-При освещении одного отсека суток трое, — я поторопилась продолжить, хотя постскриптум прозвучал куда страшнее. -Воды у нас тоже теперь нет, осталось только спиртное, ну и чтобы дышать, нужны воздушные насосы, а это уже только шесть-восемь часов, не больше...

Поотключав всех потребителей электроэнергии, кроме насосов и минимума света, мы уныло наблюдали, как один за другим гаснут квадратики на пульте. Датчики температуры и радиации умерли, напоследок показав давно опротивевшие цифры. Постучав пальцем по погасшему навсегда дисплею, Снэб брезгливо фыркнула и заявила:

-Схожу-ка я наверх, понюхаю да пощупаю сама. Мало ли что показывали эти глупые железки!

Конечно, каждая из нас была теперь вольна выбирать смерть по собственному вкусу, почему бы и не наверх? Да и вообще, за несколько часов при таком фоне симптомы лучевой болезни просто не успеют проявиться...

-Я с тобой!

-Лари, зачем?! — с болью простонала рыжая.

Шагнув к девушке, я обняла одной рукой её, а другой — осунувшуюся за эти несколько страшных минут Лулу.

-Если наверху такая радиация, мы в любом случае вскоре умрём, но вдруг действительно лгут приборы и там уже можно жить... Дышать, по крайней мере. Мы должны убедиться своими глазами.

-Прошу, только возвращайтесь скорее, — попросила старшая подруга.

-Да, мы хотим умереть вместе, обещайте нам это! — огромные глаза Сианки сверкнули в полумраке. -Давайте напоследок насладимся друг другом и умрём в одно мгновение. Снэб, ведь у нас для этого хватит взрывчатки, правда?

-Более чем, любимые мои, родные девочки. Более чем...

Я никогда раньше не слышала, чтобы голос подруги так заметно дрогнул. Она сгребла нас троих в объятия, на секунду сжала. -Мы скоро вернёмся, одна нога здесь, другая там!

Она улыбнулась, помахала рукой, и протянула мне жёсткую, сильную ладонь.

Снова, как много лет назад, в моих руках винтовка с прикреплённым к ней фонарём, а Снэб так вообще решила взять эту новомодную импульсную хреновину.

Привычные коридоры нижних уровней сменяют вертикальные шахты с металлическими скобами, холод которых я ощущаю даже через две пары шерстяных перчаток. Чтобы раздраить промёрзшую толстенную дверь, даже могучей подруге пришлось долго пыхтеть и упираться ботинками в заиндевевший пол. Когда осталась последняя преграда — обросший полуметровым слоем льда круглый люк на поверхность, оба наши дозиметра щёлкали уже, как сумасшедшие.

-В общем, всё ясно, — кивнув на угрожающие показания приборов, Снэб принялась отогревать перчатками свои щёки и нос. -Но я хочу напоследок взглянуть на небо. И заодно опробую эту штуку.

Усмехнувшись, она щёлкнула предохранителем эмиттера.

-Ты, может, отойди на всякий случай, кто его знает, что сверху посыплется...

Мы надели изолирующие противогазы с небольшим запасом воздуха, и подруга вскинула оружие, нацелив излучатель на обледеневший люк. Я всё-таки вылезла из-за броневой плиты — приговорённым к смерти глупо чего-то бояться.

Коротко свистнуло, спавшая в атомной батарее энергия вырвалась на свободу, ярким сполохом ударила в обледеневший металл, испарив его в мгновение ока. Сверху хлынула сверкающая в луче фонаря белая масса, но Снэб нажимала и нажимала на спуск, при этом поднимаясь по ступеням и вращая оружием, пока эмиттер справлялся с потоком слежавшегося снега. Арктическая стужа властно ворвалась внутрь, и я с трудом прикрыла многопудовую дверь, ступив на лестницу вслед за бесстрашной подругой.

Лучи фонарей не могли победить царивший вокруг мрак.

