— Логично. А с остальным что? Армия и флот — это не только набор старых кораблей.
— По прочей технике — опять же, возьмешь из консервации. Потом с Петровым обговоришь нюансы. С людьми... С людьми сложнее. Сам понимаешь, если ты будешь действовать, как русский адмирал, то мы потеряем те преимущества, которые дает твое нынешнее положение. Сейчас у тебя развязаны руки, а так — придется соблюдать правила, сам знаешь. А если будешь работать самостоятельно — то военнослужащих мы тебе дать не можем. Соблазнится некоторое количество отставников, для формирования пехоты, как в прошлый раз, дадим какое-то количество зэков, но, в любом случае, этого мало. Так что придется тебе армию на месте формировать. Из местных, как понимаешь, кадров.
— Это уже хуже. Все-таки они не столь надежны, да и к тихой сытой жизни привыкли.
— Ничего, справишься. Но вообще, есть одна лазейка. Я тебе ведь говорил про то, что у нас сейчас избыток желающих служить. Помнишь?
— Ну, было дело.
— Так вот, поступило предложение организовать училища с ускоренным курсом подготовки. Конечно, укороченная программа — это не то, к чему ты привык, но все же лучше, чем ничего. Да и не такая уж она и укороченная будет. В общем, тех, кого отбракуют при наборе в полноценные военные училища, мы прогоняем через ускоренный курс, а потом выводим в резерв. А дальше они могут двигать к тебе. Будут официально считаться наемниками. Годится?
— Надо подумать.
— Думай, время еще есть, — император налил себе еще порцию уже изрядно остывшего кофе. — Но это все равно не сразу.
— Понятное дело. А теперь давай о нехорошем.
— В смысле?
— Не притворяйся простаком. Каковы будут мои задачи?
— Ах, это... Да, в принципе, все просто. Ты у нас шуруешь в секторе дикого космоса — так мне надо, чтобы он перестал быть диким. Объединишь его под своей рукой, организуешь вместо своего маленького вассального государства тоже вассальное, но большое и сильное. В общем, все то же, что ты делал, но в большем масштабе. Сумеешь?
— Ох и крови прольется...
— Главное, чтобы эта кровь не была русской, ни сейчас, ни в дальнейшем. Нам нужен помощник, готовый реально поддержать нас в случае войны и не сосущий из империи деньги. Остальное — на твое усмотрение.
— Не боишься?
— Чего?
— Все мы смертны, а если, точнее, когда я умру, с таким союзником могут начаться проблемы.
— Думали уже. Спецслужбы у тебя будут наши. Филиалы имперских. Профессионалы смогут и тебе помочь, и потом, если что, не дадут твоему делу в штопор свалиться.
— Ну что же, такой вариант меня устраивает. Считай, предварительное согласие у тебя есть. Потом обсудим подробнее.
— Я так и знал, что ты согласишься. Теперь еще один нюанс. Раз уж мы создаем брэнд, то он должен быть со всех сторон полноценным. Диктатор — это, конечно, хорошо, но король или, к примеру, князь — намного лучше. Дело, конечно, не в названии, но королевская династия подразумевает преемственность поколений и возможность не оборачиваться на многие мелочи.
— Король — значит, король, ничего не имею против. Но не сразу. Соберу под рукой еще несколько планет — и коронуюсь. Пока рано — согласись, с одной планетой громкий титул выглядит смешно.
— Хорошо. Надеюсь, ты справишься достаточно быстро. Опять же, всех твоих людей, с которыми ты начинал, возводим в дворянские достоинства. Тебе нужна собственная аристократия — вот и будет. С тех, кто пришел в составе последнего пополнения, сняты судимости. Как их дальше поощрять сам разберешься.
— Угу. Не переборщишь? Первый негр-дворянин в истории Российской империи — это серьезно.
— Это ты про своего стюарда? Да ничего страшного. Он ведь, я так понимаю, труса не праздновал?
— Нет, конечно. Просто не было такого раньше.
— Не было — значит, будет, не переживай. Да и потом, почему не было? А Пушкин?
— Какой Пушкин?
— Ну, который поэт. У него с предками тоже не все чисто.
