула, затем еще и еще. От теплой крови сорвало голову. Тело наполнялось жизнью, а мозг заработал быстрее и четче.

Что-то хрустнуло и светловолосый развалился на полу сломанной куклой, раскидав руки в стороны и неестественно прогнувшись назад. Из рваной раны еще текла кровь...Но мало. Пуст...Жаль.

— Чека, где тебя носит? — подали голос его приятели.

— Спит, Чека, вечным сном, — тихо ответила за верзилу.

Напившись крови, не утолила голод полностью, но почувствовала, что могу себя контролировать. За Чекой направился тип с ротвейлером, который даже не скулил, а выл на одной непрерывной ноте. Я ждала на лестничной площадке. Как только посмотрела в его водянистые глаза, без промедления набросилась и впилась в ему горло. Не рассчитала, да и не стремилась, и во время прыжка сломала ему шею. Высосав досуха, за ненадобностью отшвырнула обескровленное тело.

Пес испуганно тявкал, пятясь от меня задом и припадая к земле.

— П-ш-шел вон.

Пес взвизгнул и рванул от меня, на что хватало его четырех лап. Остался последний. Я ухмыльнулась. Начала спускаться вниз, пока не услышала испуганный голос лысого:

— Какого, ..., там происходит. Чека, Рычаг? Мудаки, что за шутки в натуре?!

— Кого-то ищешь? — улыбнулась ему, выходя на свет.

— Твою мать, — пискляво выдохнул лысый, узрев меня во всей красе.

Придурок без раздумий начал палить. Точно в замедленной съемке, наблюдала, как он достает из-за пазухи новенький автомат-узи. (а может я и ошибаюсь — не спец я в оружии) Дальше дело техники. Ни одна пуля еще не достигла того места, где я раньше стояла, а лысый уже грузно осел на пол, с неестественно вывернутой шеей. Н-да, после укуса силенок и кровожадности у меня прибавилось с лихвой — как бы мне теперь дров не наломать.

Я окинула труп затуманенным взглядом, с недовольством отмечая, что не ничего кроме брезгливости ощущаю.

Док молча сел на задницу, напрочь испортив и без того затхлый воздух. С завязанными за спиной руками, не имея возможности перевернуться, парень лежал лицом вниз в луже собственной крови.

После кровавого пиршества, без опаски подняла его, и долго держала на вытянутой руке, изучая то, что осталось от мальчишечьего лица. К горлу подступила тошнота. Оно было похоже на плохо приготовленный омлет из яиц с томатом и баклажанами. Именно такой цвет приобрела его физиономия, после знакомства с ныне покойными бандитами.

— Жив?

— Бул-даа, — ответил парень.

— Хорошо, — кивнула, и обернулась к сидевшему на полу доку. — Сможешь его подлатать?

Док затравленно смотрел на меня, но, поняв, что я именно к нему обращаюсь, кивнул, и, для уверенности еще раз, после чего, наконец, поднялся из лужи собственной мочи, которая въелась в белоснежный халат, и от того вид пожилого доктора стал просто невыносим.

— Идите, переоденьтесь, док. От вас воняет.

Парень вопросительно булькнул, и затих, погружаясь в глубокий обморок. Слава богу.

Глава 4

Оказалось, крематорий находился в соседнем здании, и трупы мы быстренько сожгли. Честь таскать тела выпала, конечно же, мне, но особых трудностей это не вызвало. (сил у вампиров и впрямь немерено) У ребят позаимствовала пачку, теперь уже бесхозных, сто долларовых купюр, и портмоне с деревянными, всё остальное, включая удостоверения личности, швырнула в огонь без зазрения совести. Док бегал вокруг как на привязи, шарахаясь от каждого шороха, но, не смея и вякнуть. После кремации, заставила старого проныру отвести меня в душ и найти одежду. Проклятье, только чистую надела!

Док не подкачал, нашел неплохой комбинезончик. Великоват, но грех жаловаться.

Парень оклемался через час. Видок у него был не ахти, но, скажи спасибо, что жив остался.

— Очухался? — подбодрила хлопком по плечу, едва не свалив бедолагу. Пришлось вновь сажать его на стул. Сквозь отекшие веки парень ничего не видел, но на слух ориентировался хорошо.

— Кто ты? — прохрипел он.

— А ты кто?

