Целитель

Борис Мишарин.

ЦЕЛИТЕЛЬ

Егор Сибирцев глянул вверх — прилетели стрижи. Двадцать третьего мая, надо бы запомнить, подумал он, и сравнить с будущим годом. Зачем — просто интересно. Значит, дня два-три будет погодка не очень, когда прилетают стрижи. Он это выяснил из личных наблюдений — всегда было так в последние годы. С чем это связано — он не знал, возможно, обыкновенное совпадение. Может потому, что сдвинулась земная ось, и весна стала приходить позже, как и наступать осень. Дедушка рассказывал ему, что в шестидесятые годы прошлого столетия ходили на Первомай в рубашках, а сейчас и на девятое мая так не пойдешь — прохладно.

Но в этом году весна пришла раньше обычного на неделю-две и было совсем тепло, только постоянно дули ветра. Через пару дней первый ЕГЭ в школе, потом еще надо думать — куда подавать документы. Все-таки он склонялся к медицинскому университету. Врач — не директор банка и может повезти по-разному в смысле денег. Сидеть на нищенской зарплате или все-таки зарабатывать тем, чему тебя научили в ВУЗе. Главное — суметь устроиться на работу в "приличную" клинику. "На работу" ... — Егор хмыкнул, — надо еще поступить и окончить университет.

Он снова посмотрел вверх — стрижи носились по небу, делая невероятные виражи, видимо, гонялись за мошками. Егор устремил взгляд в бездонное пространство голубого неба и внезапно почувствовал, что его что-то пронзило, неведомая волна прошла спереди по позвоночнику. Какая-то невидимая глазу энергия вошла в него, содрогнув все тело и рассосалась бесследно. Ошеломленный, он потрогал себя — все на месте, ничего не болит и только ощущения стали другими, словно его накачали неведомой энергетической силой, подключив к космической батарейке.

Позже, гораздо позже он поймет, что кто-то неведомый, непознанный и неизвестный активизировал в его ДНК шесть спящих кодонов. Их у человека, как известно, шестьдесят четыре — двадцать постоянно включены, а остальные спят. То есть нормальный человек использует всего менее трети своих возможностей. Но сейчас Егор ничего этого не понял и пошел готовиться к экзаменам, посчитав, что содрогнулся он то ли от перегрева на солнце, то ли от дунувшего ветерка.

Время школьных экзаменов... волнения... выпускной балл... и вот он уже студент медицинского университета. Много предметов изучалось на первом курсе. Химия, физика, биология, история... Ни один из них Егор не считал не нужным именно практикующему врачу. Они необходимы для общего развития человека с высшим образованием и для ученых медиков. Но один единственный предмет был все-таки чисто медицинским — нормальная анатомия человека. Хотя и этот предмет некоторые студенты, готовя себя в терапевты, не считали жизненно необходимым — на практике участковому врачу не потребуются знания мельчайших сосудов и нервов, ошибочно считали они.

Егор хорошо запомнил слова своего первого медицинского преподавателя: "Каждый из вас уже наметил для себя путь хирурга, терапевта, невропатолога, окулиста, а некоторые еще не определились и в этом. Но жизнь диктует свои условия — мечтающий стать прекрасным терапевтом всю свою жизнь оперирует и наоборот; хочет быть гражданским, но становится военным доктором. Желание у всех вас одно — стать хорошим врачом, а не посредственностью, как, к сожалению, получается частенько. Приходит, например, к терапевту больной и жалуется на небольшое онемение или покалывание в пальцах руки по утрам. Тот его, естественно, к невропатологу, а там такой же сидит, который еще студентом не считал, что анатомия важна всем. И не помнит, конечно, про синовиальные каналы в запястье и их сужения, которые нерв сдавливают. Лечат они такого больного годами, а толку нет. Надо бы просто расширить сужения консервативно или оперативно — болезнь исчезнет, но эта врачебная посредственность не считает анатомию для себя полезной. На этом краткий экскурс заканчиваю и переходим к непосредственному изучению строения позвоночника человека. Каждый бугорок, отверстие, отросток и так далее вы должны знать на двух языках — латинском и русском. Забыли одно — ответ не считается и скидок на отставание предмета латинского языка у нас не делается".

