Зябрики в собственном соку с примечаниями

К сожалению, других способов добыть денежку я пока не вижу. Найти работу без документов невозможно — по крайней мере, в аналоге СССР пятидесятых — а чтобы продать что-то ненужное, как известно, нужно сначала купить что-то ненужное. А у меня денег нет. И клад искать тоже не вариант: дядя Федор-то его по точной наводке откопал. 19

С криминалом же я связываться не хочу. Не в силу высоких моральных качеств, а из чистого расчета. Воровать я не умею, значит, быстро попадусь, а значит, это та самая дорога в психушку. Только не в два этапа, а в три: преступление-милиция-больница. Мне тогда уж проще сразу сдаться. Не-ет, я еще подергаю лапками.20 Так что привлекать внимание правоохранительных органов к своей непонятной личности мне никак нельзя. Даже дорогу на красный свет лучше не перебегать.

Как раз светофора поблизости и не наблюдалось. Я остановился у "зебры" и задумчиво поднял взгляд. Все-таки городок, где мне повезло очутиться — глубоко провинциальный. Даже улицы: никакого сравнения с петербургскими ущельями. Обычные оштукатуренные стены.

Хотя, вон на том доме, что на углу через улицу, на фронтоне — барельеф. Герб. Похожий, конечно, на советский, но...

Вместо серпа и молота — пентаграмма.

Вообще-то называть советские пятиконечные звезды пентаграммами — грубая ошибка. Даже Бушков как-то промахнулся, назвав Звезду Героя "золотенькой пентаграммой". 21 Нет, пентаграмма, конечно, это пятиконечная звезда, но то, что селедка — рыба, не означает, что каждая рыба — селедка. Звезда — это плоская фигура, пентаграмма — набор линий. То, что вы рисуете, когда хотите нарисовать пятиконечную звезду — это пентаграмма, а вот если вы вырежете свой рисунок по контуру, он станет звездой. Чтобы ваша вырезанная фигура могла с полным правом называться пентаграммой, придется вырезать у нее внутренности, оставив только тоненькие границы линий. Или выгнуть ее из проволоки.

Короче говоря, звезда СССР — не пентаграмма.

Вот только речь идет о советской звезде. А в гербе на фронтоне красовалась самая что ни на есть типичная пентаграмма. Золотая. На фоне земного шара. В окружении увитых красными лентами колосьев.

Я оглянулся. Непохоже, чтобы здесь правили дьяволопоклонники. Рогатые демоны по улице не ходили, младенцев никто не пожирал, а девственниц если и приносили в жертву, то, видимо, в специально отведенных для этого местах. И все равно — как-то жутковато.

А с другой стороны, если вспомнить историю — где-то до начала двадцатого века пентаграмма вовсе не означала Дьявола и его поклонников. Вспомнить хоть фильм "Чернокнижник", там пентаграмма была символом охотников на ведьм. В книге "Дракула" защитным средством от вампиров служило украшение в виде пентаграммы (как раз золотой). Фауст для защиты от демонов начертил на пороге дома именно пентаграмму... Правда, сильно сомневаюсь, что в здешнем гербе пентаграмма появилась именно как защита от нечисти. Если продолжить углубляться в историю... У Пифагора пентаграмма служила символом совершенства, так что, если в здешнем мире был свой аналог древней Греции и аналог Пифагора, то, возможно, пентаграмма оказалась в гербе именно по этой причине.

— Вам помочь?

Я отвлекся от размышлений и повернулся.

Белая тулья, красный околыш, 22 черный козырек.

Белая гимнастерка, красные погоны, три серебристые лычки.

Черный поясный ремень с золотой пряжкой, черные брюки с красным кантом, черные блестящие сапоги.

Сержант милиции.

Черная кобура, с красным шнуром. На ремне — золотистая пряжка с пента... а, нет, с обычной пятиконечной звездой. На фуражке — кокарда в виде красной звезды с золотистыми краями. На груди — значок "Отличник милиции", по крайней мере, на нем так написано: золотой герб с пентаграммой, на розово-красном фоне, сверху — золотые лавровые листья, снизу, на синей эмали, надпись "МВД ОРС", а по краям, на той же синей эмали — "Отличник милиции".

