Ночлежка "У Крокодила"

-Ну ладно... — пробормотала я.

В конце концов, дядя Гриша всегда дома, слух у него отменный, так что любые поползновения подрастающего поколения сблизиться вмиг пресечет. Надо будет переговорить с ним об этом перед отъездом.

-Короче, не парься, — заключила Настя, подумала и добавила: — Слушай, Поль, а научи меня краситься?

-В смысле?

-Ну, нормально краситься, чтоб красиво, как ты вот малюешься. Я вот видосы смотрю, ну эти, обучающие: там так быстро — раз-раз, и прямо куколка получилась. А у меня не выходит! То ли все-таки руки из жопы растут, то ли косметос отстойный, то ли я просто не втыкаю, что к чему!

'Все в совокупности', — могла бы я сказать, но промолчала, достала косметичку и сказала:

-Идем в ванную, там света побольше.

Меня примерно в том же возрасте учила краситься мама, и, скажу я вам, проку от этого мастер-класса было куда больше, чем от сотни обучающих видео!

*

Признаюсь, уезжала я с камнем на душе, но делать было нечего: работу никто не отменял, и хорошо еще, что в филиал меня отправили до праздников, а еще обещали премию (которая никогда лишней не бывает). Правда, там уже явно начали праздновать, не чаяли избавиться от нашей инспекции, а потому ухитрились закончить с делами в рекордно короткие сроки. Мы с коллегами еще успели на местный корпоратив сходить и осмотреть городские достопримечательности, потому как не менять же билеты из-за полутора суток? Тем более, поди их еще найди, эти билеты... Ну а командировочные и гостиница все равно оплачены.

Из дома исправно отписывались о том, что всё в полном порядке, дядя Гриша по телефону тоже говорил, что Настя ночевала у них всего два раза, на кухне, как и обещала, а сейчас вроде бы вернулась к родителям. Мне, однако, казалось, что все они о чем-то не договаривают, и, признаюсь, я даже представить не могла, о чем именно...

Для начала, я узнала квартиру только по номеру: обшарпанная фанерная дерь с хлипким замком, которую мог вышибить подросток (и, судя по ее состоянию, это происходило не раз и не два) сменилась вполне приличной, пусть и не дорогой. Она, правда, была не заперта, так что я осторожно надавила на ручку и вошла.

Из прихожей исчез громоздкий старый шкаф, занимавший половину и без того узкого коридора. Теперь один угол (бестолковый отнорок, куда обычно сваливали горой рюкзаки и обувь) был выгорожен и снабжен дверцами. Закрывался этот импровизированный гардероб, правда, на веревочку, но внутри обнаружилась штанга с вешалками и полочка для обуви.

Я повесила свой пуховик, разулась (хорошо, я всегда беру с собой в поездки собственные тапочки, не пришлось искать!), поставила чемодан в угол, осторожно вошла в комнату, да так и остановилась на пороге.

-О, Поль, привет! — обрадовался Жека, выглянув из кухни. В руке у него был половник. — А я думаю, кто там шарахается?

-Вы что сотворили, изверги? — выговорила я, прокашлявшись.

-Ремонт, — пожал он плечами. — А чё, тебе не нравится?

Я оглядела комнату и признала, что, в сущности, вышло недурно.

На полу оказался линолеум, самый обычный, 'в шашечку', из дешевых, зато новый. Окно успели заменить на пластиковое, потолок побелили, а жуткую люстру с тремя разномастными плафонами заменили довольно приличным светильником. Стены выкрасили, как мне показалось, остатками добытой где-то краски, не озаботившись грунтовкой и колеровкой, так что рельеф стен просматривался отлично, равно как и живописные разводы и потеки. Правда, на этом доморощеные маляры не остановились и разрисовали стены, чем попало. На почетном месте красовался здоровенный крокодил с наглой ухмылкой, с сигаретой в зубах и в бейсболке козырьком назад. Если честно — вылитый Гена. По барханам брели колченогие верблюды, где-то паслись жирафы (один робко заглядывал аж на потолок, будто проверял, нельзя ли съесть люстру), ну и лев обнаружился, явно сытый и довольный.

