Правдивые истории

Дальше последовало двухчасовое священнодействие над тазиками с медом, в результате которого банки до краев заполнились содержимым. Выглядело это красиво — мед при варке не потерял природного цвета и прозрачности — наверное, за счет неизвестных добавок — в нем в безупречной цветовой гармонии, в идеальной композиции застыли огуречные дольки, цветочки и круглые серебряные орешки, похожие на бусы. Цветы и листики выглядели так, словно их только с клумбы сорвали. А вообще итог тетиного труда оказался похож на гигантские гелевые свечки, поэтому использовать закрутки по прямому назначению совершенно не тянуло. Особенно когда я заметила гримасу отвращения на лице Илварителя. Да и Селливен посмотрел на огуречный десерт без особого восторга.

В итоге я решила не рисковать, а все-таки раздарить вазы вместе с содержимым, объявив их последним веяньем моды и ресторанным фьюженом. Хорошо, что появилось такое достойное слово для всякой неудобоваримой ерунды. А еще я уговорила тетю оставить несколько литров меда нетронутым и выяснила, почему он такого странного цвета. Пчелы оказались самыми обычными. Даже цветы, с которых собрали нектар, росли в нашем мире. Другое дело — вероятно, не в таком количестве, чтобы сделать полноценный сбор. Голубой мед собрали с васильков, прозрачный — с малины. Эльфы всего лишь позаботились о медоносах, чтобы они в нужное время зацвели. Вот и весь секрет.

Оттащив банки в дом, я занялась помывкой тазика из-под медового варенья. Пахло содержимое посудины очень соблазнительно. Я, не удержавшись, дождалась, когда тетя отвернется, окунула палец в прозрачную лужицу и быстро его облизала. На вкус варенье оказалось не хуже, чем на запах — мед был с легкой кислинкой и незнакомым привкусом, весьма приятным. Я быстренько отодрала прилипший к стенке тазика лепесток и сунула его в рот. Цветок тоже оказался вполне съедобным. Очень даже съедобным! И годился к чаю вместо конфет. Похоже кузены просто объелись деликатесов, раз воротили носы от такой вкуснотищи! Правда, огурцы пожевать мне даже в голову не пришло, уж слишком подозрительным было сочетание "медовый огурчик". Так что я решила не рисковать и попробовать только "орешки". Выудив из сиропа серебряный шарик, раскусила его, пожевала и тут же скривилась — фууу... какая мерзость! У красивой серебряной "бусинки" оказался вкус концентрированной солодки. Он относился к редкой категории, когда хоть и сладко, но жутко противно. Даже не так! Не просто "жутко противно", а "невероятно противно" в квадрате и даже в кубе: проглотить эту гадость оказалось выше моих сил.... Ее даже во рту подержать дольше пяти секунд было невозможно! Уже не обращая внимания на Элурим, я метнулась к ближайшему столу, схватила бумажную салфетку, избавилась от ореховой кашицы и кинулась в дом — чистить зубы.

— Орех раскусила, — объяснила по возвращению причину поспешного бегства.

Кузены понимающе закивали, а тетя улыбнулась, как капризному, но любимому дитятку, и объяснила:

— Плоды плакучей милурры очень полезны и для эльфов, и для людей. Если человек ест их каждый день, то живет больше ста лет. А к вкусу легко привыкаешь.

Илваритель за ее спиной энергично замотал головой, сигнализируя, чтобы я не верила. На этот раз наши мнения совпадали — от такой "вкуснятины" легко загнуться на первом же году употребления. Хорошо, что орехи можно легко выудить из варенья, иначе его было бы невозможно есть. Мысль о разбазаривании исключительно вкусного десерта теперь казалась мне настоящим кощунством. А семена соберем отдельно и подарим любителям солодки. Чудеса ведь не редкость, живут, говорят, на свете и такие люди.

