Осень на исходе (Темный мастер-0)

— Мм... — очнулся первым подмастерье, — в военной школе, наверняка, учили иголку держать. Портки, небось, там сами себе штопали...

— Понятия не имею! — отозвался Огнезор. — Не помню ничего! А что... гм... вышивать-то?

Подмастерье потянулся к полке, бухнул в кучку вещей на кровати толстенные "Устав, правила, традиции и ритуалы Гильдии".

— Страница пятьсот восемнадцать: "Знаки, символы и криптография Гильдии". Главы: "Отличия и ранги", страница пятьсот пятидесятая, и "Составные части имен", страница шестьсот двадцать третья...

— Ты так говоришь, будто наизусть эту книгу знаешь, — растерянно буркнул светловолосый.

— И знаю! Тебе тоже советую. Начинай учить, если не хочешь неприятностей!

Книга поражала своей толщиной да зачитанностью — и уж никак не вызывала воодушевления. А ведь это только первый день!

Но деваться некуда. Испрещенные значками страницы, как и моточек цветных ниток, призывали к действию...

— Зачем вообще это нужно! — спустя полчаса, в десятый раз уколов палец, с досадой воскликнул Огнезор.

— А как ты думал? — важно заворчал подмастерье. — Вот порежут тебя, или зверь порвет где-нибудь у дьяволов на рогах, так что ни лекаря рядом, ни даже завалящей какой травницы... Самому себя штопать и придется! Гибкость пальцев, к тому же, вещь в нашем ремесле нужная: замочек там взломать, ключик какой у лорда вытащить, дротик незаметно бросить, силки связать... или удавку. Так что учись! И скажи спасибо, что не лекарь — тех вообще, кружева плести заставляют, чтоб в твоих кишках потом удобней было ковыряться!

Огнезор живо представил себе злющего Остроглаза, плетущего розовое кружево, — и чуть не зашелся от нервного хохота. Но вспомнил вовремя, где находится, а потому сдержался.

Через каких-то четыре часа мучений, он с облегчением, почти с гордостью, любовался на пару кривых желто-зеленых закорючек, украсивших черный воротник.

Ветробор, однако, его радость разделять не спешил: хмуро посетовал на потраченное время, да напомнил злорадно, что, по правилам, значками полагается отметить еще спину, грудь и рукава. К тому же, формы каждому ученику выдают два комплекта, не считая специального, для тренировок — и вышивка должна красоваться на каждом...

За ужином оба сидели молчаливые и мрачные.

Огнезор украдкой разминал истерзанные пальцы, почти не замечая гула многолюдной трапезной вокруг — единственного, кстати, увиденного им зала с большими, не под потолком и не за решеткой, окнами... Это открытие принесло еще меньше утешения — и теперь не развлекали даже забавные жалобы Рудоглава на скудную ученическую кашу да любопытные, с толикой кокетства, взгляды жующих за соседним столом девчонок.

— Ладно, не грусти! — вдруг пнул его в бок, добродушно зашипел на ухо Ветробор. — Видишь ту синеглазку справа? Ну, с косами?..

Юноша, приглядевшись, кивнул.

— Это Жара, моя красавица! Я еще днем ей записочку черкнул. Она обещала помочь после ужина!

— С чем помочь? — не сразу понял Огнезор.

— С формой твоей, дурень! Потом уж сам к кому-нибудь из наших девиц подольстишься, они тебе такие узоры разошьют — мастера обзавидуются!

— Подольстишься к ним, как же! — скептически буркнул у другого уха рыжий.

— Вот только не ври, мелкий, что свои кривульки сам изображал! — теперь на него уже насел подмастерье. — Видел я, как ты дыру на носке зашить пытался! Более жалкое зрелище сложно представить!

— Так я и не сам, — понизил Рудоглав голос до шепота. — Только это... тш-ш-ш! Секрет. Я, когда на кухне в первый раз дежурил, полкруга сыра под рубахой вынес...

Ветробор восхищенно присвистнул.

— Так вот, — опять шикнув на него, продолжал рыжий, — я этим сыром за вышивку и заплатил! Угадайте, кому? Остроглазу!..

