Эпоха мертвых. Начало (отрывок)

— Сережа, а что вы предлагаете? — спросила Алина Александровна.

Сергей кивнул, как бы подчеркнув серьезность заданного ему вопроса, затем сказал:

— Лучше всего будет поступить так: мы едем туда, на дачу, на моей машине, вы следуете за мной. Там я вас оставляю, и еду в город, надо запастись кое-чем, у нас впереди тяжелые времена.

— Сережа, куда повезут Володю? — спросила Алина Александровна.

— Я не знаю. — покачал он головой. — У меня нет допуска, но знаю, что далеко, куда то на Урал. Знаю, что в Кошагач, но даже не знаю толком, что это такое и где это. Но потом его доставят в Горький-16, это я знаю точно.

— А его могут привезти в Москву обратно, когда нас не будет?

— Я так не думаю. Он сказал, что сам вас найдет в "Шешнашке", если все будет хорошо. — ответил Сергей.

— А что может быть плохо?

— Плохо? — удивился вопросу Сергей. — Плохо то, что с минуты на минуту может наступить судный день. Куда уж хуже? Что можно всерьез предсказывать при таких обстоятельствах?

— Понимаю.

— Боюсь, что нет. — Сергей помолчал, затем продолжил. — На свободу вырвалось то, что не должно было вырваться. Никак не должно. Не должно даже существовать такое, а оно существует.

— Сережа, что это за болезнь?

— Я покажу вам съемки. — вздохнул он. — Иначе вы мне не поверите.

— Покажите.

Дегтярева Алина Александровна

20 марта, вторник, раннее утро

— Сережа, могу я вас кое о чем спросить?

— Да, Алина Александровна?

— Какой воспаленный ум догадался отыскать за тридевять земель этот вирус и притащить его в наш город?

— Все было не совсем так, как это выглядит сейчас.

— А как? Вы уж нас просветите.

— Казалось, что найден "идеальный вирус"...

— Лучший убийца? — спросила Ксения.

Сергей слегка поморщился, но объяснил:

— Нет. Лучшие убийцы — это бракованные и ни на что не годные вирусы, отходы эволюции. Вирусы, как все сущее, стремятся к одному — размножению, воспроизводству. Если вирус убивает своего носителя, то он совершает при этом самоубийство. Идеальный вирус должен не убивать, а наоборот, всячески укреплять своего носителя, лечить его, защищать, не давать воспроизводиться в нем вирусам другого вида.

— Вы имеете в виду, что искали такой вирус, который будет защищать организм от конкурентов, не вредя ему? — уточнила Алина Александровна.

— Если в общих чертах, то да. — кивнул Крамцов. — И еще будет лечить этот организм. Такой вирус нашли. Он находился в организме потрясающе живучей глубоководной рыбы. Колдуны Вуду и шаманы австралийских аборигенов прокалывали своим жертвам сердце костью этой рыбы, и получали в финале процесса зомби. Введенный в организм вирус не давал умереть до конца даже трупу, начинал бороться за его жизнь, включались альтернативные механизмы поддержания жизни, то же "портальное сердце".

— Что это?

— Представьте себе ситуацию, когда печень пытается заменить собой сердце и начинает качать кровь. Медленно, слабо, но качает.

— И что это даст?

— Может быть, введение такого препарата дало бы пациенту лишний десяток-другой минут до того, как его доставят в реанимацию? Без необратимых повреждений мозга? Как думаете? — ответил вопросом на вопрос Крамцов.

— Понимаю...

— Много критических для человеческой жизни ситуаций можно было бы выиграть в пользу жизни, если бы был такой препарат. Но "Шестерка", так назвали вирус, имел один недостаток — он был слишком незаразным. Он не только не вредил, он еще упорно не заражал. Колдуны вводили его прямо в сердце своим жертвам, убивая их при этом, лишь потому, что даже внутривенно он, скорее всего, не выжил бы в человеческом организме. Надо было сделать его чуть более стойким и чуть более заразным, чтобы на его базе создать такой препарат, который можно было бы ввести внутримышечно, раненому, например. То, что вы видели, был "первый блин", который комом. Надо было дальше работать над первичным штаммом, а этот уничтожить. И тут этот взрыв... остальное вы знаете.