В совместных трудах с Элурим, помимо бонуса из сиропа и цветов, обнаружился еще один плюс — мы нашли с тетей общий язык. Почти нашли. Во всяком случае, я перестала напрягаться и без возражений уселась к ней за стол с бокалом молочного коктейля — отдохнуть. Безусловно, настоявшись у горячей плиты, я предпочла бы холодное пиво, но от такого напитка все эльфы дружно воротили носы — ума не приложу, чем оно их не устраивало? Пришлось удовольствоваться смесью молока и мороженого.

За всей этой суетой, беготней, готовкой и прочими переживаниями, незаметно подкрался вечер: солнце нырнуло за край забора. Верный признак того, что день подошел к концу. Это радовало, уж больно я сегодня устала.

Денис, посмотрев на мой измученный вид, приказал:

— Отдыхай. Можешь считать себя гостьей. Если, конечно, не хочешь окончательно расправиться с овощами.

Он еще спрашивал... Конечно, я не хотела. Единственное, что подстегивало все-таки заняться оставшимися огурцами, так это мысль о том, что с ними надо разделаться до того, как явится мамо. Но "авось пронесет" великий соблазн — я отложила засолку на пару часов. Тем более, что все было уже готово, осталось только набраться сил перед последним рывком. А после можно посидеть с гостями... Может, Освальда принесет, развеселит хоть немного.

Я покосилась на Элурим, потягивающую коктейль с выражением блаженства на красивом лице, и вздохнула — подпустит она меня к кровососущим, как же....

А все-таки хорошо, что я не успела потратить все жизни, и обошлось без родни среди вампиров. Страшно подумать, какие у них рецепты домашних закруток.

Уже совсем стемнело, когда калитку с той стороны сотряс удар, и во двор ввалилась Ахна. Ее руки были заняты двумя здоровущими глиняными горшками, много чего повидавшими на своем длинном веку. На первый взгляд они выглядели ровесниками Чингисхана и не мыли их приблизительно с той же поры.

Подмышкой орчанка зажала что-то странное, в мою руку толщиной, а длиной... метра полтора, не меньше. Какой-то корнеплод, напоминавший дайкон или кабачок. Нет, скорее такие штучки, из которых мочалку делают. Вот! Пожалуй, на это смахивало больше всего. Правда, мочалки зрели на воздухе, а это чудо природы явно выкопали: корнеплод украшали налипшие комочки земли.

Ахна подошла поближе, я взглянула на ее руки и подавилась коктейлем. При охоте на ценный корнеплод "мамо" явно обошлась без лопаты. Не удивительно, что орчанка столько времени провозилась. Как она вообще умудрилась это выдернуть в целости и сохранности?!

Вот упорные орки.... Не сказать бы хуже.

Я покосилась на веселую компанию соплеменников "мамо", которые с азартом стучали о стол игральными костями. Один из орков, заметив Ахну, толкнул товарища в бок. Тот оглянулся, удивленно моргнул, расхохотался и невоспитанно ткнул грязным пальцем на "дайкон", осклабившись во все свои крашеные зубы.

Ахна зубоскальство сородича проигнорировала: поставила на пол у стенки свои горшки и выложила предо мной полутораметровый "презент". Даже в необработанном виде пах он весьма... ядрено. Сразу возникли ассоциации с хреном и вассаби.

Поняв, что сей дар предназначается именно мне, орки неожиданно сочувственно зацокали языками. Один даже встал с явным намерением что-то сказать или сделать, но был остановлен грозным рычанием Воржека.

Мое настроение сразу упало до знака минус.

Вот точно у этого рецепта есть подтекст!! Знать бы еще какой...

Я прищурилась и впилась глазами в Воржека. Он просто был обязан разъяснить ситуацию, однако на этот раз притворился невинным ангелом — насколько это вообще возможно для орка — сделал вид, что всецело занят футболом. Я автоматически перевела взгляд на телевизор. На плоском экране англичане атаковали ворота сборной Германии.

