Зачем такие сложности? Но сержант не доверяла никому.
Взвесив на ладони пистолет, я секунду подумала, и решила предстать перед Гело в ореоле нового имиджа. Ствол сунула в карман "разгрузки", взяла вторую С-47, на всякий случай удалилась на несколько шагов от машины, предварительно закрыв её и включив сигнализацию.
Ночной лес жил своей обычной жизнью, и казалось, ни единый посторонний звук не нарушал идиллии. Может, только раз донёсся отдаленный шум мотора, но почти сразу же стих.
О! Кажется, слабый хруст гравия и шелест шин...
Накатом идёт, тоже осторожничает. Или просто экономит топливо?
Из черноты леса вышуршала на последних остатках инерции приземистая размытая тень и беззвучно замерла в конце асфальта, обрывающегося рядом с кромкой воды.
-Лето, видишь меня? Это Зима, приём... — шепнуло в наушнике.
-Тебя не вижу, вижу пока только "антер", а кто там внутри — фиг его знает.
-А я уже не внутри! — громко сообщил Гело, не прибегая к помощи радио. -Я по травке ползаю!
-Ну так кончай ползать, вставай как человек, и пешком ходи!
Неясность ситуации несколько раздражала. Винтовка давно была на боевом взводе, а палец — на спусковом крючке. Заразившись подозрительностью, я всматривалась в темноту, уже сожалея, что ПНВ у нас только один.
На фоне кустов показался смутный силуэт и стал приближаться, нарочито шумно ступая.
-Алё, привидение хреново! Ты, эта, не молчи давай, а то шлёпну счас от девической нервозности...
Привидение захихикало:
-От стервозности, говоришь? Да я это, я, Лари, не нервничай.
-Ого!! — воскликнул приблизившийся приятель. -Да, вооружилась ты круто...
-Это не я, это Снэб, она ж в полиции работала.
-Ну и где же твоя родственница?
-А пописать пошла.
Лица Гело, естественно, я не видела, но голос был его, кому, как не мне знать это.
-Какие-нибудь новости от морской пехоты? А то мы тут уже полдня ни единого внятного звука из радио выжать не можем.
-Да какие там новости... Дай-ка лучше я пока горло промочу, — Гело повернулся к своей машине.
Вместе с ним сделав несколько шагов, я включила фонарик. На широкой крыше вездехода внушительно обосновался крупнокалиберный пулемёт. Осветила машину, обошла со всех сторон, заглянула между гигантскими колёсами.
Гело открыл заднюю дверцу, что-то выудил.
-Проинспектируй уж заодно и багажник, — иронично предложил он, подымая брезент.
В кузове плотно стояли канистры, тёмные свёртки лежали возле борта впритык.
Коротко шикнуло.
-Пиво будешь?
-Не откажусь. У тебя этого добра много?
В ответ донеслись жадно-глотательные звуки...
-М-мм... Ещё полторы упаковки.
-Полночь, — произнесла я в микрофон.
-"Принято", — тотчас отозвалась невидимая Снэб.
-Да-а, пора бы уже и баиньки, — прокомментировал Гело моё односложное заявление по поводу полуночи.
-Хочешь, осмотри наш "тинарри", — примирительно предложила я.
-Утром, утром, всё утром, — зевая, ответил парень.
Из темноты раздался низкий, глубокий голос подруги:
-Привет честной компании!
-И вам привет, девушка сурьёзная! — оживился старлей, вглядываясь во мрак.
-Снэб меня зовут, — проворчала подруга.
-А я — Гело.
-Ага. Ну, мы тут уже отдохнули немного, так что я часок покараулю, — выдвинула предложение охранница. Потом кого из вас будить-то?
-Меня будить! — я вскинула руку, словно школьница на уроке.
-Ну так давайте, ложитесь, кто спать хочет, время пошло, — и Снэб, повернувшись на месте, беззвучно исчезла снова.
Гело смущённо крякнул.
-А какое у твоей родственницы звание?
-Сержант...
