Ролевик - Торговец

Когда все было готово, я дал сигнал к началу.

Танцующие вокруг костра траны на мгновение замерли, чтобы уже в следующий миг метнуться в разны стороны, разразившись грозными криками. Все потому что, из-за деревьев появилась группа хоббитов, давшая залп из пращей.

Несколько дикарей рухнули с проломленными головами: все же свинцовые шары в руках половинчиков, помноженные на эффект внезапности, превращались в грозное оружие!

Разумеется, я и не рассчитывал, что три десятка вооруженных воинов-транов будут разбиты десятком возниц, пусть и умелых пращников. Но свою задачу они выполнили: похватав томагавки и деревянные мечи, траны с яростными воплями ринулись на обидчиков.

Если бы мы устроили засаду хоть чуть-чуть ближе, нас бы заметили почти сразу, и противник успел бы отступить и перегруппироваться. Если бы чуть дальше — после долгого преследования наглых хоббитов они бы заподозрили неладное.

Но, благо, Ульрих в таких делах был калач тертый.

Слитный мушкетный залп выкосил первый ряд нападающих почти полностью. Оставшиеся резко затормозили и в замешательстве завертели головами. В этом-то положении их и накрыл второй залп, усиленный парой огненных шаров, пущенных мастером Бельтирандом. Залп еще сильнее уменьшил число оставшихся в живых дикарей, а взорвавшиеся, будто гранаты, фаерболы и вовсе уполовинили эту цифру. Тут-то и настало время ближнего боя: из кустов на окончательно дезориентированных транов с диким ревом ринулся отряд доппельзольднеров во главе с Ульрихом. Пятеро здоровяков в латах и с двуручными мечами за считанные мгновения превратили десяток аборигенов в фарш.

Оставшиеся в живых шестеро или семеро участников праздника ударились в бегство через поляну с костром. Им в спину раздалось несколько выстрелов, но видимого эффекта это не дало. И тут прямо перед беглецами возник шар непроницаемой Тьмы. С разбегу врезавшись в него, беглецы завопили от боли. Впрочем, эти звуки быстро утихли. Магия дроу редко оставляет живых.

Впрочем, даже если бы они все же успели сбежать, меня это не слишком обеспокоило: даже если бы мы перебили всех, другие отряды противника все равно заинтересовались долгим отсутствием одной из своих групп, явились сюда и увидели следы побоища. Впрочем, так бы у нас было гораздо меньше времени, к тому же тогда враг был бы предупрежден о наличии двух магов в отряде и об уловке с пращниками.

Ландскнехты начали с профессиональной педантичностью прочесывать стоянку транов, переворачивая все вверх дном и складывая все мало-мальски ценное в одну кучу. Что меня удивило, ценного нашлось немало: золотые и малахитовые украшения, какие-то менее ценные цацки, даже парочка стальных, видимо трофейных, кинжалов — все это было оперативно собрано в одну большую кучу в центре поляны.

Я же, пока продолжалась вся эта суета, двинулся к столбу с пленником.

Как я и ожидал, он был покрыт оранжевыми и алыми перьями, выдававшими в нем уроженца Стенового Леса. Как там наш чародей их обозвал? Племя 'Солнечных копий' или типа того? А, неважно!

На привязанном к столбу тране не было маски, как на тех, что мы только что убили, а потому я смог разглядеть его лицо. Вытянутое вперед, с длинным широким носом и крупными чертами, лицо это чем-то отдаленно напомнило мне лица наших земных ацтеков, виденных в фильмах. Хотя, скорее всего, это был самообман: у меня траны как раз с американскими индейцами и ассоциировались — так что скорее всего сознание само находило знакомые черты в обращенном ко мне аборигене.

Форма головы также была вытянута: слишком длинный и остроконечный для человека подбородок, а также конусообразный череп, покрытый все теми же вкраплениями перьев. Которые, как я теперь понял, были не украшением, а действительно росли на теле этих гуманоидов. Довершали образ пара длинных клыков, растущих из верхней челюсти и ярко-желтые глаза с вертикальными кошачьими зрачками.