Но это я разглядела не сразу, потому что две глухие стены теперь занимало что-то вроде нар, сколоченных из тех же самых деревянных палет, покрашенных веселенькой краской. На двухъярусных лежбищах можно было разместить человек по шесть, а если потесниться, то и больше.

Простенок возле двери занимал самодельный шкаф. Еще я заметила какие-то конструкции, затолканные под нары... ладно, кровати, но пока не поняла, что это такое.

Диван исчез. Сложенная ширма стояла в углу у окна.

-А это мы тебе соорудили, — кивнул Жека, что-то дожевывая, и ткнул пальцем в роскошное лежбище, всего-то двухместное и одноярусное, прямо под окном, у батареи. Под ним я увидела пару ящиков, видимо, для хранения вещей, а в изголовье — нечто вроде столика для ноутбука и всякой мелочевки. Впрочем, подоконник был достаточно широк для того, чтобы хоть кружку с водой на него поставить. — Нравится?

-Недурно вы потрудились... — выговорила я, отойдя от первого впечатления и подумав, что если на эти доски положить ортопедический матрац, то выйдет очень даже ничего.

-Ой, да дел-то! — ухмыльнулся он, принюхался и, изменившись в лице, улепетнул на кухню, откуда тянуло чем-то пригорелым. — Ты тут посмотри!

На кухне они сотворили примерно то же самое, только для разнообразия выкинули стол: теперь он был откидным и крепился к подоконнику, а табуретки складывались одна в другую и аккуратно стояли в уголке. Я с удивлением увидела стиральную машину, занявшую место одного из допотопных шкафчиков, и спросила:

-А техника-то откуда?

-Да Настька по сайтам пошарила, — ответил Жека, сосредоточенно мешая свое варево, — кое-что ваще даром отдают, за самовывоз. Ну мы и приперли эту фигню вот... а то что ты в прачечное барахло таскаешь? Она хорошая, только не новая. И плита тоже, видишь?

Я поняла, что и плита другая, поновее и более компактная, чем была прежде.

-'Газельку' дядь Гришины кореша подогнали, задаром, — сообщил Жека, морща длинный нос. — А выносили-заносили мы сами. Ну вот только сантехника звать пришлось, чтоб машинку подключить, а плита чего — воткнул рубильник да пользуйся. А холодильник еще хороший, только обшарпанный. Настька его какой-то пленкой оклеила, как новенький стал!

-Гена свою квартиру не признает, — честно сказала я, потеснив его у раковины, чтобы вымыть руки.

-Ну а че? Будет сюрприз! Мы ж почти не потратились, — серьезно ответил он. — Линолеум остатки брали, там такой рисунок, что пофиг, как клеить, тем более, под кроватями. Краску — тоже последние банки ухватили, замешали, как получилось. Белили, как дядь Гриша сказал, по-старинке, мелом или как там его... уделались, правда! Деревяшки дармовые, ну разве что всякие шурупы с уголками купили, но их там много, что ли? Инструмент, опять же, у дядь Гриши взяли, он и руководил, куда чего... Попробуй на соль!

Я машинально отхлебнула огненного варева, откашлялась и спросила:

-Ты туда банку перца вывалил, что ли?

-А что, остро? — огорчился Жека, заглянув в кастрюлю. — А всем нравится... Типа фасоль по-мексикански, острая.

-Ничего, нормально, только горячо, — успокоила я, решив, что могу и овсянкой поужинать. — А кто стены разрисовывал?

-Да все помаленьку, — ответил Жека. — Но в основном Настька с Федькой. Он ваще круто рисует! А она — ну чисто бригадирша! Я ей так и сказал: нафиг тебе в повара, иди в эти... маляры-штукатуры, у тебя башка хорошо варит по этой части. Поучится — на ремонтах заработать сможет... Правда же? Это ж она там чего-то вычитала, тут... Потом нашла всё, мы с пацанами только ездили за всяким-разным ну и обдирали-красили... У нас даже лишки не осталось, — похвастался он.

-Да, у нее несомненный талант, — согласилась я.

-Не, у нее другой талант, — серьезно сказал Жека. — Она умеет... это самое... руководить и высчитывать, что к чему. А как красивше выйдет — это Федька соображает. Я неправильно сказал: выдумывал больше Федька, а она уже прикидывала, как это сделать, чтоб подешевше и попроще.

