Корабельный крыс недовольно поднял свои красные глаза вверх. Шлюпка, под которой он провёл уже несколько ночей, с той поры, как пиратский корабль был пришвартован к причалу на Москве реке и загружался ромом и коньяком (причём крыс недоумевал, а чем же команда, и он сам собирается в пути питаться) почему-то перевернулась. Через секунду он понял, что над ним склонилась команда корабля, за исключением капитана. Люди с некоторым остолбенением наблюдали за большой чёрной крысой, пока один из них, самый низкий, если бы не белобрысые волосы — вылитый Фродо из "Властелина Колец", углядел на палубе два листа бумаги, на одном из которых красовались стихи.

— Так вот кто послал эти песни! — воскликнул он, хватая крыса за хвост. — Особенно эту, — пират запел: — "Мне кажется, что лучше..."

Крыс сморщился. Слуха у пирата не было, а голос колебался где-то между "очень писклявый" и "комариный писк".

— Тащи к капитану, — видимо, у остальной команды со слухом было получше, и они поспешили прервать "певца".

Капитан сидел за столом и читал объявления "Требуются корсары, флибустьеры", когда к сундуку подвалила команда, и маленький пират влетел внутрь, явно с помощью чьего-то увесистого пинка.

— Что тебе, Пьеро? — спросил он, отрываясь от газеты.

— Мы его поймали! — гордо ответил пират, выставив вперёд руку с висящим на собственном хвосте крысом.

Джек Воробей.

От мелких газетных буковок резало глаза. Это был единственный результат, полученный после нескольких часов просмотра объявлений. К сожалению, корсары и флибустьеры никому не требовались. Или требовались, но для какой-то мелочевки: контрабанду провезти, японских пограничников подразнить, а то и вовсе в рекламе сняться. Но разве это работа для грозного капитана Джека Воробья?! О нет! Его ждут великие свершения. Вот Ходорковского освободить и переправить в Южную Америку, революцию на Кубе устроить — это да, это по силам грозе морей, величайшему пирату современности

Капитан чертыхнулся и зевнул. Отодвинул подальше кипу газет. Зевнул еще раз. "На-до-е-ло!" — подумал он и, насвистывая старую пиратскую песенку "Йо-хо-хо и бутылка рому", вышел на палубу. Старые, верой и правдой служившие во многих боях доски заскрипели под ногами. Поднял глаза к небу. Давняя, полученная еще в Карибском море привычка — узнавать час по звездам — теперь была бесполезна: в Москве звезд нет. Небо замаскировано тучами. "Странный город", — подумал капитан. Странный город. Здесь горизонт исковеркан небоскребами, небо затянуто дымом из фабричных труб, а улицы залиты неестественно ярким неоновым светом. Здесь летают самолеты: каждый час по два. Здесь люди всегда спешат. Здесь давно забыли про мечты и распрощались с воображением. Здесь нельзя узнать время по звездам, а можно только по незатейливым белым циферблатам, которые висят почти на каждом столбе, но почему-то всегда отстают на десять минут. Или спешат. Или просто не работают. Здесь все ищут, но никто ничего не находит. Странный город. Город поэтов, которые не пишут стихов. Город художников, которые ломают свои кисти и рвут холсты. Город честных игроков с краплеными картами. Странный город.

"Йо-хо-хо и бутылка рому" — пробормотал капитан, возвращаясь в каюту к покинутым на столе объявлениям. "И бутылка рому"

"Требуются флибустьеры для работы в офисе, з/п высокая, прописка в Москве или М.О. обязательна" — монотонность туманила мозг. "Требуются флибустьеры Требуются флибустьеры"

Вдруг в полууснувшее сознание врезался противный писклявый голос, выводящий странно знакомую балладу: "Мне кажется, что лучше не любить. Мне кажется, что лучше не летать"

"Ну вот: опять напились! — устало вздохнул Джек Воробей. — Ну и команда! Доверяй им после этого погрузку рома! А я-то недоумевал, куда делся бочонок Bacardi" из моей каюты"

