Небо из гранатового становилось чёрным, в лучах заката степь показалась мне залитой кровью. Дорогу совсем не видно, пора останавливаться. Порадовавшись, что за целый день не встретила ни единой дикарской рожи, отъехала в сторону от дороги. От греха подальше.
Какое-то из животных недовольно заревело, видимо, требуя, чтобы распрягли.
Я постаралась спутать им хвосты и привязала поводья к самому огромному камню, как это делали местные. Чертовски болела задница — как ни пыталась весь день подсовывать под себя шкуры, ощущение было такое, будто меня всё это время по ней лупили. Ныли даже кости таза и поясница.
Нажравшись до отвала, и уповая на то, что впредь требуха станет реагировать разумней, я забралась в повозку, плюхнулась на мешки с водой.
Заунывно подсвистывал ветер, изредка тяжко топая, фыркали и похрустывали своей едой толстоногие.
Прежде чем заснуть, успела подумать: "А что сказала бы Власта про моё поведение прошлой ночью? Проституткой ты, Ветка, была, проституткой и осталась..."
Проснулась от какого-то резкого звука, вся в холодном поту. Сжимая рукоять примитивного оружия, заставила себя успокоиться. Снаружи царила тьма, хоть глаза выколи. Планета-спутник, долженствующая освещать ночь, словно куда провалилась. Отчего-то беспокоились, топотали на привязи "живые двигатели".
Низкий, утробный рёв!!! И крики смертельно перепуганных животных.
Осторожно высовываю нос из-под грубой материи, укрывающей воз. Ни черта не видно. Но паника тупорылых означает, что хищник всё ближе. Снова угрожающее рычание, в самом деле, почти рядом! И тут же истошный визг, рёв, отчаянная возня... В слабом свете ночи едва различимы мечущиеся тени. Сдерживая нервную дрожь, гадаю — полезет тварь в повозку, или насытится животными?
В тот раз мне повезло. Всё-таки, даже надеясь на воскрешение, не особенно приятно быть растерзанной диким зверем. Стало светать, я смогла заставить себя выбраться наружу... Раскиданные валуны, груда костей, кучи отвратительно пахнущих внутренностей. Следы ночного пиршества. Судя по количеству недоеденных ног, одной из потенциальных жертв удалось сбежать? Или оно уволокло целиком третью тушу? Так или иначе, в моём распоряжении осталась только повозка. Можно было впрягаться самой, или снова тащиться пешком.
"Поражение начинается с ощущения неудачи" — так напутствовала Власта перед отправкой. Исходя из этого, события прошедшей ночи следовало расценить, как невиданное везение. Могло быть намного хуже. Кроме того, весь день накануне я, можно сказать, отдыхала, одновременно двигаясь к цели на максимально возможной в этих условиях скорости. Большая часть пути пройдена, и у меня есть всё, чтобы пройти оставшуюся. Настроившись таким образом на оптимистичный лад, стала собираться...
Звезда раскалила почву настолько, что ступни жгло даже через подошвы сандалий, я остановилась, выбрав место для днёвки. Болтавшиеся за спиной мешки натирали плечи и ужасно мешали, но в целом всё оказалось действительно не так уж плохо. Новое тело, внешне копировавшее то, в котором я жила раньше, обладало несоизмеримыми возможностями! Имея еду и воду, я отмахала с тяжёлым грузом не меньше трёх десятков километров, и не чувствовала себя выбившейся из сил.
Сделав несколько глотков, внимательно осмотрела мешок с водой. Вроде бы нигде не течёт. Уложила на алый песок, заботясь, чтобы вниз не попал ни единый камешек. Сжевав порцию вяленого мяса, расположилась отдохнуть.
