Плеть богини

Первыми на этот вынужденный шаг пошли нищие северяне. Более зажиточные имперцы держались до последнего, но в конце концов не выдержали и они. Как следствие, существенно снизились требования к экипировке. Полный и даже трёхчетвертной доспех мгновенно оказался забыт, монстроподобные эльфийские дестриеры исчезли как страшный сон, уступив место пусть рослым и крупным, но вполне обычным коням. Всеобщим стандартом стал упрощённый шлем с лёгким забралом, входившая тогда в моду сегментная кираса с наплечниками и набедренниками, да облегчённая пика. Многие всадники, правда, предпочли сохранить ещё и наручи, но обязательным элементом защиты они уже не являлись.

Итогом стало появление нового вида кавалерии — шеволежеров. Название, кстати, буквально означает "легкоконные", что и неудивительно, если сравнить этих всадников с их предшественниками — жандармами. Но название — названием, а у жизни свои законы, в том числе и экономические. И вот в полном соответствии с ними дешёвый военный эрзац очень быстро вытеснил эталонную тяжёлую конницу сперва с полей сражений, а затем и из реестровых списков. Сверхэлитные (и сверхдорогие!) жандармы сохранились в весьма незначительном числе лишь на благословенных землях империи Рейнар, которая хоть и со скрипом, но всё же могла позволить себе до недавнего времени содержать аж три полка этих бронированных жлобов (считая гвардейских "нетопырей"). В основном же функции тяжелой кавалерии повсеместно перешли к некогда "лёгким" шеволежерам. Везде, кроме Эльфланда.

У остроухих всё осталось по-старому. Нет, определённые изменения, конечно, происходили и там. Менялись конструкция и дизайн доспехов, на смену чешуе постепенно приходили пластинчатые латы, увеличилась стандартная численность кавалерийской хоругви, но сам принцип комплектования тяжёлой конницы остался неизменным. Оснований для такого консерватизма имелось немало, включая сюда и чрезвычайную приверженность эльфийского общества традициям, но главных причин было две. Во-первых, высокая добавочная стоимость эльфийских товаров обеспечивала невероятную по меркам человеческих королевств доходность дворянских хозяйств остроухих, позволяя сравнительно мелким нобилям экипироваться в лучших традициях "крылатых". А во-вторых, изменившаяся международная обстановка и успехи эльфийской дипломатии принесли королевству остроухих длительный период мира и стабильности, продолжавшийся до самого недавнего времени. Благодаря последнему обстоятельству Эльфланд благополучно избежал участия в серии масштабных и затяжных Северных войн — тех самых, что вынудили людских монархов скрепя сердце реформировать свою военную систему, отказавшись от великолепных, но дорогих жандармов в пользу скромных, но доступных шеволежеров.

А пока ушастики наслаждались покоем и безопасностью, почивая на старых лаврах, в землях людей чуть более двух веков назад почти одновременно произошли два важных события, перевернувших военное дело с ног на голову. Первое случилось в южных провинциях империи, на берегах Срединного моря, и заключалось в появлении первых мануфактур. Изначально эти предприятия занимались изготовлением различной корабельной оснастки, но довольно быстро новый способ организации производства распространился и на другие сферы хозяйственной деятельности. Второе, не менее знаковое для истории событие состоялось на противоположном конце материка — в Валланде, когда тамошние металлурги освоили новую технологию выплавки стали.

Оба новшества, стремительно распространяясь, произвели настоящую промышленную революцию, которая, в свою очередь, повлияла практически на все сферы человеческой жизнедеятельности. От серьёзных изменений в сословной структуре населения, обусловленных взрывным ростом городов, до скачкообразного увеличения среднегодовых объёмов торговли. А также вытекающих отсюда подвижек в священной для каждой уважающей себя державы области налогов и сборов.

В военной сфере влияние новейших достижений науки и техники проявилось двояко. С одной стороны, многочисленные частные мануфактуры стали штамповать из резко подешевевшей стали сотни и тысячи типовых комплектов воинского снаряжения, что привело к обвальному падению цен на броню и оружие. С другой стороны, резко возросшие доходы государственной казны позволили большинству королевств, не говоря уж про империю, перейти к постоянному содержанию на службе крупных воинских отрядов, экипированных тем самым дешёвым типовым вооружением. Более того, в новых условиях вполне приличная броня оказалась доступна и частным лицам, причём не только дворянам. Что, конечно же, резко повысило боеспособность наёмной пехоты и, как следствие, тут же привело к изменению её роли в боевых действиях. Если раньше грязедавы годились лишь для обороны стен да ведения осадных работ, то теперь баталия панцирной пехоты, усиленная арбалетчиками (ещё один род войск, получивший массовое распространение благодаря производственной революции), даже в чистом поле вполне уверенно противостояла атакам тяжёлой кавалерии.

В Эльфланде же пехота продолжала пребывать на второстепенных ролях. Более того, закостенелая военная традиция, усугублённая жёсткими рамками сословных ограничений, сделала пешую рать остроухих настоящим реликтом.

