Саммаэль

И не добежит.

Левую руку прямо перед собой. Выгнуть ладонь направо, параллельно дальней стене коридора. Правую руку, согнув в локте, до упора назад, будто оттягиваешь тетиву длинного лука. Почувствовать правой рукой, подушечками, самыми кончиками пальцев, природные силы, доступные в этом мире...

Воздух.

Воздух — привычен. Работать с воздухом — удовольствие.

Правую ладонь — вертикально вверх. И, не обращая внимания на мягкое покачивание земли под ногами — наверное, это кумулятивные, долетел мешок с "подарками" от дедушки Валентайна! — с разворота, правой ногой шаг вперёд, и правой рукой тоже вперёд, набирая силу по мере движения, и направляя, направляя её на цель...

...Сминая керметовую броню, обрывая стальной крепёж и трубопроводы питания, раздавливая в мелкую пыль стволы наплечных орудий и тонкие стенки топливных баков...

И — вот удача! — раздавив в куче жёванного кермета в конце коридора самого шустрого из солдат! Не огорчайся, пацан, подожди, остальные скоро тебя догонят...

Шаг левой. Не торопиться, почувствовать, как идёт сила, не опережая обратный ход. Пока весь подконтрольный воздух вновь не окажется за спиной. Воздух. Такой мягкий, пластичный, податливый, способный принять любую вообразимую форму... и форму тяжёлой плиты, и форму тончайшего лезвия.

Поворот коридора. Короткий, резкий удар "плитой" — и керметовый ливень, ещё недавно бывший десантными костюмами "чёрный ангел", вспарывает столовую. Дырявит лёгкие пластиковые столы, подбрасывает к потолку обломки посуды... и кости особенно невезучих солдат.

Тех, кто успел добежать от спальни хотя б до столовой.

Путь свободен. Ещё один поворот. Медленно гаснет свет — кто-то вывел из строя электростанцию? Грамотный ход! — впрочем, темнота нам вовсе не помешает. Здесь остаётся не так уж и много людей: те, кто ёбнулся с верхней шконки вниз головой, те, кто вообще не стоит на ногах — горная болезнь вам не шутка! — и те, кто пытался засунуть две ноги в одну штанину комбинезона. И те, кто не успел даже снять полевую форму?! Ну, вам не повезло...

"Лезвием". Короткими точными ударами. Каждого — пополам. Даже того, который вскинул уже карабин... но так и не нажал на гашетку.

Чисто. Здесь — чисто. И не так уж и много здесь было этих солдат. Я думал, будет значительно хуже.

Ну что ж, идём дальше?

Двадцать метров вперёд. На пять правее. И на три вниз.

Саммаэль удовлетворённо улыбнулся.

И — на таком расстоянии я уже не промахнусь! — одним коротким движением бросил себя прямо в камеру гауптвахты.

* * *

Темно. Впрочем, мне темнота не помеха.

Да, вот она, она здесь! Она даже скрыла ауру, — рефлекторно, от ужаса, вряд ли её специально чему-то учили, — практически спряталась, скрыла себя; её даже бы не заметил любой вошедший сюда человек... первые две секунды.

Ну я-то, по-моему, не совсем уже человек...

И — да, она молода. Она очень молода! Это ж практически ведь девчонка! Сколько ей лет — двенадцать, тринадцать? Неважно. Главное то, что она — однозначно — жива! Не наблюдаю видимых повреждений! И — да, от неё точно такое же чувство, точно такие же ощущения, как от того горного озерца! Пятьсот километров к югу, там, в горах, за стеной серебряного тумана!

И волосы у неё тоже, вроде... серебряные. Точнее, пепельно-русые.

А больше ничего и не было видно. Потому что — спинкою в угол, коленки к груди, голову обхватила руками; вероятно, ещё в самом начале, когда ударили только первые залпы, а потом в камере вдруг погас свет...

И жгучее такое желание: вытащить отсюда эту девчонку! Пусть хоть так же сидит, прижав коленки к груди — но под сосной на Териоки! Или на диване в кают-компании!

Только б не здесь!

Потому что — сколько людей сегодня здесь уже умерло?! И сколько ещё умрёт?!

