— Так что, Лиз, не стоит унывать, все хорошо будет. И пообщаться на базе теперь есть с кем, нас уже не полтора десятка, как в самом начале. — Маркус отвлёкся, и незамедлительно получил точно в висок "подарочек" от Мишель.
Елизавета с коротким смешком уклонилась от неуверенного броска Штреллера, призналась:
— Я вовсе и не унываю. Просто, сами понимаете, работы много, а когда она интересная... К слову, а до реки ещё далеко?
— Не очень. — Голос внезапно подошедшей МакГрин заставил увлёкшуюся троицу почти синхронно вздрогнуть. Лейтенант зачем-то скинула с плеча автомат, и Хенриксен, не меняясь в лице, выронила скатанный было снежок.
— Энн, а зачем вам оружие? — Поинтересовался Штреллер, также спешно отряхивая ладони.
— Для порядка. — Сухо ответила младшая канадка, проходя вперёд.
— Я тоже захватила. — Добавила вернувшаяся с ней Доминика и похлопала себя по поясу. — Привычка из Афганистана, без оружия с базы не выходить. И потом, вдруг у вас тут медведи водятся?
— Учитывая транспортную активность в этих местах, медведи и прочая живность давно мигрировали куда подальше. — Успокоил её Маркус, которого снежная баталия изрядно взбодрила. — Хотя мы идём довольно далеко...
— Ну так двинемся же дальше. — Доктор указала вдоль тропинки совершенно ленинским жестом. — А то, герр Штреллер, вас, немцев, зима сорок первого ничему не научила — вы хоть свитер под куртку надели?
— Зима сорок первого вроде бы нет, а вот русская бабушка очень даже. — Маркус расстегнул куртку, демонстрируя пушистый свитер явно ручной работы. — Тёплые носки я тоже надел, не беспокойтесь.
Торная тропа закончилась сотню метров спустя, и дальше моцион проходил практически по снежной целине. Тяжелая дорога не давала возможностей для праздного разговора, приходилось беречь дыхание. Наконец местность пошла под уклон, к реке, и идти стало немного легче. Петляющее русло открылась перед компанией совершенно неожиданно, они даже замерли на минуту, переводя дыхание и любуясь видом.
— Да... вот это прогулочка. — Елизавета потёрла замёрзший нос. — А на лыжах было бы проще идти...
— Тогда я вас на некоторое время оставлю. — Сказала вдруг Хенриксен и подмигнула Штреллеру. — Маркус, не обижайся, я вернусь. Подождёте здесь, ладно?
— Э... И куда ты собралась?
— А ты видишь Энн?
— Нет... Минуточку, где она?
— Я тоже не заметила, как она пропала. — Озадаченно хмыкнула Гигерсбергер, озираясь.
— Вот я её и поищу. — Мишель стащила перчатку, специально чтобы щёлкнуть пальцами. — Видите ли, мы здесь обычно разминаемся — отрабатываем совместные или одиночные действия, устраиваем что-то вроде... военных игр, так сказать. Ну, не конкретно здесь, а в радиусе девяти километров вокруг базы. Сегодня мы собирались до обеда устроить "кошки-мышки"... В общем, решили не откладывать.
— Понятно. — Уныло кивнул немец. Перспектива остаться наедине с двумя докторами выглядела не слишком вдохновляющей.
— Я уверена, у тебя есть рация. — Капитан протянула руку ладонью вверх. — Ты не мог её не взять. Дай.
— Пожалуйста.
— Я настрою её на приём. Будете слышать нас с Энн. — Мишель повозилась с приборчиком и вернула его хозяину. — Мы обе при гарнитурах, чтоб не потеряться. Будем на связи. Ну всё, увидимся.
Она вытащила из кобуры "Пустынного орла" и направилась назад, в лес. Прежде, чем скрыться за деревьями, капитан обернулась и помахала рукой.
— Спустимся к воде? — Предложила Доминика.