Дозиметр верещал, как ополоумевший. Сняв с пояса кожаный футлярчик с надоедливым прибором, я размахнулась, и со всех сил запустила его подальше. Убийственный холод из-за пронизывающего ветра становился невыносимым. Я почувствовала, что через несколько секунд металлические детали маски просто примёрзнут к лицу и тогда придётся отрывать их с мясом. Стянув противогаз, поправила шапочку, едва не задохнувшись от ледяного дыхания убитой амбициями людей планеты. Швырнула под ноги бесполезную резину.

Снэб смотрела на меня — тоже без маски. Беснующаяся круговерть сыпала зарядами колючей крупы. Прижавшись друг к другу, мы вглядываясь в наступавший со всех сторон мрак. Подруга снова выстрелила — на долю секунды тьма отступила, поток излучения выплавил в снегу длинный, идеально гладкий жёлоб. Мы увидели себя стоящими посреди бескрайней ледяной пустыни в окружении холодно сверкнувших снежных дюн. И тотчас непроглядная ночь торопливо накрыла всё своим чёрным саваном.

Разочарованно крякнув, любимая склонилась к уху, чтобы перекричать воющий ветер:

-Даже звёзд, на хрен, не видно!! Пошли, запьём лучше это дело...

Повернувшись, я едва не упала — от свежего воздуха закружилась голова. Или уже подействовала радиация? Подхватив под локоть, Снэб посветила в лицо, и услышав моё ругательство, облегчённо хохотнула:

-Держись, подруга, не пугай меня так! Думаешь, только рыжая боится пережить кого-нибудь из нас хоть на минуту?

Нырнув вниз, она заботливо подала руку. Лицо одеревенело от холода, даже ноги успели замёрзнуть, но всё-таки запах свежего воздуха был неповторим и прекрасен!

За те несколько минут, пока мы "гуляли", в горловину навалило целую прорву снега и теперь только титаническими усилиями любимой удалось отодвинуть дверь, придавленную этой враждебной всему живому массой.

Подруги были в жилом отсеке — сидели тихонько в обнимку, напряжённо глядя на дверь.

-Ну, скажем так, наверху делать нам нечего, — ответила я на их безмолвно вопрошающие взгляды.

-А где дозиметр? — подскочила Сианка, дёргая меня за оставшийся на поясе обрывок крепления.

-Измерения наверху полностью совпали с показаниями датчиков центра, они даже были меньше, чем на самом деле...

Помолчали.

Лула поднялась с постели:

-В трубах оставалась чистая вода, мы набрали почти девять вёдер — пойдёмте, помоемся.

Я сняла фильтры с воздуховодов, чтобы снизить нагрузку на моторы. Заглянула к реке. Чуда не произошло, вода не появилась. Внимательно изучая состояние аккумуляторов, подумала — а если б река замёрзла ниже по течению, а сверху вода поступала так, как обычно? Тогда нас залило бы, словно тонущий корабль... Передёрнувшись от ужаса, порадовалась, что этого не случилось, и у нас ещё есть хотя бы эти последние часы.

Мы даже рискнули немного подогреть воду на плите — всё-таки мыться холодной очень противно. Пока девушки плескались, расходуя последние литры, мы со Снэб набили пластидом всё пространство под кроватями, вставили несколько детонаторов, подключили их к одной кнопке, а Снэб для верности даже прихватила несколько гранат — вдруг электродетонаторы почему-либо не сработают.

Замаскировав адские устройства, стали накрывать на стол, притащили всё самое лучшее, благо продуктов оставалось немало. Напитков хватало тоже — мы всё экономили, берегли "на чёрный день". Вот он и настал.

Во рту появился странный металлический привкус, я спросила у подруги — она только опустила ресницы. Хлебнув из ближайшей бутылки, предложила ей, Снэб не отказалась.

Циркачку и рыжую мы встретили в полной готовности — стол, ломящийся от напитков и яств, приятная музыка, выглядящая заманчиво гостеприимной смертоносная постель...

Я шептала подругам бессвязные нежности, наслаждалась мощью стальных мышц, грациозно-утончённой женственностью и расцветающей юностью, опьянённой новизною любви. Время от времени подбираясь к столу, мы хватали то того, то этого по чуть-чуть...