— Но восставшее мертвые... это откуда?

— Модифицированный вирус оказался слишком живучим и слишком приспосабливающимся. Он не смиряется со смертью организма и переводит его в другую форму жизни, с ограниченными функциями. Очень экономичную, надо сказать.

— Но нападать на живых...

— Белок особи своего же вида для человека-зомби — горючее для дальнейших мутаций и модификаций. — объяснил Сергей. — Мертвые крысы, которые получили чуть больше крысиного же мяса, начинали изменяться. Становились быстрее, зубы меняли форму, даже некоторые мышцы начинали развиваться по-другому. Любой другой белок — просто пища, только она усваивается не так как раньше, а прямо клетками стенок пищевода и прочим. Я думаю, что даже если к зомби привязать кусок мяса, он его сумеет усвоить поверхностью кожи, рано или поздно. Просто питание при помощи рта и зубов более традиционно. Даже атмосферное тепло воспринимается измененными клетками, и поглощается как энергия. Любая энергия усваивается, и всегда идет на поддержание существования носителя.

— А если нет еды и холодно?

— Зомби впадает в кому, отключая почти все процессы в теле. Если рядом появляется потенциальная пища, он снова "включается".

— И сколько он может прожить?

— В таком экономичном режиме? — Сергей хмыкнул, пожал плечами. — Не знаю, думаю, что несколько веков. Это как компьютер в "режиме сна". Не выключен до конца, но экран темный и лишь мигание одного светодиода показывает, что он все же не отключен. Однако, стоит задеть любую клавишу, как слышится звук раскручивающегося жесткого диска, и экран вспыхивает.

— Он что, почти бессмертный? — удивилась Аня. — А разложение?

— Разложение начинается после смерти и длится до тех пор, пока выделяется от этого достаточно тепла в теле, которое усваивается самим организмом, и пока это способствует перестройке. А потом останавливается, после того как часть органов и тканей отмирает, и перестает потреблять энергию. И на поддержание состояния тканей тоже не нужна энергия. Меняется химический состав тела, оно становится не подвержено разложению свыше того, что необходимо. Начинается передача жидкостей на межклеточном уровне, что заменяет кровеносную систему. Получается нечто совершенно новое в эволюции, отвратительная тварь, полуразложившийся труп, но он по-своему совершенней нас. Мозговая деятельность тоже почти отключается, за ненадобностью и энергоемкостью.

— Сережа, скажите вот что... — начала было Дегтярева, но Сергей ее перебил:

— Алина Александровна, на даче или в дороге я расскажу вам все, что угодно. Но нам надо торопиться.

— Хорошо. — согласилась она. — Мы почти собраны. Что еще нужно?

— Соберите все съестное из холодильника, консервы, макароны, если есть, и прочее. — начал раздавать он указания. — Надо, чтобы еды хватило бы хотя бы до завтрашнего вечера. Возможно, нам придется долго прятаться на даче, и вообще, считайте, что за окном начинается война. Лишняя предосторожность всегда будет кстати. Возьмите все наличные деньги и драгоценности, но спрячьте поглубже. Если есть кредитные карты, то возьмите их тоже, и лучше будет снять сколько-то денег со счета. Лучше всего — все деньги, до копейки. Иначе их наличие будет зависеть от того, есть электричество в городе, или нет. И я не думаю, что нам по дороге в Горький-16 попадется много банкоматов. У Владимира Сергеевича не было оружия?

— Откуда? — удивилась она.

— Хорошо. А жаль. — вздохнул Крамцов. — Да, напоминаю — все едем на моей машине, она достаточно большая.