Должно быть, напились и будут теперь до утра песни горланить. Капитан потянулся было за плеером, чтобы хоть как-то заглушить этого писклявого последователя Шаляпина и Высоцкого, но. Песня вдруг смолкла. Странно. Через минуту послышался топот ног по палубе. В раскрытую дверь явно не по своей воле влетел низкорослый пират и, мелко дрожа, протянул вперед руку со сжатым кулаком. "Черная метка?!" — испугался Джек Воробей, нащупав эфес шпаги. Ну нет, не так-то просто справиться с величайшим пиратом современности, грозой Карибских морей! "Тот, кто вздумает свергнуть меня, отправится к морскому дьяволу, клянусь моей шляпой!" — эти слова Джек, разумеется, не стал произносить вслух. Еще не время.

— Ну, что у вас тут? Что тебе, Пьеро? — спросил он с невозмутимым видом и своей фирменной джекворобьевской усмешкой.

— Вот, мы его поймали! — гордо ответил пират.

Тут только Джек заметил, что в руке Пьеро зажат крысиный хвост. Причем не просто хвост, а хвост, на котором висит крыс. Черный корабельный крыс. Висит и ехидно смотрит на поймавшего его пирата.

Крыс.

— Значит это ты слал мне письма и отрывал от важных дел? — под грозным капитанским взглядом крыс дёрнулся, что было сочтено за подтверждающий кивок (на самом деле он думал укусить пирата за палец, что бы его наконец-то отпустили). — Ладно, стихи неплохие, поэтому — можешь жить. Выпусти его.

Пират вынес всё ещё висящего на хвосте крыса из сундука. Дверь закрылась.

— Ещё раз попадёшься — выброшу за борт, — посулил крысу Пьеро.

— Да бросай уже, — отозвался крыс.

— Сам напросился, — сказал Пьеро.

Секунду спустя раздался вопль крыса: — Я свободен, словно птица в небесах! — и до капитана донёсся всплеск влетающего в пресную воду маленького тельца.

* * *

Где-то в глубине трюма.

Если бы там присутствовал наблюдатель, то он увидел бы клубящийся в самом тёмном углу чёрный дым. И, если бы он не завопил при этом "Пожар!" и не вылетел из трюма за водой, то смог бы понаблюдать за тем, как дым сгущается, становясь крысиным телом, а так же крысиной головой, лапами, хвостом и всем прочим, а два красных уголька превращаются в глаза.

— Ну и команда же подобралась, — встряхнулся крыс, отчего в разные стороны полетели брызги, — подонки, мерзавцы и... — его взгляд остановился на бочке с надписью "Ром" — и пьяницы, — крыс ещё раз встряхнулся и неожиданно для себя добавил: — Однозначно! — посмотрев на натёкшую с него воду, он заключил следующее: — Блин, высушиться надо. Да, осенняя вода — не самая тёплая для купания.

Да красных луча из глаз обежали трюм.

Подойдя к тому столбу, что являлся продолжением мачты (или основанием? Честно говоря, грызун не разбирался во всём этом), крыс отгрыз внушительную щепку. Вцепившись куда-то в середину деревяшки, крыс превратился в огонь. Некоторое время чёрный огонь-крыс плясал на щепке, испепеляя её. Когда щепка закончилась, ставший самим собой грызун встряхнулся, разбрасывая пепел, и полез вверх.

Окинув взглядом половину трюма, заставленную бочками, он пробормотал "допьются до белой горячки", подумал, добавил ещё раз "Однозначно" и полез было по потолку в сторону камбуза, но разбросанный в виде звезды пепел навёл его на что-то.

— Помню одну павшую звезду, — сказал он. — Больно было. Зачем я только полез на то дерево? Больно надо было слушать песню в оригинальном хамелеоньем исполнении, — крыс почесал между ушами, вспоминая долгое карабканье вверх и быстрый полёт вниз, куда они отправились вместе со звездой лесной эстрады и её свежепридуманным куплетом: "Крыса, электронная крыса...". Воспоминания о той шишке и едва не начавшемся лесном пожаре от вылетевших из глаз искр были не самыми приятными в его жизни. — Как советовал чёрный маг? Не оглядывайся ни на кого... Ого! А неплохая весчь получается...