Циркачка с Сианкой демонстрировали свои самые рискованные танцы и акробатические номера. Надо сказать, рыжая оказалась хорошей ученицей, у них получилась великолепная пара!

И снова я и Снэб сжимали в объятиях разгорячённых танцовщиц...

Магнитола смолкла, в отсеке стояла полная тишина, давно замолчали отключённые часы. Да и к чему им теперь отщёлкивать наши последние минуты? Свет заметно слабел. Раскинувшись в постели, мирно спала Сианка. Смягчились ожесточившиеся было девичьи черты, пришёл покой, на губах блуждала счастливая улыбка. Снэб устроилась в изголовье, рядом с кнопкой, о месте расположения которой знали лишь я и она. Мы с Лулой, тесно прижавшись, расположились поперёк мускулистых бёдер подруги. Она поглаживала мне руку.

Циркачка подняла глаза:

-Ну что, пора? Пока девочка не проснулась...

Лампа на потолке моргнула, подтверждая эти слова. Скачком упало напряжение, и нить теперь светилась оранжево, на последнем издыхании, едва-едва разгоняя неумолимо надвигающуюся тьму.

Во сне заворочалась рыжая, повернулась на бок, мяукнула, протянула тонкую руку, нащупала шелковистое бедро Лулы — и сразу успокоилась, смешно чмокнув губами. Чувствуя себя единым целым, мы слушали стук сердец и дыхание друг друга. Сжав руку Снэб, я подала ей знак и отпустила, давая возможность дотянуться до кнопки "Еscape". Она шевельнулась по-кошачьи бесшумно, но Лула, прекрасно понимавшая, что происходит, опустила голову, готовясь принять смерть.

-Девочки, я верю — это совсем не конец, — послышался её шёпот. -Мы не расстанемся, она же не посмеет, она не сможет ... она не в силах нас разлучить...

-Спасибо вам, любимые — только эти четыре года я по-настоящему жила! — сказала и я своё последнее слово.

Снэб промолчала, только положила мне на плечо руку.

Лула вся напряглась, прерывисто выдохнула, по щекам потекли слёзы.

Кажется, я услышала щелчок...

Нас затопил ослепительный свет. Всё, что было в отсеке, вмиг разлетелось на атомы, раскалённые газы яростно рвали бетон, выворачивали стальные балки, силясь прорваться к небесам. Но прочность убежища не дала взрыву всколыхнуть поверхность, он смог лишь перемешать всё и вся внутри грудой мёртвых обломков.

Теперь здесь воцарился мрак.

Совершенно такой же, как наверху.

Глава 30. ЛЕТИМ ВМЕСТЕ

ВЕТА

Боже, как это тяжело!

Жуткий и одновременно прекрасный сон кончился, вернулось нынешнее сознание...

Мягко вспыхнула ночная подсветка, я ощутила себя в изысканно-роскошной спальне аглианского корабля...

Какая-то шизофрения, раздвоение личности.

-"Вот видишь, теперь и ты почувствовала своё прошлое", — возник в мозгу голос Власты.

Так безумно захотелось увидеть её лицо, что любимая почувствовала это, через несколько секунд появилась рядом.

-Ты ведь хочешь вернуть их, — улыбчивые глаза, как всегда, видели меня насквозь. -В компьютере "Хищника" готовы эталоны тел. Посмотри, может быть, я что-то упустила, подправь. Всё-таки ты знаешь своих любимых лучше меня...

В душе шевельнулось чувство вины — я разрывалась надвое, страстно желая спасти моих девочек и столь же сильно боясь оскорбить её!

-В этом нет ничего плохого, я тоже очень хочу видеть твоих подруг рядом с нами. Только такие, как они, по-настоящему достойны жизни. Любовь — самое сильное и прекрасное чувство, нельзя позволять состязаться с нею какому-то небытию. Смерть не сможет вас разлучить — так сказала Лула и она тысячу раз права!

Предусмотрительная Власта приготовила тело и для меня. Я просто забыла, что выгляжу теперь совсем по-иному, и в изысканно-бл.дской физиономии Веты подругам никак не удалось бы узнать свойскую простушку Лари.