Так что, милая девочка, — говорил про себя Саммаэль, медленно разворачиваясь к двери. — Вот тебе и черта. Черта между добром и злом. Здесь магия, здесь скорострельные пушки, кассетный кумулятивный боеприпас... здесь много чего летает. Так что, если есть какие-нибудь сомнения, — лучше тебе действительно спрятать голову. И закрыть глаза[99]...

...Потому что незачем тебе это видеть!

Саммаэль их хорошо сейчас чувствовал, этих... двоих. Они — часовые — были там, за стеной гауптвахты; и они знали свой приказ — "пост не покидать". Они не покинули; оставались стоять, когда застрекотали зенитки, когда ударили по корветам кумулятивные, — даже когда Александер доконал дежурный корвет, и гауптвахту подбросило эхом далёкого ядерного взрыва! И сейчас они — так же — стояли за дверью спиной к стене, с ясным приказом "никого не впускать и не выпускать"... кроме командующего эскадроном.

И — даже в замедленном времени! — мелкой дрожью противно зудело от включённых реакторов.

Это зудение мы сейчас и прекратим.

Удар — "лезвием" — по петлям двери, и вдогонку ещё один — "плитой" — сверху вниз, сминая дверь о противоположную стену в тугой стальной ком. От той, противоположной стены, на обратном ходе энергии, — влево, "забросом" за стену, часовому снизу и вверх, прямо под шейный шарнир. Возврат, энергию на себя. В коридор мне придётся всё-таки выйти; и — правому часовому — "лезвием" — чуть ниже грудной пластины...

Только "лезвие" не смогло пробить керметовую броню. "Лезвие" её попросту смяло. Перерубив содержимое "скорлупы" пополам.

И — в коридор. И — к стеночке, к стеночке, потому как то ли закончилось действие "эликсира", то ли я просто сегодня переработал, — но в глазах почему-то темно, и ножки почему-то не держат...

Надеюсь, больше здесь никого нет?!

Потому что замедление времени мне не удержать!

Ох, ё! — колдун чуть было не свалился на землю. И — навалилось сразу же, оглушило, почти сбило с ног на пол, — треск пламени, пронзительный свист фенестронов[100], короткая злая очередь скорострельной пушки. И редкие хлопки́... либо стандартного армейского карабина, либо не очень стандартного охотничьего ружья...

Хлоп. Хлоп.

— Мэллони! — Саммаэль наконец справился с ларингофоном. — Мэллони, ответь! Мэллони, ответь Саммаэлю!

Хлоп. Хлоп-хлоп-хлоп.

Хлоп.

И глухой удар оземь, почти рядом, там, у лестницы в конце коридора.

— Колдун, всё чисто! — в наушники ворвался хриплый голос механика. — Последнего снял! Можешь входить!

— Мэллони, я уже в туннеле!

— Как "в туннеле"?

— Мэллони, я уже там! Занять оборону у входа в туннель!

— Понял... есть! Выполняю!

— Вессон, — Саммаэль продолжал опрос. — Ответь...

— Обстановка нормальная, повреждений не получил, контролирую территорию базы!

— Мэллони наблюдаешь?

— Наблюдаю, так точно, Грэг занял позицию у ворот склада!

— Прикрывай. И готовься эвакуировать нас прямо оттуда!

— Есть...

— Александер?

— На месте, повреждений не получил, противника не наблюдаю...

— Высота пять тысяч, обзор пространства! — перебил его Саммаэль. И, не дожидаясь ответа, зачастил в ларингофон: — Милена, ответь! Милена, ответь Саммаэлю! Милена...

Пронзительный скрежет, визг раздираемого кермета, за спиной, в конце коридора. Глухой металлический удар, от которого вздрогнуло под ногами. И — легкие торопливые шаги.

— Милена, что...

— Рацию проебала!

— А одежда?!

— Осколками посекло!

— А сама?! — закричал Саммаэль.

— Я в порядке, — демонесса замахала рукой. Потом остановилась взглядом на колдуне...

— Почисти одежду, — произнесла с окаменевшим лицом.

"Ндааа", думал колдун, поглядев, что выбило из маскировочного плаща "воздушное" заклинание. "Литра четыре на плащ собрал! Воздух — дело хорошее... но надо б предусмотреть защиту от брызг ..."

