На звездных крыльях Времени

— Ну что старлей — за содружество родов войск? — Поинтересовался майор, по фамилии Вишняков, крепкий и кряжистый мужчина, лет тридцати пяти.

— Нет, не так — ответил Жека — сейчас покажу... — Он сжал руку в кулак, провел ей под дном кружки, и сказал: — За подводные — затем провел над самой посудой — наземные — и уже совсем высоко над кружкой — и воздушные войска!

— О, да ты знаток — прогудел капитан Громыко, и первым выпил содержимое.

— За Победу!

За ним, то же самое, проедали и майор с Евгением. В общем, выпили, закусили, и майор проговорил:

— Немец может и умелее, и оснащен лучше — но мы злее! Тут мы ему хребет сломаем и погоним до Берлина.

— Знал бы ты — подумал Евгений — какими жертвами...

Чуть погодя Жеку соединили с полком, он доложил. После спросил — что делать ему? Выслушал ответ, два варианта которого, его никак не обрадовали. И понимая, что подходящий транспорт, искать и ждать придется долго, решил осмотреть самолет сам. Но знаний не хватило, повреждения были множественны и серьезны — не устранить быстро и на аэродроме. Оставалось вытащить пленку, и отдать на проявку в штаб наземной дивизии, или фронта. А для этого нужно выпросить машину, или другой транспорт.

— Да — подумал Жека — тут не помешал бы вертолет, да время не то...

Вокруг шли ожесточенные бои, канонада практически не прекращалась. Батальон занялся перетягиванием пушек, рассредоточением в захваченных траншеях, и чтобы он делал на передовой, Евгений не знал. Выручил снова Подорожный. Он оперативно связался со всеми нужными инстанциями, и за Жекой выслали штабную машину, а за поврежденным У-2, транспорт из части.

Только сначала была дорога в штаб фронта. Там Жека передал штабным командирам. пленки, отметил на карте все, что нанес на свою. После его накормил, и он, еще долго ждал проявки, и только тогда ему выделили транспорт, чтобы отвез его в часть. Так, лишь к вечеру, Евгений вернулся в полк. Он поспешил отрапортовать комполка, и отдать, уже отпечатанные снимки. Но пока шел, его останавливали и расспрашивали, но и он, наслушался о победе Кирилла Евстигнеева, который сбил в одном бою три вражеских самолета и вернулся на аэродром. Комполка встретил его без укоризны, понимал, что летчик мог вообще не вернуться, и сгинуть вместе с самолетом. А так и задание выполнено, и летчик не ранен, и "этажерку", доставят и починят.

— Что ж молодец, но если тебе верить — все только начинается. Есть что сказать?

— Для полка нет. А в штабах, меня никто слушать не станет. Да я и не рискну...

— Ну, тогда все в режиме постоянной готовности. А мы с начальником штаба, рассмотрим сделанные тобой снимки, и постараемся верно, все рассчитать

— Понял. Разрешите идти?

— Иди старлей отдыхай — напоследок сказал командир части — на сегодня с тебя хватит. С лихвой.

Жека подумал, что с него, и не неделю хватит, и на месяц — он уже навоевался, до конца жизни. Но ответил привычно:

— Есть отдыхать. — И усталый, и помятый, отправился в расположение эскадрильи.

Едва переступил порог, на него накинулись с расспросами, и искренней радостью, от того, что он жив и цел. И в плен не попал.

— Живой! — По-братски обнял его Семен.

— С возвращением — подошел Матвей.

— Генацвале, ну и напугал ты нас — радостно кричал Реваз — мы уже думали ты погиб. Теперь долго жить будешь. Приезжай ко мне в гости после воны — я тебе такую чачу налью, таким виноградом угощу...

— Рассказывай — потребовал комэск.

— По всему видно — тяжело пришлось — заметил Леня — отстаньте от него — он с ног валится.

— Воевать в небе, когда лицо фашистского летчика можешь никогда и не увидеть — усаживаясь на кровать, проговорил Жека — это совсем не то, когда они вблизи. И когда мы летим над позициями, до нас редко доносится звук канонады, а там он почти постоянный. Как наши пехотинцы и артиллеристы живут в таких условиях — ума не приложу. У нас тут по сравнению с ними — курорт. Ладно, братцы, вы извините, я пойду, помоюсь и спать. Завтра нам отдыхать никто не даст.