Приняв прежний облик, несколько минут разглядывала себя в отражающем поле. Комплекцией мы почти не отличались, но лицо! Эти черты намного грубей — тяжёлый подбородок, выступающие скулы... И чёрт возьми, такая внешность нравилась мне не меньше нынешней!

Три до боли знакомые фигуры неподвижно висели в энергополе. Как всегда, Власта позаботилась об их физических данных. По Снэб это было незаметно внешне, узкоглазая волчица и раньше являла собой божественное совершенство. Лула также осталась довольно похожей на себя прежнюю, за одним маленьким исключением — ей предстояло получить тело двадцатилетней девушки с точно таким же юным лицом.

Больше всех изменилась рыжая, стала настоящей красавицей, подстать остальным. Сохранив огненную шевелюру и прекрасные голубые глаза, Власта сделала брови темней, гуще... Лицо Сианки, обретя твёрдый подбородок и волевую линию губ, сейчас полностью гармонировало с характером девушки. Она явно пошла в мать, и хотя я не знала этой женщины, погибшей на моих глазах, лишь то, что она с охотничьим карабином вступила в бой против вооружённой до зубов банды, говорило — мать Сианки была женщиной достойной.

Конечно, рыжая, кроме роскошного лица, получила соответствующую фигурку. Власта не стала наделять её очевидно мощной мускулатурой, но я, глядя на новое тело девушки, и без компьютера могла сказать, что количество мышечных волокон в бицепсах, трицепсах, квадрицепсах, разных там pectoralis major и gluteus намного увеличилось. Если бы их лица не принадлежали очевидно представительницам различных рас, новую Сианку можно было б назвать младшей сестрой Снэб.

Пока я прохаживалась вокруг, оглядывая великолепные тела, брюнетка уже опустилась на пол, инстинктивно сгруппировалась, будто перед прыжком. Ожила родная скуластая морда, сверкнули узкие раскосые глаза.

Я ни секунды не сомневалась, что получив возможность пользоваться голосовыми связками, подруга первым делом сочинит многоэтажную тираду.

Улыбнувшись, с размаху треснула её по плечу. Ругань тотчас прекратилась, заметно покачнувшись, Снэб ошеломлённо вскинула глаза:

-А чё-т ты такая здоровая стала?

Расхохотавшись, я бросилась на неё, мы обнялись, тискали друг друга, будто обезумевшие медведи, едва не ломая свои сверхпрочные кости.

-Ну что, рассказывай, давай, что это за фигня, — она обвела глазами необычное помещение,.

-Мы живы, — улыбнулась я. -И будем жить теперь столько, сколько захотим, хоть целую вечность!

Заметив поверх плеча Снэб, как шевельнулась Лула, я повернула брюнетку к ней лицом, чтобы вместе полюбоваться на пробуждение. Дрогнула разноцветная причёска, та самая, что украшала циркачку, когда мы увидели её впервые, поднялись ресницы...

-Что-то слишком легко я себя чувствую, прямо летать охота, — воскликнула помолодевшая женщина, повизгивая в наших объятиях.

-Девчонки, а что с рыжей? — она вдруг уставилась на безжизненный манекен.

Я поспешила успокоить подруг:

-Спит, спит пока. Всё должно быть в порядке...

Мы залюбовались прекрасным телом, дожидавшимся своей хозяйки.

-Как-то она тоже поздоровела, — снова заметила Снэб, лукаво стрельнув глазами.

-А лицо како-ое... — мечтательно добавила Лула.

Будто услышав, что говорят о ней, Сианка пришла в себя и широко улыбнулась, затопив медотсек синевою прекрасных глаз.

-С чего здесь так много света? У нас что, ожила река?! Ну вот, я так и знала, что всё кончится хорошо, — тараторила она, обнимая всех и поглядывая на меня с затаённым обожанием.

-Лула, Боже, как ты помолодела!!! — бесхитростно ляпнула девушка, заставив циркачку тотчас схватиться за собственное лицо.