Эти-то глаза и вперились в меня, стоило приблизиться к пленнику с кинжалом в руке. Тран молчал все то время, что я перерезал путы. Конечно, он вряд ли бы решился броситься на меня, ведь рядом со мной стояли Шульц с заряженным мушкетом и Ульрих в полном облачении и цвайхандером на плече. Но все же я посчитал нужным подстраховаться и, когда последние веревки упали с пленника, сделал длинный шаг назад.

Впрочем, этот малый оказался все же не дураком и только лишь спокойно растирал затекшие руки: крупные четырехпалые лопатники, втрое шире человеческих.

— Ты! — неожиданно кивнул он на меня. — Ты вождь этих К'лсахакцт'тце?

— Эм..., — замялся я, но тут сбоку подошел мастер Бельтиранд.

— Так траны называю людей. В буквальном переводе 'Рокочущие обезьяны с кривыми ногами', — с усмешкой перевел он.

— Эм... Ну тогда, да, я вождь... их всех, — обвел я рукой наш отряд.

— Хорошо, снова кивнул тран. — Я должен тебе, человек. И им, — обвел он рукой поляну, где копошились наемники, — всем. Им — плоть солнца дам, да. А ты освободил П'тетен'цайца. П'тетен'цайц должен тебе также одно дело. Я сказал.

Прежде чем я успел задать глупый вопрос, чародей пояснил:

— П'тетен'цайц — это его имя, — произнес он со странным выражением лица. В глазах мага мелькнула легкая... зависть? С чего вдруг? — Так как мы спасли его от посмертного рабства, он готов открыть нам один из своих тайников. А тебе, мастер купец, он еще и должен один раз спасти жизнь.

— Погоди, погоди, мастер чародей, — яростно потер виски я. — Какого посмертного рабства? Какой тайник?!

— Ну, по обычаям транов, — начал разъяснять чародей, — пленник, особым образом приготовленный и съеденный, в загробной жизни становится рабов того, кто его съел. Вон, кстати, и стол для приготовления этого... блюда.

Я глянул в ту сторону и почувствовал, как желудок просится наружу через рот. Хорошо хоть он был пуст.

Неподалеку от столбов стоял грубо сколоченный стол с веревочными петлями по углам. На подставке рядом были разложены разнообразные пыточные инструменты из кости и кремня, а сам стол был заляпан свежей кровью.

— П'тетен'цайц должен был стать последним в пиршестве подлых Лэрвиви, — скривился в презрительном выражении тран. — Двоих сородичей П'тетен'цайца уже сделали вечными рабами.

— Что касается тайника, то тут все просто, — продолжил Бельтиранд. — Каждый тран имеет по нескольку тайных мест, где хранит священные для себя вещи. Частенько это идолы из нефрита, золота или малахита. В обмен на свое спасение он готов отдать содержимое одного из них.

— И как, ловля транов с целью выпытывания у них тайников, еще не поставлена на поток? — буркнул я, больше для того, чтобы выиграть время для раздумий. У меня возникла одна идея.

— А скажи-ка, любезнейший Птыцен... Птеньц... Птурс...

— П'тетен'цайц, — любезно подсказал тран.

— Пт...Пятница, — машинально выговорил я. И застыл.

Если этот здоровяк — Пятница, то я что, Робинзон?! Сравнение крайне натянутое, но все же было довольно похоже на свой книжный аналог. Вот наркомания...

— Можешь звать меня так, как тебе удобно, К'лсахакцт'тце, — усмехнулся тран. — Мало кто из вашего народа может произносить слова на Истинном языке.

— Эм... Ладно, — собрался с мыслями я. Вспомнив про свою идею, я обратился к собеседнику:

— Скажи... Пятница. Можешь ли ты в уплату мне 'дела' довести наш караван до своего племени? Мы хотим обсудить с твоим народом восстановление торговли с людьми Побережья...

Глава 10. Заварушка у Солнечного Копья — часть 1.