-Ясно...

-Они сейчас у дядь Гриши такую же фигню затеяли, — сообщил он. — Там же еще балкончик есть. Вот его остеклят, там или кладовка будет, или еще чего, а то места мало. Ну и... стены-пол надо переделать, а то облезло все давно.

-Вот так дела, — вздохнула я, инспектируя холодильник. Провизии в нем хватало, и я соорудила себе бутеброд, а то с дороги хотелось есть, но отведать 'фасоль по-мексикански' я бы не рискнула. — Откуда у вас такой энтузиазм?

-Ну а чё? — пожал плечами Жека, подумал, помешал в кастрюле и выключил конфорку. — Скучно так-то сидеть. На улице холодно, а тут чем заняться? Вот Настька и придумала, как ты говоришь, сюрприз... Генке-то пофиг, где жить, но так оно как-то повеселее, а?

-Намного, — искренне ответила я, включив чайник. Эти мастера на все руки изобразили возле окна полочки лесенкой, и чайник теперь обретался там.

-Отцу-то он хотел бригаду нанять для ремонта, а дядь Гриша уперся — нечего деньги тратить, и всё, — пояснил Жека. — А на такие траты он согласный. Это очень даже по его выходит: чтоб своими руками и не за бешеные тыщи. А что кривовато, так он не видит, разве что пощупать может. Но это он шкаф вон потрогает, а какая разница, какого стенка цвета и что на ней намалевано? Надоело — взял и перекрасил, дел-то на два часа!

-Разумный подход, — улыбнулась я и налила себе чаю. — Сейчас отогреюсь, оценю ваше творчество как следует... Кстати, пан Ежи не напугался?

-Еще б не напугался, он под ванной прописался, — фыркнул Жека, навалив себе еды. — Так что не наступи, когда мыться полезешь. Да, мы там щеколду получше присобачили, а то хлипкая была. И стены покрасили, а то они страшные были.

-Прямо по плитке красили, что ли? — нахмурилась я.

-Зачем? Ободрали, долго, что ли? Она и так уже отваливалась. Иди, зацени!

Ну... что я могу сказать? Вышло недурно. Конечно, отчистить стену от остатков цемента и сделать все, как полагается, эти доморощеные дизайнеры не додумались. А чтобы так называемый рельеф не бросался в глаза, опять-таки разрисовали стены скалами и морскими видами, как они это себе представляли. Как ни странно, выглядело это вполне недурно — Федя рисовал очень неплохо для самоучки.

'Вот пусть Гена еще раз скажет, что Федя с Настей не пара, — подумала я, забираясь под душ. — Почему нет? У нее отменная практическая жилка, а у него — творческий подход. Отчего бы, в самом деле, ему не придумывать простенький дизайн для таких вот клетушек? Что-то дорогое хозяева себе позволить не могут, а как-то украсить квартиру все равно хочется! Кто-то коврики и салфеточки покупает, а кто-то, может, рискнет поэкспериментировать... Ну а Настя деньгам счет знает!'

Выбираясь из душа, я в самом деле едва не наступила на пана Ежи. Тот поглядел на меня черными бусинками глаз, тяжело вздохнул и утопотал обратно под ванну, к батарее.

-А? Чё? Приехала? — услышала я из прихожей. — И чё сказала? Правда?..

-Насть, ты, что ли? — я открыла дверь и высунулась наружу.

-А кто ж еще! — радостно отозвалась она, кинулась мне на шею, как была, в холодной заснеженной куртке, и отскочила, когда я взвизгнула. — Ой, прости!

-Ничего... — я плотнее завернулась в теплый халат.

-Ну как тебе? — живо спросила Настя, закидывая ботинки и куртку в шкаф. — Понравилось?

-Ты несомненный талант, — улыбнулась я.

-Не, талант — это Федька, а я бригадирша, — во весь рот улыбнулась она. — Меня теперь так и зовут: Настька-Бригадирша!

-Ага, ты только не забудь, что бригадиршами мамок еще называют, — встрял Жека и получил по шее. — Ну правда же!

-Погодите, вы слышите? — перебила я. — Что за звук? Жека, ты плиту точно выключил?

-Да-а... ты же сама видела, — он тоже прислушался. — В трубе, может, свистит?