— Засни тут попробуй — буркнул Жора Саркисян — зной-то спал, да свежести все равно нет. Надо в речку залезть по ноздри, вот тогда может быть и поспим...

Жека до пояса разделся, взял мыло и полотенце и отправился смывать пыль и пот. Вскоре он вернулся и улегся. Но заснуть, несмотря на усталость не удавалось. Перед глазами мелькали "мессеры" и стремительно проносящиеся внизу деревья.

— Я вас запомнил — поворачиваясь набок — шепотом пообещал Евгений — охотники хреновы.... И отомщу.

Но кое о чем, он позабыл. Хотя и читал. А все дело в том, что командование усилило удары с воздуха. Применяя массированные налеты бомбардировщиков. Потому для полка началась новая полоса — сопровождение "Петляковых". Всем конечно, больше нравилось прикрытие, где свободнее можно подраться, но кто спрашивает летный состав?

* * *

...Раннее июльское утро. Пятый день непривычных нагрузок, и интенсивности вылетов и боев. Едва успели умыться, привести себя в божеский вид, и позавтракать — вылет. Комполка Подорожный по обыкновению, напутствует:

— Сегодня задание особой важности. Вылетаете группой для сопровождения "Петляковых". Летите в район Белгорода на бомбежку вражеского аэродрома, где базируются "юнкерсы". Аэродром сильно прикрыт зенитной артиллерией, в воздухе барражируют "мессершмитты. Главное, не потеряйте ни одного бомбардировщика. Запомните: — не допускать истребителей, особенно до сброса бомб, ведь "Петляковы", встав на боевой курс, ни за что не свернут!

Краткий разбор различных вариантов боя. Задача поставлена. Все — по самолетам. Напоследок комполка, негромко сказал Евгению:

— Обстановка для первого сопровождения сложная. Матвей вернулся, десяток теперь снова парный. Ты полетишь на потолочной высоте своего самолета. То есть над всеми, в верхнем эшелоне. Других вариантов нет. Будешь прикрывать группу, а она — "Пешек".

— А меня кто?

— Считай ты в одиночном вылете. Но твои товарищи рядом — будет трудно — выручат. Выполнять!

— Есть.

Жека бросился к своему полосатому "Лавочкину" — сопровождение дело не новое, но в таких условиях, при сложной воздушной и наземной обстановке, полк такую задачу не выполнял. Раньше бомбардировщики летали бомбить немецкие резервы, железнодорожные узлы, занятые противником, и коммуникации. Теперь, во время боев на Курской дуге, им пришлось действовать вблизи линии фронта, бить прямо по танкам и выполнять еще ряд различных задач.

К аэродрому приблизилась группа "Пе-2". По их сигналу эскадрилья, идет на взлет. Жеке предстоит внимательно следить за воздухом, за ориентировкой. Комэску строить боевой порядок так, чтобы немецкие зенитки не могли отсечь их от "Пешек". Погода сегодня скверная, над расположением противника нависли тучи — надвигается гроза. Темные грозовые тучи прижимают к земле. И бомбардировщики летят теперь на высоте четырехсот метров. Яманов ведет эскадрилью невдалеке. На этой высоте асы Люфтваффе могут выскочить внезапно, используя складки пересеченной местности и облака.

Звучит команда:

— Усилить осмотрительность!

У Евгения, уже начинает ныть шея, от постоянного вращения головой, но иначе, вовремя противника не обнаружить. Зенитки открывают огонь, линия фронта остается позади — ее миновали благополучно. Вниз по дорогам двигались колонны немецкой мотопехоты. Но не они являются целью. Цель аэродром — ведь чем меньше вражеских самолетов окажется в воздухе, тем лучше. А вот и он впереди. На окраине красиво стоят "юнкерсов". Пора заходить на цель

Но немцы начеку, никакой безалаберности — со всех сторон взвился ураганный огонь зениток. Есть от чего оторопеть — вокруг разрываются огненные шары, а в небе, черном от туч, вспыхивают молнии. В наушниках голос комэска, внимательно следящего за ситуацией:

— Частью сил подавить зенитки, а остальным смотреть за воздухом!