Преподаватель более часа объяснял и показывал, говоря то на русском, то на латинском, а потом пояснил, что ждет от каждого на следующем занятии подобного ответа. Почти все получили на следующем занятии двойки, но уже через месяц никого не тяготило незнание латинского языка, преподавание которого часто отставало от насущной проблемы.

Много нового познавал Егор. Например, на занятия по истории без медицинского халата не пускали...

Первый курс, второй, третий, четвертый... Наконец-то пошли спецпредметы — факультетская терапия, хирургия... Шестой курс, выпуск, красный диплом, интернатура и направление в центральную районную больницу (ЦРБ). Выдали миллион рублей подъемных и вот он уже в деревне. Собственно, не в деревне, а в районном центре с населением до десяти тысяч человек.

Четыреста километров от областного центра, из достопримечательностей — речка и тайга. Поселок городского типа Североянск в основном с частными деревянными домишками и огородами, но и с благоустроенными кирпичными домами в два этажа, несколько трехэтажных домов, в которых располагалась администрация и другие муниципальные учреждения, в том числе и ЦРБ.

Егор сразу же направился в больницу, вошел в приемную главного врача. Молоденькая секретарша окинула его недобрым взглядом.

— Вы по какому вопросу? — спросила она.

— Я из города — прибыл к вам на работу хирургом, — ответил он.

— Вы, — она глянула в какую-то бумажку, — Егор Борисович Сибирцев?

— Совершенно верно — Егор Борисович Сибирцев, — подтвердил он.

Секретарша уже смотрела на него по-другому. Видимо, раньше подумала, что он пришел с жалобой.

— Проходите, главный врач уже давно ждет вас. Мы думали, что вы вчера еще приедете. Где остановились?

— Пока нигде — с автобуса прямо к вам.

Он глянул на большую сумку в руках, потом на табличку на двери — "Главный врач Яковлев Семен Петрович". Оставил сумку в приемной и вошел в кабинет.

— Здравствуйте, Семен Петрович, я Егор Борисович Сибирцев, направлен к вам на работу хирургом.

— Здравствуйте, Егор Борисович, вчера еще вас ждал. Из областной больницы позвонили, сказали, что у вас красный диплом. Честно сказать не ожидал, что городской отличник пожалует к нам в ЦРБ. Присаживайтесь.

— Работа врача везде одинакова, условия, конечно, разные. Я в смысле инструментария и аппаратуры. Но ничего, не Боги горшки обжигают, поработаем с тем, что есть.

Вроде бы ничего мужик, подумал Егор, глядя на главного врача, постарше меня лет на двадцать, а дальше поглядим.

— Что умеете делать? — спросил главный врач.

— Что положено — то умею, — неопределенно ответил Егор.

— Я в том смысле, что вы еще молодой хирург, опыта нет. Приходилось ли ассистировать на сложных операциях, например, резекция желудка или частичное удаление легкого, ножевые и огнестрельные ранения?

— И ассистировать, и самому приходилось делать, — ответил он.

— Да-а, — забарабанил он пальцами левой руки по столу, — я сам из бывших хирургов, но вот... так получилось, — он показал отрезанных два пальца правой руки, — теперь главный врач.

— По поводу пальцев сожалею, но рад, что вы не санитарный доктор.