— Помочь вам, говорю?

— Э... В чем помочь?

— Да вот я смотрю: перед переходом стоите, а не переходите. Боитесь?

Я взглянул на улицу. Машины, конечно, катились себе туда-сюда, но для жителя мегаполиса, привыкшего совершенно к другим скоростям, этот траффик был практически незначительной помехой. Я бы перешел здесь улицу даже задом наперед да еще и с закрытыми глазами.

— Да нет, товарищ сержант, просто задумался.

Погодите... А почему бы и нет?

— Не подскажете мне, как пройти к железнодорожному вокзалу? Пошел погулять по городу и заблудился.

В голубых глазах сержанта мелькнуло — глубоко-глубоко — легкое злорадство. Определенно — злорадство. Возможно, я, со своими джинсами, в его глазах приближался к некоему аналогу стиляг. А нет ничего приятнее, чем увидеть того, кто тебе не нравится, в глуповатом положении.

— Нет ничего проще. Перейдете улицу, пройдете по Советской до театра, от него направо на улицу Плантусова и по ней прямо, прямо и прямо. Как раз к вокзалу и выйдете.

Я поблагодарил и рванул по "зебре". Машины притормаживали, пропуская: то ли здесь такие вежливые водители, то ли стоявший на тротуаре милиционер влиял на их вежливость.

Уф. Это было опасно. Кто ж знал, что привлечь внимание тех, чье внимание я привлекать никак не собирался, можно не только нарушением законов и правил, но и просто выделяясь из общей массы. Как там в анекдоте: "Зачем висят знаки ограничения скорости, если их никто не соблюдает? А чтобы инопланетян вычислять. Поверит такой, поедет по правилам, тут-то его разведка и сцапает: куда, гад, крадешься?" 23

Нет, надо как можно быстрее становится похожим на здешних обитателей.

Похоже, с ночевкой у бабушки Мары мне все-таки повезло. Или с тем, что милиционер не заинтересовался странным типом, тупящим у "зебры". Потому что на железнодорожном вокзале меня ждала птица обломинго такой величины, что ее гравитация могла бы отклонить земную ось.

Во-первых, опрашиваемые мною синеформенные граждане железнодорожники долго не могли понять, чего я вообще от них хочу. Из-за чего у меня возникло неприятное чувство, что разгрузка вагонов студентами, ханыгами и прочими добровольцами здесь не практикуется, и меня скоро заметут, как чересчур подозрительного.

Во-вторых, когда меня наконец-то поняли, оказалось, что причина недопонимания в том, что этот вокзал — только для пассажирских поездов. А грузовые стоят на станции за городом, километрах в двух отсюда.

И это бы еще ничего, я бы не переломился пройти и дотуда — времени-то у меня, в отличие от денег, навалом — но тут выяснилось "в-третьих". На грузовую станцию пускают только по предъявлению документа. Любого: паспорта, студенческого билета... Да хоть свидетельства о рождении, мне-то все равно: у меня никакого нет. Из всех документов — только надпись на джинсах.

Ну и в качестве вишенки на тортик: даже если я прокрадусь на станцию через дыру в заборе, и меня не прогонят сторожа — там есть своя бригада грузчиков и посторонних приглашают только в случае авралов. Которые бывают редко и точно не сегодня.

Вот такой вот огромный мегаоблом.

Я вышел на привокзальную площадь. Как назло, здесь пахло едой. Вернее, ЕДОЙ. Обсевшие все края бабушки и тетушки торговали пирожками, вареными курами, "вороньими яйцами",24 картошкой в мундире, малосольными огурцами, непременными семечками, творогом, сметаной, колбасой... Пахло так, что воздух можно было просто намазывать на хлеб. Если б у меня был хлеб.

Желудок безнадежно взвыл.

Перейдя улицу, чтобы между мною и пирожковой площадью было расстояние, я сел на лавку и задумался над тем, как жить дальше. Честно зарабатывать, похоже, не получится. Неужели все ж таки — как бы этого не хотелось — придется переходить на криминал?