Бывают пассивные курильщики, меня же сделали пассивным болельщиком. А куда деваться? Бизнес есть бизнес, приходится смотреть спортканалы даже против своего желания. Зато я волей-неволей запомнила имена спортсменов и даже стала реагировать на голос комментатора в особо острые моменты. Вот и сейчас замерла зачарованным сусликом: немецкий репортер от всей своей арийской души ругался на соотечественников разными нехорошими словами. То и дело слышалось "швахе пасс", "мисслунгене абгабэ" и " лангзам бевегт зихь". Бог знает, что это значило, но итог переживаний спортивного журналиста меня устроил: шустрый Апсов, воспользовавшись ошибкой Ноейра, отправил головой мяч в ворота противников.

Я удовлетворенно хмыкнула — немцы мне категорически не нравились после матча, сыгранного с командой Португалии, где им бессовестно подсуживали всю игру. Сильнее них я не любила только макаронников. За Зидана.

Воржек скривился, его гримаса доставила мне зловредное удовольствие — орк болел за "немецкую машину", так что гол в ворота любимой команды его не порадовал. Я же всегда была на стороне южан: португальцев, испанцев, бразильцев, которые так по-детски непосредственно и эмоционально радовались победам. Мне хотелось, чтобы они случались как можно чаще.

На плечо опустилась тяжелая рука, и я поморщилась — "мамо" умудрилась приложиться точно по синяку. Эльфийка, заметив болезненную гримасу, угрожающе приподнялась, Ахна в ответ зарычала. Остальные домашние дружно вздохнули.

Вот что нам делать с этими кошками?

Воржек, оторвавшись от матча, тихо процедил сквозь зубы:

— Ахна, туржа укшориш!*

Я в свою очередь строго посмотрела на Элурим.

Ну в самом-то деле, что она — девочка неразумная, по поводу и без в общественных местах молнии метать?!

Мамо тут же сделала вид, что ни о каких боях не думала, однако планы по привлечению меня к трудовой повинности не изменила: активно зажестикулировав, поманила к себе и горшкам. Спасителем стал Воржек. Когда Ахна попробовала оторвать его от телевизора, припахав в роли переводчика, орк та-а-ак грозно рявкнул на тещу.... что пригнули головы большинство гостей. Я так вовсе чуть под стол не нырнула. Зато Ахна осталась стоять несокрушимой скалой и лишь злобно сплюнула в сторону. Правда, больше дергать сердитого зятя не стала: решила все сделать сама без посторонней рабочей силы. Я была этому несказанно рада — одно дело наблюдать за процессом со стороны, другое, самой в нем участвовать.

Оказалось, засолка по-орочьи — зрелище не для слабонервных поклонников гигиены. Что, в общем-то, было понятно заранее. Горшки едва сполоснули, в той же воде поболтали порубленный "дайкон", рассовали его вместе с огурцами по горшкам, пересыпали серым порошком сомнительного происхождения, заложили большущим пучком неизвестной травы, придавили булыжником и залили водой из-под крана. И все! Ах нет.. не все.. Забыла уточнить, что действо сопровождалось раскачиванием тела и ритмичным речитативом на орочьем — вот всегда подозревала, что у реперов и орков общие культурные корни.

Элурим, чтобы не видеть издевательства над продуктами, попросту отвернулась, в ужасе прошептав:

— Рениари, надеюсь, ты не собираешься это есть?

Несмотря на шум в зале и то, что шепот эльфийки был не громче шелеста травы, Воржек все равно услышал.

Услышал и хмыкнул:

— А ей нельзя.

Я несказанно обрадовалась, что участь лабораторной мыши на сей раз благополучно меня миновала, но от вопроса все-таки не удержалась:

— А, собственно, почему?

Орк пожал плечами:

— Гарха это без надобности. Это лишь для штирхи, когда тем не хватает... сил.

Та-а-ак... Этот момент нуждался в немедленном уточнении.

— Ну-ка, колись, каких таких сил? — поинтересовалась я, чувствуя, как глаза зло суживаются в ожидании ответа.

— Мужских, — ухмыльнулся Воржек.

Руки сами зашарили по столу в поиске острых или тяжелых предметов: настал момент настучать кому-то по слишком "умной" голове.