...Проснулась, закашлявшись. Открыла глаза — и не увидела неба. Вверху бурлили грязные облака песка и пыли, светило помрачнело, сделавшись зловеще-багровым. Чудовищной силы ветер, гоня воздух на юг, сорвал с моего укрытия убогую маскировку. Пыль всё больше насыщала атмосферу, лезла в нос, рот, уши, глаза, скрипела на зубах. Ветер взбесился, превратившись в настоящий ураган, оглушительно ревел, дышать с каждой минутой становилось всё труднее. Чувствуя, что вот-вот задохнусь, я развязала мешок с едой, сунула в отверстие рот и нос, прижимая к лицу края плотной ткани. Первый вдох был облегчением. Затаив дыхание, прищурилась, считая про себя. Осторожно высунулась, чтобы выдохнуть, попутно заполучила новую порцию песка. Тьма вокруг быстро густела. Второй вдох дался труднее — материя работала как примитивный фильтр, но тянуть через него воздух лучше было бы насосом. Над головой проносились тучи песка, сливаясь в тёмно-бурую массу, волосы яростно трепало, в двух шагах было не видно ни зги. Притискиваясь к поверхности, я обеими ногами цеплялась за ближайший валун, боясь, что ветер такой силы может и запросто унести к чертям собачьим.
Казалось, этот кошмар длится целую вечность! Не знаю, сколько минуло времени, когда почудилось, что завывание и свист переменили тон.
Вслушалась. Буря стихала.
Окатив меня ещё несколькими порциями крутившейся в небе почвы, ураган ослабел, убираясь к югу.
Едва не засыпало с головой! Выбравшись из-под массы красивого, кораллового цвета песка, я принялась судорожно шарить в глубине, разыскивая ёмкость с водой. Нащупала, вздохнув с облегчением, вытащила наружу. Отряхнулась, как могла, вычесала пальцами грязные волосы. Повесив на плечи поклажу, потрусила вперёд. За маревом пыли лучи звезды были не так опасны, нужно ловить момент...
Карминовая равнина уходила вдаль на десятки километров, чтобы там утонуть в горячей зыбкой дымке. В недвижном воздухе плотно висели запахи раскалённой степи и сухих жёлтых трав. Бурые резные листики уже образовывали на твёрдой глинистой почве небольшие заплаты растительности.
Вчера потёк по шву мешок с водой, наверное, от постоянной тряски. Обнаружив это вечером, я побольше выпила, даже истратила пару литров, чтобы обмыться. Постаралась уложить драгоценный сосуд так, чтобы там до утра хоть что-нибудь сохранилось. Это не очень помогло, и в шестой день я снова вступила, не имея и глотка. Сколько пройдено километров? По моим подсчётам, оставалось ещё тридцать-тридцать пять... Решила больше не останавливаться, преодолеть расстояние единым броском.
Сумасшедшая жара, наступившая к полудню, просто вытапливала последние остатки влаги. Пришлось укрывать голову куском мешка, чтобы не вскипели мозги. Когда звезда подвинулась, чтобы поджаривать слева, начало казаться, будто звон в голове разбавляется едва слышимыми, слабыми щелчками. Или это галлюцинация?
Стоило прикрыть веки, как начинали чудиться прохладные голубые озёра, сочные зелёные травы, тенистые деревья... Камни опять принялись "перебегать дорогу", и мне приходилось прилагать усилия, чтобы не натыкаться на них. Похоже, я переоценила свои возможности. Надо было переждать самое пекло... Неприкрытые шкурами части тела начали саднить, с каждой минутой боль делалась сильнее. Стряхивая со лба и подбородка катящийся градом пот, я подумала: как хорошо, что все мы должны двигаться на север — что стало бы с моим лицом, если бы целыми днями его палили эти ужасные лучи?
А всё-таки, это приближается линия!
Теперь уже щелчки раздаются совершенно отчётливо. Сколько ещё шагов? Стала считать. Собирая последние силы, не давая пощады мышцам, убыстрила заплетающийся шаг. Ну, скорей же, скорей, скорей!
-Назовите код! — прогремел прямо с неба долгожданный голос.
В то же мгновение я рухнула на колени, в кровь рассадив их о каменистую почву. Теперь это не имело уже никакого значения.
Конец! Финиш, дери его во все дыры! Какое счастье!
Завалившись на бок, я вытянула истерзанные, ломаемые судорогами ноги и произнесла, стараясь выговаривать максимально чётко:
-Вета Холд, "Солнце".
Власта — большая, сильная, любимая моя, подняла на руки, стиснула в объятиях. Как больно, наверное, добрая треть моей кожи — сплошной ожог, но я была беспредельно счастлива. Она ждала, стояла рядом с приёмной платформой, и теперь нас окутывали белые, мягкие облака стерилизационного тумана.