Обдумав эту мысль, я с сожалением пришел к выводу, что, скорее всего, это у меня получится еще хуже. Дело в том, что для любого дела нужны либо необходимые умения, либо соответствующий инструмент. Лазать по карманам я не умею (вернее, умею, но только один раз, сразу поймают), с честным лицом пудрить мозги, чтобы стать мошенником на доверии, не получится (Остап Бендер из меня никакой), для квартирных краж нужна сноровка и отмычки (или хотя бы фомка). 25 Для грабежа нужен нож, 26 для ограбления банков — пистолет... Короче говоря, моя преступная карьера сдохла, не начавшись. Нет, можно конечно найти пустую бутылку, сделать из нее "розочку" 27 и подловить в темном углу какую-нибудь испуганную девушку. Можно. Но не буду. Во-первых, противно. Во-вторых, после такого подвига придется мотать из города. Без одежды, с небольшой суммой, которая быстро кончится, зато с милицией на хвосте. Лучше уж без денег, но и без лишнего внимания.

Итак, что у нас остается? Колоть дрова за еду? Рыться по помойкам? Собирать бутылки? Просить милостыню? Все это не выход. Во-первых, слишком маленький доход, во-вторых — привлекаешь внимание. Особенно милостыня. Нет, скажем, в России молодой и здоровый парень, просящий денег, еще имел бы шансы раздобыть немного, в особенности, если бы придумал какую-нибудь прикольную зазывалку. Типа "Подайте на киллера для тещи" или "На бухло и телок". Клоунов любят. Но, к сожалению, не здесь. Здесь меня скорее пристыдят, мол, молодой парень, а ерундой маешься, а потом мною заинтересуется милиция. Ибо в советские времена молодой человек, просящий на улице деньги — явление необычное... Хотя... Смотря на что просить. На киллера и бухло — необычно. А на необходимые нужды? Я завертел головой. Ага, вот она.

Телефонная будка на углу.

Глава 5

Встав с лавки, я неторопливо зашагал к ней.

Серо-голубая деревянная будка, со слега запыленными стеклами. Я вошел внутрь и прикрыл за собой дверь. Появилось странное ощущение защищенности от внешнего мира, который остался снаружи. Так бы и жил в этой будке. Вот тут и начнешь понимать Чебурашку... 28

Итак. Серая пузатая коробка телефона на стене. Диск номеронабирателя, слева на длинном крюке висит черная эбонитовая трубка. Над диском прикреплена табличка: "Опустите одну монету, снимите трубку, услышав гудок, наберите номер", а рядом — щель монетоприемника с выбитой рядом надписью "15 коп", все правильно, толково и доходчиво. Снизу слева — вторая табличка, сообщавшая, что в пожарную часть, милицию и скорую помощь можно звонить бесплатно. Вот спасибо. Сдаться добровольно, что ли? Правее от таблички — окошко возврата монеты. С надписью "Возврат монеты".

Как будто специально для пришельцев из другого мира, чтобы не возникали вопросы, как звонить по этому агрегату. Хихикнув, я вспомнил короткий скетч Бенни Хилла, про человека, который идет по городу, выполняя все, что написано на табличках (на светофоре "Идите", на двери ресторана "Откройте"...), и заканчивается все тем, что он садится за столик и к нему подходит официантка, на пышной груди которой прикреплена табличка "Pat". 29

Отставить Бенни Хилла.

Я снял трубку и набрал первый попавшийся на ум номер — "полста, полста, два". 30 Телефон ожидаемо показал мне фигу. Что делаем дальше? Кладем трубку, демонстративно хлопаем себя по карманам, выходим наружу и спрашиваем у прохожего (А чего я ждал, по-вашему? Пока рядом кто-то появится):

— Монетки позвонить не дадите?

Прохожий, мужчина средних лет, в клетчатой рубашке и серых брюках, достал из кармана несколько монет и протянул одну из них мне:

— Держи.

— Спасибо огромное!

Я заскочил в будку. Снял трубку и взглянул на свои первые, честно выпрошенные, деньги в этом мире.

Небольшой серебряный кругляшок, чуть поменьше рублевой монеты (российской рублевой монеты), где-то с полтинник. В центре — восьмигранник с крупными квадратно-кривоватыми цифрами "15", окруженными тремя чахлыми колосками. Под восьмиугольником — цифры "1095". С обратной стороны: уже знакомый советский герб с пентаграммой и квадратные буквы "ОРС".