Потом — встрепенулся, торопливо спросил:

— Мил, сколько ещё народу в туннелях?

— Ни одного...

— Забирай девушку и уходим!

— Что, я?...

— Ну не я же! Вся в крови перемажется! Бери её, и выходите на лестницу! Мэллони держится наверху, я прикрываю сзади!

— Не смотри, не смотри, — донёсся из камеры торопливый шепот. — Не смотри, — шептала пленнице демонесса, обнимая правой рукой за плечи, а левой закрыв ей глаза.

— Где колдун?! — Грэг оглянулся, набрасывая маскировочный плащ на Милену.

— Сзади иду, — Саммаэль поднимался по лестнице. — Ну... ну мы наворотили!

— А ты бы чего хотел, — Грэг встревожено повёл стволом винтовки.

Корветы, превращённые кумулятивными в решето — и вдавленные в песок. Тела — несколько в офицерской форме, куда больше в лётных комбинезонах, — покорёженные — не поймёшь, — то ли взрывом, то ли разрядами плазмы — в беспорядке разбросаны на плацу. Тусклое жёлтое пламя над руинами штаба — и чёрный, густой, маслянистый дым. Сноп белых искр, как от электросварки, на ракетной позиции. И запах, такой, что...

— Слышь, колдун, — прохрипел механик, разразившись надсадным кашлем. — Командовал бы отход! Тут радиации до хрена, и я ж помолчу про химию! Этот магний... если уж он горит, то ядовитый как хер знает што!

— Валь! — скомандовал Саммаэль, поправив ларингофон.

— Группу наблюдаю на видео, — докладывал Валентайн. — Активность противника не обнаружена. Приступаю к эвакуации.

Вновь резанул по ушам свист фенестронов. Фрегат выскочил из-за бархана как чёрт из коробочки, прошёлся над самым над краем, вздымая пыль к небесам и расшвыряв выхлопом обломки наблюдательной башни; — а потом вдруг встал боком, завалился на левый борт...

"Что он делает, что он делает?" — забеспокоился было колдун, глядя на четырехсоттонную тушу фрегата, несущуюся боком прямо на них, — но сразу же понял: Вессон выключил подъёмные на левом борту, чтобы не швырять в нас песок!

Впечатался левым бортом в плац, попёр по инерции, нагребая на шасси изрядную кучу песка, и — Саммаэль передёрнулся — подмяв под лыжу несколько тел. Остановился. Люк ухнул в сторону, выехал трап...

— Мэллони, первый, пошёл! — командовал Саммаэль. — Милена вторая, я замыкающий! Александер, готовиться к переходу!

"Есть", донеслось из наушников.

Пригнувшись, — а Милена и вовсе закутала девушку с головой в плащ, сама вновь оставшись без ничего, — бросились к кораблю. Шлюз... трап убрать, люк закрыть, интерком, — "Вессон, все на борту!" — и сполз по стене на пол шлюза.

"Мэллони", грохнуло из динамиков. "Бегом на движки!"

Механик, бросив винтовку на пол, умчался в машинное отделение.

Пленница, скорчившись в дальнем углу, спрятав лицо в ладонях. Плечи мелко дрожат. Голая — и чёрная от усталости — демонесса, содержимое аптечки по полу по всему шлюзу, в руках инъектор и ампула с успокоительным. Пронзительный взвизг реакторов в компрессионном режиме. Дрожь в руках, дрожь в коленях, крупная дрожь бьёт всё тело, зуб не попадает на зуб, — сейчас-то чего дрожать, сейчас-то всё уже кончилось! Кажется, что качается палуба; а может быть, это голова идёт кру́гом...

Осталось совсем немного! До Териоки недалеко!

Долгий скрежет гравия где-то внизу. Колдун чуть не выпадает наружу, когда люк распахивается настежь.

Наружу. На Териоки.

Противная, химическая вонь от плаща, забившая запах крови. Охрипший, сорванный голос Грэга: "все в душ! Одежду, у кого есть, — в мусор! Плевать, сколько сто́ят эти плащи, — радиация под потолок!" И — в подтверждение — тонкий писк радиометра.

— Нет, — мотает колдун головой, — Нет. Щас, ещё одно дело...