Прямо возле кабины поджидало новенькое тело, и уже через полминуты все страдания остались позади. Нежась в чудесной постели и разглядывая висящий на переборке кинжал, тот самый, который я чудом добыла, чтобы освободиться, подумала: всё-таки, чтобы по-настоящему иметь возможность наслаждаться комфортом, обязательно нужно хоть на несколько дней в году его потерять!
ДЭФА
Едва ли не половина нашей команды обреталась сейчас на рубиновой планете. Не думала, что объявится так много желающих. Окли и Хлоин, Вилар и Анне, маленькая хрупкая Вета и рафинированная красотка Флемилл. Решились на суровое испытание даже юные Бэнджи и Наки! На Таншерре пребывали теперь и все "новенькие", первой среди которых поторопилась записаться Эрта Глен.
Больше всего, конечно, я волновалась за Окли. Как там моя синеглазая девочка? Прошло всего четверо суток с тех пор, как она опустилась на дикую планету, но не проходило и нескольких часов, чтобы я не вышла в астрал посмотреть на неё. Попался нелёгкий участок — на пути то и дело встречались аборигены.
...Они забрались на крутой холм, видимо, чтобы дикари не подкрались незамеченными. Расположились, бесстыдницы, среди бела дня, подстелив одежду и разбросав оружие. Испытав лёгкий укол ревности, я тут же устыдила себя: ещё на Даммере мы не могли долго обходиться без этого. Тем более, в условиях постоянного стресса инстинкты обостряются. Кроме того, имея возможность заглянуть в подсознание подруги, я поняла то, чего не сознавала и сама Окли. Ревнуя меня на корабле ко всем без разбора, даже к мужчинам(?!), она страдала и безотчетно стремилась отыскать какое-нибудь слабое существо, нуждающееся в её опеке.
Девочка-подросток всё больше привязывалась к Окли. Да и неудивительно — ведь каждым лишним днём своей свободной жизни она была обязана именно ей. Персиковая кожа даммерийки заметно огрубела под жаркими лучами рдяной звезды, хотя и сейчас Окли казалось мне намного красивее высушенной девчонки мелкого сложения, стонущей теперь в её объятиях. Рыжая то нежно трогала языком кончики грудей старшей подруги, то жадно впивалась в набухшие ареолы, дрожа, мяла пальцами восхитительные ягодицы, всё смелее раздвигая их. Язык девушки творил замысловатую вязь на животе партнёрши, медленно опускаясь ниже. Голубые глаза невидяще смотрели в яркое полуденное небо. Откинув голову, Окли всё больше возбуждалась, прямые соломенные волосы рассыпались по вздрагивающим плечам, дыхание становилось чаще, веки сомкнулись...
Когда они утомились от любви и просто лежали рядом, я продолжала исследовать тело Окли, решив, что чем-то оно напоминает Элос. Даммерийка тоже хотела быть сильной, не желая поступаться женственными формами. Но нет, Элос всё-таки выглядит более спортивно — выдают широкие плечи, да кое-какие мышцы, начавшие проступать из-под растворяемого тренировками жирка. Гибкая и стройная, Окли не обладала никакой заметной мускулатурой, в её наготе была лишь беспредельная чувственность, без намёка на угрозу. Лишь по объёму запястий и лодыжек знающий мог угадать в девушке скрытую силу.
Отдыхали по очереди. Шерра сидела, скрестив ноги, держа на коленях нож и бумеранг. Старшая спала в тени большого камня, лёжа на спине и согнув колени. Левая рука покоилась на ремне щита, правая вздрагивала на рукояти тяжёлого древнего оружия. Окли и во сне была начеку, как положено воину.
Аборигенка восхищённо рассматривала любовницу. "Из каких же мест появилась в степи такая непохожая на остальных? Закруглённые уши — ни у кого таких не видела, диковинной окраски ярко-жёлтые волосы, глаза и вовсе неслыханного цвета, а уж какие страшные зубы..."