Подмастерье закашлялся, давясь сдерживаемым хохотом, — и еще несколько человек рядом очень подозрительно захрюкали. Рудоглав же засиял, что девица пред зеркалом, — довольный собой и всеобщим вниманием.

Только Огнезор сохранял угрюмое молчание. Уставший и растерянный, он все больше погружался в вялое безразличие, напрочь отказавшись разбираться со странным поворотом своей жизни, решив пока не барахтаться, а лишь плыть по течению — авось куда-нибудь да выплывет...

ГЛАВА 2. СЕДАЯ БОГИНЯ РОСКОШНЫХ ПОКОЕВ.

Шесть утра — а приемный зал Верхних Покоев уже полон людей. И кто придумал идиотскую традицию по срочным делам к Гильдмастеру на рассвете собираться? Златодар убил бы затейника собственноручно!

Глава Гильдии страдальчески морщился, отчаянно стараясь не зевать, а сборище вокруг гудело, будто проклятый ученический класс. В молодости Златодар немало поучительствовал и, мог поклясться, нынешняя его работа Гильдмастера отличалась от прежней лишь возрастом вздорных "воспитанников".

Мастера и высокие мастера — цвет Гильдии! — казалось, находили в ссорах по любому поводу ни с чем не сравнимое удовольствие. Пререкались они азартно, со вкусом, то и дело переходя на личности, откровенную брань, угрозы и махание кулаками. Особенно же поражал неизменный в каждом споре решающий аргумент — и как раз его с отвращением ждал теперь Гильдмастер.

— Златодар, ну скажи им!.. — прозвучало, наконец, от какого-то умника.

Мужчина скривился, устало прикрыв глаза рукой.

— ТИШИНА! — рявкнул он спустя мгновение, чуть не добавив "в учебном зале".

Собравшиеся неохотно примолкли.

Златодар послал полный муки взгляд Вере, наблюдавшей за здешним балаганом с постоянной кривой усмешкой на губах.

— Я так понимаю, обсуждение поправки к школьному уставу закончено? — обратился он ко всем. — Я сказал, закончено, Сребноглав! — добавил не терпящим ослушания тоном. — Указ на закупку нового вооружения будешь составлять в Совете Семерых, а мне затем принесешь на подпись, как положено. Сейчас решаются школьные дела, так что не трать наше время! — он выдержал паузу, дождавшись, пока рассерженный высокий мастер угомонится. — Отлично. Перейдем к вопросам распределения. Я уже подписал направления двум старшим подмастерьям в соответствии с желаниями их наставников. Здесь, надеюсь, возражений не будет? Чудесно. Далее... Темнослов, мы когда-нибудь дождемся четырех твоих людей для погашения эпидемии в Болотном Крае? Уже не раз говорилось об этом! — тут же пресек возражения. — Подмастерьям нужна практика, а Храм не справляется. Если сегодня же твоя четверка не выедет, я поставлю вопрос о смене главного лекаря!

Темная фигура, зашипев, вскочила с места, зло сверкнула черными глазами и вылетела прочь, громко хлопнув дверью. На миг воцарилась удивленная тишина.

— Прекрасно! — и бровью не повел Гильдмастер. — Мечеслов, будь добр, запиши, что мастер Темнослов с решением собрания не согласен... Так, с подмастерьями закончили, перейдем к делам ученическим... — вытащил он из кипы бумаг следующую. — Что тут у нас? Старший подмастерье Смела, временно заменяющая мастера Ледогора на посту главного боевого наставника, подает просьбу о повторном переводе ученика третьей группы Ледослава на "нижний", начальный, уровень подготовки по ее предмету в связи с неуспеваемостью... М-да, печально... Это второй раз уже, Смела? Заметьте, господа наставники, с другими одаренными, за исключением разве что той девочки, Славы, у нас та же история! Что делать-то будем? Вы думайте, думайте!.. И не надейтесь опять все свалить на Ледогора: он с новыми учениками вернется только к осени, но уже сейчас его пять приказов дожидаются! Или за головами мятежных лордов господа высокие мастера сами изволят отправиться? — мужчина обвел собравшихся тяжелым взглядом.

