Целитель

— У меня замечательный сын, Людмила, он служит в полиции, уже майор и я горжусь им. Мне бы хотелось, Люда, чтобы ты осталось в этом доме хозяйкой. Я предлагаю тебе руку и сердце, ты мне очень нравишься, Людочка.

Сердце ее забилось, и она обрадовалась предложению, постаравшись скрыть неумело свои эмоции.

— Вы мне тоже очень нравитесь, Иван Петрович. Но вы очень рискованный человек — предлагать руку и сердце почти незнакомой женщине. Я была замужем в свое время и очень неудачно. Бывший муж заставил меня сделать аборт, и я теперь не могу иметь детей. Поэтому решила больше не выходить замуж — кому я нужна бесплодная. Но вы изменили во мне все, я останусь у вас, Иван Петрович, пойду к врачу, стану лечиться и очень надеюсь родить вам сына или дочку. Вы примите меня бесплодной?

Она смотрела на него, готовая разреветься. А он улыбнулся радостно и ответил:

— Милая моя Людочка. У нас с тобой обязательно будут дети. Я знаю врача, который исцелит тебя в один миг. И больше не называй меня по отчеству, хорошо?

— Хорошо, Ванечка, человек мой любимый и родной.

В постели Иван спросил ее:

— Люда, ты же свободно говоришь на трех языках, может быть тебе устроиться переводчиком в какую-нибудь фирму, не век же сидеть секретаршей в офисе?

— Нет, милый, я не стремлюсь к карьере, с тобой мне уютно и прелестно. Но если ты против...

— Нет, Люда, если тебе хорошо, то вопрос снимается.

Утром она встала раньше Ивана, сходила в душ, поправила косметику на лице и пошла готовить завтрак. Светилась от счастья и была на седьмом небе. Раздумалась — что приготовить ему на завтрак? Хотелось чего-нибудь необычного и вкусного. Решила быстро приготовить глазунью с колбасками и сварить борщ, наверняка Иван не пробовал домашнего супа давно. В холодильнике нашлось все, кроме капусты и моркови, придется идти в магазин, но после того, как встанет Иван, у ней даже не было ключей от дома.

Иван встал, сходил в душ и вышел в халате на кухню, учуяв запах свежеприготовленной еды. Людмила стояла у плиты в домашнем коротеньком халатике, скрывающем только соски и самую верхнюю часть бедер. Он еще не видел никогда ее сексуальных красивых ножек и полуобнаженной груди. Его халат зашевелился желанием, Людмила еле успела выключить плиту и загорелась желанием тоже. Они провалялись до обеда, так ничего и не поев еще, но все же встали с постели.

— Планов у нас тобой громадьё, Людочка. Сейчас поедим и поедем в бутик, хочу одеть тебя, как куколку, лучшую и любимую женщину в мире. Потом, если ты не против, навестим сына, он приглашал, если помнишь. Ночуем у него и в воскресенье вернемся домой.

— Ванечка, у меня все есть из одежды и этого вполне достаточно. Поэтому поедем не в бутик, а ко мне домой, привезем одежду сюда, продукты захватим, а то там испортятся. Потом к твоему сыну. Расскажи мне о своей семье, Ваня.

— У меня один сын и больше никого нет, надеюсь, что будут внуки, но пока Надежда, вроде бы не в положении, а может быть еще не сказали мне. Это, собственно, все, с женой сына ты познакомишься сама. У нее там рядом живут отец с матерью, родной брат Антон с женой Олесей, дедушка и бабушка по линии мамы. Это большая семья, в которой теперь будешь и ты. В анкете ты не указала ни одного родственника, гражданка Соловьева Людмила Николаевна.

— Я детдомовская, Ваня, и не знаю своих родителей. Выучилась сама, тяжко пришлось, но выучилась. Ты знаешь, о чем я сейчас думаю?

— Не знаю, скажи.