— Во-первых, это было давно. Во-вторых, империя была все же другая. В-третьих, не факт, что было — старые хроники порой противоречивы. И в-четвертых, терпеть не могу Пушкина.
— Это еще почему?
— А ты вспомни, сколько его в детстве учить заставляли.
— Да-а... — протянул император, вспоминая нюансы своего образования. — Ладно, пес с ним, с Пушкиным. Чуть не забыл. Ты, кстати, не забудь прихватить несколько человек на большой прием завтра — страна должна знать своих героев. Мы вам ордена на грудь вешать будем.
— Угу. Притащу взвод десанта.
— Твое право, я тебя не собираюсь ограничивать. Главное, чтобы они никого не пришибли.
— Они сами будут, как пришибленные — влетят неожиданно в высший свет. Что, мало таких примеров видел?
— Да видел. Ладно, не страшно. Значит, с аристократией решено. Жену тебе...
— Стоп, вот давай не надо. Эта тема закрыта.
— Почему?
— Да потому, что у тебя на примете куча придворных дам с соответствующим положением, которые подходят на роль королевы. Только вот имей в виду: я себе королеву выберу сам, без чьих-либо подсказок. Орлы в неволе не размножаются.
— Да и не собираюсь, — пожал плечами император, и Соломин тут же ему поверил. Ибо он, когда не был еще ни императором, ни даже наследником престола, сам женился по любви, выдержав неравный бой с родней. Ему, кстати, при этом было труднее, чем Соломину — члены императорской семьи, как известно, должны жениться не на женщине, а на политической силе. И если побочной и малозначимой ветви, которую представлял будущий знаменитый пират, многое могло сойти с рук, то ближайшему родственнику императора действующего в войне за семейное счастье пришлось тяжко. Но — выстоял. Женился. Крайне неудачно, кстати, дело закончилось разводом через три года или чуть больше.
— Это хорошо, что не собираешься, — капитан расслабился и откинулся на спинку дивана.
— Хотя думаю, что делаю ошибку, — фыркнул император.
— Это еще почему?
— Ты так вовсе никогда не женишься.
— Слушай, мне это уже надоело! У всех на меня планы, и все меня упорно хотят женить! Вам что, делать больше нечего?
— Тут политика, которая может не согласовываться с нашими желаниями. Ладно, твое дело, ты взрослый человек, чего я тут распинаюсь? Но имей в виду — прошлым вечно жить нельзя.
— Я, знаешь ли, и не живу прошлым...
— Ну да, наслышан. У тебя как, серьезно с той девочкой?
— Слушай, морда императорская. Вы меня все этим уже достали. Давай так: я сам разберусь со своими проблемами.
— Ошибаешься, друг мой, очень ошибаешься. Сейчас ты стал уже политиком, причем политиком публичным, и твоя жизнь — не только твое дело. Имей в виду, в качестве твоей жены она семью не очень устроит. Конечно, до крайних мер дело, разумеется, не дойдет, но кое-какие нюансы могут всплыть. Оно тебе надо?
— Знаешь, я ее в качестве жены и не рассматриваю. Ни в коем разе. И хватит, ладно? Мне этот разговор неприятен, и я прошу не лезть в мою личную жизнь. Те более, когда ваша информация основана на пустых слухах и недостоверной информации.
— Ладно, замяли. Ты просто имей в виду, ладно?
— Что имею, то и введу... — Соломин потер рукой лоб, и вдруг улыбнулся, как в курсантские годы, когда ему на ум приходила очередная каверза. — А ты знаешь, я ее на прием и прихвачу, в качестве официальной спутницы. Посмотрю, как у наших старперов рожи скривятся.
— Оно тебе надо — гусей дразнить? — поморщился император. — Хотя, конечно, запретить не могу, ты в своем праве, да и она с сегодняшнего дня уже дворянка, даже без приглашения может прийти.
— Во-во. Очень мне охота позлить твою матушку, ты уж извини.
— Поверь, ты разозлишь такое количество народу, что расхлебывать будешь долго и упорно.
— Ничего, утрутся. Реально что-то значащих людей там раз-два, и обчелся. А они, насколько я знаю, народ поголовно адекватный и на мелкие подначки не ведутся.