Говорят же — бог бодливой корове рогов не дал... Мудрый он парень, наш вседержитель.

Я отчетливо поняла, почему не могу научиться пользоваться оружием... Если бы я сохранила орочьи навыки и силу... Или была бы, как мама из эльфийского прошлого — волшебницей... Одним конкретным орком на свете стало бы меньше! Точно выберу в следующей жизни вампиров и покусаю зеленого паршивца! Это что за подстава?!

Воржек, глядя на выражение моего лица, поспешил откреститься:

— Шами... ты не думай...я ей объяснял, что у людей соленый сатлик означает совсем другое. Но Ахна упряма, как необъезженная кобыла. Если что решила, хоть голову в плечи вбей, не передумает. Тем более что у вас всего один сын.

Я вцепилась в край стола и крепко стиснула зубы, чтобы удержать рвущиеся ругательства.

Чтоб этой родне... чтобы ее всю... чтоб она ко мне внезапно дорогу забыла!

И когда уже фактически справилась с гневом, явилась Ахна со своими крынками и с самым довольным видом водрузила их передо мной. Орки за соседним столом опрометчиво загоготали. Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения. Я вылетела из-за стола, схватила шаманский горшок, поднатужилась и метнула его в самого громкого из весельчаков:

— Для тебя, красавец, старалась!

Орк оказался не промах, принял его с ловкостью бывалого баскетболиста — даже капли содержимого не расплескал — и растеряно заморгал узкими глазами.

Я же, схватив второй горшок, ткнула его в живот мамо:

— А это для твоего штиха! Родишь себе другую дочку и будешь заботиться об имидже ее мужей! Одним с такой тещей точно дело не обойдется!

Я обвела внимательным взглядом виновников разлития моей желчи, со злорадным удовлетворением и в надежде, что они огрызнутся, чтобы с чистой совестью указать наглецам на дверь. Никто не рискнул... Тяжело возражать женщине в гневе, особенно если у нее за спиной играет мускулами группа поддержки в виде мужа, орка и великана, а в воздухе носится ястребом, выглядывая жертву, Адольф. На это способна только упертая Ахна....

Орчанка сдвинула брови и открыла рот:

— Шами...

Договорить ей не дали.

— Так, слушать мою команду! — неожиданно вышел из резерва со свежей ударной силой Денис: — Говорю один раз, но для всех! Никакая она не Шами! И не Рениари! Она — моя Ксю! Остальные клички отставить!

Денис обвел строгим взглядом примолкшую толпу, понизил голос и спросил с самым зловещим видом:

— Я понятно изъясняюсь? Особенно это вас касается, теща моя золотая! — напоследок ткнул он в горшок, который Ахна все еще не выпустила из рук.

Под навесом воцарилась полнейшая тишина. Я посмотрела на супруга с немым обожанием — вот не зря за него когда-то замуж пошла! А затем произошло неожиданное. Ахна осторожно отнесла в стороночку и поставила на пол драгоценный "лечебный" груз, повернулась к нам и просияла довольной улыбкой.

Она сжала Дениса в крепких объятьях:

— Мэвку штирхи! — отпустила и взъерошила мне волосы. — Бени куши!

— Настоящий штирхи. Моя дочь, — снизошел до перевода Воржек.

Из меня словно пар выпустили: гнев моментально улетучился. Я даже немного оторопела, не зная, что дальше делать.

Чтобы хоть как-то избавиться от охватившего чувства неловкости, повернулась в сторону пострадавших от моей несдержанности гостей и растеряно заморгала: орки исчезли. Притом исчезли вместе с горшком. Мало того, они прихватили еще и тот, что достался Ахне!

Хотя чему я удивляюсь? Орки — те еще халявшики. Дай им волю, полтрактира унесут.

— Напрасно ты думала, что они откажутся, — хмыкнул над ухом Воржек, — Соленые сатлик у моего племени в большей цене. За каждую меру веса можно выручить золотой.