— Мы можем взять одну из наших. — удивилась Алина Александровна. — У Володи большая машина.

— Она не проедет ко мне на дачу, там грязь по колено.

— Может, есть смысл остаться здесь?

— Категорически нет. — решительно ответил он.

— Почему? — нахмурилась она.

— Потому что некогда спорить. И Владимир Сергеевич имел основания послать меня сюда, чтобы я вас увез. Все, уходим!

Сергей Крамцов

20 марта, вторник, раннее утро

Все милицейские посты до самой дачи мы преодолели свободно, никто нас не останавливал, не обыскивал. И за это спасибо, потому что с нашим арсеналом обыск нам никак бы не подошел. К тому же три единицы стрелкового оружия были просто взяты мной с места преступления, никаких документов на них не было, поэтому не думаю, что это сильно понравилось бы милиции.

В пять часов утра на дорогах не было ни души, и наша машина быстро добралась до поворота сначала с трассы, а затем с двухполосной асфальтовой дороги. Дальше пошла раздолбанная грунтовка, местами посыпанная гравием, машину стало раскачивать, Алина Александровна, сидевшая справа, вцепилась в ручки на панели и стойке стекла.

Прямо за спиной у меня сидела Ксения, которая всю дорогу хлюпала носом и не проронила ни звука. Сидевшая рядом с ней Аня была на нее зла, время от времени тихо говорила ей гадости, но я не вмешивался ни во что и помалкивал. Моя задача их спасти, а не рассудить, кто из них и в чем виноват. Я время от времени поглядывал на нее в зеркало заднего вида, опасаясь, что она, мучаясь совершенным, отчудит что-то совсем неразумное, но девушка просто пребывала в состоянии ступора.

Пса загнали в багажник, где он завалился на сумки, и я постоянно слышал его тяжелое дыхание сзади. Кот молча лежал на коленях у Алины Александровны.

Возле закрытых ворот садового товарищества "Институтское" мы остановились. Справа от ворот был домик сторожа, там же была открытая калитка, через которую можно было пройти внутрь и открыть ворота изнутри, что я и сделал. Сторож здесь был, но по ночам он спал. Днем он наверняка зайдет ко мне за бутылкой, которую я предусмотрительно изъял из бара Дегтяревых "на благотворительные цели".

Мы въехали в ворота, которые я снова запер на засов за нами, и поехали между кажущимися бесконечными рядами узеньких грязных улочек, застроенных летними домиками. Если не показать, где я живу, то найти мой участок на самом отшибе дачного поселка почти нереально. Мы миновали целых шестнадцать отходящих в сторону проулков, после чего я свернул направо, промесил грязь колесами еще минуты три, не торопясь преодолевая очередную улицу до конца, и остановился у последнего забора справа. Приехали.

— Еще минутку. — сказал я своим пассажирам, после чего вышел из машины.

Отпер ворота, загнал машину, заглушил движок. Все, теперь точно приехали.

Задняя дверь "форанера" поднялась, и оттуда вывалилась мохнатая туша пса Мишки. Кот выбрался сам, и немедленно увязался за всеми. Я достал из-под заднего сиденья все оружие, оба "Вепря", свой помповик и чехол с карабином. Теперь надо привыкать с оружием не расставаться, будем жить по законам военного времени.

Поднялся на деревянное крыльцо-веранду, отпер входную дверь, сделал приглашающий жест:

— Проходите.

Пощелкал выключателем. Свет был, слава богу, потому как здесь это совсем не правило. Аня привязала кобеля к перилам веранды, а сама с матерью и сестрой зашли внутрь. Вход в мою избушку через маленькую летнюю кухню.

— Класс! — сказала Аня. — Мне нравится!

Ксения поморщилась оглядевшись, но сестра толкнула ее в бок.

— Ладно, барыня, не выпендривайся. — возмутилась сестра. — Несколько лет назад у нас даже такой дачи не было. Нашлась аристократка.