Те ожидаемо промолчали.

— Начните с малого. К примеру, провинившимся назначьте дополнительную тренировку, вместо мытья полов. Полы-то у нас и так чистые! А то кажется порой, что здесь не темных мастеров, а полотеров, золотарей и прачек обучают... Да, Смела. Ледослава переведу. Но, передай его основному наставнику, — это в последний раз!.. Что у нас там, кстати, с начальной группой?

— Новичков пока лишь четверо, — подал Мечеслов нужную бумагу. — Вся надежда на Ледогора и Восточные острова...

— Значит, с остальными потом разбираться будем. По тем же, кто здесь... Девочки с целительским даром, ну с ними понятно... Рудоглава... я буду сам учить, — и, напрочь игнорируя изумленные взгляды, продолжил. — Злата привезла вчера нового мальчика, одаренного. Я так понимаю, себе в ученики?..

— Еще чего! Нет! — возмущенно обозвалась от окна сухая, неприятной наружности женщина с брезгливо кривящимися уголками губ.

— Нет? — удивился Гильдмастер. — "Одаренный с потенциальным вторым уровнем", это ведь ты в отчете написала? За Славу с потенциальным третьим ты с ее нынешним наставником три месяца грызлась... Почему же теперь "нет"?

— Я готовлюсь к испытанию на мастерство Сражения, — заюлила Злата. — Мне не до учеников сейчас...

— Мастер Мечеслов, конечно, запишет твои слова в протокол собрания: как официальную причину. А теперь озвучь, будь добра (только для нас!) чем тебе мальчишка не угодил на самом деле?

Щеки женщины сердито дернулись.

— У него большие проблемы с дисциплиной и признанием авторитетов! — процедила она.

— То есть, боишься не справиться? — с ехидцей подала голос Вера, впервые, кстати, за все собрание. — В этом ты вся, милочка! Берешься лишь за то, в чем легко добиться успехов!

— Ты больше не моя наставница! — уязвлено огрызнулась Злата. — Я не собираюсь тратить время на ученика, который из-за собственной дерзости вряд ли доживет до конца обучения! Предлагаю списать его на кого-то из подмастерьев. Никто из мастеров не захочет себе такой головной боли!

— Любопытно, очень любопытно, — теперь уж призадумалась Вера. И вдруг решила. — После такой характеристики, пожалуй... я сама возьму его.

И вновь в зале зашуршали недоуменные шепотки. Высокий мастер не рвалась в наставники уже более тридцати лет.

Лицо бывшей ее ученицы вытянулось.

— Как знаешь, — сердито поджала она губы.

Остальные же вовсю смаковали новую сплетню.

— Ну, и зачем он тебе? — полюбопытствовал у Веры Златодар, когда все, наконец, убрались по делам.

— Скучно стало, — буркнула та. — Ты же слышал Злату! Она уже большая девочка и в моей опеке не нуждается...

— Ей пятьдесят три, Вера, — напомнил мужчина, втайне потешаясь над ее ворчанием.

— Да хоть восемьдесят три! — вскипела она. — Ученик — всегда ученик! Могла бы проявить уважение! А еще смеет говорить о непризнании авторитетов!..

— Значит, мальчишку все-таки ты взяла Злате назло? — уже в открытую смеялся Гильдмастер.

— Посмотрим. Зависит от того, чего он стоит. Сам вон не без греха! Думаешь, не знаю, почему ты рыжего взял?..

Мужчина тут же посерьезнел.

— Озаботься, чтобы впредь никто с целительским даром вас вместе не видел! — посоветовала она. — Родную кровь даже лекарь-ученик почует...

— Спасибо, — кивнул Златодар. — Ты, выходит, почуяла?..

— Да мне и не надо было, хватило его конопатой физиономии! Копия ты в ученичестве!.. Ох, рискуешь! — вздохнула Вера. — И собой, и мальчишкой...

— Не бросать же его подыхать на улице!.. А вообще... тему не меняй! После каждой встречи с новым своим приобретением будешь мне докладывать!

— Это ты сейчас как друг или как Гильдмастер просишь? — угрожающе прищурилась женщина.

