Сын Неба

Сёрг долго сидел и обдумывал донесение. Он распорядился отправить пленников на север, и часть кораблей взмыла в утреннее небо, увозя пленённых.

Теперь, когда повстанцы были лишены своих семей, они должны были сдаться — Сёрг понимал это. Дальнейшая борьба была для них бессмысленна. Его звёздный час победы над самым крупным и активным повстанческим отрядом, возглавляемым Таром, был близок. Остальные немногочисленные отряды повстанцев, разбросанные по планете, узнав об этой победе, сами сдадутся, и преграда замыслам Высшего совета и Тускуба по преобразованию марсианской цивилизации исчезнет, рухнет. А он, генерал Сёрг, удостоиться славы, почестей заслуженного богатства, как победитель повстанцев.

"Но почему они так поступили?" — недоумевал генерал, и вместе с ликованием по поводу близкого поражения врага продолжало нарастать беспокойство, что всё идёт слишком гладко. Генерал чувствовал, что происходит что-то ещё, какой-то не подконтрольный ему процесс. Но где и что это было — не мог понять, и потому беспокоился всё сильнее.

Однако он отбросил прочь всякие мешающие ему принять решение сомнения и отдал приказ на последнее наступление.

"На север!"

Вот уже третий день повстанцы Тара сидели у самого выхода из катакомб на поверхность, к звездообразной площади, в тайной комнате, которую войска Тускуба не смогли обнаружить, как вдруг по всему лабиринту раздался глухой и мощный гул, потрясший стены туннелей и коридоров. Гул этот означал только одно: Лар взорвал заложенный в тайнике заряд, который накануне нашествия разместили под руководством Гусева в трещине в верхней части у основания полуострова на том берегу Мёра, где находились дома повстанцев, вырубленные в скалах.

Сила заряда была невелика, но по замыслу Гусева она должна была вызвать отламывание высокого, нависшего над течением Мёра полуострова, и обрушить его в лавовый поток. Гул, раскатившийся по лабиринтам, подтвердил верность его расчёта. Это означало, что все войска Тускуба, отправившиеся на поиски его отряда, погибли в лавовом потоке, как, впрочем, и всё, что находилось на том берегу ущелья.

Отряд Тара стремительно бросился на поверхность и, крадучись, пересёк звездообразную площадь.

С четырёх сторон они напали на лагерь Сёрга. Часть кораблей уже улетела, забрав на север их женщин и детей. И теперь повстанцы были настроены решительно и неотвратимо. Они застали врасплох не ожидавшую уже никакого нападения охрану, и после короткого и стремительного боя, захватили стоявшие в ожидании войск боевые корабли и самого Сёрга.

Генерал был в недоумении и растерянности. Он ожидал скорой встречи с Таром, но не в качестве победителя.

-И что ты думаешь делать? — изумился Сёрг, когда увидел, что Тар готовит корабли к взлёту.

-Вернуть наши семьи, во-первых, и дать свободу трудящимся, во-вторых, — ответил Тар и приказал взять генерала под стражу.

* * *

Оставшимся в живых солдатам Тускуба Тар предложил перейти на сторону повстанцев, объяснив, что они сражаются за счастье простого человека. Из двадцати солдат отказались присоединиться к Тару только трое, и их вместе с Сёргом заключили под стражу.

К закату десять боевых кораблей, захваченных повстанцами Тара, взвились над песчаными оранжевыми дюнами, покрывшими разрушенную Соацеру. Оставшиеся в лагере Сёрга, на площади сорок боевых кораблей были взорваны, и теперь догорали, отпугивая своим заревом выползающие из катакомб полчища гигантских пауков.

* * *

Гусев тоже услышал раскатистый гул, догнавший его у выхода из туннеля, ведшего в Лазоревую рощу.

Как они и договорились с Таром, он пустился на поиски Лося, который, как он предполагал, должен был находиться в Лазоревой роще.

Гусев не знал, смог ли Лось достигнуть Марса, но был уверен, что если он сделал это, то сейчас непременно находился там.