С давних пор основу эльфийской пехоты составляли лучники, набираемые из вольных фермеров. А их прикрытие в бою обеспечивали копейщики, которых поставляли городские общины. Типичная тактика заключалась в занятии оборонительной позиции, по возможности усиленной волчьими ямами, кольями, рогатками и прочими заграждениями. Далее противнику предоставлялась возможность атаковать это построение под градом эльфийских стрел. Лучники били навесом из задних рядов, а копейщики за рогатками сдерживали натиск тех, кому посчастливилось выдержать этот обстрел. Разгром противника неизменно довершала фланговая контратака "крылатых". Ещё какую-то сотню лет назад, когда наиболее популярной защитной амуницией являлась стёганка, а почётное второе место удерживала кольчуга, такая тактика остроухих работала просто идеально. Но эта самая сотня лет изменила типичный облик людских армий до неузнаваемости.

Теперь даже последний новобранец самой заурядной баталии, едва завершив начальное обучение и заработав право на место в строю, получал от капитана под роспись пику, короткий меч, кирасу, каску и наплечники. Ветеранам, традиционно формировавшим первую шеренгу, дополнительно выдавали ещё и набедренники, а некоторые, уже в инициативном порядке, обзаводились также наручами, поножами и прочими защитными элементами. Вооружение закупалось командиром на весь отряд оптом и, как правило, со скидкой, а дальше его стоимость постепенно высчитывалась из солдатского жалования. Обычно на это в казну отряда отчислялась половина заработка вплоть до полной выплаты всей стоимости снаряжения. Причём в этом случае цена железа считалась уже по розничным расценкам, на чём капитаны с интендантами неизменно делали свой маленький гешефт. Разумеется, выкупить свои доспехи можно было и досрочно, например, за счёт доли в добыче или просто внеся нужную сумму. Но кому бы юридически не принадлежали латы на момент сражения, они надёжно прикрывали своего владельца от навесного обстрела и многих других неприятностей, чего старая эльфийская тактика практически никак не учитывала.

По-хорошему, остроухим сейчас не в войну надо было лезть, а масштабную военную реформу проводить — ломать устоявшуюся за века систему комплектования, менять основное вооружение, разрабатывать новую тактику... Но кто и когда таким занимался, не получив предварительно по мозгам или не оказавшись на грани финансового краха?

С финансами в Эльфланде всё обстояло более чем благополучно, а выписать им звиздюлей сейчас попросту некому — все ушли на фронт (причём северный, а не эльфийский). Вот и получается, что военная мощь ушастиков по сути такая же дутая, как и их непомерное самомнение. Все эти всадники с серебряной чеканкой на латах и позолоченными крылышками на шлемах, равно как и суровые стрелки с длинными луками, смотрятся, конечно, грозно, но на деле — не более чем яркая бутафория, скрывающая за эффектным фасадом дрябленькие мышцы и хрупкие кости некогда грозного, а ныне порядком одряхлевшего хищника. Осталось только решить, как эту нехитрую мысль донести до моей непутёвой родственницы.

Немного поразмыслив, я решил пойти по кривому, но доступному пути цветистых аналогий и неявных аллюзий.

— Скажи, ты когда-нибудь видела лопату?

— Что?

Кажется, если б я её попросил сиськи показать, она бы и то меньше удивилась.

— Лопату. Ну, или мотыгу. Это такие инструменты, которыми крестьяне копают землю. Канавы там всякие роют, грядки рыхлят...

— Я знаю, что такое лопата! Но при чём тут это?!

— Притом. Вспомни, как она выглядела.

— Ну-у-у...

Сказать, что эльфийка выглядит озадаченной, это ничего не сказать, но, несмотря на растерянность, всё же честно пытается вспомнить свою последнюю встречу с означенным представителем многочисленного и разнообразного семейства садового инвентаря.

— Она такая плоская и с деревянной ручкой примерно такой длины.

Юлька активно помогает себе руками, демонстрируя размер и очертания обсуждаемого предмета. Я с серьёзным видом киваю, соглашаясь с озвученными характеристиками.

— Судя по описанию, лопата тебя не слишком впечатлила.

— Ну-у, да. А что в ней такого особенного?

Я пожимаю плечами:

— Да ничего. А знаешь почему?

Остроухая родственница смотрит недоверчиво, явно подозревая какой-то подвох, но покачать головой всё же не забывает. Я наставительно поднимаю к небу указательный палец:

— Да потому, что это просто инструмент. Не украшение и не произведение искусства, а самый обычный предмет крестьянского обихода — для тяжёлой ежедневной работы. И от него не требуется ни красоты, ни изящества. Только надёжность, удобство и простота.

— И к чему ты об этом вспомнил?

— К тому, что война — это тоже работа. Тяжёлая, грязная и опасная. И инструмент для такой работы требуется соответствующий.

Я небрежно киваю на бредущую по насыпи невзрачную колонну серой пехоты.

— Примерно вот такой.