Отлично. Начало положено. Еще немного — и я смогу накопить на "запорожец".

Через полчаса чеса "дайте-монетку-позвонить" я стал счастливым обладателем суммы в полтора рубля, выраженной в десятке пятнадцатикопеечных монеток. Как бы теперь выяснить, много это или мало?

— Почем пирожки, тетенька?

— С мясом — рубль, с картошкой, капустой, повидлом — сорок копеек.

Корок сопеек? 31 Мдя. Вот и весь сказ. Все мое с трудом выпрошенное богатство: полтора пирожка с мясом или четыре — с другой начинкой. Три: на четыре не хватит.

— Давайте один с картошкой, один с капустой и один с повидлом.

Получив на сдачу медный пятачок, с двумя чахлыми колосками, пузатой пятеркой и квадратными "ОРС" на обороте, я, не отходя далеко, съел все три пирожка. Желудок удовлетворенно уркнул и потребовал пить. Мой взгляд прошелся по окрестностям пирожковой площади и уткнулся в низенькую постройку синего цвета. С вывеской "Пиво. Воды". Та-ак... Мозг, освобожденный от необходимости поиска еды, тут же выдал одну комбинацию. Не самую законную, но позволявшую получить чуть больше денег, чем телефонное попрошайничество.

"У павильона "Пиво-воды, стоял советский постовой...".

Постового никакого не было, я открыл дверь.

Запах, рванувшийся изнутри, чуть не сбивал с ног: смесь ядреного табачного дыма, пивного "аромата" и соленой рыбы.

Шалман, конечно, еще тот: несколько столов, за которыми попивают пиво из кружек люди различной степени потрепанности. Ага... Вижу цель. Я подошел к прилавку, за которым скучала тетя в белом халате. Халат, кстати, был действительно белым, входя в противоречие с представлением о советских буфетчицах, как о жирных тетках в грязных халатах. Данная конкретная женщина была вполне себе ничего. Хотя и стройной ее, конечно, не назовешь.

— Вода газированная?

— Десять копеек.

— А с сиропом?

— Сиропа нет.

— Два стакана.

Кто это, интересно бы знать, умудрился выхлебать весь сироп? Или его сюда просто не завозят, учитывая контингент?

Подхватив два стакана и мокрую сдачу, я двинулся к дальнему столу, за которым находилась намеченная жертва.

Мужчина, лет так сорока с хвостиком. На вид чуть поприличнее здешних завсегдатаев, пузатый как арбуз, в белой рубашке и сером расстегнутом пиджаке, хоть и без галстука. На столе перед ним лежала белая шляпа и кучка очистков от рыбы на расстеленной газете. В данный момент пузатый товарищ был занят тем, что медленно чистил очередную воблу, попутно прихлебывая из пивной кружки. Медленно не потому, что аккуратно, а потому, что кружка пива была далеко уже не первой.

— Привет, — я брякнул свои стаканы на стол, деревянный, выкрашенной той же синей краской, что и сама пивнуха снаружи.

Пузан поднял мутноватый взгляд, неторопливо и обстоятельно кивнул и продолжил чистку рыбы. Сверху над ним покачивалась бумажная полоска, к которой прилипли черные точки мух и недовольно жужжащая оса.

— Ершан, — протянул я руку. Как-то я уже привык к этому имечку.

— Жанар, — новый знакомый подумал, — Паланович.

— Чего грустим, Жанар Паланович?

Тот тяжело вздохнул.

— Неужто жена?

Ага, угадал.

Через некоторое время, которое прошло в рассказах о женском коварстве (с Жанара — рассказы, с меня — сочувствие), мы уже были чуть ли не лучшими друзьями. Действительно, все упиралось в жену. Если быть точнее, даже в жен, которые не понимают, не ценят и не отпускают мужей отдохнуть и расслабиться душой. В связи с чем бедный Жанар дует пиво в одиночестве, так как дружков не пустили жены, а он сам тихонько сбежал и теперь боится, что по возвращению его ждет скандал.