К тому же, если бы что-то пошло не так, и его план провалился, а повстанцы бы погибли, то, во всяком случае, Гусев довёл бы задуманное до конца.

Выход оказался заваленным, и он с оставшимися с ним Федуловым и Мировым, целых два дня отваливали огромные валуны, откидывая камень, разгребая щебень, чтобы расчистить себе дорогу на поверхность. В то время, когда осталось совсем немного, чтобы выбраться наружу, до их слуха и достиг протяжный и глухой гул, дошедший через десятки километров от места обвала.

-Ну, всё, ребя! — сказал Гусев как-то задумчиво. — Давай наверх!

Он последним покинул тоннель, медля и оборачиваясь, как бы ожидая, что кто-то догонит их. В эту минуту Гусев думал о Манакове.

В лицо им брызнули ласковые лучи косматого марсианского солнца, клонящегося к горизонту. На поляне перед домом среди разбитых остовов боевых кораблей — следов давнишней битвы — Гусев обнаружил летающую лодку Лося. Он сразу узнал её. Радости его не было предела. Но дом Тускуба оказался пуст, хотя и прибран. Было видно, что за ним кто-то смотрит.

В недоумении обходил Гусев комнату за комнатой, коридор за коридором, изредка выкрикивая в гулкой пустоте огромного строения:

-Ло-оось! Ау-у-уу!

Никто не отзывался.

Расположив своих товарищей на отдых в спальных комнатах дома, лось вышел на поляну, побродил среди разбитых военных кораблей, выискивая следы пребывания Лося, а потом спустился по лестнице к озеру и долго сидел, наблюдая, как весело играют в лучах падающего за горы солнца мелкие волны прекрасного водоёма. Это было то место, которое хоть чем-то напоминало ему Землю.

Гусев вспомнил Машу и загрустил. Вдруг, глядя на всю эту красоту, нестерпимо захотелось домой, к жене. Гусев попытался представить себе, сколько десятков миллионов километров отделяют его от родины, и сердце защемило. "Всё, это последний раз! Если выберусь я с этого приключения, то буду сидеть дома, пить с Машей чай, да смотреть в окно на Неву! И больше никаких забот!" — подумал он.

Внезапно слух его привлёк какой-то звук, доносящийся сверху, от дома. Гусев обернулся.

По лугу мимо разбитых остовов кораблей шло стадо длинношёрстых хаши. Его сзади подгоняла Иха.

Гусев не мог поверить своим глазам. Ему показалось, что всё ему мерещиться.

-Галлюцинация! — потёр Гусев в недоверии свои глаза.

Но мираж не исчез. Хаши по-прежнему шли, пересекая луг, в своё стойбище, подгоняемые сзади Ихой.

-Вот те раз! — Гусев поднялся и, покручивая усы, быстро двинулся к Ихе, которая была к нему спиной и не замечала гостя. — Иха! Ихонка!!!

Гусь схватил её сзади за талию и легко, как пушинку, подбросил пухлую марсианку вверх так, что та завизжала от неожиданности и испуга.

-Что ж ты визжишь, дурёха! Ну, прямо, как земная баба!

Гусев говорил по-русски, и, конечно, Иха не могла его понять. Но когда он повернул её к себе лицом, она вся сияла от счастья. Она сразу узнала этот голос. Эти звуки, хотя прошло уже столько долгих лет.

Гусев отстранил её от себя, пытаясь оглядеть, как следует, а потом снова обнял, почувствовав, как в груди стало теплее.

* * *

Спустя час, когда на Марс опустился вечер, Гусев уже живо обсуждал в секретном доме Тускуба события последних дней.

Он не виделись с ним почти две недели, и за это время у каждого произошло столько событий, которых хватило бы на несколько лет.

Рдеющая, не скрывающая счастья Иха то и дело приносила им угощения, подливала вина в графин. Оба отряда марсианской экспедиции дружно и с аппетитом уплетали её угощение. При этом Миров и Федулов то и дело озирались по сторонам, дивясь невиданной роскоши убранства, а Цацуля, Никитин и Сысоев, который к тому времени уже окончательно поправился, ели, не обращая на слепящую драгоценными камнями и золотом красоту никакого внимания.