27

Хорошо, что у транов (или одного конкретного трана, кто его знает) не было особых комплексов насчет коверканья или сокращения их имен. Потому как, то совершенно непередаваемое в письменном виде сочетание щелкающих и гортанных звуков, что представляло собой имя моего нового компаньона, лично я так никогда и не смог нормально воспроизвести. А потому звал его либо коротко Птен, либо Пятница.

Тран оказался молчаливым и вообще довольно флегматичным товарищем. Он постоянно исчезал в чаще, рыская вокруг двигающегося каравана и почти полностью взяв на себя функции разведчика. Что было весьма кстати, потому что в таком случае мы могли позволить себе не распылять наши силы, а двигаться единым отрядом.

После того, как я понаблюдал за этим, меня прошиб холодный пот: теперь моя идея подкрасться к отряду 'синих' транов казалась как минимум безрассудной. Нас могли с легкостью выследить в любой момент!

Когда я поделился этой мыслью со жрицей, та лишь фыркнула. Но, видя мой возмущенный взгляд, все же пояснила: каждый шаг отряда во время того рейда они с мастером Бельтирандом контролировали и укрывали иллюзиями, так что беспокоиться было нечего.

Что ж, по крайней мере стала понятна та растерянность и паника, в которую почти сразу скатились траны, напоровшись на строй ландскнехтов...

Что касается моего предложения о его 'долге', то на это П'тетен'цайц ответил так:

— Я должен тебе только свою жизнь, человек. И я буду следовать за тобой, пока не верну долг. Не проси показать поселения Истинного народа. Это тайна всех транов, не только моя.

Впрочем, иного я и не ожидал. Спасти мою жизнь в обмен на спасение его собственной — это одно. А вот пойти на, по сути, предательство собственного народа — совсем другое!

Тем не менее, мне удалось убедить Пятницу хотя бы поговорить с вождями его племени о возможности встретиться со мной. Если ему удастся их убедить, это будет первой мирной встречей между людьми Коалиции и транами за последние несколько лет! И хотя на любые мои вопросы или предложения насчет торговли Папоротником он хмыкал и качал головой, я не терял надежды. Она ведь, как известно, умирает последней...

На одном из привалов Пятница подошел ко мне и заявил:

— Пойдем, человек.

— Куда? — зевнул я. В тот момент я как раз собирался ложиться спать.

— Пора вернуть один из долгов, — кинул он через плечо, уже повернувшись ко мне спиной. — Отдам тебе свой тайник.

Хорошо, что я догадался кликнуть Ульриха и Шульца, иначе тайник-то он мне бы отдал, но вот утащить его содержимое я бы вряд ли смог.

А тащить было что! Полуметровая статуэтка из малахита, усеянная мелкими камешками янтаря, мешок золотых монет странной чеканки и изумрудное ожерелье.

Все это обнаружилось подо мхом в корнях раскидистого дерева типа мангра. Хотя какой здесь, в дали от водоемов, может быть мангр?!

Мы с Ульрихом еще раньше решили распределить добытое в лагере Серебряных Стрел и подарок Пятницы между всеми участниками рейда против 'синих', как боевые выплаты. Разумеется, доли рассчитывались в соответствии с контрактами. Те же доппельзольднеры имели право на двойную долю, остальные довольствовались стандартными 'боевыми'. Это заметно повысило боевой дух отряда, и без того высокий после относительно легкой победы над крупным отрядом аборигенов.

С кислыми лицами ходили только те двое возниц, что остались сторожить лацетанов: им досталась самая маленькая доля. Но что поделать: все премии рассчитывались на основании контрактов, а плата за непосредственное участие в бою и плата за охрану лагеря во время сражения, но без непосредственного участия, сильно различались. Кто же знал, что победа будет настолько легкой, а добыча — настолько большой?

Сам Пятница наблюдал за радостью наемников с чуть презрительной усмешкой. Видимо, для транов столь явно выражать радость от презренного металла и камней была как минимум неприлично. Он, как и все время до этого, ложился спать в стороне от основного лагеря, не стремясь общаться с другими членами отряда сверх того минимума, что был необходим для дела.