-Н-да. Угадать было нетрудно. Ну, давай, что ли спать, в самом деле? — он секунду помедлил. — Выгружать будем?
-Чего выгружать? — не поняла я.
Морпех махнул рукой в направлении своего "антера":
-Иначе в салоне вдвоём не поместимся, там сзади всё напрочь забито.
-Так чего помещаться, на один-то час? — невинно усомнилась я.
-Ну да, конечно, времени маловато...
Дружески хлопнув парня по плечу, я отправилась в "тинарри". Наполовину опустила боковые стёкла, закрылась изнутри и включила сигнализацию. Возле рычагов переключения передач и раздаточной коробки расположился на ночлег мой пистолет, а винтовка под углом легла на рулевую колонку.
После столь многотрудного дня провалилась в сон почти мгновенно, и не успела насладиться грёзами, как меня уже легонько трогали, подымая на ноги. Ощущение было такое, как будто с тяжёлого бодуна уронила на кабацкий стол пудовую тупую башку — и тут же вскинула её обратно вверх, тщетно пытаясь сфокусировать непослушными глазами расплывающееся изображение.
-Лари, доброго утра... — прошептал кто-то.
Ласково коснулся губ, пощекотал ухо. Открыв глаза, я повернулась, и с урчанием впилась в подставленный рот. Хотелось обнять подругу, прижаться, но вовремя вспомнила про её раны...
Нацепив ПНВ, я нарезала круги по берегу. Обходила обе машины, немного пошатываясь в полусне и интенсивно скрипя мозгами.
"Что же делать с Гело? Как теперь делить себя между двоими?"
"Хорош же этот "антер"... Маленький танк на колёсах. Конечно, по сравнению с нашим красавцем он просто уродлив, но зато куда более подходит для столь непредсказуемых условий"...
Разглядывая тускло поблёскивающий, нацелившийся стволом назад пулемёт, я задумалась над тем, что экипаж машины не может быть меньше двоих. Если бы я приехала одна, Гело предложил бы бросить "тинарри"?
Тишина какая...
Когда же я последний раз гуляла ночью в лесу? Сразу и не вспомнить. Наверное, лет в семнадцать, в загородном доме школьной подруги, когда устраивали разные пакости соседям.
Конечно, бывала под загородным ночным небом и позже, но не так вот, чтобы никакого жилья в десятке километров вокруг...
Минул час дежурства, небо на востоке заметно синело, начинался второй день Апокалипсиса. Я разбудила Гело и забралась на его место досыпать. На панели "антера" тикали редкостные механические часы со светящимися стрелками... С перемешавшимися в голове обрывками разных мыслей я провалилась в глубокий сон.
Вопреки расхожим утверждениям литераторов, убиенный накануне в гости не заглядывал...
Нокас уже сиял поверх окружавших озеро деревьев, в небе никак не желало образовываться ни единого облачка, и его белесый цвет предрекал продолжение беспощадной и многодневной тропической жары. Воздух снова полностью утратил всякую подвижность.
Я вдохнула, сползая ногами вперёд по сиденьям армейского вездехода.
-Вы что, девицы-красавицы, на своём "тинарри" в атаку ходили? — изумлялся наш военный, вышагивая с каким-то прибором вокруг побитого пулями камуфлированного внедорожника.
-Да нет, просто съездили за покупками, — гордясь собственной крутизной, сонно улыбнулась я.
Босая, в одной клетчатой рубахе, Снэб размахивала полотенцем, зовя купаться. (Боже, что сделать, чтобы у меня были такие же великолепные ноги!) Водные процедуры — самый верный способ отряхнуть сон, а кроме того, охладиться перед дорогой длиною, как минимум, в световой день.
Глядя, как подруга ныряет, я испытала острую зависть: вчера претерпела столько мучений от своих длинных жарких волос! Отфыркиваясь, сержант появилась на поверхности. Рассекая недвижную воду геометрически правильными волнами, неторопливо поплыла к берегу.
-Слушай, Снэб, ты это, как думаешь, может и мне избавиться от своего хвоста? А то охренеть как жарко, ну и вообще...