Несколько секунд Юлиэль задумчиво смотрит на марширующих наёмников, затем переводит взгляд на вновь показавшиеся за очередным поворотом дороги восточные ворота недавно покинутого нами Йевера. На губах эльфийки появляется хитрая улыбка.

— Если ваша армия столь хороша, то откуда в ней берутся они?

Остроухая с ехидным видом указывает пальчиком на семь висельников, облачённых в остатки стандартной серой униформы, что уныло покачиваются в арке ворот. Я отвечаю самой обаятельной улыбкой, на которую только способен:

— Ах, графиня, любой инструмент, даже самый хороший, время от времени приходится смазывать — чтобы не заржавел. А уж такой сложный механизм, как армия, смазывать нужно регулярно. И желательно кровью.

Глава CXI

Так, коротая время светской беседой, мы потихонечку-полегонечку добрались до Лоссгарда, под стенами которого вольготно раскинулся обширный лагерь осадной армии. Подготовка к штурму, судя по всему, уверенно шла к завершению. Столица Виннерда к моменту нашего прибытия находилась в плотном кольце рвов и палисадов, отбивавших саму мысль о каких-то вылазках. Городские стены и башни пока держались, но уже несли явственные следы разрушительной деятельности осаждающих. А многочисленные метательные машины, большинство которых концентрировалось на редутах юго-восточного сектора, продолжали неустанно бомбардировать виннерские укрепления.

Ле Кройф, лично руководивший всем этим безобразием, обнаружился в своей любимой командирской палатке, которой не пожелал изменять даже после коронации. Бенно восседал на раскладном стуле в обычном сером мундире с закатанными рукавами, без короны и с простым "солдатским" платком на шее. Ну как простым? Эльфийский шёлк самой дорогой "дымчатой" расцветки... Такой затрапезный вид и отсутствие свидетелей, очевидно, должны были подчеркнуть неофициальный характер встречи, чем я тут же и воспользовался:

— Беннарду Первому, железному королю — слава!

Поименованный монарх вяло салютует в ответ:

— И тебе не хворать. Как съездил?

— Отлично! На море побывал, с роднёй повидался...

— И как прошло?

Я вздыхаю, демонстрируя преувеличенную озабоченность:

— Отношения с родственниками — это всегда непросто. Боюсь даже представить первую встречу с тёщей...

Бенно понимающе усмехается:

— Сам виноват. Надо было жениться на сироте.

— Единственная приличная сиротка, которую я знаю, это Ноэль, а мне ещё жить не надоело, чтобы к ней свататься.

— И это, безусловно, правильно!

Ле Кройф кивает с донельзя серьёзной миной, после чего уже весело добавляет:

— Ладно, рассказывай, что там за история.

— Да что рассказывать? Тириэль собрался поддержать Валланд, чтобы не остаться вообще без союзников. Вот и решил подкинуть Ренквисту* деньжат для поддержания штанов. А для верности захотел выдать наследницу славного, хотя и несколько проштрафившегося, эльфийского рода, кстати, свою дальнюю родственницу, за младшего брата валланского монарха. За деньги не скажу, а свадьбу мы ему точно сорвали. И любви между нами и остроухими это прискорбное событие, сам понимаешь, не добавит. Как бы следующую свою родственницу Тириэль не отправил прямиком к Хассо, лишь бы только тот помог ему от нас избавиться. Может, кстати, уже и отправил.

Бенно недовольно морщится:

— Не хотелось бы... А что сама остроухая говорит?

— Да нихрена она не говорит. Я вообще подозреваю, что Валли была единственным умным ребёнком в семье, потому и свалила из того курятника.

— Сам что думаешь?

— Думаю её придержать. С Хассо пока хватит и того, что мы прищемили хвост Валланду. Прямого конфликта с Эльфландом ни у него, ни у нас сейчас нет, но со временем нам, с ле Трайдом или без, придётся как-то урегулировать отношения с остроухими, и вот тут Юлиэль придётся очень даже к месту. Она ведь теперь единственная наследница Рестиэлей, а при определённых обстоятельствах и на трон сможет претендовать. Согласись, глупо было бы не использовать такой рычаг давления.

— Да уж... Единственная наследница, говоришь? Значит, её будущий муж, при некоторой поддержке, сможет подмять всё графство, а дети унаследуют родовые владения. Её там хоть не сильно помяли?

— Говорит, что по-прежнему чиста и непорочна, несмотря на все покушения на её девичью честь.

Шеф недоверчиво вскидывает бровь.

— Говорит?

— Ну я лично не проверял, если ты об этом. А что, это так принципиально? Я, конечно, понимаю, что порченый товар стоит на треть дешевле, но тут светит такой куш... Думаю, жених вряд ли будет столь привередлив. Особенно если подбором жениха озаботимся мы...

— В общем, да. Всё решаемо. Просто всегда лучше знать заранее, к чему готовиться...

— Если хочешь "подготовиться", то дело, конечно, твоё, но с Ноэль потом сам объясняться будешь.

Бенно в ответ заговорщицки подмигивает:

— А мы ей не расскажем!