— Меня на работу пригласила профессор Сибирцева, вычитала анкету в интернете и пригласила. Пообещала неплохую зарплату и слово сдержала. Предлагали должность переводчицы, конечно, смазливые мужики, но им только одно надо — поразвлечься и бросить. Я не привыкла получать деньги за передок, мне это противно, уборщицей бы пошла, но с котами спать не стала. Я очень благодарна Сибирцевой, а теперь и вдвойне — ведь она познакомила нас. Поблагодарить бы ее, но как к ней попасть... она бы и бесплодность мою враз вылечила. Но главное — поблагодарить. Ты давно знаешь ее, Ванечка?

— Нет, всего несколько месяцев, — ответил он, сдерживая улыбку, — ты попадешь к ней, я обещаю.

— Правда, Ванечка, этот здорово, она очень человек хороший.

— Это верно, она действительно человек хороший, мы съездим к ней домой.

— Нет, к ней домой не попасть и неудобно как-то. Чего я припрусь со своей благодарностью и проблемами. Лучше давай, обсудим, что твоему сыну купить, без подарка ехать неудобно.

Они долго обсуждали, что купить Федору и его жене. Она тоже врач, как сказал Ваня. К единому мнению не пришли, но все же решили подарить ему маленького полицейского в качестве сувенира, который можно повесить на внутреннее зеркало автомобиля. Такой же сувенир доктора купили и его жене в машину.

Они перевезли вещи и теперь ехали к сыну. На КПП их остановили, охранник поздоровался с Бугровым и спросил:

— Вы Соловьева Людмила Николаевна?

— Да, но откуда вы знаете? — удивилась она.

— Служба такая, — с улыбкой ответил охранник, — проезжайте пожалуйста.

— Ничего себе, — повернулась она к Ивану, — твою фамилию не спросили, знают?

— Знают, — ответил он, — и тебя больше спрашивать не станут, одного раза достаточно, здесь всех знают в лицо. Тебя уже сфотографировали и занесли в компьютер, как мачеху Федора. Некрасивое слово мачеха, но так положено, ничего не поделаешь, у них служба и посторонние здесь не ездят. Только по разовому приглашению или по постоянным пропускам, твой пропуск оформлен, как постоянный.

Людмила смотрела и не верила своим глазам — кругом громадные коттеджи, которые она только в кино видела. Федор обыкновенный полицейский, где он мог взять столько денег. Жена врач, врачи вообще перебиваются на копейках, если не работают в частных клиниках.

Ворота открылись сами, Бугров въехал на территорию коттеджа и припарковал машину. На улицу вышел Федор, обнял отца и поздоровался с Людмилой.

— Рад видеть тебя, отец, и вас, Людмила тоже. Очень хорошо, что вы приехали, Наденька будет довольна, что у папы появилась вторая половинка. А то он все один, да один.

Они все вместе вошли в дом, Людмила ахнула от изумления, увидев Сибирцеву.

— Здравствуйте, Людмила. Удивлены? Федор мой муж, а Иван Петрович свекор. Теперь вы тоже член нашей семьи и будьте, как дома.

— Здр... здравствуйте, — ответила Людмила и с укором посмотрела на Ивана, — ты почему мне ничего не сказал?

— Почему не сказал?.. Ты же хотела встретиться, а я обещал и сдержал свое слово, как видишь. Людмила хотела поблагодарить тебя, Надя, что ты взяла ее на работу, познакомила со мной и теперь поблагодарить вдвойне.

— Это правда, — оправилась от потрясения Людмила, — но я не знала, что вы родственница Ивана Петровича, извините, Надежда Егоровна.

— Благодарность принимаю, а извинения нет. Никаких отчеств, пожалуйста.

— Пойдем, Люда, — предложил Иван, — я покажу тебе дом, нашу с тобой комнату, двор и баньку. Вечерком попаримся в сауне, в бассейне поплаваем.

Ей почему-то захотелось домой, и она прижалась к Ивану, как к своему защитнику и оплоту. Неуверенность прошла достаточно быстро. Детдомовская, Людмила умела выживать в любых ситуациях и уже общалась с Надеждой достаточно свободно.