-Ой! — Настя подпрыгнула, кинулась обратно в прихожую, закопалась в свою сумку и через минуту предъявила нам нечто мокрое, облезлое, угольно-черного цвета. — Вот...

-Это что?.. — севшим голосом спросила я. — Вернее, кто?

-Ну... я шла, а он такой сидит под лавкой и мяучит, — она повесила нос и свободной рукой принялась дергать за колечко в ноздре, имелась у нее такая вредная привычка. — Холодный и голодный... Ну я и... вот.

-Н-да... — я припомнила свои мысли о кошке и вздохнула: — Иди вымой это чудо и высуши. Надо его к ветеринару, а то, может, он блохастый и заразный. Сегодня еще не поздно, так что давай... Можешь мой фен взять. Только смотри, чтоб этот зверь тебя не ободрал!

-Фен?

-Кот! Или это кошка?

-Кот, — уверенно ответила Настя, бесцеремонно задрав животному хвост. — Бубенцы имеются.

-Заодно спроси в клинике про кастрацию, — вздохнула я, — не хватало, чтобы он начал метить по углам!

-Угу, хана тогда этой красотище, — хрюкнул Жека. — Пошли, я буду держать, а ты мыть. В одиночку хрен справишься...

Судя по визгу, доносившемуся из ванной, помывка проходила с переменным успехом. В смысле, кот молчал, а визжала Настя, которую Жека время от времени окатывал водой из душа.

Потом загудел фен, а вскоре появилась Настя в одном нижнем белье, с коконом из полотенца наперевес.

-Этот придурок мне всю одежду вымочил, — пояснила она в ответ на мой недоуменный взгляд. — Пусть теперь гладит, не в мокром же мне идти!

-Халат хоть накинь, — вздохнула я.

-Зачем? Тепло же, — удивилась она, усевшись на один из лежаков и развернув полотенце. — Гляди, какой пушистый оказался! Он вроде чистый, я смотрела, нету блох. Да они б и повымерзли на таком холоде...

-Все равно надо обработать.

-Само собой... Он домашний, наверно, — добавила Настя. — На уличного не похож, те злющие и дерутся, как бешеные, а этот только мурчал, когда мы его мыли. И сейчас, слышишь?

И правда — кот, поудобнее устроившись у нее на коленях, громко заурчал, зарокотал, будто мотор где-то рядом работал. Он был совершенно черным, без едного белого пятнышка, с зелеными глазами, пушистым и довольно крупным. Словом, та еще адская бестия!

-Сбежал, наверно, а может, выбросили, — вздохнула я. — Обсыхай и дуй в ветеринарку, денег я дам. Пусть анализы сделают, а то мало ли, чего он на улице мог нахвататься?

-Ага... а как мы его назовем? — живо спросила Настя.

-Кот Мурр, — улыбнулась я.

Забегая вперед, могу сказать, что кличка прижилась. Правда, поскольку в этой ночлежке никто никогда не читал Гофмана, то иначе, как Мурлом, кота не называли.

Зверь оказался в самом деле чистым, почти здоровым, если не считать нескольких рваных ран на боках и на шее (явно оставшихся после столкновения с дворовыми сородичами, оборонявшими территорию), и воспитанным. По крайней мере, покамест он стены не драл, углы не метил, на лоток пана Ежи не покушался, ходил в свой собственный, ел, что дадут, а спал со всеми по очереди, если не было Насти — ее он счел хозяйкой. Дима хотел было расклеить объявления — мол, найден кот, но она воспротивилась: мол, если такое роскошное Мурло выставили на улицу в мороз и даже не ищут (иначе бы висели объявления 'пропал кот'!), то он хозяевам не нужен, а нам в самый раз. А в то, что Мурло сбежал сам, как-то не верилось, он был совершенно домашним, на улицу разве что с интересом смотрел с подоконника, но от открытой двери в подъезд шарахался к пану Ежи под ванну и зыркал оттуда зелеными глазищами. (К слову, еж скоро перестал удирать от нового жильца, время от времени инспектировал его миску, а потом и вовсе повадился приходить спать под теплый бочок, если Мурло разваливался на полу — ему поставили коробку с ветошью в уголке. Кот не возражал.)