Все делились друг с другом новостями, радуясь встрече.

-И что теперь? — спрашивал Лось у Гусева, изложившего план, который у него созрел в гостях у повстанцев.

-На Север! Теперь только на Север! — оживлённо отвечал Гусев, воодушевлённый воссоединением с Лосем. — Мы им там покажем кузькину мать!

От Гусева Лось узнал о судьбе Аэлиты. Известие о том, что у него есть сын, так потрясло инженера, что он не себя от счастья прыгал по просторным золочёным коридорам дома, как ребёнок. Гусев сообщил, что его сын, Тар, должен захватить часть военных кораблей Тускуба и прилететь в Лазоревую рощу. Отсюда они с Лосем или сами, если бы вдруг его здесь не оказалось, должны были двинуться на северный полюс Марса, на поиски летающего города Тысячи Солнц — Тасоцера.

Поток счастья переполнял сознание Лося, и он не знал, как с ним справиться. У него был сын! Сын от Аэлиты! Разве мог он о таком мечтать! Нет, это было выше всяких его фантазий, какие только у него могли хоть когда-нибудь возникнуть! Теперь он готов был остаться на Марсе хоть навсегда! И Аэлита! Значит, всё-таки, есть надежда, что они встретятся с ней.

* * *

Ближе к полуночи земляне, поужинав, поднялись на поверхность, ожидая подлёта кораблей Тара.

Звёздный небосвод раскинулся над лугом, как сказочный ковёр, испещрённый бесчисленными звёздами. В воздухе веяло прохладой.

Лось с надеждой вслушивался в ночную тишину. Он как никто другой ждал теперь прилёта этих боевых кораблей.

Но вот со стороны Соацеры, наконец, стал нарастать всё отчетливее гул их винтов, и вскоре на фоне чёрного неба показались силуэты десяти идущих друг за другом летательных аппаратов.

В доме зажгли огни, чтобы повстанцы не пролетели мимо, и вскоре один за другим корабли приземлились на лужайку перед домом Тускуба.

Лось был в нетерпении. Он хотел броситься навстречу, но не знал, в каком из кораблей прилетел его сын, как он выглядит, сможет ли он его узнать. Это заставляло его немного нервничать.

Через минуту к Гусеву, который вышел вперёд, приблизилось трое марсиан. Тот, который шёл первым, был выше других, у него были светлые, немарсианские волосы и глаза... Глаза эти Лось не мог перепутать ни с какими другими.

Гусев обнял каждого из подошедших, как старого друга, а потом подвёл к Лосю того, которого он сразу признал своим сыном.

-Вот Тар, — протянул навстречу Лосю руку Гусев, — это твой отец.

Они стояли долго друг напротив друга, пытаясь осознать что-то невообразимое, уместить это в свое сознание, а потом вдруг бросились в объятия, и Лось ощутил такой прилив радости и счастья, какого он не испытывал никогда в своей жизни.

-Ну, вот, — заключил Гусев, глядя на сцену трогательной встречи. — Осталось теперь только мамку найти! Аэлиту!

* * *

После короткого отдыха, ранним утром десять боевых воздушных кораблей взвились в воздух, рассекая своими винтами его прохладу, и окрашенные в пурпур лучами восходящего светила, двинулись на север.

Ихошка, счастливая, не помнящая себя от радости, но расстроенная столь быстрым расставанием, и потому рыдающая и улыбающаяся одновременно, долго стояла и махала вслед исчезающим вдали, над зубчатыми горами, точкам.

Каменный хоровод

Скайльс очнулся от шока.

Ему показалось, что он умер. Но теперь сознание вернулось к нему.

От стремительного ускорения ракеты его вес увеличился в десяток раз, и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже открыть веки было проблемой.

Когда ускорение снизилось, и тяжесть с тела спала, он, наконец, смог осмотреться.