— Легко сказать — подумал Евгений — это значат, две пар атакуют зенитчиков, а три кружат над аэродромом. Или наоборот. Что в данном случае делать мне?

Раздумывать некогда — они над целью. "Пешки" с ходу бросают бомбы. Дым от взрывов застилает аэродром. И Жека решается, в воздухе он уже неплохо воюет, а вот атака наземных целей, пока хромает. Пора развивать это умение! И он направляет свою машину вниз. Залп, другой — ага, попробуй, попади. Нужно помнить про упреждение. Боевой разворот, новый заход.

Беспорядочно взлетают "юнкерсы". И Евгений вместе с товарищами, и летчиками "Пе-2" атакуют их на взлете. Пушечный огонь, адреналин, страх, азарт, все смешалось, но быть желательно точно, иначе впустую расстреляешь боезапас. И совместными усилиями, "юнкерсы" уничтожены. Пора на вираж, и перестроение для новой атаки.

Второй заход. Бомбы ложатся точно в цель, воздух словно шатается, но не все так удачно — еще откуда-то забили зенитки. Зенитные расчеты пытаются отсечь истребители сопровождения от бомбардировщиков. Жека снова пикирует, с остервенением, жмет на гашетку, уже не думая сколько расстрелял. Его товарищи делают то же самое. Амелин, Петраков, Саркисян опытные летчики, а их ведомые все больше набираются мастерства. Атака, еще одна, и зенитки умолкают.

— Сокол 9, мы отработали. Выстраиваемся домой.— Передает командир группы "Петляковых" — задание выполнено.

— Понял. Соколы — Внимание! Прикрываем "Пешек" с флангов.

Все происходит стремительно, над разбомбленным аэродромом никого не остается. Все исчезаю неожиданно, как неожиданно и появились.

Небо прояснилось. Все приняли боевой порядок и полетели домой. Основная цель задания — выполнена, вторичная тоже — все бомбардировщики и истребители уцелели. Конечно, многих зацепило — на самолетах видны порядочные пробоины, но "Лавочкин" Евгения, словно зачарованный — было бы так и дальше.

Долетели, не встретив ни одного немецкого истребителя. Они так и не показались. Враг наверняка считал, что при таком уровне подготовки, советская авиация не нанесет удар. Но враг просчитался. Как бы там ни было — первое сопровождение "Пешек" прошло удачно. Но Евгения это все уже не радовало — он хотел отдыха на пляже, в теньке, с бутыльком холодного пива, и регулярными погружениями в реку.... Но пока он воюет — передышку ждать не скоро. Особенно сейчас. Особенно такой, как он хотел. И как он вспомнил — их как рыб прилипал к акуле, прилепят к охране "Пешек". Прощай свобода маневра, прощай возможность, хоть в небе встретить летчицу, которую не получалось выкинуть из головы.

Так и поучилось — теперь полк несколько раз в день вылетал на сопровождение Полбинцев — летчиков из полка Ивана Полбина. Прилетала их целая армада, и всем казалось — вот это силища! Летчики полка как бы срослись с бомбардировщиками. Один вылет был похож на другой. Но к каждому боевому заданию готовились так же тщательно, как и в первый раз. Старались все предусмотреть, и благодаря взаимодействию, выполняли задания без потерь.

Тем временем в этих сложных условия, случились небольшие подвижки в младшем, командном составе. Вместо раненого Семенова, третью эскадрилью, стал водить в бой, Иван Кожедуб. Вторую частенько возглавлял, Кирилл Евстигнеев, и только в первой, пока все было без изменений.

Вечерами было уже не до шуток, и веселья — уставали так, что сил хватало только добраться до навеса. Или обмыться и упасть на кровать. Все мечтали — быстрее бы кончились такие нагрузки, гирю тягать уже мало кому хотелось. Еще и жара изматывала. Но постепенно летчики втягивались и в такой ритм.