— Пожалуй. — Штреллер, как и полагается мужчине, двинулся первым. Берег с их стороны был пологим, и спуск не представлял сложности, однако из чистой галантности немец пару раз подала руку сперва Лизе, а потом и маленькой польке. Втроём они встали у самой кромки воды — и некоторое время наблюдали, как река несёт мимо них мелкие льдины и снежные островки. Было восхитительно тихо. На базе по ночам тоже замирали все звуки, но эта тишина, нарушаемая журчанием потока, была живой, естественной. Она не пугала. Потрогав ледяной наст носком сапожка, доктор неожиданно улыбнулась и спросила, не поворачиваясь к Штреллеру:
— Маркус, что вы можете сказать об этой девушке, Мишель?
— Доктор, а вы точно доктор? — Маркус усмехнулся после долгого молчания. — Почему-то рядом с вами мне сразу вспоминается незабвенный генерал Мацей Хуня и его подопечные. Что касается Мишель... — Немец помолчал ещё немного, выбирая слова. — Она замечательный друг. Добрая, отзывчивая. Она, кажется, нравится всему персоналу базы. Если же вас больше интересуют её боевые качества... — Штреллер неопределённо хмыкнул. — То скажу честно, когда капитан Хенриксен участвует в операции, мне гораздо спокойнее. На неё всегда можно положиться. Как солдат и снайпер она может не всё, но никогда не пообещает невыполнимого. Ну что, фройляйн, я ответил на ваш вопрос?
— Угу... — Ответила майор, пропустив упоминание главного польского чекиста мимо ушей. — Скажите, а вы её любите? Только не врите врачу, грех это.
В лесу вспорхнула стайка каких-то мелких птиц — наверное, их спугнула одна из канадок. Рация в руках немца до сих пор молчала, хотя и была включена...
— Нет, определенно, в следующий раз обязательно укажу пану Мацею на похвальную настойчивость его сотрудников. — Штреллер рассмеялся, надеясь выиграть время и совладать наконец с роем мельтешащих мыслей. — Серьезно, Доминика, я не понимаю, зачем вам так нужен этот ответ... Но да, я люблю Мишель. За последние несколько недель она стала для меня очень дорогим, очень близким человеком. У меня духу не хватало ей об этом сказать, слишком страшно потерять эту близость. Но раз это услышали вы с Лиз, больше тянуть я не буду. — Маркус отвернулся от спутниц, всем своим видом показывая, что его очень интересует суровый северный пейзаж.
— Это прекрасно. — Покачала головой полька, и в её словах не было даже капли иронии. — Берегите её. Мы недолго общались, но... У этой девушки душа доброго ребёнка. Доброго, славного, искреннего, доверчивого — и взрослый ум этой душе не вредит. Коллега, военный психолог, когда-то давно мне сказал, что сангвиник по темпераменту — это человек-солнце. Рядом с которым теплее и светлее всем. Мишель из таких, хотя я не знаю, какой у неё психотип... И я готова биться об заклад, что это не маска, и не защитный механизм психики — хотя читала, скольких людей она убила в боях. Берегите её, потому что таких, как она, мало. Потому что такие, как она, с лёгкостью отдают себя за других, и на войне это очень просто... А другим следовало бы отдавать себя за них. Её подруга, по-моему, это поняла — потому и не отходит от неё. Если вы её любите, то тоже будете рядом, и при нужде закроете её собой, а не наоборот. Ну и я постараюсь... — Доктор сунула руки в карманы пальто и улыбнулась ещё шире. — А ещё — я видела её грудь и талию, они просто восхитительны! Нужно быть полным, конченным идиотом, чтобы не влюбиться.
Штреллер поперхнулся воздухом. Елизавета сунула руки в карманы, поеживаясь, и негромко сказала:
— Доминика, вы ужасно бестактны. Любовь — не болезнь, и пациент в данном случае вполне живой и бодрый, а вы... простите, сапогами в душу. И давать советы в таком вопросе... особенно, когда вас не просят...Простите, если получилось грубо.
— Лиз, спасибо. — В душе Штреллера царил полный бардак и Солнцева, сама того не подозревая, помогла мужчине немного прийти в себя. — Что до вас, майор, я вам тоже благодарен, пожалуй. За ваше отношение к Мишель, за то, что не оставили мне путей к отступлению. Но на будущее, пожалуйста, не стоит прилюдно препарировать мою личную жизнь, я лучше сам к вам приду. — Маркус перевел дух, посмотрел в глаза Доминике. — И еще, прошу, никогда. Не задавайте. Такой. Вопрос. Мишель.
