Рыцарь Грааля

— Да, черт возьми, это я! — выкрикнул Пейре, задыхаясь в душной мешковине.

— Что ты хочешь, рыцарь? — вновь спросил его металлический голос.

— Нет, что тебе нужно и кто ты такой? — заорал в ответ Пейре.

— Что ты хочешь, рыцарь? — повторил тот же голос.

— Хочу, чтобы с меня сняли мешок и веревки! — закричал ему в ответ раздосадованный Видаль. 'Хочу дать тебе в морду, чтобы зубы посыпались!' — подумал он, но его мысли сделались слышными.

Трубадур на секунду испугался произведенным эффектом, вокруг же него послышались довольные смешки.

— Света и действия! — прокомментировал голос, показавшийся Пейре смутно знакомым. — Истинный сын де Орнольяка,

Кто-то принялся развязывать веревки и стягивать с трубадура мешок.

Вспыхнул свет. Пейре протер лицо, он находился в пещере, в центре которой прямо перед ним возвышался здоровенный сталактит, служивший, должно быть, алтарем. Вокруг же Пейре стояли безбородые и длинноволосые фигуры, облаченные в длинные черные одежды и тиары катары.

— Господа катары, в жизни я не обижал ни одного из вас, и не понимаю, отчего бы вам пришло в голову мстить мне, — начал было Пейре и только тут увидел человека, голос которого показался ему знакомым. Это был молчаливый и странный оруженосец де Орнольяка Вильгельм. — Знал бы твой хозяин, мерзавец, что ты похищаешь честных рыцарей, прибил бы за милую душу! — Пейре попытался дотянуться до бывшего оруженосца, но его остановили;

— Я один из Совершенных, который сопровождал славного сэра де Орнольяка в его нелегкой миссии, — со скромной улыбкой сообщил тот. — Я не был слугой покойного мессена Луи, как ты мог бы догадаться.

— Докажи? — потребовал Пейре. Страх уже совершенно покинул его.

— Пожалуйста, Где ты когда-нибудь видал оруженосца, который приходит к своему господину, когда вздумается, а не находится с ним постоянно?

С этим было невозможно спорить, и Видаль потупился.

— Обратите внимание, ваше преосвященство, — обратился Вильгельм к епископу еретиков, спокойно наблюдающему из-за сталактитового алтаря за словесной перебранкой. — Сэр де Орнольяк считал, что Пейре либо носит в себе древний дух античности и красоты, либо является человеком далекого будущего. Он так и не разгадал эту загадку. Тем не менее, а я свидетель этому, хотел, чтобы его сын продолжил его миссию на этой земле.

— Но мессен Луи не мог быть катаром — он был воином, а, насколько мне известно, катары ни при каких обстоятельствах не берутся за мечи! — не поверил Пейре.

— Да. Но в этом была его великая и благородная жертва, не получить посвящение и не стать Совершенным.

— Пейре Видаль, — обратился к трубадуру епископ, — да будет тебе известно, что настают страшные времена, когда все, что мы любим, исчезнет с лица земли, выжженное огнем и вырубленное мечом. Настанет временная победа царства Антихриста, Поэтому мы собираем в Монсегюре, в подземной церкви которого ты находишься сейчас, цвет рыцарства, а также самых талантливых трубадуров и воспетых ими дам с тем, чтобы сохранить все то, чем мы дорожим сегодня. Место в крепости есть и для тебя, как для одного из лучших трубадуров нашей земли.

— Я принимаю это место с условием, что вы позволите мне немедленно скакать в замок Аутафорт к еще более славному трубадуру, нежели я — к Бертрану де Борну, если, конечно, он еще жив, и привести его сюда, в это прекрасное и достойное общество, которое вы желаете собрать.

— Я уже здесь, — услышал он голос, и к Пейре вышел человек в монашеском облачении, из-под капюшона которого торчал только край седой бороды. Монах откинул с лица капюшон, и перед изумленным Видалем предстал славный Бертран де Борн.

— Дружище Бертран — ты монах, католик? Что с тобой произошло? И, если ты католик — что ты делаешь здесь среди господ катар?

— Мессен Бертран также выполняет возложенную на него миссию, он является послушником монастыря Граммон. Он помогает переводить на провансальский язык Святое Писание, — сообщил епископ. — К сожалению, мы опасаемся, что после взятия Монсегюра, если такое произойдет, вся наша великолепная библиотека будет уничтожена, поэтому некоторые из наших трубадуров согласились постричься в монахи, с тем чтобы выжить и сохранить для потомков брильянты нашей культуры и свои великие произведения.

— Но в чем же тогда моя миссия? Что вы ждете от меня? — Пейре не выдержал, и обнял наконец друга, — Возможно, вы позволите мне не удаляться в Монсегюр, а разделить участь Бертрана де Борна, коль скоро ему предложено такое почетное дело.

— Бертран превосходно справится с этим переводом, — усмехнулся Вильгельм. — Я же обязан передать тебе три дара от твоего отца де Орнольяка, так как это была его последняя воля, которую я теперь обязан исполнить, — Вильгельм вздохнул. — Мессен Луи просил меня передать тебе меч Гурсио, весть о том, что прекрасная Вьерна родила от тебя сына, которому уже шестнадцать лет и который знает от де Орнольяка, что ты его настоящий отец и не питает ненависти к тебе. И третье — согласно последней воли моего друга, ты должен стать рыцарем Грааля и защищать его, а также хранительницу Грааля божественную Эсклармонду де Фуа, до последней капли своей крови.

— Принимаешь ли ты эти три дара все вместе или только часть из них?

— Принимаю! — Пейре встал на колени. Чеканя шаг по каменному полу, юный паж принес меч с красным карбункулом и соколом с расправленными крыльями на рукояти и епископ, подняв его, легко коснулся плеча Пейре. — Во имя Бога я посвящаю тебя, Пейре Видаль, в рыцари Грааля, — произнес он.

Пейре закрыл глаза, читая молитву, и когда открыл их, подумал, что попал в рай. Рядом с катарами стояли облаченные в светлые и почти что прозрачные одежды женщины и юные девы с венками из живых цветов на головах и с распущенными длинными волосами, что делало их похожими на ерей. Девять по девять — дев Грааля.

— О, я чувствую, что стану катаром, — блаженно промурлыкал Пейре. — Я вполне могу отказаться от мяса и носить тиару и длинные черные одежды. Что же касается бороды — то я этого терпеть не могу — постоянно чешется, да и не идет мне ни капельки. Думаю, что я смогу стать не только катаром, а и Совершенным, как хотела того моя матушка. Пусть меня судят и сжигают на костре! Эн Луи рассказал мне об ангелах и о том, как можно вернуться к престолу Творца...

— Нет. Ты не станешь катаром, как не стал им и твой отец де Орнольяк. Катары, как ты сам изволил заметить, не могут поднять оружия, тебе же предстоит защищать и Грааль, и охраняющую его даму, — мягко возразил Пейре епископ.

— Прими меч Гурсио и будь честным рыцарем, — произнесла все еще юная и прекрасная Эсклармонда и поцеловала Пейре в лоб. В тот же момент раздался скрежет, стены в пещере расступились и Эсклармонда и помогающая ей дева Репанс де Шой подняли Пейре на ноги и повели его в открывшийся за алтарем проем. Катары опустились на колени, Репанс же подошла к возвышавшемуся на специальном постаменте ларцу и произнеся загадочную молитву, хлопнула в ладоши.

Ларец раскрылся, и Пейре Видаль узрел сияние Грааля.