— Валера.

— Здравствуй, Валера. Кто я? — интересно, что мне ответить. — Тут трудно описать одним словом.

Парень благодарно кивнул, принимая из рук Дока стерильные одноразовые носовые платки.

— Я жертва одного недальновидного вампира.

Валера сделал вид, что ослышался.

— Без комментариев, — отмахнулась я, понимая, что пока человек меня не видит он и не поверит. Я сама-то себе не верила. Хотя тут уже иная психология.

— Хм, — скривил он опухшие губы.

Я посмотрела на Дока, который, за время, проведенное в моем обществе, не вымолвил ни слова. Он не только верил, но и боялся. Очень боялся. Если бы не апатия — это странное состояние, сопровождающее меня с момента пробуждения, я бы тоже испугалась, а так, вроде, ничего.

— Слушайте, Док, как вас зовут-то?

— Геннадий Никитич.

— Угу. Таня.

— Тань, я не просек насчет сказочки, — едва шевеля губами, пробормотал Валера.

— Он не видел, — попытался успокоить меня Геннадий Никитич.

— Ладно, — махнула я рукой. — Забыли. Будем считать, что я верю в сказки. Тогда, может, расскажешь, как ты оказался в такой умопомрачительно "доброжелательной" компании?

— Свидетель убийства.

— И кого убили?

— Соседа.

— Очаровательно. Посиди-ка ты тут, а мы с Доком отойдем ненадолго.

— Куда? — испуганно воззрился на меня Док.

— Поговорить надо.

Мы вышли на улицу. С тоской посмотрела на красивенький лексус, который придется уничтожить. Жалко, но надо. Док, выходя следом, нервозно хлопнул дверью.

— Спокойно, Док. Трогать не буду. Видите тачку?

— Да.

— Избавьтесь от нее.

— Хорошо.

Я пристальнее посмотрела в морщинистое лицо врача, и обнадеживающе похлопала того по плечу. Жаль старика, но сегодня определенно не его ночь. "А нечего всяким отморозкам помогать, может и спал бы сейчас сном праведника у себя в теплой постельке", — одернула я себя, и сама же с собой согласилась.

— Ты не..., — забормотал Геннадий Васильевич.

— Не, что? — приподняла я брови.

— Не убьешь его?

— Да, вы че док, на кой черт, я тогда его спасала?! — фыркнула, раздраженно оправляя комбинезон. — Не беспокойтесь, на сегодня я сыта... Вроде бы.

— Этот мальчик...

— Врет, как сивый мерин. Свидетелей убирают сразу, а этого пытали. Идите, Док, ночь не резиновая.

Не знаю, куда он дел машину, но вернулся быстро. Приближался рассвет, и чем светлее становилось небо, тем хуже становилось мне.

— Надо уходить, — забеспокоился Геннадий Никитич, поглядывая на часы.

— Поздно, Док. Бери мальчишку и линяй.

— А как же ты?

Я скептически глянула на старика. С чего такая забота? Впрочем, какая разница.

— Спрячусь, где-нибудь.

— Это не безопасно.

— Док, я мертва, — немного истерично хихикнула я. — Хуже уже быть не может.

Док так пристально посмотрел на меня, что я смутилась. Повторять Геннадию Никитичу не пришлось, он молча подчистил за мной кровавые следы и усадил мальчишку в машину. Странный он какой-то. Да, и ситуация тоже странная.

— До вечера, Док, — улыбнулась я.

— Где ты будешь? — спросил он, высунув голову из машины.

— Не важно. Я сама вас найду.

— Тебе что-нибудь нужно?

Я подумала и неожиданно выдала:

— Разве, что баночку Pepsi.

— ????....Шутишь?

— Моя поджелудочная вне опасности, — похлопала я себя по левому боку. — Хочу Pepsi.

Док грустно вздохнул и завел мотор. Проводила их до сторожки охранника (который бессовестно громко храпел на рабочем месте), потопала искать место для сна. Почуяв мое приближение, драный кот выгнул спину, пронзительно зашипел.

— Отвали, — буркнула я. — Видишь, и без тебя тошно.

Ротвейлер не убежал далеко. Наткнулась на пса у гаражей, у самого забора, огораживающего морг и крематорий. Пес лежал, положив грустную морду на лапы, и тихо и жалостливо скулил.

