Солнце для всех!

     — Да, — подтвердила мужчина, — так и есть. Все, кроме твоих родителей...

     — Что, не одобряют? — спросила Джелис.

     — Не одобряют, — подтвердила Келли. — Они — консерваторы и считают, что андрогин не нуждается в мужчине...

     — Но ведь вы всё равно вместе.

     — Да. И пошли они к паукам и крысам!

     Тонкие пальцы Келли крепче сжали широкую и крепкую ладонь Селен. Она с нежностью взглянула на мужчину и перевела взгляд на Джелис:

     — А что у тебя, Джел? Ты с кем-то встречаешься?

     Девушка пожала плечами:

     — Нет. Никто из тех, кто крутятся вокруг Семьи, мне неинтересны...

     — Понимаю тебя...

     — Элвин раньше меня увидела всю суть этого змеиного клубка... потому и спустилась вниз...

     — И правильно поступила! — заметила Селен.

     — Да... — согласилась Джелис, — правильно.

     — Сестра связывалась с тобой? — спросила Келли. — Тебе известно, что с ней?

     Джелис покачала головой:

     — Нет. Совершенно ничего.

     — Ты из-за неё решила присоединиться к организации? — задала прямой вопрос подруга.

     Последовала пауза. Джелис некоторое время молча смотрела на озеро. Вдали, низко над водой летали белые птицы, время от времени выхватывая из воды мелких рыбёшек; вверху над озером медленно клубились прозрачные облачка; противоположный берег виднелся сквозь дымку: несколько отстоявших друг от друга на приличном расстоянии особняков смотрелись как игрушечные в окружении домиков поменьше, рощ и лужаек; ещё дальше возвышались поросшие лесом холмы, в ущельях между которыми там и сям стояли редкие многоэтажные башни. Солнце светило ярко, но свет его падал уже с западной части купола — близился вечер.

     Помолчав, Джелис, пожала плечами, как-то неуверенно кивнула и сказала:

     — Да.

     Келли и Селен переглянулись, после чего мужчина положила ладонь ей на плечо и мягко сказала:

     — Не волнуйся, Джел... мы с Келл на твоей стороне.

     — Мы были не просто близки... — отстранённо, словно, не заметив слов Селен, продолжала Джелис. — Мы с Элвин были вместе... понимаете? — она посмотрела на подруг. Глаза её блестели.

     — Конечно, — ответила ей Келли, — мы тебя понимаем, сестра... С Элвин всё хорошо... — осторожно добавила она.

     — Что?! Вы с ней?..

     — Нет-нет, — покачала головой Келли. — Мы с ней никак не пересекались. Но Селен знает одну бесполую... в общем, они с Элвин...

     — Знакомы?

     — Триумвиры, — сказала Селен. — Я не должна тебе этого говорить, но хочу, чтобы ты знала: с Элвин всё хорошо. Она по-прежнему в Тире... Элвин — одна из лучших в боевой ячейке.

     — Что ж... — Джелис улыбнулась сквозь слёзы. — Я рада за неё. Главное, что она жива и счастлива.

     — Ты не... — начала неловко Селен, но Джелис её оборвала:

     — Нет! Я за неё искренне рада! Очень хочу увидеть её... но... я всё понимаю... Главное, что у неё всё в порядке и она счастлива. Не думаю, что мне стоит навязываться... — Джелис поежилась и передёрнула плечами, будто замерзла. — Придёт время, увидимся, а пока... — она взглянула на Селен. — Не говори ей про меня. Ладно?

     Глава девятнадцатая. Декархион

     Взмах Крыла Птицы стояла перед обзорным окном в носовой части яхты и смотрела на приближавшийся остров.

     Накрытый прозрачным куполом серебристо-жёлтый диск впереди, казалось, парил в воздухе. Удерживающие небесный остров нити — толщина их чуть более полуметра — ярко блестели на солнце и были хорошо видны, но на фоне острова казались не имевшей к нему отношения мелкой деталью. Взмах Крыла Птицы, конечно же, знала о том, что без нитей остров тут же рухнет вниз и, разогнав укутывавшую планету облачную Завесу, ударится о воды океана, и тем вызовет цунами... но, всё равно, разум отказывался придавать значение ничтожным на вид нитям и воспринимал остров как парящий посреди неба пятнадцатикилометровый полупузырь. Нити тянулись вдаль, к тонким иглам башен, до каждой из которых от острова было около пятисот километров. В Южном Среднем Поясе планеты такие острова располагались по одному на квадрат, а не архипелагами, как в зоне Экваториального Кольца или в полярных областях, а это значит, что до ближайшего из островов отсюда было не менее тысячи километров лёту. Тихое место.

