— Сколько насчитал баллист? — Спросил Лариат, отвлекая брата от склада с провизией на корме нижней палубы, хотя сам был бы не прочь полакомиться шоколадом, запивая кружкой какао, впрочем, да, смесь мёда разных сортов даже более привлекательна.
— Эм... Тридцать?.. — Задумчиво почесался Джаспер, на несколько мгновений замерев от осознания, что на самом деле он всё ещё находится в каюте, а рука брата на его лице обеспечивает иллюзию. Зажатая между боками кисть тоже пошевелилась, как ни странно, найдя упокоение в том, что контакт ладошек сохранялся. Это чувство напомнило Лариату о том, как отец держал их за руки на прошлогоднем Балу Цветов, регулярно двадцатого киртона устраиваемому в Шпилях Утра, храме Латандера, бога восхода и перерождения, приветствующего детей и юность.
— Верно, Рыжий, в тебе тоже силён дар Хунаба, — спустя долгие мгновения согласился Лариат, хваля непринуждённо и позабыв о всяких способах извинения за трагедию на именинах у Силмихэлв.
Сейчас "взрослый мальчик" пока не мог по-настоящему и безошибочно блеснуть знаниями морских терминов — за отсутствием владения иллусканским языком и освоенностью корабельно-морской тематики. Прочтение и запоминание не означает понимание и применение — Лариат ещё пока не дорос до такого уровня мастерства в скоростном восприятии книг. Джаспер точно истолковал внезапно возникшую нотку смущения, лёгкий стыд и неудовлетворённость близнеца, и по-братски не стал озвучивать каверзно-уточняющие вопросы, но очень эмоционально "ощутив" себя, так по-детски победоносно: "А всезнайка чего-то не зна-ает!.." — вертелось в рыжей голове.
Трюм под нижней палубой на корме, как и на носу, тоже оказался запечатан магией, поэтому Лариат завершил экскурсию по их новому дому — галеону Люцентия.
Вздох братского сожаления сменился писком восторга, когда, по мнению Джаспера, вместо возвращения иллюзорной копии крутой Лариат приказал ей вылететь за палубу и превратиться в величавого красного дракона, длиной соперничавшего с судном. Обернувшаяся ко всаднику морда оказалась взрослой версией псевдо-дракона Разз, которая приветливо подмигнула и полетела над волнующимися водами, умозримая лишь рыженьким мальчиком в пассажирской каюте и его не менее восторженным фамильяром, наконец-то озадачившейся во что бы то ни стало научиться летать.
Лариат старательно "вслушивался" в богатые эмоции Джаспера, чтобы угадывать его желания и приспосабливать под него свою магию.
Мелкие сошки пугались выдыханиями ревущего пламени. Волны росли. Корабль уменьшался...
И вот в какой-то момент Верховный Бог протянул свои ручищи за новым божеством, вытаскивая его на небесный пантеон, откуда клубящиеся тучи обратились мыльной пеной, а океан превратился в лохань посреди ванной комнаты, где родители купали близнецов, по обыкновению плескавшихся вместе с фамильярами.
Плечом к плечу лежавшие в гамаке Джаспер и Лариат залились счастливым смехом. Жизнь прекрасна!
(Иллюстрации к главе с 043 по 060)
(Примечание: прообразом галеона Люцентия является — VOC galleon Amsterdam)
Глава 12, волнительный вечер.
Вечер 22-го тарсаха Года Голодания.
— Дети, ужинать, — с мимолётной улыбкой заглянула в каюту мать, в кои-то веки целый день носившая одно и то же платье. Однотипные наряды жрицы Селунэ теперь составляли почти весь её гардероб, а вернувшаяся магия дала понять, что некоторые навыки не только не утрачены, но и вполне пригодны для применения в новом статусе — наряд выглядел только что выстиранным и отглаженным.