Яковлев задумался, он хорошо помнил звонок из областной больницы, что к нему едет бывший интерн, но хирург прекрасный, переплюнувший многих с десятилетним стажем. Его заведующий хирургическим отделением многое не умел делать из того, что может этот новенький. Но он именно новенький — останется или уедет через несколько лет, бабушка надвое сказала, а больница должна работать. Как потом возвращать на должность заведующего, если поставить новенького? Просто хирург — с заведующим возникнут конфликты, тот не переносил, когда ему перечат. Этот будет делать сам, а тот отправлять в область... Городские врачи в селе не задерживались и всегда находили способ уехать. Этот новенький наладит работу хирургического отделения на год-два, а потом что я стану делать, когда он уедет, с кем работать? Внезапно мелькнула мысль...

— Егор Борисович, у нас в участковой больнице совсем нет ни одного врача — фельдшер всем командует там. Конечно, я понимаю...

— А что — я не против, больница везде больница, небольшую операционную, я полагаю, и там можно сделать. Инструмент выделите? — перебил главного врача Егор.

Яковлев явно не ожидал такого ответа... В участковой больнице операций не делают, но это сейчас не главное. Конфликта с заведующим не будет и важнейший вопрос прояснится со временем — останется новенький или укатит в город?

— Вы где остановились? — спросил он, решивший не вдаваться в подробности.

— Нигде, с автобуса к вам.

— Тогда глянем сразу участковую больницу, это недалеко, десять километров от нас, деревня называется Пороги, около тысячи человек проживают. Там на реке действительно пороги начинаются, поэтому так и назвали деревушку.

Главный врач рассказывал по дороге:

— В деревне мало работы, но люди живут, не уезжают пока. Есть пилорама, мужики работают на лесозаготовках. Магазин имеется и даже клуб. Многие занимаются охотой, сдают пушнину и этим кормятся. Стационар есть в больнице на десять коек..., впрочем, сами все увидите.

Через час они были на месте. Больница — большой деревянный дом, из персонала фельдшер, две медсестры и санитарка. Операционная, естественно, отсутствовала, но была перевязочная и даже бестеневая лампа. Егор усмехнулся...

— Здравствуйте, Клавдия Ивановна, вот вы и дождались, — начал Яковлев, — привез к вам доктора и не простого доктора, а хирурга — станет жить и работать здесь. Знакомьтесь — Егор Борисович Сибирцев, а это Клавдия Ивановна Самохина, местный фельдшер.

Сибирцев поздоровался и понял, что к нему относятся настороженно. И он понимал почему. Хирург, согласившийся работать в захудалой больнице, где операционной нет совсем, может быть пьяницей или "зарезавшим" кого-то на операционном столе. Из медицины совсем не выгнали, но сослали в "тартар". Нечто подобное и предположила Самохина.

Он познакомился с медсестрами Аней и Светой, санитаркой тетей Галей. Осмотрел больницу и имеющиеся инструменты. Кроме скальпеля, игл, шовного материала, иглодержателей и пинцетов ничего практически не было. В присутствии своих подчиненных он обратился к главному врачу ЦРБ:

— Необходим малый хирургический набор, хороший шовный материал, иглы, шины...

— Вам здесь зачем? — удивился Яковлев.

— Я что аппендицит должен в ЦРБ тащить или на удаление желчного пузыря отправлять к вам? А серьезные бытовые раны, переломы? Зачем вам тогда врач здесь нужен — для статистики?

— Но операции не делают в участковой больнице, — возразил главный врач ЦРБ.

— Я думал, что проведение конкретных операций зависит от квалификации хирурга, а у вас от названия больницы? Так ставьте тогда тетю Галю главным врачом здесь, а я у нее в помощниках с удовольствием побуду.

— Хорошо, Егор Борисович, хорошо, — не стал с ним спорить Яковлев, — закажем инструмент в области.

— Ответ понятен, Семен Петрович, это означает жди — три года, пять, но жди, усмехнулся Сибирцев, — но ничего, мы выживем, не сомневайтесь. Вопрос следующий — где я жить буду?