— Это точно. Ладно, действуй, как знаешь. Только хоть немного обучи ее за оставшееся время этикету. А то получится, как с тобой в тот раз...
— А что я сделал?
— Что сделал? А кто парадной шпагой омара разделывал?
— И что, плохо разделал?
— Разделал хорошо. Такого позора я давно не видел.
— А в чем позор-то? Я что, кого-то соком забрызгал?
— Нет, кровью. Ну кто тебя просил этой же шпагой, даже не вытерев ее, французского посла протыкать?
— Я его не дубиной в подворотне огрел, а проткнул шпагой, чтоб не смеялся. И сделал все в точном соответствии с дуэльным кодексом. Так что отметаю твои претензии, как необоснованные.
— У него, между прочим, была, если ты забыл, дипломатическая неприкосновенность...
— Так я, кажется, его и не арестовал. Хотя, кстати, имел полное на то право — что он шпион разве что блохи на любимой болонке твоей сестры не знали. Да мне Петров тогда все уши прожужжал, что не знает, как от этого хмыря под благовидным предлогом избавиться, а я решил проблему быстро и аккуратно.
— Да не в после дело, — взвыл, теряя остатки терпения, император. — Ты же тогда кровь со шпаги стряхнул — и попал прямо на платье моей тещи! Мне потом такую райскую жизнь устроили!
— А вот за это и впрямь извини. Ну сказал бы ты сразу — я бы ей несчастный случай организовал. С тремя переломами как минимум.
— Заткнись, хохмач... В общем, крутись как хочешь, но чтобы вели себя завтра, как воспитанные люди, а не как подзаборная шпана. Ясно?
— Так точно! — браво рявкнул Соломин, резко вскакивая и вытягиваясь во фрунт.
— Ну вот, так-то лучше, — кивнул, медленно остывая, император. — И так проблем куча, мне еще дома осложнений только не хватало. Давай еще по кофе, а то из-за тебя я нервов спалил больше, чем когда мы пиратов в Серой туманности гоняли. Помнишь?
— Помню, конечно, — Соломин вразвалочку пошел на кухню, и вскоре оттуда донесся дразнящий запах благородного напитка. — Ну так а чего ты хочешь? Они тебе ни разу не родственники, так что ты их за борт безо всяких угрызений совести выбрасывал. Ну а я вроде как бы не чужой.
— Во-во, я и говорю — везет мне на родню, — император взял из рук Соломина чашку, с наслаждением втянул ноздрями пар. — Раздолбай на раздолбае сидит и раздолбаем погоняет. Кстати, не стоит гордиться собственной исключительностью — на фоне некоторых ты еще очень прилично смотришься. Слушай, ну душевно тебя прошу — не пугай людей, не зли родню. Я все понимаю и не приказываю, я прошу. Знаешь, как я устал постоянные конфликты улаживать?
— Я постараюсь. Во всяком случае, первым начинать не буду. Но и выпады в мой адрес, ты уж прости, без ответа не оставлю. Мне тебя, конечно, жалко, работа у тебя адова, но взялся — тяни. Ты ведь принял этот пост со всеми его плюсами и минусами.
— Да уж, это точно, минусов не счесть. Знаешь, как хочется, чтоб меня оставили в покое хотя бы на время?
— Это ты сейчас так говоришь, а на самом деле, как только это произойдет, тебе скучно станет.
— Не станет.
— Станет-станет. Я ведь, когда в отставку выходил, думал: ах, как здорово, отдохну наконец, с рыбалки вылезать не буду... Через месяц уже волком выть готов был.
— Да знаю я... А знаешь, что завтра будет самое паршивое?
— Что?
— Да то, что наверняка на приеме найдется дурак, который пройдется по твоим похождениям... Ладно, договорились, ты никого не задеваешь и стараешься соответствовать торжественности момента, а я не обращу внимания, если кто-то, задев тебя, получит в морду.
— Постараюсь не злоупотреблять... Еще коктейль замешаешь, или зажмешь спиртное?
— Ну ты наха-ал...
— На том стоим.
— Ладно, братишка, пользуйся, пока я добрый.