Я снова заметила невдалеке человеческую стаю. Маршрут её движения вскоре должен был опасно приблизиться к расслабившейся парочке. Конечно, нельзя помогать им, это бы нарушило правила, да Окли и не рисковала жизнью...
Отведя взор, заставила себя ещё раз проверить вооружение "Солнца". Проследила электронные цепи и гиромагнитные поля. Но когда закончила с этим, не смогла не заглянуть на планету снова.
...Не выделяясь ни ростом, ни силой, девчонки казалась этим полулюдям лёгкой добычей. Дюжий мужик осторожно подвинулся ближе, боясь, что жертвы рискнут спасаться бегством. Он стоял, чуть согнувшись, широко расставив мощные, кривоватые ноги, густо обросшие буйной коричневой шерстью. Перевязь оттягивало оружие из примитивного металла. Здоровенные лапы, похожие на два бревна с пудовыми кулачищами в ссадинах, свисали расслабленно, рожа щерилась в наглой ухмылке. Крохотные глазки сверкали из узких щелей.
"Свежие девки!... А одна-то, дура, нацепила доспехи воина! Видно боги решили наградить меня, старые шлюхи давно уж надоели" — радостно носилось в его мозгу.
Резко выбросив вперёд окорокообразную ручищу, дикарь вознамерился сцапать стоявшую ближе Окли. Отпрянув, она приподняла верхнюю губу, нехорошо блеснули острые клыки, из-за спины девушка быстро выхватила огромный меч. Стоявшая сзади таншерийка нервно улыбнулась, с тайным трепетом в сердце показала врагам свой нож. Встали умело — со спины не ударить, и двигаться могли свободно, не мешая друг другу.
В толпе приготовились насладиться бесплатным спектаклем, откровенно захохотали — были убеждены, что слабая девчонка не сможет биться таким тяжеловесным клинком. Низколобый вождь недовольно взревел, голоса затихли.
Даммерийка не понимала, что он предлагает бросить оружие, обещая не наказывать за дерзость. Рыжая язык знала, но молчала тоже, уверенная в волшебной силе подруги. Не дождавшись ответа, гигант скомандовал двум соплеменникам:
-Взять!
Смеясь, они подняли здоровые дубины, уверенные, что через секунду вышибут меч из рук дерзкой самки.
Фехтуя пудовым клинком, словно рапирой, Окли легко сделала неуловимый выпад, глубоко вонзив острие в грудь противника. В ту же секунду, извлекая из тела оружие, лёгким движением кисти послала меч вправо, основательно распоров живот второму. Палицы выскользнули из грубых ладоней мужчин, похабные ухмылки превратились в гримасы боли. Первый постоял секунду, да грянулся затылком о камни, не согнув коленей — удар был нанесён в сердце. Второй, издавая тоскливый вой, упал на колени, судорожными движениями сгребая лезущие на волю кишки.
Ахнули.
Передний ряд охочих до женских ласк колыхнулся, лязгнуло оружие.
В ожидании настоящей схватки невысокая Окли расставила ноги, цепко держась ступнями за иссохшую почву. Она словно раздалась в плечах, напряглись невидимые прежде мышцы на спине и руках, угрожающе вздувались, на глазах становясь вдвое толще. Грудь даммерийки будто раздвинулась, взбугрились тугие мускулы, а в потемневшей синеве глаз безумствовало лютое веселье. Сдвинув брови, она наклонила голову, повертела миниатюрной кистью, крепко сжимавшей богатырский меч.
Звероподобный вождь, поражённый увиденным не меньше остальных, наконец, очнулся, рыкнул приказание. Накинулись сразу трое. Девушка двигалась неуловимо быстро для своих неуклюжих противников. Взмах — и, брызгая кровью, в стороны полетели их отрубленные предплечья. Стая с криками отхлынула, но среди вытянувшихся рыл хватало ещё взиравших с угрюмой злобой и ненавистью. Снова блеснули лезвия. Окли рубила быстро и умело, а каждое движение мужчин будто видела наперёд. Вышибала оружие, удары наносила скупо и экономно. Маленькая таншерийка едва успевала за подругой, выставляя впереди нож. Девчонки будто прилипли спина к спине, так мы когда-то дрались в подземельях Базы.