— Уже идём, мамуля, — живо откликнулся Джаспер, которому успел наскучить его собственный сундучок, между прочим, с особым тщанием некогда спрятанный на вилле ото всех на свете. — Лар, давай быром, — по-командирски поторопил он близнеца, за откидным столиком по заданию наставника заполнявшего пропись в борьбе за каллиграфичный почерк при неблагоприятных условиях качки. На полу остался "творческий беспорядок", сулящий потери среди оловянной пехоты и своры.
Лариат угукнул, крепя писчее перо и убирая непроливашку. Затем достал алхимическую склянку, куда ранее сегодня слил тягучую синюю эссенцию магии со стихийным окрасом электричества, обладающего свойствами проникания — это идеально подходило за замачивания здесь обрезков ниток с почти каждого прихваченного клубочка. После обеда Лараит и настриг в колбу материала для бахромы на уже более декады пользованного ловца снов с совой, почти идентичной приобретению брата Роба. Маленький маг собирался внедрить магию, добавляя функционал не просто весёленького ночника, а дарителя счастливых пробуждений, — эти старания для мамы с сестрёнками. Примерно тем же образом он возился в лаборатории Скарлет, когда "строгал" яркие нити в котелки с булькающей краской, перенимавшей светимость.
Откупорив, мальчик влил в колбу новую порцию магии из висящей на шее маленькой фляжки и тщательно взболтал, чтобы энергия равномерно впитывалась в каждую ниточку. Когда жидкая магия заполнит ёмкость доверху, Лариат планировал вместе с Догом свить клубочек двеомера-плетения сна-мечтания и направить туда — заколдовывая. С подарком для деда было проще и быстрее — те дорогущие шерстяные нити ещё не имели никакой сторонней магии. Собственно, Хаскар оценил содержимое коробочки с ярко разрисованной внуком обёрткой лишь в ночь после того судьбоносного разговора в ванной комнате, но никому расхвалить не успел, как неосуществлёнными бросил и планы кооперации с тем мастером из Эверлунда, кто монопольно плетёт ловцов снов.
Уже у двери каюты серый взгляд обернулся на меховую перинку, на которой по "королевскому" соизволению теперь сидел котёнок Гумо, до сих пор пребывавший в шоке от того, что Текрар Деслентир "потерял" свой подарок на последний день рождения. Второй котёнок, Тому, отправился с Корином, не ставшим на прощание упрекать своих пацанов, недопонявших матросские фразочки и решивших, что киски — это девичья прерогатива, и нечего их тащить на Лантан. Бедного Гумо, огорошенного попаданием на корабль, подобрала и отдала пассажирам Зелзира, та самая полуэльф, которая довела двух моряков почти до экстаза, прежде чем проклясть импотенцией, снимаемой корабельным капелланом за определённую плату. Увы, ничего путного Лариат не придумал, а потому шокировал сестрёнками уже покормленного Гумо одиночеством, побежав за своим упорхнувшим к еде фейри-дракончиком.
К позднему вечеру пассажирская кают-компания уже не напоминала разворошённый муравейник. Перегородки споро разобрали, оставив угловые шкафы и заделав щели в обшивке и паркете. По правому борту в углу кабины составили горшки со светящимися лозами да мятой с базиликом для приятного запаха и вкуса. Там же к стене был одним краем приставлена и привинчена, а другим подвешена примечательная столешница, посередине имевшая хитрые отверстия для зажима изогнутых горлышек котелков со снедью — тут было накрыто на три персоны.
Слева — такой же длинный стол, с отверстиями под плошки и с изгибом под полукруглые сиденья, идущие вдоль всей кормы с наклонными окнами. На мягком диване у стенки устраивались девочки, напротив них располагалось место Коринны, сидевшей вместе с Хаскаром не на диване-качелях, как мужчины у другого борта, а каждый в своём кресле-качели, которые тоже хитроумно подвешивались у потолка и цеплялись у пола. На таком же сиденье прямо посередине между столами по-царски возлегали Сату и Зити, целый день терпевшие девчоночьи наряды.