Хелвирахель так больше и не вернулась в течение путешествия к тому прерванному разговору. В то время я мог только догадываться, какие мысли бродили у неё в голове, но, забегая вперед, я был сильно удивлен теми тараканами, что расплодились под этой белой шевелюрой! Впоследствии мне, к слову, пришлось приложить немало усилий, чтобы разобраться с ними. Впрочем, я отвлекся.

Эльфийка теперь демонстративно шла с непокрытой головой и поигрывала своей плетью. Никто больше не косился на неё и не ворчал на тему дроу в отряде — она вполне доказала свою полезность. Впрочем, я не обманывался насчет этой умилительной дружбы народов. Ландскнехты не особенно стремились приближаться к ней, не говоря уж про то, чтобы заговорить.

Исключение составлял, разве что, Шульц, но и он ограничился парой слов благодарности.

На шее жрицы теперь висело то самое изумрудное ожерелье, что выудил из своего тайника Пятница: коллективным решением эту вещицу подарили ей, как отличившейся в бою. Ну и потому, что ей эта штука явно шла: то, как каменья ниспадают на её немаленькую грудь, выглядело весьма... аппетитно.

Окружающая природа окончательно утратила сходство с обычным лесом в моем понимании. Влажный мрак титанического леса был заполнен огромными хвощами и лианами, все сильней напоминая картинки, изображающие времена динозавров. Только стволы секвой еще напоминали о том, что мы не в парке юрского периода, а в Стеновом Лесу.

Как объяснил наш проводник, мы вступили в зачарованное сердце леса.

Несмотря на это, сам он становился все беспокойней и смурнее: его явно что-то тревожило. Он все дольше задерживался в чаще, постоянно зыркал из стороны в сторону, то и дело останавливал караван, принюхиваясь к чему-то.

— Скоро будет место, откуда П'тетен'цайц пойдет один, — с ходу проговорил он, в очередной раз внезапно возникнув рядом с моим лацетаном. Эти флегматичные зверюги никак не реагировали на подобные выходки, что выгодно отличало их от лошадей.

— Что ты имеешь ввиду? — спросил я, нахмурившись.

— Я пойду к своим сородичам. Скажу так: 'Эй-хо! Вернулся П'тетен'цайц, Тот-Что-Танцует-с-Солнцем! Встречай, мать! Встречай, сестра! Встречай, племя! Был я в плену у подлых Лэрвиви и вот-вот должны были сделать меня рабом, ничтожнейшим в Чертогах Теней. Но пришли К'лсахакцт'тце с Востока, которых вел вождь Треор Теш'текци. И разогнали Лэрвиви, истребили их, освободили П'тетен'цайца. И теперь вождь Треор хочет говорить с вождями Истинного народа. Я сказал!'

— Мдэ, — немного удивился я. Такая манера говорить мне встречалась разве что в книжках. — И что, они придут на переговоры?

— Ты спас П'тетен'цайца. Они придут хотя бы выслушать тебя.

На том он и умолк. А я начал обдумывать сложившуюся ситуацию.

Двухнедельное путешествие утомило меня, но я по-прежнему не терял присутствия духа и энтузиазма. В крайнем случае мы всегда могли собрать папоротник и самостоятельно, без помощи транов. Пусть это и займет больше времени, к тому же товар будет при этом не столь качественным — аборигены владели некой технологией сбора, позволяющей сохранить многие свойства чудесного хвоща долгое время после его срезания.

Сопротивления сородичей Пятницы я не боялся. Хоть это и подло прозвучит, но вряд ли им будет дело до нас сейчас, во время противостояния с имперскими войсками и их союзниками. Сам же Пятница...

Как он себя поведет в том случае, если с вождями 'Солнечных Копий' договориться не удастся, и мы примемся собирать Папоротник самостоятельно — предположить я не мог. Впрочем, сомневаюсь, что он как-то нам будет мешать: тогда бы пришлось поставить под угрозу возвращение мне долга, а к этому он, как мне казалось, относится довольно серьезно. Я вообще стараюсь видеть в окружающих только хорошее.