— Лежишь?

Пес поднял слезливый взгляд, и сердце дрогнуло. Кто я, в конце концов, животное или человек? (странный вопрос для покойной)

— Идем, все равно нас уже никто не ждет.

Собака встала, отряхнулась и побежала следом, понуро склонив голову к земле. К великой радости один из гаражей оказался не закрыт, и мы расположились в нем на день.

Уже собиралась лечь, когда в сумке зазвонил телефон. Пес встрепенулся. Жестом приказала молчать. На мониторе сотового высветились три самые радостные и грустные буквы: ДОМ.

— Мам?

— Где ты пропадаешь, я пятый час подряд звоню!! — заплакала мама в трубку телефона. — Мне звонили из морга, просили опознать тело. Где ты была???

Мама, Мамочка. Что это? Кровь на лице? Я плачу. Я, в самом деле, плачу. И тут первый всхлип вырвался из горла. Я разревелась, так как никогда еще не ревела раньше. Боль, страх, отчаяние и чувство потери вот, что я почувствовала, услышав такой знакомый и любимый голос.

Глава 5

По-настоящему, врать маме, за свои двадцать четыре я так и не научилась — не нужно было. Заверила ее, что все в порядке, что осталась переночевать у друзей и не стоит сильно беспокоиться. Не знаю, поверила ли она, но мне стало легче. Даже когда взошло солнце, и накатила волна оцепенения, я всё ещё продолжала улыбаться.

Полдевятого подъехал Док, за ним с десяток ассистентов и ассистенток. К девяти подползли родственники умерших. И тут на меня снежной лавиной обрушились потоки мыслей, чувств и пожеланий.

— "Слава богу, помер старый маразматик. Чтоб ему на том свете икалось. Четыре года шантажировал завещанием".

— "Упокой его душу грешную..."

— "Хочу в туалет".

— "А мне обязательно туда идти?"

— "Поплакать что ли для приличия?"

— "Эх, мужик! С кем же я теперь пить то буду?"

— "Кто-нибудь принесите валерьянку!"

— "Ох, мне плохо!"

— "На кого ты меня покинул..."

— "Мама я хочу домой".

— "Доигрался, Толик. А я ведь тебя предупреждала".

— "Многоуважаемая свекровь...тьфу, самой противно".

— "Чтоб тебе на том свете икалось, старый хрен!"

— "Кто-нибудь знает, где здесь туалет?"

— "Что я вообще здесь делаю?"

— "...а потом за стол..."

— "Если он еще раз так на меня посмотрит, отправится следом за братом".

— "А вокруг дороги мертвые с косами стоять... И тишина".

— "Толик, клянусь, каждую неделю буду носить тебе свежие цветы".

— "У этого постреленка очень симпатичная мать".

— "Цыпа, я тебя одну не оставлю. Так и знай".

— "Господи, за что мне это"?

— "Братан, как же так?"

— "Эх, поле... русское по-оле. Что-то меня не туда понесло..."

— "Я сейчас упаду в обморок".

— "Эй, у кого так жутко стучат зубы?"

— "Я таки не понимаю, зачем меня позвали?"

— "Постыдилась бы в такой короткой юбке придти на проводы собственного мужа".

— "Кто пригласил этого урода? Он же снова нажрется до поросячьего визга".

— "Да хранит тебя Господь".

— "Все мы там будем".

Неправда, не все. Я наглядный тому пример. Ужас. И так несколько часов подряд, пока их не впустили к покойникам.

— Ну, вот началось, — раздался голос в моей голове.

— Эта дура никогда не поумнеет. Зачем ребенка-то притащила? — возмущался грубоватый бас.

— А завещание я все равно переписал, Антоша. Не гоже стариков обижать, — задребезжал старик.

— Неужто я и в самом деле умер? — эхом завибрировал в голове голос мужчины средних лет.

— Лучше бы он ее не приводил. Не баба, а б..., прости Господи, — сварливо зашамкала старуха.

— Родственнички, — возмутился прокуренный хриплый голос. — При жизни их было меньше.

— Ну, дела, — подытожил приятный мужской голос.

Вот это я понимаю, контакт с потусторонним миром. Только от этого шума у меня сейчас голова треснет.

— Эй, можно потише, пожалуйста, — наконец взмолилась я.

— Это еще кто?

— Я.