     — Как скоро мы пристанем? — спросила Взмах Крыла Птицы квестора по имени Нальт Фатис.

     Квестор стояла немного в стороне, так, чтобы не мешать консулу наслаждаться видом из огибавшего её полукругом обзорного окна.

     — Через восемнадцать минут, моя госпожа, — ответила квестор.

     Консул слегка кивнула и некоторое время в молчании рассматривала остров. Стоявшие позади квестор, телохранительницы и прислуга — всего пять человек — не нарушали повисшей на палубе тишины.

     В помещении было светло ровно настолько, насколько хватало света от обзорного окна и десятка небольших округлых иллюминаторов по бокам яхты. Прямые солнечные лучи проникали на палубу только с одного — правого — борта и лежали на полу полуметровыми эллипсами; над обзорной площадкой, где стояла Консул, нависал выступавший вперёд массивный нос яхты, закрывая площадку от солнца и тем создавая наилучшие условия для наблюдения. Консул любила проводить здесь время: обычно бóльшую часть полёта она сидела в стоявшем рядом — в двух шагах позади — плетёном кресле и что-нибудь читала или слушала музыку, вытянув вперёд изящные длинные ноги и сложив в задумчивости руки на груди. Сейчас, когда она стояла в нескольких сантиметрах перед прозрачным как воздух стеклом и разглядывала медленно увеличивавшийся в размерах диск, лежавший несколько ниже полёта яхты, поза её была проста и вместе с тем величественна. Падавший из окна свет делал её одежды слегка прозрачными, повторяя в малейших деталях контуры безупречного тела. На консуле были длинные белые одежды, подпоясанные широкой голубой лентой; аккуратная золотая диадема — символ высшей планетарной власти — поблёскивала в ниспадавших волнами на хрупкие плечи каштановых волосах; в левой руке консул держала терминал в виде пергаментного свитка. Как то и полагалось одной из Десяти, Взмах Крыла Птицы была неотразимо прекрасна. На всём, к чему она прикасалась — от одежды, что была на ней, до пола под её ногами и самогó воздушного судна, на борту которого она находилась — лежала печать высокого искусства и высоких технологий; всё, что её окружало, создавалось, чтобы служить антуражем, достойным высочайшей персоны — одной из Десяти декархов — равных друг другу соправительниц Т'Эрары.

     — Мы прибываем последними? — наконец снова заговорила она, обращаясь к квестору.

     — Нет, моя госпожа. Консулы Ветерок и Шум Листвы ещё в пути и прибудут примерно через семьдесят минут и через час.

     — Что же, тогда мы с вами сможем немного прогуляться по острову перед началом... Что скажете, Нальт, вы ведь составите мне компанию?

     — Конечно, моя госпожа.

     — Вот и отлично! — она отвлеклась от острова и взглянула на квестора вполоборота. — Мне нравятся острова средних поясов, — добавила она, снова отвернувшись.

     — Внутри купола будет немного прохладно, — заметила квестор. — Пятьсот пятнадцать — пятьсот восемнадцать градусов. Вам стоит одеться теплее, моя госпожа...

     — Да, конечно, Нальт, — согласилась консул. — Идёмте, поможете мне! — Она отвернулась от окна и энергичной лёгкой походкой прошла через затенённую палубу в направлении лифта.

     Войдя в кабину, Взмах Крыла Птицы подождала Нальт Фатис и, когда квестор вошла следом за ней в лифт, приказала кабине отвезти их в её покои.

     Стояла середина летнего дня. Приятно влажный воздух чудесно пах хвоей и водорослями. Солнечные лучи, обильно заливавшие остров и не оставлявшие места теням, почти не согревали. Нальт Фатис оказалась, как всегда, права: стоило одеться потеплее, и лёгкий плащ оказался совсем не лишним.