Рассевшись по местам и пожелав всем приятного аппетита, пассажиры приступили к совместной трапезе, второй в таком составе и месте. Офицерское меню сегодня на ужин представляло собой шинковку фруктово-овощного салата в скоропортящейся сметане, наваристую перловую кашу с несколькими соусами на выбор, бутерброды с маслом и филе красной рыбы, овсяные пряники к рябиновому киселю — благородные на столе имели мёд и фруктовую вазу с яблоками и грушами, чью лежалость устранила жреческая молитва опытного клирика Гедува, неохотно показавшего пример. На семейном столе так же лежала порядком объеденная гроздь пальчиковых бананов, обожаемых Коринной, призвавшей их одной из своих первых молитв в адрес Селунэ — годы обучения по стезе волшебницы оказались весьма кстати.
Море и ветер к ночи почти успокоились, а большинство парусов убрали, потому качка почти не доставала. Трапезничали с комфортом, отсутствовавшем на более тесных и в десятки раз более старых каракках и каравеллах Дома Деслентир.
— Мам, а что это у тебя за волшебная брошка книжкой? — Поинтересовался Лариат перед третьей ложкой лёгкой закуски, щедро облитой мёдом, который вилкой не подцепишь.
— Молитвенник, — чуть вздрогнув, ответила Коринна, мгновенно схватившись за него, словно опротивевший сын готов был и его забрать, как хладнокровно лишил жизни у всех на виду. Она ото всех умолчала о том сокровенном, что эта волшебная вещица когда-то принадлежала её матери и скрытно хранилась отцом до момента, когда дочь сама решит и перейдёт на священную службу к богине Селунэ.
— А кто-где будет ночевать? — Нарушая тишину, спросил всё тот же сероглазый мальчик, сразу же двинув полную ложку в рот, ибо ощутил, что близнец, пока не воспитавший в себе такта, захотел узнать больше.
— Когда я ем, я глух и нем, — Хаскар Второй присмирил сына, нервничавшего из-за отсутствия родительского прощения и вообще разговоров после того, дневного.
Важность вопроса осталась за скобками.
Всем Хунаба не хватало лёгкой и ненавязчивой мелодии, обычно сопровождавшей все трапезы на вилле. Увы, это не дом в городе с его менестрелями. Дома ужин бы начинался не в восемь вечера и состоял минимум из четырёх перемен блюд. После утоления первого голода обычно начиналась беседа, в ходе которой лакомились десертами. Поэтому, едва отец доел кашу, Лариат вновь поднял голову и обратился непосредственно к нему:
— Пап, когда мамуля Таррелви вручала узелок для Майси, она причитала о том, что "доча сбежала за приключениями на передок". Она и отец Фибон расстроятся, если мы вернём Майси "наприключавшейся", — почти протараторил Лариат, умолчав о том, к кому и зачем обращались — разговор был подслушан через фамильяра.
— Эм, — нахмурился глава семейства, осуждающе глянув на беспокойного сына. Это вышибло опору из его шаткой позиции:
— Действительно, муж, — акцентировала супруга внимание. Коринне хватило одного косого взгляда, и свекольный цвет выдал распутные намерения молодухи, низко опустившей голову, чтобы не видеть скабрёзной и снисходительной улыбочек, прорывавшихся на лица двух мужчин за её столом. — Я с девочками и Майси останусь в той каюте, а ты с мальчиками заселишься напротив, — проговорила она тоном, не терпящим возражений. И поджала губы, готовая до последнего отстаивать целомудрие служанки, не ожидавшей такой подставы от много раз привеченного ею мальчика.
Смеживший веки и тяжело вздохнувший Хаскар Второй и без того понимал, что настали времена дичайшей проблемы с исполнением супружеского долга в тесных условиях корабля. Он хорошо знал этот тон супруги и был против разделения семьи, но тяжести его аргументов "за" не хватало для перевешивания чаши весов в его сторону.
— Здорово, — Лариат поддержал маму, пока сонные сестрёнки ковырялись в своих тарелках и не прислушивались к важному разговору. — Тогда у Джаса появится кладовая, а у мамы соседняя комната станет гардеробной, — внёс он свои архитектурные поправки.