— Скажите, Надя, почему вы выбрали именно меня секретарем в "Холдинг-сервис"?

Надежда улыбнулась.

— Говорить о честности и порядочности не стану, этого у вас не отнять. Вы говорите хорошо на иностранных языках, гораздо лучше многих школьных преподавателей. Но вас обучала не англичанка, скорее всего женщина, какое-то время жившая там. Я угадала?

— Точно, все в цвет.

— И потом вы умеете за себя постоять, у вас есть собственное мнение. Вы не сдались и не опустились, хоть жизнь и потрепала вас как следует. Живите, рожайте детей, ваше бесплодие я уже устранила.

— Но как, вы же меня даже не смотрели? — удивилась Людмила, — и я не говорила, что не могу иметь детей.

— Я вижу человеческие болезни и пусть это останется моей маленькой тайной, — ответила Надежда.

В воскресенье дома Людмила сказала Ивану:

— Не верю своему счастью — у меня есть ты и я познакомилась с семьей знаменитых на весь мир докторов.

— Расскажешь подружкам? — спросил Иван.

— У меня нет подружек и я не жалею. О тебе сами узнают, но если спросят — скрывать не стану. О Сибирцевых промолчу — заклюют просьбами и заплюют уважением.

Иван расхохотался:

— Как ты ловко выразилась, но все в точку.

Он вспомнил Евгению. Доболталась, дура, а все могло бы быть по-другому. Работать она не смогла, стала попивать и выдавать себя за наставника Сибирцевых. Машину продала, но квартиру переоформить на себя не успела. В конечном итоге попала в психушку, где и провела последние дни, рассказывая Наполеонам, Брежневым и другим важным персонам о своей исключительной миссии. Квартира отошла снова к Бугрову.

После любви они немного поговорили и Бугров уснул первым. Людмиле не спалось, она повернулась к нему лицом, облокотилась, приподнявшись немного, всматриваясь в своего любимого. Иван старше на двадцать лет, но она не обращала внимания на разницу в возрасте. Может быть по тому, что Иван был первым настоящим мужчиной в ее жизни. Кроме боли и страдания она ничего от первого мужа не видела. Он соблазнил ее совсем молоденькой, только что вылетевшей из дверей детского дома в большую жизнь. Муж не любил ее и насиловал ежедневно извращенным способом, а когда она все-таки забеременела, обвинил в неверности и страшно избил. Его посадили, на зоне он погиб и наверняка из-за своих нетрадиционных наклонностей.

Людмила долго лежала в больнице. От мужа досталась двухкомнатная квартира и ни копейки денег. Она мыла полы, подрабатывала, где могла и все время отбивалась от домогающихся ее мужиков. В школе училась практически на отлично и поступила в университет иностранных языков. Учеба, работа, домогательства некоторых преподавателей — сумела преодолеть и этот барьер. Потом новый — трудоустройство на работу, где ее хотели видеть не переводчицей, а сексуальной рабыней. Красивая и хорошо слаженная Людмила вызывала у мужиков руководителей одно желание. Женщины не брали ее на работу, видя в ней непревзойденную конкурентку далеко не в профессиональном смысле этого слова. Снова подрабатывала, где могла, но уже с университетским образованием. Так и жила в одиночестве, ненавидя мужиков, не имея подружек, пока Сибирцева не предложила ей работу секретаря крупного холдинга и солидную зарплату.

К Бугрову отнеслась с опаской и настороженностью, ожидая в любой момент сексуального насилия или хотя бы предложения об интимных отношениях. Но со временем поняла, что ее уважают, ценят и что удивительно — даже другие мужики не пристают. Людмила почувствовала себя человеком, членом коллектива и общества. Бугрова уже не опасалась, а боготворила его за ум, профессионализм, умение выстроить управленческую схему. За тактичность поведения, необидную жесткость и вежливость в общении с персоналом.

Людмила глядела на своего мужчину и не могла понять, за что полюбила его. За все — за это лицо, тело, манеру общения... Она улыбалась, а из глаз текли слезы.