— Я не из-за этого. — тихо ответила Ксения, против обыкновения не "наезжая" на младшую сестру. — Просто... видишь, что приходится теперь делать...

Аня ничего ей не ответила, просто мрачно посмотрела искоса. Я решил не давать им развивать эту тему, и взял инициативу в свои руки.

— Уважаемые дамы и девицы. Попрошу минутку внимания.

Все действительно повернулись ко мне, даже вошедший с улицы кот.

— Я сейчас вас оставлю здесь одних. — сказал я. — Оставлю надолго, почти до вечера.

— Это необходимо? — спросила Алина Александровна.

— Алина Александровна, необходимо. — ответил я. — Владимир Сергеевич поручил мне спасти его семью, но у меня еще есть девушка, и есть друзья. Они пока понятия не имеют, что происходит в городе. Мне есть, о ком еще позаботиться.

При слове "девушка" по лицу Ани промелькнула легкая тень, но я сделал вид, что ничего не заметил.

— Кроме того, у нас мало оружия, мало еды, всего мало. — дополнил я список наших проблем.

— Даже оружия? — спросила Алина Александровна, эдак брезгливо кивнув на разложенные по столу стволы.

Нет, некоторые люди меня просто восхищают. Относиться к оружию так, когда есть риск, что ожившие мертвецы разорвут тебя на куски... Есть другие варианты, что ли? По телевизору к ним обратиться, может быть? Сказать, чтобы не безобразничали? Крестным ходом пройтись?

— На один день — достаточно, но... термин "конец света" мы уже обсуждали, верно? — ответил я, затем спросил: — Разрешите, я продолжу?

Терпеть не могу, когда меня перебивают после каждой фразы только для того, чтобы продемонстрировать факт наличия собственного мнения. А мое уважение к присутствующим не простирается настолько далеко, чтобы терпеть это бесконечно, могу и нагрубить.

— Извините, Сережа. — сделала неопределенный жест рукой Алина Александровна. — Продолжайте, разумеется.

— Спасибо. — подчеркнуто вежливо поблагодарил я ее. — Я поеду в город, чтобы привести еще людей, которые хорошо подготовлены. Которые умеют водить машины, владеют оружием и которые в общих чертах знают основы выживания. У вас я пока таких знаний не вижу, если быть до конца откровенным.

— С чего ты это взял? — с некоторой обидой спросила Ксения.

Так мы никогда не закончим. Я понимаю, что эго профессорской семьи кричит и протестует от необходимости подчиняться профессорскому аспиранту, но что поделаешь?

— Из ваших вопросов. Основа выживания — это вовсе не необходимость спорить после каждой фразы. Я продолжаю, с вашего позволения. — я откашлялся. — Итак: я привезу еще как минимум трех человек и еще одну машину. Будет еще оружие, а вы все будете учиться им владеть. Спорить по этому поводу вы сейчас не будете, просто запомните — если ситуация начнет развиваться по худшему сценарию, то каждый, не владеющий оружием, превращается не только в обузу, но и в угрозу тому, кто вынужден его защищать. Я хочу, чтобы все подтвердили, что они это поняли.

Как ни странно, но права качать никто не стал, а все согласно кивнули.

— С этим разобрались. — для внушительности я даже слегка стукнул по столу. — Мне трудно сказать сейчас, что мы будем делать дальше. Сначала посмотрим за развитием обстановки, потом решим все вместе. Пока поживем здесь, возможно, что несколько дней. Здесь две комнаты на первом этаже и маленькая спальня в мансарде. Распределимся как-нибудь, не до жиру. Самое важное — вы никому не должны сообщать, где вы находитесь. Особенно, если вам будут звонить с работы Владимира Сергеевича. Лучше всего вообще не отвечать ни на какие звонки, кроме моих. Но если невмоготу, то отвечайте исключительно на звонки людей действительно близких и ни в коем случае не говорите, где вы. Хорошо?