Русоволосый полуэльф сдержанно улыбнулся предложению своего лучшего ученика, только что смягчившего отцу горькую пилюлю, которую сам же и скормил ему. Языковед решился на плавание не столько из-за возможности попасть на Мазтику для изучения девятого языка и его наречий, сколько по велению бога продолжать наблюдение за этим любопытнейшим семейством в целом и сероглазым мальчиком в частности — Денейру весьма приглянулись его каракули.
Честно признаться, Коринна хотела бы одобрить эту идею Лариата. Ей вообще нравился изначально предложенный капитаном вариант размещения, но мужа осенила идея танцевальных вечеров, для которых требовалась бальная зала, а убийца поддержал его мыслью о месте для тренировок и рукопашных спаррингов — вот и расширили кабинет за счёт двух господских кают. Сама Коринна росла на вилле, где большой холл утром выступал в качестве места для упражнения на рапирах, а вечером там под музыку оркестра кружились разодетые пары аристократов, поэтому сие предложение не встретило сопротивления.
— Мам, а что такое "приключения на передок"? — Озадачился Джаспер, воспользовавшись затянувшимся молчанием отца, поскольку брат своими эмоциями разжёг в нём интерес и внутренне похихикал, не пожелав растолковать.
— Тебе ещё надо подрасти, Джаспер, — строго ответила мать.
— Извините, — интуитивно вступил в разговор Осборн, уже было подумавший, что устроил свою половую жизнь, при этом, однозначно не собираясь жениться на служанке. Однако личное он отодвинул на второй план, ещё когда говорил со своим патриархом перед отправкой с возвращаемым заложником, а уж как брат Роб и подавно. — Я приобрёл для себя простейшего ловца снов, но уступлю его дамам, чтобы их нормальный сон ничто не тревожило. А мужчины выспятся всего за четыре часа и не будут никого стеснять во время бойцовских тренировок в этой кабине, — предложил наёмник, официально и отправленный с этой целью. Тренер как для детей, так и для их отца — согласно договорённостей между Лаэрлосом и хорошо ему знакомым Арлосом, благополучно устроившим в своих островных поселениях не одну сотню выходцев из военных учебок Силмихэлв. — Также для безопасности будет лучше, если боковые каюты сделать сквозными переходами, а мачтовую середину наглухо огородить, — внёс рациональное предложение профессиональный телохранитель и заместитель мажордома, заранее заботившегося о запасных путях отступления.
— Милорд Хаскар, позвольте заметить, что я почту за честь быть вашим спарринг-партнёром, — с почтительной улыбкой взял слово мелодичный тенор, сверкнув изумрудами глаз, пока не поздно, примазавшихся к бойцовским тренировкам.
Субтильный клирик Денейра слишком много времени посвящал библиотекам. На корабле их нет и в помине. Отпрашиваясь у иерарха свой церкви, Гедув вместе с благословением получил наставление — среди драчливых матросов подтянуть боевую составляющую служения богу. Полуэльф, знавший Хаскара сызмальства и обучавший его гуманитарным дисциплинам, не счёл для себя зазорным учиться теперь вместе с ним рукопашной науке — наоборот жаждал этого. А если ещё артефакт оправдает надежды, то Гедув за счёт сокращения сна выкроит много времени и на продвижение сакральной составляющей жречества, и на щепетильные удовольствия.
В то же время Лариат старательно "уговаривал" брата задать ему тот же вопрос вот прямо сейчас, иначе потом Джасперу предстоит узнать ответ, только когда действительно подрастёт. В конце концов, любопытство мальчика пересилило:
— Лар, ну скажи, пожалуйста, что такое приключения на передок? — Стал канючить мальчик громким шёпотом.
— Это как совать нос куда ни попадя, — раскрыл он "великую" тайну. — Вот прищемит кое-что и поминай, как звали, — добавил он вместе с жестом.