     Пространство под куполом выглядело пустынным и безлюдным. Пресное озеро в центральной части этого автономного мирка занимало треть всей подкупольной площади. Озеро окружали невысокие поросшие хвойным лесом холмы, над которыми то и дело взлетали стайки мелких крикливых птиц, по-видимому, спугиваемые местными хищниками, тоже мелкими и для человека неопасными (как сообщалось в реестре острова, самыми крупными животными здесь были зайцы и лисицы). И ни единого человека вокруг! Если бы не острые белоснежные шпили замка в паре километров от места, куда вышли консул и квестор, можно было бы запросто представить, что остров необитаем. Остров и был необитаем: кроме скрытого теперь за холмами порта, резиденции Десяти — белоснежного замка на берегу озера — и связывавшей их прямой дороги, никаких других дорог, мостов, набережных, улиц с домами здесь не было. Только редкие выложенные диким камнем тропинки змеились среди приземистых елей и пихт, спускаясь с холмов к каменистому берегу и растворяясь в нём.

     По одной из таких тропок, начинавшихся у самой небесной пристани, Взмах Крыла Птицы и Нальт Фатис вышли в это пустынное место, на пропахший водорослями и сосновой смолой берег. Не наугад, конечно, — предусмотрительная квестор заблаговременно изучила карту острова и предложила консулу несколько наиболее интересных, по её мнению, маршрутов, из которых консул выбрала этот.

     Прежде чем оказаться на берегу, они обогнули несколько холмов, прошлись мимо тёплых источников, вдоль быстрого ручья и под живописным водопадом, и только через полтора часа вышли к озеру.

     Покидая порт, Взмах Крыла Птицы приказала начальнику личной охраны проследить за тем, чтобы во время прогулки их с квестором Фатис не беспокоили. Офицер, уже ознакомленная с намеченными квестором маршрутами, уточнила: который именно консул выбрала и, получив ответ, салютовала.

     С той минуты, как они с Нальт вошли в лес и до момента, когда оказались на берегу, единственными живыми существами, кого они видели, были птицы, пара белок и заяц. Взмах Крыла Птицы тогда пошутила, что за всё время им не попалось на глаза ни одной лисицы. «Похоже, охрана постаралась...» — сказала она Нальт Фатис, на что квестор, заглянув в свой терминал, ответила, что так и есть. «Желаете видеть лисицу, моя госпожа?» — спросила квестор. «Ну, уж нет! Пусть оставят животных в покое!» — махнула она рукой.

     Выйдя на берег озера, они неспешно двинулись к белоснежному замку и через четверть часа были в резиденции, где уже собрались девять консулов. Прибывшая часом ранее Шум Листвы была последней из Десяти, и теперь все они ждали только её.

     Кое-кого из Десяти раздражало то, что пришлось ждать Взмаха Крыла Птицы, но ни у кого не возникло подозрений...

     ...Во всяком случае, таких подозрений, каких следовало бы опасаться.

     Они не могли рисковать. Нальт не доверяла некоторым из окружения консула и одной из тех, кому она не доверяла, была начальник охраны. По этой причине и было разыграно представление с прогулкой.

     Час назад, когда тропинка привела их к ручью, они, наконец, смогли говорить, не опасаясь, что разговор будет подслушан и записан людьми из охраны.

     Ирония ситуации заключалась в том, что в VI веке — веке высоких технологий, ей, одной из Десяти, человеку, обладавшему высочайшей властью на планете, приходилось прибегать к столь простым уловкам, как шум ручья или водопада. Ничего не стоило включить генератор фонового шума с «глушилкой» радиочастот и говорить свободно, если бы не одно но: это вызвало бы подозрения. Потому и пришлось придумать что-то вроде прогулки в холмах. Тем более что сама по себе такая прогулка ни для кого из близкого окружения консула не выглядела чем-то странным: все — и охрана в первую очередь — знали о том, что Взмах Крыла Птицы и её квестор — любовницы. Поэтому разговор у ручья, во время которого их губы соприкасались (еще одна предосторожность, цель которой: обмануть способные читать по губам программы) не выглядел подозрительным...

     — Твои сёстры нашли решение? — тихо спросила Взмах Крыла Птицы, нежно проведя влажными от поцелуя губами по щеке Нальт Фатис и коснувшись в конце мочки уха любовницы.

     — Да, моя госпожа...

     — Перестань... не называй меня так! Хотя бы сейчас...

     — Да, Алесса, — назвала Нальт её по настоящему имени. — Это новая для нас технология... — Говоря это, Нальт сгребла хрупкую фигурку консула в объятия, почти полностью скрыв её в складках своего плаща-мантии.