В общем, высокие договаривающиеся стороны расстались, весьма довольные друг другом. А почему бы и нет? Вспомнили прошлое, развеялись, отдохнули душой, что называется. И то сказать, императорам просто так посидеть редко удается, у них заботы и этикет. А Соломин просто перестал, наконец, волноваться о будущем. Родина его простила, а это для пирата многое значило.
Сказать, что на соратников новоиспеченного контр-адмирала новость о приглашении на императорский прием произвела впечатление — значит, ничего не сказать. Такое приглашение — это и честь, и ответственность, а личное дворянство, дарованное императором всем и сразу, увеличивало меру и того, и другого в разы. Опозориться в такой ситуации — это как два пальца об асфальт... К тому же, на подготовку оставалось чуть больше суток, а даже парадные мундиры были далеко не у всех. Словом, народ взвыл. А закончив выть, стали в лихорадочном темпе готовиться.
Хотя были и те, кто отнесся к ситуации спокойно. Точнее, тот — старшина Мещевич, кто же еще... Мало того, что он вообще был достаточно спокойным и уравновешенным человеком, так еще и прием этот был для него, единственного, кроме Соломина, далеко не первым. Личное дворянство он выслужил еще в дальней разведке, и нынешний императорский указ автоматически возводил его в дворянство потомственное, но и личное давало право появляться на таких приемах по собственному усмотрению. Он и был — трижды. В первый раз его пригласили как раз по поводу жалования дворянства, старинная традиция, дающая возможность новичкам быстро освоиться в новом для себя статусе. Дворянство он, кстати, выслужил, уведя поврежденный крейсер с лежащими в гибернационных камерах остатками экипажа от эскадры инопланетной (в смысле, нечеловеческой) цивилизации. Такой вот был первый контакт. Потом, конечно, русские вернулись и быстро объяснили нахалам, что при появлении земных кораблей лучше всего прикинуться ветошью и не отсвечивать, но это уже совсем другая история.
Во второй раз Мещевич попал на прием опять же по случаю награждения, правда, чуть более скромного, и не один, а в компании целого экипажа таких же, как он тогда, молодых сорвиголов. Ну а в третий раз просто так заходил, от нечего делать. Поэтому сейчас он к приглашению и отнесся спокойно — знал, что их всех там ожидает. Ничего, кстати, страшного — выпивка-закуска-танцы-разговоры. Обычная вечеринка, разве что народ соберется статусный. Впрочем, учитывая, что дворяне в Российской империи — народ, в большинстве, простой, вдобавок, почти всегда служивый по военной или по гражданской части, да еще и многие сами дворянство выслужили, а не получили по наследству, это будет не слишком заметно. Бравые вояки вольются в эту толпу достаточно свободно, не раз и не два проверено на практике.
А вот самой дерганой оказалась, как и ожидал Соломин, Бьянка. Да уж, слишком быстро взлетела вверх девочка, как бы падать больно не пришлось. Еще не так давно бывшую рабыню трясло от того, что она была приглашена на свадьбу принцессы, самой настоящей, хотя и провинциальной. Сейчас же она сама — дворянка, и приглашена на прием к самому могущественному человеку во вселенной. И что теперь прикажете делать? В истерике биться или под койку со страху залезть? И, как назло, ни одного платья нет!
Соломин, глядя на метания девушки, только ухмыльнулся и предупредил, что ее присутствие на приеме обязательно, потому как с императором уже обговорено. После этого капитан выдал ей свою банковскую карту и приказал ехать и прибарахлиться, а старшину попросил помочь ей в этом нелегком деле. Последнее было совсем даже нелишним — несмотря на знание языка, говорила девушка с легким, чуть заметным акцентом, а это, в свою очередь, могло вызвать у некоторых косые взгляды. Здесь, в столице, иностранцев не слишком жаловали — что поделаешь, во все времена среди жителей столиц, особенно из тех, кто сам никакими особыми достижениями похвастаться не могут, попадаются снобы. На окраинах ко многому относятся проще и терпимее, но в столицах — свои игрушки. Присутствие бравого старшины должно было гарантировано предотвратить возможные недоразумения.