* * *

Была уже ночь, когда капитан устало возвращался в свою каюту. Переговоры с работодателями завершались словами "Мы вам потом перезвоним...", что не давало повода для особого оптимизма. И ни он, ни остальная команда не заметили два красных глаза, светящиеся в темноте. В прочем, вины людей в этом не было. Крыс просто отводил взгляды от себя.

Едва капитан вошёл в свою каюту, как в полуоткрытый иллюминатор (крыс позаботился об этом) влетела свёрнутая в трубочку бумага.

— Вот вам ещё один, — крыс потёр лапки, — надо глянуть, может, у меня есть что-нить ещё в загашнике.

Джек Воробей.

Итак, крыс ехидно смотрел на поймавшего его пирата. Пират, в свою очередь, гордо смотрел на капитана. А капитан смотрел на паука, который раскачивался на своей паутине в углу. Паук не смотрел ни на кого.

— И что все это значит? — В голосе капитана слышалось недоумение. Ясно было одно: это не черная метка. Или все-таки?.. "А что, крыс черный — и метка тоже черная. Вдруг это новая мода такая? Правда, у черной метки непременно должна быть обратная сторона, на которой написаны требования и условия" — подумалось Джеку.

— Вот. Это тот самый крыс, — провозгласил Пьеро.

— А что, ты намерен каждого пойманного на корабле крыса тащить к капитану? — съехидничал Джек.

— Капитан, вы не поняли, — пират просто сиял от счастья. — Это тот самый крыс. ТОТ САМЫЙ. Помните? Он вам еще какие-то песни посылал.

— Ах, да, было дело, — пробормотал капитан. И, приняв строгий вид, нарочито грозным тоном обратился к крысу,— Так это ты слал мне письма и отрывал от важных дел?!

Крыс дернулся. Вообще-то капитану показалось, что крыс просто вознамерился тяпнуть матроса за палец, но у матроса на этот счет было другое мнение:

— Видите, он кивает!..

— Болван! — это, разумеется, относилось к матросу. — Ладно, стихи неплохие. Можешь жить. — Это уже крысу.

И снова матросу:

— Выпусти его.

Матрос, казалось, был озадачен.

— Чего тебе, Пьеро? Мой приказ неясен?!

— Но капитан.

Джек Воробей скорчил недовольную гримасу, но промолчал.

- Капитан, это необычный крыс!

— Что ты имеешь в виду?

— Разве может обыкновенный крыс сочинять стихи, и тем более отправлять их? Да вы посмотрите в его глаза — это же взгляд демона! Это демон в обличье крысы, его надо сжечь!..

— Чушь! Запомни, салага, для капитана Джека Воробья существует лишь один дьявол — это Дэви Джонс, но я и его сумел провести! Так что нечего пугать меня каким-то корабельным крысом, решившим полакомиться сухарями в нашем трюме!

— Но, капитан, в нашем трюме нет сухарей! Там только коньяк и ром.

— Значит, он решил полакомиться коньяком! Не дури и отпусти его.

— Но...

— Тысяча чертей мне в глотку, выполняй приказы капитана!!!

Понурившись, матрос ушел. На палубе его обступили товарищи:

— Ну как, Пьеро?

— Сказал отпустить.

— Да быть не может, — боцман перекрестился. — Демон на корабле. Быть беде. Боже, спаси "Черную Жемчужину" и наши души!

— Эх, ладно! — похоронное настроение боцмана подтолкнуло Пьеро к решительным действиям. — Будь что будет! Авось он не узнает.

С этими словами низкорослый матрос размахнулся и бросил крыса за борт. Секунду спустя раздался всплеск. А затем вопль: "Я свободен, словно птица в небесах!.."

— Я же говорил: это необычный крыс! — благоговейно прошептал Пьеро.

Команда, ворча, разбрелась по своим местам, и никто не видел, как в трюме заклубился черный дым и как из этого дыма возник крыс, продрогший после купания в холодной воде и честящий на все корки суеверную команду.

Никто не обращал внимания на два красных огонька, светящихся в темноте.

Капитан тоже не замечал их. Не замечал то тех пор, пока в полуоткрытый иллюминатор не влетела свернутая в трубочку бумага. "Неужели Пьеро был прав? Так, посмотрим-посмотрим, что это такое"

Крыс.