...Двенадцатое июля, день апостолов Петра и Павла. Может неслучайно именно в этот день советские войска начали контрнаступление. Ночью, накануне контрудара, ночные бомбардировщики их 2-й воздушной армии нанесли удары по технике и живой силе противника. Активно действовали ночные бомбардировщики 17-й воздушной армии и авиации дальнего действия. Чтобы воспрепятствовать подходу резервов противника, они нанесли удары по железнодорожным станциям, перегонам и шоссейным дорогам, ведущим к району сражения.

А утром пришло время истребительных полков, и их подопечных. Ни свет, ни заря подъем — лететь нужно бодрым, внимательным, и полным сил. А для этого есть утренние процедуры и плотный завтрак. Комэски получили задания, и поспешили их выполнять. И за сорок минут до начала контрудара, 2-я воздушная армия провела авиационную подготовку. Ввиду сложных погодных условий летчикам пришлось действовать по танкам и артиллерии, небольшими группами.

В это утро, в районе Прохоровки, северо-восточнее Белгорода, началось величайшее сражение в истории Отечественной войны. Оно развернулось в двух районах: — Западнее Прохоровки, в котором приняли участие основные силы 5-й гвардейской танковой армии, против трех дивизий танкового корпуса СС. И в районе Рындинка, Ржавец, Выползово, где столкнулись три бригады и танковый полк, с основными силами 3-го танкового корпуса врага. В сражении в обоих районах одновременно принимало участие около полторы тысячи танков и самоходок.

Авиация обоих сторон поднялась в небо, чтобы бомбить неприятеля, и прикрывать свои части. И 240 истребительный полк, наверное, как один из лучших, не был брошен в гущу схватки, а получил задание сопровождать уже знакомые им "Пе-2". Ребята там служили геройские, и это вселяло хоть какую-то надежду на возможность подраться. Весть о том, как пилоты "Петляковых" из авиакорпуса Ивана Полбина, били "юнкерсов" на взлете, обошла фронт. Да, полбинцы были не только мастерами точного бомбового удара. Они в совершенстве владели своими самолетами, и словно истребители атаковали врага в воздухе.

В то утро, не только Жека, был огорчен заданием. Практически все летчики полка, ворчали:

— Истребитель, потому и истребитель — он для настоящей драки приспособлен. Для истребления воздушного врага, а не для того, чтобы отгонять "мессеров", или немецкие зенитки подавлять... — Всем хотелось вступить в бой, именно там, где армады "Юнкерсо" и "Хейнкелей", сбрасывали бомбы на беззащитные танки, артиллерию и пехоту.

Но приказ четок и ясен, с ним не поспоришь, взлетели, пристроились "Пешкам", взяли их в оборонительную подкову, принялись вести до цели. Цели, которая не строго фиксированная, а передвигается. Жека держался немного выше всей группы, он не испытывал иллюзий — его "Лавочкин" не суперсамолет, имеет много недостатков, много в чем уступает модернизированным "фоккерам", и другим улучшенным истребителям противника. Форсаж возможен только до высоты в две тысячи метров. Да, в наборе высоты и вираже до высоты трех тысяч метров, его Ла-5фн близок к ФВ 190, но при всей мощности двигателя, слишком мала дальность и продолжительность полета — где-то сорок минут.

Жека осмотрелся — летят они пока спокойно, но внизу, насколько удается рассмотреть — начинает полыхать, все, что может гореть. Ад там пришел на землю, и все кто выживет в этой Битве, очень неохотно будут ее вспоминать. И говорить — там был сплошной Ад! Все горело. Огонь стоял стеной от земли до неба! Я живу за других, за всех своих павших товарищей.

В это же время сотни самолетов заполонили небо. Авиации обоих сторон, летели бомбить, и прикрывать. У всех практически одинаковые задачи. Жека скрипнул зубами — сколько бомбардировщиков противника, все несут смертоносный груз. Их бы заставить отбомбиться на свои позиции, так нет, этим занимаются другие полки их воздушной армии. А задача его эскадрильи не подпускать к "Пешкам", вражеские истребители. Хорошо еще на "Петляковых", летят боевые ребята, и во время их бомбометания, есть шанс завалить "мессера" или "фоккера". Те правда, в основном все модифицированные, и легкой победы ждать не приходится.