— "Потенциальный второй уровень", Вера! Нечасто такой талант попадается, а уж если в твои руки!.. Как другу, мне любопытно, а как Гильдмастер — я знать просто обязан!

— Ладно, — сдалась она. — Но отчеты писать не буду, даже не проси! Как там мальчишку назвали? — дернула листок из кипы бумаги на Мечеслововом столе. — Эй, дежурный, — крикнула в коридор. — Передай ученику начальной группы Огнезору приказ явиться через полчаса в мои покои!

* * *

Огнезор, конечно, понятия не имел, что в эти утренние часы решается его судьба. Рассвет он встретил в холодных тренировочных залах, где, сонный и безразличный, вяло двигался за другими учениками, следуя приказам незнакомого подмастерья.

Рудоглав тяжело пыхтел рядом, завистливо бурча что-то о крепких мышцах и ровном дыхании нового приятеля.

Огнезору же, на самом деле, было все равно. Он будто впал в спячку, позволяя телу бежать, наклоняться, отжиматься, прыгать, как того требовал сердитый голос командира, — и ни о чем не думая, ничего не замечая вокруг. Даже вчерашнее его любопытство, казалось, навсегда притихло, задавленное беспросветной чернотой выпотрошенной памяти.

Огромный зал, лишенный дневного света, давил на юношу — не спасала даже гулкая высота теряющихся в полутьме сводов. Каменные стены, увешанные всяческим оружием, чаши с горящим маслом на треногах, бурый песок под ногами — все это было каким-то диким, варварским, напоминающим древние Арены Смерти, о которых знал он, кажется, из книг по истории.

Вот странно: такие вещи все всплывали и всплывали в его голове — собственное же имя по-прежнему не давалось, теряясь в бесконечной пустоте памяти, словно былинка в чане с водой: ловишь, хватаешь пальцами — а она лишь глубже ускользает! Это пугало. Злило до бешенства. Угнетало.

Оттого и Гильдию начинал Огнезор потихоньку ненавидеть — но ненавидеть как-то тоскливо, безвыходно, будто пес хозяйское подворье: и сбежать охота, и деваться некуда...

Его грубо вырвали из задумчивости, тычком опрокинув в песок.

— Эй, чего спишь? Ты — Огнезор, спрашиваю?

— Вроде того, — буркнул, отряхиваясь, юноша.

На распустившего руки подмастерья покосился он с глубоким безразличием.

— Не дерзи мне здесь! — немедленно возмутился тот. — Не понял еще, где находишься?..

— Что это ты к новенькому привязался? — тут же вынырнул из-за ученических спин Ветробор.

Как Огнезор заметил, парень вообще все время вертелся поблизости: за подопечным приглядывал да иногда с шуточками и советами лез. Оттого и шрамы Ветроборовы уже как-то примелькались, не вызывая больше такого ужаса...

— Да нужен он мне!.. — отмахнулся незнакомый подмастерье. И добавил с тайным злорадством. — Высокий мастер Вера его к себе вызывает. Срочно.

— Зачем это? — тут же Ветробор насторожился. — Натворить вроде ничего не успел: я ни на шаг не отходил... — он с подозрением прищурился на Огнезора.

Тот лишь плечами пожал. Кто такая Вера, юноша знать не знал — да и не было ему это интересно.

— Пошли, отведу, — вздохнул изувеченный и, вполголоса буркнув что-то сегодняшнему их наставнику, увлек Огнезора за собой.

Они вышли в знакомый коридор, свернули направо, оказавшись вскоре перед широкой лестницей. Ступени размашисто убегали вверх, врезаясь через два пролета в чугунную решетку, сквозь плетенье которой — настоящее чудо! — расплескивался яркий солнечный свет.

— Куда? — равнодушно осведомился у Ветробора здешний дежурный, прежде чем со скрипом отворить перед ними заветную решетчатую дверцу.

Огнезор его даже не заметил — он жадно впитывал в себя каждый лучик, каждое дуновение холодного, совсем не летнего еще, воздуха, щедро льющегося чрез высокие, чуть приоткрытые окна светлой галереи впереди.