Наблюдательный пост, пульт управления связью. Отчаянный хрип бортмеханика за спиной, — "куда ты в жилой отсек в "горячем" плаще!"

Кнопка "S.O.S."

— Эр-шесть-шестьдесят один, — выговаривает Саммаэль, прижав к голове гарнитуру, — Эр-шесть-шестьдесят один. Гарнизон АФВКФ терпит бедствие! "Объект" захвачен. Повторяю: "Объект" захвачен.

— Ты охуел?!

Вессон, — на нём лица нет! — стоит прямо в дверях. Правая рука уже сжата в кулак, но для удара ещё не занесена. Колдун выключает передатчик.

— Валь, — устало говорит Саммаэль, взгромождая непослушные руки на пульт, и кладя поверх чугунную голову. — Все и так уже знают, что гарнизон уничтожен. И все и так уже знают, что это моя работа. Я просто сообщил подполковнику Грант, что девушка у меня...

И — всё. На этом — провал.

Глава 24. После бала

— Что-то мы слишком легко отделались, — Вессон раскачивался на месте, обхватив руками за плечи и вперившись взглядом в костёр. — Там на грунте ведь никого не было... пока офицерьё не побежало из разбитого штаба.

— "Горняшка", — буркнул колдун.

— Что...

— Высотная болезнь. Акклиматизация, — Саммаэль выронил сигарету, матернувшись, полез за следующей. — Если б мы дали бы им ещё пару дней, они бы быстрей шевелились. А так, — прикурил наконец-то, махнул рукой. — Ни один даже не добрёл до скафандра. И ещё, этот десант, оказывается, ходит-то в "повседневке"! И только по сигналу тревоги сбрасывает камуфляж, лезет в комбез... за этим я их и застал.

— Ннда, — побормотал Валь. — Были бы там "планетарщики", они б нам вставили и провернули.

— А что "планетарщики"?

— Войска планетарной обороны, — пояснил пилот. — К погоде и климату попривычнее. Ну, и в землю вкопались бы понадёжнее, выставили б дозоры, пару снайперских точек наверху, датчики движения, минные поля на подходах...

— Ну, мы б тогда ещё утром легли, — равнодушно буркнул колдун. — Когда на разведку ходили.

— Ладно тебе, — Вессон скривился и замахал рукой. — Всё уже, мы всё уже сделали.

— Я вот не понимаю, — проскрипел Грэг, поднеся фляжку ко рту. Потом дёрнулся, глянул на колдуна, спросил: — Можно?

— Нужно. И по кругу пусти!

— Так я вот не понимаю, — Грэг сделал преизрядный глоток, и передал колдуну флягу. — Этот ваш Верс, он совсем, что ли, дурак, что нормальные войска сюда не привёз?

— Ну, Верс-то, может быть, и дурак, — Саммаэль глотнул и закашлялся. — Но я думаю, он просто взял то, что ему дали. Сказали "пехоты", мол, "нет, бери штрафников и отваливай". Пехота щас всем нужна, в Айзене и в Метрополии; а десант...

— Тогда ясно... А чем ты их, кстати?

— Кого, "штрафников"? Вот этим, — колдун тюкнул по головёшке в костре слабеньким "воздушным лезвием". Головёшка вспыхнула и рассыпалась яркими искрами.

— Что, всех?!

— Всех...

— А Миленка чё голая щеголяла? — Вессон забрал флягу у Александера, взвесил на ладони, потряс, перевернул горлышком вниз... посмотрел на коллегу удивлённо и как-то даже обиженно. — Психологическая атака?

— Нет, гранату поймала...

— Гранату?!

— Милена когда в демонской форме, — пояснил Саммаэль. — Её ни черта не берёт. Чешуя крепкая. А одёжку ей посекло. Вообще, по-моему Милене больше всех нас досталось. Так что вы её особо не дёргайте...

— Да никто и не собирается... о. Проснулись!

Колдун и сам видел, — и впрямь, проснулись. Брели, спотыкаясь, по трапу.

— Откуда она? — Мэллони неопределённо махнул рукой за спину.

— Грант говорит, девочку захватили на Периферии. В колонии. То есть, она арденнская. Не придётся хоть объяснять, чем камбуз отличается от гальюна...