На следующий день они подали заявление в ЗАГС. Людмила не захотела торжественной свадьбы, словно боялась, что ее Ивана отберут где-нибудь на многолюдье. Через месяц они зарегистрировались, и Людмила поменяла фамилию, сразу почувствовав измененное отношение коллег. С ней уже не разговаривали запросто, общались уважительно, как с женой шефа. Ее это устраивало, кроме как с мужем говорить по душам она ни с кем не желала. Тридцать лет она выживала и только теперь стала жить полноценной жизнью семьи и общества.

Теперь, изучив своего начальника лучше, Людмила часто не спрашивала разрешения принести ли ему чай или кофе. И всегда угадывала. Иван удивлялся — как она может чувствовать, что он захотел пить и именно чай или кофе? Конечно, Людмила приносила напитки без заказа, когда он был один.

В этот раз Иван попросил ее остаться и налить чай себе.

— Я хочу поговорить с тобой, Люда. Присядь, пожалуйста. За время нашего общения я понял, что ты достойна большего и сможешь стать моим заместителем в сфере гостиниц. Это не так сложно, как кажется на первый взгляд. Но ты должна подобрать человека на место секретаря, я приму любого, которого предложишь ты.

— Да, Иван Петрович, озадачили вы меня...

Людмила никогда не называла его по имени или на "ты" на работе и сейчас ей казалось, что ее новая миссия невыполнима.

— Как это подобрать секретаря? — продолжила она, — это не стакан чая выпить, — уколола она мужа, — откуда новый человек может знать, что именно сейчас необходим стакан минералки, а кофе через два часа?

— Люда, — с укором произнес Иван, — не надо ничего знать. Потребуется — я попрошу.

— Попросит он... будут тут всякие ходить туда-сюда...

Иван улыбнулся.

— Людочка, ты ревнуешь что ли? По-моему, я повода не давал.

По объявлению Людмила получила около ста анкет. Часть отвергла сразу же, не встречаясь с людьми, с другими встретилась, но решения не приняла — то ноги слишком красивые, то улыбается все время. Она взяла все анкеты и поехала вечером к Надежде.

Сибирцева поняла ее отлично, просмотрела анкеты мельком, остановившись на одной.

— Поговори вот с этой, — предложила она.

Людмила взяла отвергнутую ей напрочь анкету изначально, удивилась.

— Но она же была секретаршей уже в четырех местах и нигде более года не проработала — обыкновенная побегушница.

— А ты поговори, — снова предложила Надежда, — может она увольнялась от того, что не хотела спать с директором? Разве тебя саму не домогались многие руководители?

— Я как-то не подумала об этом, — словно извинялась Людмила, — обязательно поговорю.

Она вызвала претендентку на следующий день и первым делом оценила ее внешне, не обнаружив ничего бросающегося в глаза — ни полуоткрытой груди, ни короткой юбки. Предложила присесть напротив себя.

— Элеонора Цветаева... Вы за два года сменили четыре места работы. Я звонила — характеристики о вас хуже некуда. Можете что-нибудь пояснить?

— Пояснить? Оправдываться всегда некрасиво. Но если вы пригласили меня на собеседование, значит, не очень верите этим характеристикам.

— Верю-не верю. Вас пригласили, чтобы прояснить ситуацию.

— Проясняйте. Могу добавить, что по последнему месту работы разбила в кровь лицо своему шефу, даже пришлось вызывать скорую помощь, — добавила Элеонора, — вы знаете, с удовольствием вмазала по этой холеной и слащавой роже и не жалею.

Людмила посмотрела на кандидатку, стараясь скрыть улыбку на лице, понимая, за что может ударить молодая женщина своего руководителя.

— На этой фирме отзываются о вас, Элеонора, как о дерзкой и хамоватой девушке, но о рукоприкладстве не сказали ни слова.

— Не сомневаюсь в этом, — кратко ответила она.

— У вас высшее юридическое образование, почему вы выбрали работу секретарем и продолжаете идти по этой стезе?

— Везде требуются работники со стажем, а где его взять без работы?