Полька промолчала, а Штреллер внезапно улыбнулся и заговорил совсем другим тоном:
— Ладно, что это мы все обо мне и обо мне. Вот Лиз, скажите, а у вас есть мечта? С наукой все понятно, вы себя реализуете, я уверен, а вот просто для себя?
Учёная посмотрела на тёмную воду, сунула озябшие ладони в карманы пальто и покачала головой:
— Нет, никаких мечтаний у меня нет. А даже если бы и были...Лучше разговаривать о погоде и природе.
— Боитесь, если произнести вслух — не сбудутся? — Доктор Гигерсбергер как ни в чём ни бывало присела и поворошила пальцами снег у ног. Вытащила из-под него круглую гальку. — Или полагаете мечты частью слишком личной сферы жизни, чтобы ими делиться? И право же, если мечты нет — её стоит завести. Иногда очень помогает, поверьте.
Подействовало на ней внушение Штреллера, или у майора просто была такая манера общения, однако вела она себя так, будто пугающе откровенной беседы минуту назад и не было вовсе.
— Заводятся тараканы да мыши в подполье. — Солнцева покосилась на доктора. — А что, вы "блинчики печь" умеете? — Она тоже разгребла носком снег и подобрала сразу несколько камушков.
— Нет, это для терапии. — Доминика усмехнулась, подбросив гальку на ладони. — Для блинчиков плоские нужны, а этот круглый — видите? Если взять два или три таких, и перекатывать между пальцами — весьма полезно. Не только для рук, ещё успокаивает нервы неплохо. Китайцы, например, шарики из нефрита для такого издавна применяют. — Она сунула камешек в карман. — Поищите себе по руке. И вам, герр Штреллер, не помешает.
— Обязательно. — Откликнулся Маркус. — Но мне нравится идея с "блинчиками". Лиз, а давайте у кого больше? Только учтите, в детстве я был непобедим. — В подтверждение своих слов немец с залихватским свистом запустил голыш в воду. Камешек издал три "плюха" и остался лежать на проплывающей льдинке.
— Общение со снайперами определённо идёт вам на пользу. — Полька прищурилась и поправила очки, глядя на уносимый потоком "ледовый аэродром", ставший приютом камешка. — Пока вы соревнуетесь — я пройдусь немного вниз, пособираю ещё кругляшей. Пока меня нет — не ешьте снег и не пейте воду из реки. Если что — кричите, буду на виду.
— Ну, недурно, для дилетанта. — Лиза подмигнула Маркусу. — У нас, на Большом Фонтане, ни один мальчишка не мог напечь больше меня! Она выбрала из поднятых камушков один, придирчиво его осмотрела, потерла о крылья носа и запустила. Тот легко запрыгал по воде.
— Шесть, семь... — Считала биолог. — И мимо... — Она шмыгнула носом. — А давайте напьемся воды и наедимся снега. Но звать на помощь не будем.
У меня есть предложение получше чем есть снег. — Немец изобразил хищную ухмылку. — Давайте слепим снеговика в виде Доминики и показательно расстреляем снежками.
Идея пришлась по вкусу обоим, и за лепку главы двух ведущих научных отделов "X-UNIT" принялись с энтузиазмом. Снеговик вышел на загляденье. Маркус скатал еще два комка, нашел пару веток для рук, а Елизавета изобразила черты лица и нарисовала майорские погоны.
— За излишнюю наблюдательность, бескорыстное сводничество и систематическое нарушение священного права других людей на личные грабли. — Официальным тоном зачитал обвинение Штреллер. — Трибунал приговаривает майора Гигерсбергер к профилактическому расстрелу клона. Пли!
Снежок Маркуса отбил "клону" одну из конечностей, запущенный же Лизой угодил в центр всей конструкции, не сумев её, впрочем, разрушить.
— Приговор приведён в исполнение. — С чувством выполненного долга подвёл итог немец.