Егор сменил тему, не желая ссориться с главным врачом ЦРБ, своим непосредственным начальником. А тот посмотрел на Самохину. Она ничего не поняла из этого разговора — новый доктор действительно собирался здесь оперировать? Но встревать не стала, врач есть врач, не фельдшер и ответила:

— Домов пустых много, все для жизни пригодные, я покажу. Сами выберете себе подходящий. Мебели, правда, нет, но на первое время кровать, стол и стулья найдем.

— Тогда по мне все, Семен Петрович. Клавдия Ивановна, я пока человек новый — что больнице жизненно необходимо сейчас?

— Лекарства нужны, шприцы разовые, халаты медицинские. Для вас, Егор Борисович, ни одного халата нет — все женские и по размеру не подойдут.

— Понятно. Семен Петрович, я бы завтра хотел начать прием больных, сможете подвезти халаты мне и персоналу часам к девяти, не позже? Не сами, конечно, можно водителя отправить.

— Сделаем и кое-какие лекарства подвезем. Всего доброго, Егор Борисович, приказ по ЦРБ о вашем назначении тоже с машиной отправлю. Ознакомитесь, копию себе — оригинал нам.

Яковлев попрощался и уехал. Егор видел на себе изучающие взгляды — в участковой больнице не было врача, тем более хирурга, всем заведовала фельдшер. Он обратился к Самохиной:

— Клавдия Ивановна, пойдемте смотреть дом и обустраивать быт, а завтра с девяти прием больных.

Деревенька Пороги оказалось не такой уж большой — несколько улиц вдоль речки. Всего домов триста, часть из которых брошена уехавшими в город насовсем. Улицы, естественно, без асфальта, но засыпаны гравием и в дождь грязь месить не придется. Самохина познакомила доктора с главой местной администрации, показала магазин, в котором продавались продукты, инвентарь и одежда, местный клуб, где собирались иногда сельчане по праздникам. И, наконец, дом. Совсем не старый и большой по деревенским меркам. С огородом соток на двадцать пять и оградой сотки на две. Какой-то сарай, баня, хлев для скотины.

Егор присел на крылечко, предложил фельдшеру место рядышком.

— Клавдия Ивановна, — начал он разговор, — не торопите события — все встанет на свои места само собой — немного времени нужно. Вы, наверное, думаете сейчас — чего меня в такую дыру занесло из города, даже в районе не оставили? Алкаш? Но по виду не скажешь — не успел еще спиться совсем. Турнули меня с работы где-то за какое-нибудь бедокурство, но и этого не было на самом деле и алкоголем я не злоупотребляю. Тогда почему я здесь? Какая разница на самом деле — где людей лечить? Конечно, в лучших клиниках лекарства, аппаратура, а здесь элементарного УЗИ и рентгеновского аппарата нет. Но мы обойдемся, верно?

Самохина посмотрела на городского молодого человека. Интересно — сбежит до Нового Года или продержится до следующего лета? Ответила сдержанно:

— Фельдшеру еще можно лечить и ставить диагноз, а как врачу без рентгена и УЗИ, анализов? На враче ответственность другая, а наши деревенские не очень то охочи до поездок в райцентр, — осторожно ответила она. — Мой муж, например, сорвал спину года три назад и теперь мается радикулитом постоянно. Здоровый мужик, а второй день уже в лежку лежит, не встает. В туалет идти — так я его сначала на пол скатываю, а потом за руки поднимаю, с пола ему встать легче, не так больно. А лекарств никаких нет — ни диклофенака, ни мовалиса, ничего нет. Даю анальгин с аспирином и горячий кирпич на спину ставлю — вот и все лечение. Он и снимки раньше делал — выявили межпозвоночную грыжу, говорят, что операция необходима. Что сможет здесь врач без аппаратуры, анализов и лекарств? Тот же аппендицит, про который вы говорили, надо в район отправлять.

— Замечательно, — улыбнулся Егор, — фельдшеру уподобляться не стану, без обид и ничего личного, пойдемте к вашему мужу, посмотрим.