Вроде, она не возражала.
-А может, я буду тогда плохо выглядеть?
-Ну не знаю, что скажет твой старший лейтенант, а мне лично короткие стрижки нравятся.
Изловчившись, я благодарно облобызала её пахнущие озером губы.
К машинам подошли уже одетыми, чтобы не провоцировать парня лишний раз. Гело добривался, и подлетев к нему, я с ходу озадачила риторическим вопросом:
-Ты не будешь возражать, если я коротко остригусь — жара, да и не будет бросаться в глаза, что я женщина. Ведь сейчас это может быть очень опасно, правда?
Вытягивая шею, чтобы срезать оставшиеся волосы под подбородком, Гело промычал что-то неопределённое, пожал плечами.
Когда он, в свою очередь, отправился совершать омовение, я быстренько разделась и Снэб обкорнала ножницами густую тяжёлую гриву. Намылила и сбрила оставшиеся неровные клочья. Глянув в зеркало, я захохотала: голова теперь больше всего напоминала незагорелую коленку, а физиономия казалась принадлежащей губастому, не лишённому симпатии сорванцу молочной спелости. Подмигнув мальчишке, я побежала скупнуться ещё раз и оделась, не вытираясь. Жара с каждой минутой усиливалась, и влажная одежда высыхала на глазах.
-Теперь вы больше похожи на родственниц, — ухмыльнулся Гело, обозревая одинаковые джинсы и ковбойки, ярко дополненные весьма схожими "причёсками".
Тщательно, со всех сторон, изнутри и снаружи, снизу и сверху я исследовала обе машины. Кузов "антера" был шире и короче "тинарри", при этом броневик обладал более длинной базой, на целых полметра. Высота обеих была бы почти одинаковой, если б не торчащий на крыше армейского вездехода пулемёт. Весил "антер" как два моих внедорожника, вместе взятых, и имел больший, литра на полтора, дизель. Создатели монстра "положили" его радиатор над двигателем, под большим углом, добившись, таким образом, низкого центра тяжести при чрезвычайно внушительном дорожном просвете.
На броневике было не меньше царапин от пуль, но Гело оправдывался: "это только потому, что в одиночестве нельзя вести машину и одновременно отстреливаться!"
Он опять лез во все дырки со своим армейским дозиметром, объясняя, что только пока безветренно, мы можем чувствовать себя в относительной безопасности. Но вот стоит погоде перемениться...
Тут же я представила себя купающейся в море пота внутри прорезиненного костюма радиационно-химической защиты, и едва не лишилась чувств. От теплового удара умираешь быстрее, чем от лучевой болезни — это было единственным утешением.
Бравый вояка выдал на "тинарри" вторую карту-двухкилометровку. Наметили маршрут, исходя из необходимости объезжать дальней стороной все мало-мальски крупные населённые пункты.
Мы переложили часть груза из заднего отсека на пустующее переднее сиденье броневика и пол кабины перед этим сиденьем. Теперь освободилось место у пулемёта. Обязанности стрелка КТП в пути решили выполнять все по очереди, а в местах особо опасных — поручать эту ответственную работу Снэб.
Проверили связь, и в путь...
Начальный этап особых приключений не обещал (по крайней мере, в первые полчаса), а осваивать незнакомые машины нужно было всем, и побыстрее — от этого зависела жизнь. Потому Гело стал водителем "тинарри", а мы со Снэб забрались в броневик. Я обучалась смотреть на ходу в прицел и не выбивать им себе глаза, наводила пулемёт то на дорожный знак, то в какую-нибудь дурацкую рожу на рекламном плакате. Тренировалась непринуждённо двигать туда-сюда стволом и нажимать гашетку, конечно, не паля при этом в белый свет: патроны на вес золота. Кстати, они, патроны эти самые, впечатляли — каждый "подарочек" длиной больше моей ладони!
Приёмистость у "антера" была хреноватая — до "сотни" он раскочегаривался аж за двадцать секунд, затрачивая на это в два раза больше времени, нежели мой красавец. Набрав, наконец, около восьмидесяти, вездеход с гулом попёр по шоссе, сильный ветер заставил спрятаться в кабину. Сидеть там было негде, и пришлось улечься животом на мешки с ОЗК.