В вороньем гнезде было: сквозняк, проникающий сквозь многочисленные щели, полусгнившая солома, лежащая у стен и свежая упаковка от гамбургера. И чёрный крыс, хмуро смотревший на алый закат и дожёвывающий верхнюю булку гамбургера. В его голове по кругу бродило несколько ворчливых мыслей: "почему закрыт камбуз; когда, наконец, начнут загружать съестное; признаваться или не признаваться, а если признаваться, то в чём; почему закрыт камбуз..." Внимание крыса привлёк боцман, что-то несущий на корабль. Мысль сменилась: "Интересно, и почему меня до сих пор не пытаются поймать?" — он знал, что моряки, и пираты в их числе, недолюбливают крыс, не смотря на некоторую полезность (к примеру, как определителей живучести корабля). — "Хоть бы крысоловку что ли поставили."

— У меня решение нашей проблемы! — заявил боцман, сваливая с плеч шевелящийся мешок. Покопавшись там, он извлёк за шкирку большущего рыжего кота, больше похожего на дикого тигра, чем домашнего питомца. Кот злобно сверкал зелёными глазами. Поставленный на лапы, он важно подошёл к мачте и принялся точить об неё когти, взглядами намекая, что когда он их наточит, кое-кому придётся ответить и за мешок, и за вытаскивание из него за шкирку, и за... случайно обращённые вверх взгляд наткнулся на красные крысиные глаза. Кот замер на пару секунд. И рванул с корабля. Поднимавшийся по трапу Пьеро, которому не удалось отвертеться от своей очереди идти за вином, был сметён за борт вместе с ящиком дешёвой выпивки.

— Домой побежал, — заявил боцман, — ничего, хозяин (чьё лицо украшали шрамы различной степени давности, правая рука была залеплена пластырем, а левая — вся в бинтах) специально дал мне поводок, — боцман продемонстрировал металлическую коробку с ручкой, от которой к коту тянулся стальной трос. — С электромоторчиком, — добавил пират, и нажал на красную кнопку. Трос на мгновение натянулся, а потом моторчик жалобно взвизгнул, и кот продолжил удаляться от корабля.

— Сильно хочет, — заметил абордажник.

— Батарейка села, — с сомнением в голосе сказал боцман. — Нич... — сильным рывком пирата сорвало с места и потащило к трапу. Если бы не лебедка с коротким канатом, за который боцман ухватился, ему бы долго пришлось возвращаться обратно.

— Мя-а-а-а-а! — донёсся дикий вопль с другого конца троса. Приложив всю силу своих рук, боцман привязал стальной трос к верёвочному.

— Я-А-А-А-А-А! — вопил кот на одной ноте, оставляя двадцать борозд на асфальте, но четыре мужика, каждый из которых мог одним ударом свалить бычка (машину), оказались сильнее одного кота, не желающего возвращаться на корабль.

— Хм, они решили завести котика, — сказал крыс сам себе. Под непрерывный вопль "котик" оказался на трапе, и вцепился в доски. Пиратский трап оказался прочнее российского асфальта, и дело застопорилось. Кот всем своим видом показывал, что его втащат на борт только вместе с этими досками. — Надо бы познакомиться, — заключил крыс.

Внезапно кот прекратил орать и уставился на пустое, с точки зрения людей, место.

— Кис, кис, — сказало пустое мес... то есть крыс, — Давай зна... — от внезапной слабины троса пираты растянулись на палубе. — Шустрый какой, — сказал крыс, глядя на верхушку мачты, на которую взлетел кот. — Что же, теперь у нас есть домашнее животное. Может, хоть это заставит их носить на борт не только выпивку, но и еду.

* * *

Вернувшийся поздним вечером капитан увидел: мокрого Пьеро, сидящего с кружкой горячего грога (пятой по счёту), один ящик отвратительного в своей дешевизны вина, трёх абордажников и боцмана, стоящих с задранными лицами около мачты и орущих "Кис! Кис!" и большого рыжего кота на верхушке этой самой мачты, который смотрел на ничем не примечательное пустое место на фальшборте.

123 ... 567

↓ Содержание ↓