Рядом с ним в рубке управления кораблём сидел пилот Стивен. Он наблюдал за приборами и отдавал приказы двум своим помощникам.

* * *

Сквозь прозрачную полусферу купола рубки из толстого жаропрочного стекла, разделённую мощными серебристыми дугами на шесть секторов, теперь было видно ослепительно чёрное небо, усеянное невообразимым количеством разноцветных звёзд. Откуда-то сбоку, снаружи, дуги подсвечивались ослепительными лучами Солнца, которого не было видно, поскольку оно осталось где-то сзади по курсу, и от того казалось, что они сейчас вот-вот расплавятся. И только по тому, что это ослепительное свечение постепенно ослабевало, и на металл всё больше наползала тень, можно было определить, что корабль движется. На самом деле его движение было настолько стремительно, что Скайльсу даже трудно было вообразить эту скорость. Её не с чем было сравнить, и потому трудно было представить.

-Всё хорошо? — поинтересовался Скайльс у Стивена.

-О-кэй! — показал тот знак, которым все американцы обозначали, что дела идут так, как надо.

"Нет, эти русские действительно ненормальные! — почему-то подумал Скайльс, вспомнив, благодаря кому он отправился в этот полёт. — С другой стороны, я стал богат благодаря этому Лосю! Да-а!"

Ускорение корабля снижалось, и вскоре тяжесть отпустила настолько, что теперь тело его взмыло в воздух. Заметив, что началась невесомость, пилот и его помощники пристегнулись к креслам ремнями. А Скайльс, воспользовавшись парением, слегка оттолкнулся от своего кресла и быстро понёсся к наклонному трапу, ведущему вниз. Ухватившись за него, он погасил свою скорость и, перебирая по серебристым перилам руками, спустился в каюту для отдыха.

* * *

В каюте раздавался неудержимый смех. Марсель и Андрей радовались как дети, попавшие в удивительное и интересное приключение. Они выпустили из бутылки шампанское и теперь гонялись за его янтарными пузырящимися шарами, которые беспорядочно летали по всему салону. Внутри шаров шампанского образовывались пузырьки углекислого газа, которые росли, соединяясь вместе, а потом разрывали шар на несколько более мелких. Плавая посреди каюты, над кожаным диваном, привинченным к полу, Марсель открыл новую бутылку. Реактивная струя из пенящейся и стремительно увеличивающейся в объёме жидкости полетела в сторону огромного иллюминатора, за которым ярко пылало огромное, неправдоподобное, будто живое Солнце, висящее среди чёрной пустоты, рассыпаясь при этом на сотни шаров и шариков, а его, как ракету, отбросило в противоположную сторону, к другому огромному иллюминатору, за которым стремительно уменьшался голубовато-белый шар Земли. Андрей, поддерживая его забаву, оттолкнулся от потолка, около которого висел, и помчался к струе шампанского, ударяющейся о толстое стекло иллюминатора вереницей шипящих искромётных шаров, брызгающих во все стороны пронзительными лучами преломлённого света, падающего на них из мирового пространства, и отскакивающих обратно, словно бриллиантовые бусы, стараясь при этом поймать их ртом, когда они проносились мимо.

"Как дети! — удивился Скайльс. — Словно на аттракцион попали, а не в опасное путешествие в мировое пространство!"

Он посмотрел на удаляющийся с невероятной скоростью, быстро уменьшающийся шарик Земли, и ему стало не по себе, когда он представил ту бездонную пустоту, через которую они неслись, совсем рядом, за стенками ракеты, показавшимися вдруг такими хрупкими и ненадёжными в этой чёрной, безвоздушной безбрежности. Даже Земля теперь казалось таким опасным местом, которое не могло гарантировать защиты от этой всепоглощающей пустоты.

-Командир просит подняться мистера Скайльса в рубку управления! — раздалось в динамиках.

-Марсель! Андрей! Прекратите баловаться! — сказал опьяневшим от веселья и шампанского молодым людям Скайльс. — Я запрещаю вам открывать больше шампанское! И установите связь с другими кораблями!