Подруга улыбнулась в зеркало заднего вида:
-К пулемёту-то успеешь, чуть что?
Потренировавшись ещё в быстром соскальзывании на место стрелка и заползании назад под крышу, я снова распласталась на тюке с защитными костюмами, стараясь как можно меньше двигаться. Гудение шин убаюкивало, особенно в сочетании с раскалявшей верх жарой. Если б не ветер из открытых окошек, ощущала бы себя кусочком булки в тостере.
-К бою! — скомандовала Снэб, и через несколько секунд я уже шарила стволом по небольшой рощице на пригорке.
Съехав с шоссе, вездеход заковылял по бездорожью. Легко взобрался на небольшой холм, объехал деревенское кладбище, огороды, и выкатил на "грунтовку". Пропылив километра три, и не доехав до очередной деревни, подруга опять свернула, направила "антер" по берегу маленькой речушки.
Преодолев полуметровый брод, перепрыгнули через шоссе — и опять: огороды, пустыри, лесные дороги. Километров пять вообще катили по просекам, повернули, чтобы объехать ещё одну деревню, пересекли новое шоссе...
Крохотные хутора, речушки и ручьи, в которых не промочить ног. С десяток километров мчали по шоссе, испытав великое счастье от усилившегося ветра и обнаружив в кювете останки армейского грузовика обгорелыми колёсами кверху.
Потом снова вынужденное снижение скорости и давящая жара.
Опушка леса, брод, крутая насыпь... Впереди посёлок тыщи на две жителей — уклоняемся к югу. Километров пять движемся вдоль довольно глубокой реки, пока не достигаем деревянного моста.
О-па!
У самого въезда железным памятником гибнущей цивилизации возвышается зерноуборочный комбайн...
Сам по себе любой мост — идеальное место для засады, но мост, забаррикадированный такой кучей железа, издалека вопит: "берегись!" А что делать? Берега-то крутые, и речка глубокая...
Притормозив "окно к окну", мы посовещались, и только после этого приблизились к мосту. "Тинарри" поставили в низком месте, броневик — на холме, откуда открывалась удобная позиция для обстрела. За пулемёт встала Снэб, наш единственный мужчина со снайперской винтовкой полез на дерево, а мне предстояло обследовать "чудо сельскохозяйственной техники".
-Ты только смотри под ноги и за растяжками, — с неожиданной мольбой в голосе произнесла сержант.
Натянув поглубже пятнистую военную шапочку с козырьком, чтоб лысина не сверкала, я полезла к комбайну, вместо дороги используя кювет.
Машину, казалось, не мыли ни разу после того, как она вышла с завода. Только в нескольких местах под слоистой коростой засохшей грязи можно заподозрить краску. Неуклюжий агрегат застыл поперёк узкой дороги. Даже если представить, что он заведётся, мне, ни разу не управлявшей подобным корытом, вывернуть рулевое будет непросто...
Прикрываясь грудой железа от глаз обитателей деревни, осмотрела кабину и все места, где теоретически мог прятаться человек. Стволом отвела в сторону приоткрытую дверцу.
Ё-моё, грязища-то какая!
Кажется, никого, только под задними колёсами не к месту торчит длинное суковатое полено. Или, такая большая штука уже должна называться "бревно"?
Ухватившись за сучья, тяну дерево на себя. Од-днако! Сюда бы Снэб с её мускулатурой...
Винтовку приходится поставить к колесу.
-Э-эхх! Ы-ыщоо!!
Дубина всё-таки подалась.
Подхватив оружие, лезу в кабину. Приборная панель настолько заросла всяким дерьмом, что кажется здесь совершенно лишней. Ага, вот эта кнопка почище других, значит, пускач...
У-у-иииии — т-тах! Тах! Дд-р-ррр!!
Ветхая кабина вся затряслась от вибрации проснувшегося с астматическим кашлем мотора.