— Какой приговор? — Хотя доктор всё время была на глазах, она каким-то образом ухитрилась подкрасться незаметно. Только что полька прохаживалась метрах в сорока, ковыряя носком сапога гальку, и вдруг оказалась даже не за спиной, а плечом к плечу со Штреллером. Насколько это выражение применимо, учитывая их разницу в росте...
— Да так... — Пожал плечами инженер. — Разминаемся.
— Угу. — Полька подошла к снеговику и смерила его взглядом. Хмыкнув, выковыряла из "головы" снежной статуи круглый камешек, изображающий левый глаз, покатала его на ладони и сунула в карман. — Это хорошо. Завтра до ужина жду вас обоих у себя, для профилактического обследования.
Штреллер кашлянул в кулак.
— А пока — что-то я уже мёрзну понемногу. — Продолжила майор. — Пожалуй, пора снова в путь. Может, вызовете наш эскорт по радио?
Немец не успел ответить — где-то совсем рядом стрекотнула короткая очередь. В тот же миг ожила рация.
— Убита. — Сухо произнёс голос Энн из динамика.
— Чёрт! — Весело отозвалась Хенриксен. — Было близко!
— Из-за того, что ты в последний момент начала поворачиваться, пули вошли тебе в правый бок, под правую лопатку и под позвоночник. — Голос младшей канадки оставался таким же ровным и сухим. — Ты падаешь на колени, пытаешься обернуться, но не можешь и валишься лицом вниз. И медленно, мучительно умираешь, дёргаясь в агонии, пока я не добью тебя выстрелом в голову.
— Энн... — Капитан ответила после короткой паузы. — Вот скажи — зачем каждый раз эти подробности?
— Затем, что у тебя живое воображение, и ты сразу всё представишь в красках. — Тон МакГрин не изменился ни на йоту. — Впечатлишься и будешь осторожней. Ты же знаешь — "кошки-мышки" мы тренируем для того, чтобы ты могла выбраться, если останешься одна.
— Ладно. — Вздохнула капитан. — Маркус, приём. Слышишь? Мы возвращаемся. Дождитесь нас.
— Приём. — Откликнулся немец, предварительно сглотнув — слова младшей канадки пробрали и его. — Слышу тебя. Ждём.
Ждать пришлось недолго, уже несколько минут спустя победительница и побежденная, весело болтая, вышли на берег. Раненый снеговик привёл Мишель в совершенный восторг и они с Энн в четыре руки полностью его восстановили. А от плаванья на льдине бедолагу спасла только Доминика, которая запретила канадкам лезть в воду.
Обратный путь был легче, но прошел почти в таком же молчании. Каждый думал о своём, только Хенриксен и Солнцева, идущие последними, изредка о чём-то шептались. Да Штреллер поинтересовался у МакГрин, кто же лидирует в их с Мишель соревновании. Лейтенант в ответ только улыбнулась. Уже в лифте Хенриксен предложила выходить на такие прогулки почаще. А Маркусу напомнила об обещании немедленно идти спать. И этому совету немец готов был последовать с большим удовольствием.
Только ложась в койку он вспомнил о ещё одном обещании, данном девушке. Сунув руку под кровать, Штреллер вытащил потрёпанный том в твёрдой синей обложке, которую украшало заглавие: "Робинзоны Космоса". Автором значился некий Френсис Карсак. Эту книгу он обещал прочесть и вернуть на полку до завтрашнего вечера, к тому же Мишель её явно любила и намекнула, что рада будет обсудить за очередными посиделками. Маркус честно попытался читать с того места, где остановился, но строчки поплыли перед глазами, и через минуту он уже вовсю храпел с раскрытой книжкой на лице...
Глава 17. Маркус Штреллер. Капитан Барсов.
14 апреля — 15 апреля 2014 года.
Российская Федерация, Якутия. База "X-UNIT".
Иван отсчитал тринадцать патронов — ровно столько, сколько и целей, не в детском саду ведь уже... Готово. Защёлкнув магазин, он надел прибор ночного видения, включил секундомер, и рванулся к постройкам.
